Сам вопрос хорошо или плохо в СССР - манипулятивный и уводит в бесполезные пережёвывания воздуха. Вопросы должны быть конструктивные. Например:
- Были ли цены, в частности на автомобили, установлены справедливо, или это был популизм, приведший к образованию чёрного рынка и оргпреступности?
- Стоило ли проводить повальную приватизацию в 90-е или пускай бизнесмены строили бы предприятия на свои средства, а госпредприятия должны были остаться в госсобственности?
Менее всего понятны споры о том, каким был СССР и особенно – какой была еда в СССР (допустим, колбаса, которая занимает в рейтинге спорящих первое место). Стоит разместить в блоге фотографию с изображением пионеров, лопающих борщ в лагере «Юность» - начинается сетевой гвалт на тему: «Как нам было хорошо/плохо при большевиках!», причём скандалить прибегают малыши и девочки (sic!) 1990-х годов рождения, могущие знать о супах пионерлагеря «Юность» лишь из маминых рассказов.
Очередь в одном из киевских магазинов. 1949 год
И вот сидит за монитором 30-летняя детонька, не знающая, что такое «Зарница» или сбор макулатуры и учит старших товарищей правильному пониманию советского бытия. Но дело даже не в том, что она (эта детонька, выросшая со «Сникерсом» в зубах) пытается выдать нам своё представление об игре в «Морской бой» и о кидании карбида в лужи! Пусть фантазирует, подобно тому, как любую историческую реальность нынче превращают в страшное или – напротив очаровательное фэнтези.
Советские девушки в купальниках позируют на борту яхты. 1963 год
Тут примечательно другое – в общую дискуссию об СССР постепенно ввязываются все. Как говорится, и стар, и млад. В спорах рождается истина? Ничего там не рождается, кроме взаимо-ненависти и многодневных склок, именуемых в блогосфере «холиварами» (от holy war). Почему? Хотя бы потому, что СССР был разный! Сейчас приняты две жёсткие точки зрения: 1) СССР – великий светоч планеты, загубленный персонально М.С. Горбачёвым 2) СССР – поганый «совок» и убивец младенцев.
Демонстрация мини-телевизора производства ПО "Монолит". 1975 год
На деле СССР – ни то, ни другое. Причём, бесполезно рассуждать о нём в целом, ибо Совдеп «ревущих двадцатых» резко отличался от сталинского СССР, а он в свою очередь никак не похожа на оттепельный социум и уж точно не годится для сравнения с эпохой брежневской стабильности и временами горбачёвской Перестройки. Это не только различные даты и вехи – это диаметрально противоположные ценности.
Большой Государственный симфонический оркестр выступает на Манежной площади в Москве в честь Дня Победы.
Но советский мир стремительно развивался – первые в космосе, науке и балете – это не слова, но реальность.
Дебютный показ сверхзвукового пассажирского самолета Ту-144 с помощью аэродромного тягача МАЗ-541. 1972 год
Хвалить СССР, как и ругать – глупо. Анализировать – потрясающе интересно. Если же спуститься на бытийно-филистерский уровень, то можно для себя отметить, что да – очереди наличествовали (так и в современности они не исчезли), а в некоторых регионах – буквально за всем, а не лишь за импортными полусапожками. Однако социальная защищённость тоже была. И главное – возможность не бояться грядущего дня.
Советские калькуляторы с ценниками на прилавке в Доме книги в Ленинграде.
Медицина? По большей части – пристойная. Но врачей никто не боялся, а так называемых антипрививочников не водилось даже в среде диссидентов – люди не могли себе представить, что им зарубят иммунитет во славу международных фарм-корпораций. И так по каждой отрасли.
Специализированный автомобиль скорой медицинской помощи ЗИЛ-118А. 1965 год
Великолепное кино и ещё более изысканная мультипликация! В самых посредственных мелодрамах о перевыполнении плана в леспромхозе артисты работали на совесть и, как шутят в Интернете: «Советские актёры с каждым годом играют всё лучше и лучше». Потому что нынче не играют вовсе. И в футбол не играют. А тогда – играли.
Американский актер Роберт де Ниро с российским коллегой Олегом Янковским на встрече в Москве 1987 год
Тезис о лучшем в мире мороженом и таком же шоколаде – не обман памяти, а честная констатация. И колбаса, не вызывала вопросов.
Преподавание технических дисциплин было приличным. Гуманитарные - подавались хуже. Иностранные языки считались …второстепенно-излишним предметом, если, конечно, родители не запихивали вас в элитно-языковую школу. И всему этому есть разумное объяснение: промышленно-индустриальной сверхдержаве требовались инженеры-практики, а всё иное – по остаточному варианту.
В конце 1970-х годов мне довелось услышать фразу: «Кинь камень – в инженера попадёшь!» Сейчас пришлось бы долго кидать, чтобы наконец-то попасть в инженера, ибо тот, кто не блогер, тот - дизайнер или креативный директор в арт-коворкинге. Или ещё какая менеджерица по дистрибьюшену.
И так – по каждому из пунктов. В СССР не всё было радужно и уж точно не всё было плохо. На мой взгляд, нужно взвешенное понимание, дабы не рушить прошлое и не закрывать будущее, а спор о том, как таяла во рту «Любительская» колбаса – бессмыслен.
Но отчётливо помню больше среднюю и старшую школу.
Как и саму школу. Много можно всего описать. Но остановлюсь на обычном туалете школы.
Три чаши вровень с полом без перегородок и дверей, а напротив выложенный из плитки "канал" вдоль стены, из которого все уходило в сливное отверстие.
Учительский туалет конечно было отдельно. Со всеми атрибутами, в виде унитаза, рукомойника и двери под ключ. Но тоже, все было убого, как в квартире алкаша.
И мощный такой, "советской закалки" директор, авторитет которого распространялся на всех в заведении. В команде был ряд завучей, которые авторитетно унижали хулиганов, которых хватало, а заодно и всех остальных.
Работали все эти люди в школе до полного изнеможения. Завуч надсмотрщица по воспитательной работе - вышла вперёд ногами. Другую погубила по коррупционная тема.
А после того, как наконец-то ушли и этого директора, старшие классы звали его на выпускные и на линейки 1 сентября ещё пару тройку лет.
А любить было за что
Ведь до самого конца пребывания этого директора, в 2010 или 11 году, там все ещё был эти туалеты, прогнивший пол первого этажа, а частично плитка, которая потеряла глазурь и что было под ней, с оставшимся рисунком только в местах вдоль стен и под лавочками. Окна и текущая крыша, а также вход на территорию школы, через угол здания школы, с которого старались сбивать сосульки как только заметят- зимой и весной.
Можно ещё долго описывать какая замечательная школа это была. И так же долго можно искать ответ на то, за что же все таки так любили старого, бессменного директора...
И странное дело. Когда эта личность устранилась, за пяток лет, туалеты стали если не как в торговых центрах, то близко к этому. Окна вдруг, стали очевидно плохими и их почему то сразу смогли заменить на современные. Оказалось, что полы не так сложно сделать приличного вида. На стенах появились красивые большие фото по темам тех кабинетов рядом с которыми висели. Постепенно начал появляться инвентарь в кабинетах физики, реагенты в каб химии ..И так далее.
И ведь странно. Людям очень нравился крепкий советский хозяйственник и его команда. Но жить стали лучше с новым директором, которая вызывала недовольство, ....никто правда не мог объяснить чем оно вызвано..... равно как и любовь предыдущему.
Речь кстати, про школу в центре одного из четырёх районной города России , с 600тысячным населением. А сам по себе район- первый по экономике и второй по площади и численности населения.
Язык мой – враг мой. Но будем точны: язык следует за чувствами. Дело в чувствах.
Захожу я, значит, в класс, и испытываю удивление, смятение, шок: в классе происходит что-то невообразимое.
И в меня прилетает… змея.
И я говорю:
- Ни х…я себе!
И вижу – среди этого бедлама, визжащих девчонок, разорванных сумок, перевернутых парт – возвышается моя классная руководительница, Антонина Егоровна, и ее гневный взгляд обращен ко мне!
А что, собственно, случилось? А случилось вот что: третьегодник Вовка Гагин каким-то образом пробрался в лаборантскую (это был кабинет биологии), разбил все колбы с заспиртованными змеями и стал кидаться ими.
Впрочем, я узнал об этом позже. А в ту минуту в моей голове была одна мысль: завтра же меня принимают в комсомол! Я вообще-то в жизни не матерюсь, русский язык и литература – мои любимые предметы, просто это я от избытка чувств…
Между тем Антонина Егоровна, ни слова не говоря, продолжает испепеляюще смотреть на меня, и я понимаю, что должен как-то разрулить эту проблему. Говорю ей:
- Простите. Не хотел. Вы ведь понимаете, что я не мог быть зачинщиком всего этого безобразия? Я вошел и вижу: тут… война. А на войне не говорят так, как в мирной жизни. Ну вот, например, командир артрасчета, он же не говорит: «Извольте, сударь, разрушить сей объект», он говорит: «Ебни вон по той х…не!», понимаете?
Антонина Егоровна багровеет, глаза ее выкатываются. Кажется, ее сейчас хватит удар.
Комиссия, думаю я, будет завтра заседать без меня. И кому-то другому, не мне, будут задавать вопросы о комсомоле. И кому-то другому, не мне, вручат значок с профилем Ильича.
- Ну, К-н… Я долго терпела! Родителей в школу… Нет! Завтра тебя в комсомол принимают? Никакой комиссии, никакого ГПШ, никакого комсомола, мать твою, бл…дь!