— Се! Рый! — рыкнул, навалившись всем своим медвежьим весом.
Я выдавил на остатке воздуха поздравления, но кажется, он их не расслышал.
— Штрафную ему! — подскочила Лика. — Эй, ребята, тащите вискарь!
Кто-то совал мне в руку стакан, кто-то орал в ухо приветствия. В микрофон вещала Анжела, не обращая внимания на то, что её никто не слушает.
— За здоровье юбиляра до дна! — крикнул Лёха.
Я вливал в себя стакан вискаря и сам вливался в пьяную движуху Вадима.
Лофт оказался с сюрпризом: уходящая наверх лестница заканчивалась открытой верандой со скользким деревянным настилом. Я курил одну сигарету за другой, глядя в серые сумерки ночи. Возвращаться в зал не хотелось — в голове стоял шум от выпитого, перед глазами плыло, но горячий комок в груди так и не растворился. А я ведь надеялся, что может хотя бы сегодня…
Когда два года назад погибли дочь и жена, моя жизнь тоже закончилась. Я прекратил общение с друзьями и родственниками, замкнулся и выпал из привычного русла. Мог только работать. Больше ни на что не хватало моральных сил. Время шло, жизнь менялась, но я застыл в том моменте, когда с номера Ани мне позвонил чужой человек. Я и теперь не совсем понимал, на каком я свете. И кто из нас на самом деле погиб.
— Серёж, ну что ты тут опять в одиночестве? — на веранду, шатаясь на шпильках, выбралась пьяненькая Лика.
— Курю, — я продемонстрировал почти затухшую сигарету. — Будешь?
Лика дружила с Аней с детства, и была вместе с ней на катере, когда он затонул. Только она выжила, а моя семья нет. Мне стыдно было признаться в этом даже самому себе, но видеть Лику мне было тяжелее всех остальных из компании. Сама собой возникала мысль: почему? Почему они, а не ты?
— Угу, — промурлыкала она и вынув сигарету из моих пальцев, с силой затянулась. Замерла, глядя на меня из-под полузакрытых век, и выдохнула. Реальность дрогнула, колыхнулась, будто из Лики вышел не дым, а серая хмарь, затянувшая город ещё со вчерашнего вечера.
— Слушай, Серёж, — она щелчком отбросила окурок, и тот растворился внизу. — Хорошо, что ты сегодня пришёл. Я как раз кое-что хотела тебе сказать…
На веранду поднимался Вадим. За ним, толкаясь, забирались Лёха и Анжела Вторая — полная Ликина тёзка. Почти все гости ушли, но наша банда друзей-одноклассников была в полном составе. Лика раздражённо вздохнула и отвернулась, облокотившись о перила.
— Нам же скоро того, — Вадик достал телефон и прищурившись, вглядывался в экран. — Пора выходить.
— Как это?! — возмутился он. — Ну ты даёшь! Ну даёт! — оглянулся он за поддержкой, и та не заставила себя ждать — банда возмущённо загомонила, подтверждая, что я правда даю.
Только я всё никак не мог понять, что.
— Серый, ну ты чо, — Лёха протиснулся мимо качающегося Вадика и обнял меня за плечи. — Сегодня же на рассвете мы идём все… ик… на квест. Мы же Вадику подарили, забыл, что ли?
Я и правда забыл. Вадик — адреналинщик со стажем. Мы дарили ему прыжки с парашютом, полёты на параплане и в невесомости, погружение с аквалангом, а теперь вот, когда идеи иссякли, Лёха предложил хоррор-квест. Мне было всё равно, на что скидываться, но я точно помнил, что об участии всех речи не шло.
— Слушайте, ребят, это вы без меня, — я криво улыбнулся и покачал головой.
— Да в смысле, братан?! — Вадик прищурился. — Как это мы без тебя?
Я знал этот тон. Вадик использовал его с детства, и опытным путём давно было выяснено — спорить с ним в этот момент бесполезно. Но ведь я давно не ребёнок.
— Не-не, — я поднырнул под Лёхину руку и, пошарив в карманах, достал пачку сигарет. — Не пойду, ребят, правда. Не люблю я всё это. Да и потом, почему сегодня-то?
— Так это ж эксклюзив, — пояснил Лёха, — персональный подарочный квест. Ребята креативно к делу подходят — изучают данные участников, и на основе этих данных подбирают задания и время для каждой группы. Да и правда, сейчас — самый кайф! Ночной загул, тряхнём стариной! Ну когда ты в таком поучаствуешь? Погнали!
Я беспомощно огляделся. Лика загадочно улыбалась, блестя полоской зубов. Анжела Вторая пьяно подмигивала, повиснув на Вадике.
— Когда начинаем-то? — вздохнул я.
— Через полчаса на причале, — обрадовался Вадим. — Хватайте что осталось и вперёд! Нас ждут…
— Великие дела! — проскандировали мы хором свой лозунг из детства.
Когда мы спустились к причалу, уже почти рассвело. Город замер в предутреннем сумраке. Гулянья закончились, отсверкали салюты. Было тихо, только над головой барахтались в листве птицы. Воздух пах огуречно-весенне — корюшкой. Фонтанка вздрагивала, словно зевающий кот, ветер топорщил на ней волны-шерстинки, перекатывая большую деревянную лодку.
На скользких причальных мостках, опустив голову, стоял человек в плаще. При нашем появлении он медленно распрямился, закрывая собой проход, и поднял голову.
— Ух ты какой! — вполголоса воскликнула Анжела. — А он мне нравится!
Человек и правда выглядел колоритно — высокий и широкоплечий, с жёстким взглядом светлых, почти что белёсых глаз и плотно поджатыми губами. Он стоял, укутавшись в длинный серый плащ и держал перед собой вытянутую лодочкой ладонь.
— Это что, типа, Харон? — хихикнула Лика. — Мужчина, вы Харон?
— Не мешай! — одёрнул её Вадим. — Видишь, в образе человек. Лёха, ты взял?
Лёха кивнул, пошарился по карманам, извлёк оттуда несколько монет мелочью и ссыпал их в руку «Харону».
— Вот и плата за проезд! — прокомментировала Анжела. — Как оригинально!
Человек в плаще на секунду сжал пальцы в кулак и монеты исчезли.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — шепнула мне на ухо Лика.
— Пять монет за вход, — глухо сказал «Харон», снова поднимая голову. — Пять за выход.
Его светло-серые, почти сливающиеся с белками радужки, смотрели словно насквозь. Стоило признать, что такая мелочь как линзы очень даже неплохо влияла на общую картину — взгляд «Харона» вызывал омерзение, будто смотрел живой труп.
— Э-э, а у меня больше нет, — растерялся Лёха. — У кого-нибудь есть мелочь для выхода?
— Мир теней извивается, кусая себя за хвост, — будто не слыша его, равнодушно вещал «Харон». — Только пройдя каждый виток, вы сможете вернуться обратно. Только тот, кто вернётся, получит дар от богов.
— Какой дар? — с интересом спросил Вадим.
Белоглазый как будто только что понял, что рядом есть кто-то ещё. Он перевёл взгляд на Вадика и коротко пояснил:
— Ого, прям любое? — восхитился Вадик.
— Погоди, а что значит «только тот, кто вернётся»? — встрял Лёха.
— Так сейчас на тебя какие-нибудь брёвна посыпятся. Ну типа как в «Пункте назначения», — улыбаясь, пояснила Лика.
— Да харэ вам, ну чего в самом деле! — возмутился Вадим. — Всю атмосферу портите, только бы ржать. Продолжай, братан! — кивнул он «Харону». — Чего там с желаниями?
Тот молча смерил Вадима взглядом. Потом коротко выплюнул:
Развернулся и, тяжело шагая, пошёл по причалу. Мостки скрипели под его ногами, но лодка, выглядевшая довольно хлипко, даже не шелохнулась, когда он шагнул в неё и застыл на носу, глядя вперёд. В единственной уключине перед ним чуть покачивалось весло.
— Ну чего встали, пошлите уже, — подтолкнула нас Лика. — Раньше начнём, раньше закончим.
Мы гуськом потянулись к лодчонке.
— Погодите, а нам что, даже жилетов не дадут? — испуганно спросила Анжела. — Я так-то плавать не умею.
— Я умею, — подмигнул ей Вадим. — Не боись, если что — вытащу.
— Не очень меня это успокаивает, — пробурчала она, но шагнула вперёд и заняла своё место.
Скамейки были самые простые — пять перекладин поперёк судёнышка. Не особо удобно, но потерпеть можно.
«Харон» взмахнул веслом, и мы отчалили.
Лодка шла быстро, берега тонули в тумане.
Позади хихикала Лика, шепча Лёхе, кого ей напомнил наш перевозчик. До меня доносились обрывки фраз:
— …а я же диплом писала… классно они поработали, столько инфы собрали… да-а-а, я и говорю…
Впереди похрапывал Вадим. Я сидел в середине и тоже понемножку дремал. Скорее бы уже этот аттракцион закончился, и назад, в своё логово на Ваське. Принять пару таблеток, завернуться в одеяло и выпасть из реальности до понедельника.
Я натянул рукава джинсовки до пальцев, поднял воротник и прикрыл глаза. Лодка мягко покачивалась, вода плескалась о борт.
Видно, я всё же уснул, потому что, вдруг резко очнувшись, не понял, где нахожусь. Было очень темно, и вроде бы лодка качалась на месте. Мы что, заплыли под мост? Но по курсу был только Аничков, а он не такой широкий, чтобы полностью заслонить нас от света.
— Эй! — темнота впитала мой возглас, как губка. — А где это мы?
Я не видел не только нашего перевозчика, но и никого из банды. Не видел… и даже не слышал.
— Эй! — попробовал я ещё раз. — Хватит прикалываться! Вообще не смешно!
Где-то по правую руку плеснула вода. Лодка качнулась.
Я вцепился в скамейку, чувствуя себя по-детски беспомощно. Ещё раз плеснуло. Что-то стукнуло в борт.
— Ну всё, всё, я испугался, поплыли дальше! — крикнул я. Голос прозвучал жалко и правда испуганно. Ответа, как и в прошлый раз, не последовало.
Я притих и прислушался. Только сердце стучало в ушах и за бортом плескалась невидимая вода.
— Папочка! — вдруг раздалось совсем рядом.
Я втянул воздух сквозь зубы. По спине побежали мурашки. С персональными данными неизвестные составители квеста зашли слишком далеко. Зачем так-то?..
— Папочка! — дочкин голос был совсем рядом, звонкий, певучий… родной. Я думал, что за два года забыл его, но сейчас вспомнил мгновенно.
В голове всё помутилось. Я вскочил. Скинул туфли и куртку. Начал было расстёгивать брюки, но бросил — слишком много возни. Крикнул:
И вдруг, пробудившись, запело эхо. Неправильное, странное, судя по звуку, уходящее в воду: «Здесь-здесь-десь-есь…» Но я почему-то не уловил этой странности, просто перешагнул через бортик и ушёл в глубину.
Вода сомкнулась над головой без всплеска, облепив будто мокрая ткань. Я забарахтался в густой плотной жиже, сразу потеряв верх и низ. Попытался всплыть, но вокруг была только вода, и куда плыть, я не понял. «Саша! — сообразил вдруг. — Она где-то здесь!» Как будто отвечая мне, впереди что-то мелькнуло. Я рванулся на свет, вытянув руку, попытался схватить. Впереди мелькало что-то белое, но сколько я ни тянулся, догнать это что-то никак не получалось. Вдруг оно замерло, закачалось на месте, собираясь из призрачного лоскута в единое целое. Я дёрнулся и едва не закричал, опомнившись только в последний момент. Это была она, Саша.
Дочь смотрела на меня, улыбаясь, и манила тоненькой белой ручкой. Сияние, исходившее от неё, освещало что-то громоздкое по сторонам. Словно коридор из составленных рядами гигантских костей шёл прямо под землю. Воздух в груди заканчивался, я ринулся вперёд, вытянул руку, и Саша на этот раз не стала от меня уплывать. Она схватила мою ладонь и потянула за собой в костяной туннель. От её прикосновения меня будто пробило током, я захлебнулся, вдохнув воду. Густая вязкая жидкость хлынула в лёгкие. Я задёргался, а Саша всё тянула, тянула…
— Братан! Эй, братан! — голова дёрнулась от пощёчины.
— Ты дурак? — крикнул кто-то тоненько. — Искусственное дыхание надо!
К горлу подкатила тошнота и я согнулся, выблевав всё, что было в желудке. Кто-то присвистнул. Кто-то забормотал совсем рядом. Кто-то похлопал меня по спине.
Я разлепил глаза. Они почему-то опухли и едва открывались. «Так это я в Фонтанку с открытыми сиганул, а в той воде чего только нет», — сообразил я. Мысли собирались неохотно, будто я ещё не проснулся.
— Ну ты напугал нас, братан!
Мир вокруг бешено качался, и меня снова скрутила рвота.
Потихоньку возвращался разум.
Я свернулся калачиком на дне трясущейся лодки, рядом на коленях стоял Вадим. Из-за его плеча испуганно выглядывала Анжела. Скамейки сдвинули, чтобы освободить место, на одной из них сидел Лёха. Почему-то у него были мокрые рукава.
— А что… — попытался сформулировать я. — Что случилось?
— Ты прыгнул в воду, — тихо пояснил Лёха. — Мы и понять ничего не успели.
— Прости, братан, — встрял Вадик. — Зря я потащил тебя сюда. Сейчас мы где-нибудь причалим и по домам. Нахер это квест, потом как-нибудь.
— Саша! — вдруг вспомнил я. Сердце гулко заколотилось в ушах. Я кое-как сел и выглянул за борт. — Вы её вытащили? Где она?
Попытался выглянуть из-за Лёхи, но в хвосте лодки сидела только Лика и как-то странно на меня смотрела.
— Где?! — заорал я, хватая Лёху за воротник.
— Тихо, братан, ты чего! — Вадик положил мне руку на плечо. — Не было никого, клянусь. Ты просто встал и шагнул в воду. Мы все охренели, если честно, никто ж не ожидал… Один Лёха, молодец, не растерялся, успел тебя за руку схватить и вытащить. Но ты всё равно наглотался. Прости, братан, моя вина, не подумал, что вода кругом, и тебя переклинить может. Сейчас договорюсь, причалим. Эй, мужик! — крикнул он в сторону лодочника.
— Странный он, да? Клиент чуть не утонул, а он хоть бы шевельнулся.
— Да засудить надо их контору! — пискнула Анжела. — На такой паршивой лодке и даже без жилетов!
— Мужик, слышь! — Вадик перешагнул через оставшуюся скамейку и похлопал «Харона» по плечу.
Тот медленно, будто механически повернулся. Вадик выматерился. Вскрикнула Анжела. Бледное лицо перевозчика стало рыхлым, распухшим, из белёсых глаз совсем исчезли зрачки. Синяя венозная сетка расползалась по шее и исчезала под капюшоном плаща. Тонкая полоса губ шевельнулась, голос, скрипуче, как несмазанная уключина, произнёс:
Он вытянул мертвенно-серую руку и направил свой жуткий взгляд на меня. А я понял, что в моём кулаке что-то есть. Потянув меня сквозь костяной коридор, Саша вложила в мою ладонь…
Я разжал кулак и посмотрел. Там лежала монета. Простая металлическая, с непонятными письменами у самой грани.
— Чего?! — выдохнул Вадик и повернулся к «Харону». — Слышь, братан, кончай цирк! Нам на берег надо, усёк? Давай разворачивайся и причаливай, шоу закончилось!
Бледный никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня.
— Вот мудак! — разозлился Вадим. — Ладно, без тебя справлюсь.
Шагнул вперёд, по пути толкнув замершего лодочника. Тот даже не шелохнулся. Вадим плюнул и сам схватился за весло.
Дальше всё произошло очень быстро, но для меня время как будто замедлилось, разбив происходящее на кадры.
Вадик замер. Дёрнулся. Попытался что-то сказать, но изо рта вырвалось только глухое мычание. Он снова задёргался, как будто хотел оторвать руки от ручки весла. Лодка качнулась. Через борт плеснула вода. Взвизгнула Анжела и, потеряв равновесие, бухнулась рядом со мной. Вадик хрипел, его лицо стремительно синело. Лёха молча рванулся вперёд. Отлетел, натолкнувшись на невидимую преграду. Вадик отдёрнул руки. Потеряв равновесие, заскользил и упал в воду. Фонтанка вспенилась, зашипела, будто в неё кинули гигантскую таблетку аспирина. Вадим заорал отчаянно и протяжно, но быстро умолк, захлебнувшись. Вода разъедала его у нас на глазах. Растворяла одежду, плоть, кости. Пальцы истончились, исчезли за какое-то мгновение. Растворились руки и ноги. Вадим молча открывал и закрывал рот, глаза вылезли из орбит, таращась на нас с немой мольбой о помощи. Через секунду взгляд потух, последние клочки волос истаяли без следа. Бурая речная муть стала красной, потом чуть розоватой. Потом снова окрасилась в однотонный грязно-туманный цвет и выровнялась, замерев как хищник в ожидании новой жертвы.
Мы оцепенели, не веря в происходящее.
Лодочник требовательно сжал и разжал пальцы. Я приподнялся и вложил в его ладонь монету. Он кивнул, выпрямился и обвёл нас своим жутким взглядом.
— Первое кольцо не предназначено для обитателей пятого, — проскрипел он. — Чтобы выжить, вы должны двигаться дальше.
Мы с Лёхой переглянулись. Позади него тонко вскрикнула Анжела, тут же зажав рот руками. «Харон» повернулся и снова взялся за весло. Лодка медленно тронулась.
Туман развеялся. Серый гранит набережных проявился сквозь него, словно старая чёрно-белая фотография. Он рассыпáлся под воздействием воды, оседая в Фонтанку, кое-где ржавые перила обломками уходили под воду. Людей не было видно, но на уцелевших перилах, на голых обломанных ветках и водостоках домов чёрными комьями застыли полчища птиц. Сами дома — такие же блёкло-серые, как вода, по которой мы плыли, мелко дрожали, будто иллюзия, и слепо пялились на нас матовыми провалами окон. Казалось, они правда смотрят — я чётко ощущал чужой взгляд. Совсем не дружелюбный.
— Что это? — шепнула Лика.
Впереди высился Аничков мост. Гигантские, раза в четыре больше привычных, кони, казалось, тянули мост в разные стороны. Тела бронзовых юношей извивались под копытами, словно живые, пытаясь уцепиться пальцами за парапет.
Когда над нами повисла громада моста, в темноте вдруг раздался вздох и кто-то завыл громко, надрывно. Я вздрогнул, не сразу сообразив, откуда идёт этот звук. Мост закончился, я проводил глазами статуи.
— Тш-ш-ш, — раздалось позади.
Лёха притянул к себе Анжелу и гладил по голове, а она давилась рыданиями и дрожала всем телом.
— Он… Умер там… А все просто сидели… Просто сидели!
Лёха что-то бормотал успокаивающе, поверх её головы глядя на меня.
— Как вы… Да что вы за друзья после этого!
Анжела попыталась вырваться, и лодка закачалась.
— Хватит! — крикнула Лика. — Ты хочешь, чтобы и мы тоже умерли?
— Да! — заорала Анжела, вскакивая. — Плевать мне на вас! Куда вы нас затащили? Где мы?! Что это за кошмар?
Лика пружинисто выпрямилась и коротко размахнувшись, влепила Анжеле пощёчину. Та изумлённо застыла, прижав руку к щеке.
— Хватит! — вполголоса приказала Лика, усаживаясь обратно. — Потом истерить будешь! Когда выберемся… Или если.
Коротко всхлипнув, Анжела уселась, демонстративно отвернувшись от всех и глядя на воду.
— Вообще-то, она права, — заметил я. — Мне тоже интересно, что это за квест такой. Кто его покупал?
— Я, — буркнул Лёха. — На рекламу наткнулся и купил. Там сотня отзывов была положительных…
— Теперь-то чего! — резко сказала Лика. — Вы не понимаете, что сейчас не до ссор?! Есть проблемы и поважнее!
— А не все такие куклы, как ты! — Анжела опять завелась. — У живых людей обычно чувства имеются.
— Ты с первого раза не поняла? — зло поинтересовалась Лика. — Ещё врезать?
— Нет связи. — Лёха зло сплюнул в воду и сунул телефон в карман брюк.
— Ладно, давайте подумаем, — Лика успокаивающе подняла руки, — что это за чертовщина такая. Может нас опоили, и это всё бред? Галлюцинации коллективные?
— Хорошая мысль, — согласился Лёха. — Многое объясняет. Мы что-нибудь пили перед самым уходом? Что-нибудь необычное?
— Да чего мы только не пили! — выкрикнула Анжела. — Придурки, зачем мы попёрлись прям в день рождения!
— А тебя кто-то силой тащил?! — вдруг разозлился Лёха: — Достала, бля! Постоянно только и делает, что ноет! Повзрослей уже!
Я ошеломлённо смотрел на них. Эта ссора лучше всего подтверждала, что Вадима нет с нами — как стая, оставшаяся без вожака, все перегрызлись в первые же минуты.
— Вадика больше нет, сука! И это ты виноват! Ты его сюда затащил! — Анжела опять вскочила. Лёха схватил её за руку, дёрнул. Она бухнулась на скамейку, продолжая громко ругаться.
В пылу ссоры мы не сразу заметили, что лодка качается на месте, застыв почти у самой набережной. На уходящем вверх граните вразброс сидела на постаментах пара десятков бронзовых птичек. Сверху нас пристально разглядывали бусинами глаз птицы живые.
— Виток второй, — объявил лодочник, и все тут же умолкли.
— Почему здесь так много Чижиков? — пробормотала Лика. — И что мы должны с ними сделать?
— Я вроде бы знаю, — неуверенно сказал Лёха. — На постаментах монеты. Наверное, надо одну оттуда достать.
— Так в чём же дело? — прищурилась Анжела. — Достань.
— Погоди, — я уже достаточно ожил, чтобы начать соображать. — Не может быть всё так просто. Да и зачем их здесь столько? Надо подумать.
— Трусы! — скривилась Анжела, вскакивая. — Мужики, тоже мне. Пока вы тут раздумывать будете, мы все сдохнем.
И, быстро наклонившись к стене, схватила с ближайшего постамента монетку. Раздался щелчок. В воздух поднялось облако птиц. Из камня с железным звоном выскочили десятки кольев, похожих на клювы. Сразу несколько пронзили Анжелу, и с тихим щелчком втянулись обратно. Лёха попытался подхватить девушку, но она покачнулась, и его рука скользнула по воздуху. Монета выпала из её пальцев и исчезла в воде, и тот же миг упала сама Анжела. Фонтанка забурлила, и через мгновение подруга Вадика исчезла так же, как он.
Лёха с шумом втянул воздух. Так же шумно выдохнул. Схватился за голову, затряс ею.
— Что это, что… — бормотал он, глядя на бронзовых птиц. — Я не хотел же этого, не хотел, не хотел…
Лика смотрела на меня огромными глазами. Её губы тряслись, она силилась что-то сказать и не могла.
— Я знаю, — выдавила наконец. — Я видела!
— Что? — глухо спросил Лёха.
— Эти… Штыри. Они выскочили везде, кроме одной птицы. Вон! Та настоящая!
Она ткнула пальцем в маленькую птичку на вид точно такую же, как и все остальные.
— И как до неё добраться? — Лёха тяжело опустился рядом со мной. — Нам не достать отсюда.
— Я достану, — сказала Лика. — Смогу. Смотрите, — она скинула туфли на шпильках, подошла к краю лодки и махнула рукой. — Я буду стоять тут. Так лодка не опрокинется. Вы подстрахуете меня, а я наклонюсь и достану.
— Уверена? — я потёр лоб. Раскалывалась голова.
— А какие у нас варианты?
Лика в упор на меня посмотрела, и я вдруг вспомнил, что она собиралась что-то сказать. Там, на террасе, в лофте.
— Давайте-давайте, — поторопила она.
Мы обернули Лику курткой и, протянув рукава со спины, крепко вцепились в них. Она встала на цыпочки, словно танцуя балет.
— Только держите, — прошептала и стала клониться к бронзовой птичке.
Мы балансировали, боясь, что одно неверное движение, и она рухнет в воду.
— Ещё немножко, — сдавленно попросила она. — Чуть-чуть…
Рука её коснулась Чижика и зашарила по постаменту.
— Есть! — крикнула. — Поднимайте!
Мы потянули назад и рухнули на дно лодки.
Пару минут просто молча лежали, не было сил двигаться. Потом Лика села. В кулаке она крепко сжимала добычу. Зашевелился лодочник, склонившись к ней и вытянув руку. Она положила монету ему в ладонь. Он кивнул, отвернулся и взялся опять за весло.
На этот раз плыли недолго. По левой стороне мелькнули осыпающиеся серые стены Михайловского замка, будто призрачные декорации некогда живого города. А дальше от города не оставалось вообще ничего — набережные исчезли, сменившись глинистым берегом, и вокруг простиралась только бескрайняя болотистая равнина. Где-то далеко, словно мираж, дрожали в воздухе столбы Ростральных колонн.
Лодка свернула к правому берегу и мягко уткнулась в ил. Марсово поле было сплошь затянуто камышом, он подступал к самой воде. Откуда-то тянуло горелым. Ветер шевелил жухлые островки травы и казалось, что в ней кто-то непрестанно движется.
Мы переглянулись. Посмотрели по сторонам.
— И что нам здесь делать? — Лика посмотрела на перевозчика. Тот не удостоил её ответом.
— Какие есть варианты? — повернулась она к нам.
— Вообще нет идей, — сказал Лёха. — Наверное, придётся идти искать неизвестно что.
Лика задумчиво разглядывала «Харона». Потом перевела туманный взгляд на нас и сказала:
Один за другим мы спрыгнули на землю. Почва пружинила, сквозь траву проступала вода, но не жгла, как речная, а просто неприятно хлюпала под ногами. Небо клубилось прямо над головами. Казалось, руку протяни — и достанешь.
— Куда теперь? — Лика сунула руки в карманы и огляделась.
— Вперёд, — пожал плечами Лёха.
С берега болото казалось плоской равниной, но на деле оно всё заросло камышом, травой и чахлыми деревцами. По сторонам то и дело слышались шорохи, шепотки. Воняло горелым. Я обернулся, явно почувствовав пристальный взгляд. Лодка уже скрылась из глаз, неизвестно кем проложенная тропинка петляла. Сколько я ни пытался найти наблюдателя, не мог никого заметить. Друзья тоже постоянно оглядывались; чутьё предупреждало не меня одного. Лёха шёл впереди, Лика же быстро стала сбиваться с шага — по болоту на шпильках далеко не уйдёшь. Пару раз она оскальзывалась и хваталась за меня, пока я просто не взял её под руку.
— Эй, смотрите! — Лёха остановился и ткнул пальцем вперёд.
Там, прямо из топи, вырастал коричнево-красный зиккурат с широкими проёмами по сторонам. Он не был похож на те призрачные дома, что мы видели раньше. Нет, его стены выглядели незыблемыми и осязаемыми, будто единственно настоящие сооружения этого мира. При виде этих багровых стен стало совсем тревожно.
Мы не сговариваясь пошли вперёд. В центре площадки в квадратной каменной чаше горел костёр. По сторонам от него лепестками расходились надгробия.
— Это что за пародия на вечный огонь? — вполголоса пробормотала Лика.
— Некрополь? — предположил Лёха.
Я пожал плечами, разглядывая гробницы.
— Мемориал какой-то. Ну и где нам искать монеты?
Мы обошли площадку по периметру, тщательно осмотрели стены. Заглянули даже в костёр. От него шла та самая вонь, но что именно горело, было неясно — огонь просто пылал в каменной чаше сам по себе.
Ноги промокли и с каждым шагом всё сильнее проваливались в грязь. Мои некогда светлые брюки покрылись пятнами и превратились в хаки.
— Может, монеты вообще не здесь? — Лёха облокотился об одно из надгробий и принялся чистить подошву осколком камня.
— Должны быть здесь, — пробормотала Лика, разглядывая плиту. — Ну-ка, помогите мне. Есть одна мысль.
Мы упёрлись в плиту и попытались сдвинуть. Сначала она не хотела поддаваться, но потом вдруг скрипнула, будто вошла в пазы и легко скользнула в сторону. Мы дружно выдохнули. Из гробницы под землю вели каменные ступени. Лика развела руками, мол, вуаля.
Спускаться вниз никому не хотелось, но других вариантов не было.
— Предлагаю Лику оставить на шухере, — Лёха включил фонарик на телефоне и посветил вниз.
— Не согласна, — отрезала подруга. — Разделяться — плохая идея.
— Ну, как знаете, — Лёха перелез через надгробие на ступеньку, пробуя её на прочность. И подсвечивая телефоном, пошёл вниз. Лика прыгнула следом. Я огляделся и, не заметив ничего не заметив, шагнул за ними.
Воздух отдавал тленом. Каменные ступени быстро закончились — дальше шли земляные. Они уходили вниз метра на три, заканчиваясь узким коридором. По нему можно было идти чуть согнувшись, и мы гуськом шли за маячившим впереди фонариком Лёхи.
— Там свет какой-то, — шепнула Лика, оглянувшись. И верно — по стенам прыгали желтоватые блики, будто от живого огня. Они становились всё ярче, коридор немного расширился, так что в пещеру мы шагнули почти одновременно. Лика ахнула, я застыл в ступоре. Идеально круглая подземная комната была заполнена людьми. В стороны расходились лучи-коридоры, в центре подпирал потолок деревянный столб. Вокруг него высились идолы. Вырезанные в дереве лица выглядели такими живыми, что почти не отличались от рассевшихся вокруг них стариков. По стенам в маленьких нишах горели свечи. Воздух, удушливый, жаркий, облеплял, будто плёнка.
— Долго же вы, — сурово сказал один из стариков, глядя прямо на нас. — Заждались вас.
Наверху скрежетнуло, лязгнуло.
— Плита! — выдохнул я и выскочил назад в коридор. Там было темно. Выход оказался отрезан.
— Сядьте! — приказал старик.
Десятки взглядов обратились на нас, и под действием невидимой силы мы бухнулись на пол и замерли, оглядывая собрание. Ближе всех к центру сидели старцы, затем мужики, женщины. Последним кольцом у самых стен жались дети. Их было много, от мала до велика. Светловолосые, светлоглазые, с красноватого оттенка кожей. В белых рубашках по самые пятки. Старшие держали на руках спящих младенцев и с любопытством разглядывали нас. У каждого на шее болтался маленький медальон. Монета с письменами у самого ободка.
Я посмотрел на Лику, кивнул на монеты, но она будто бы не заметила. Сидела, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком. В глазах застыла паника.