Люди без национальности
Те кто хочет добиться закона о том, что запрещено называть национальность преступников, видимо не знакомы с эффектом Барбары Стрейзанд, и плохо знакомы с историей. Ведь этому эффекту несколько тысяч лет. Был такой гражданин по имени Герострат, который сжёг храм Артемиды чтобы прославиться, и упоминание его имени безуспешно пытались запретить. Однако мы до сих пор знаем кто такой Герострат
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Делаю RPG игру про «Львичек» и заодно комикс к ней
Герострат
В ночь на 21 июля 356 г. до н.э. в античном мире произошли два важных исторических события. Один человек создал историю, другой стёр её. Вечером в городе Пелла, столице древнегреческого королевства Македония, одна из жён короля Филиппа II, Олимпиада, родила мальчика. Через несколько лет этот ребёнок создаст одну из крупнейших империй древнего мира, переписав историю большей части Европы, Азии и северо-восточной Африки. Другое событие было более прозаичным: один безумец поджёг храм.
Новорождённый был не кем иным, как будущим Александром Великим. Поджигателя звали Герострат. Храм, поджог которого был совершён, тоже являлся непростым. Это был один из величественнейших храмов на Земле, одно из семи чудес древнего мира — храм Артемиды в Эфесе. Сейчас это территория современной Турции, недалеко от города Сельчук.
Задолго до появления самого города Эфес, ещё за полторы тысячи лет до нашей эры, людские поселения в местности уже были. Племена, которые там жили, поклонялись Великой Матери. Когда территорию захватили ионийцы, культ им понравился, идея тоже. Они внесли некоторые изменения и культ трансформировался в почитание богини плодородия и охоты, Артемиды. Её просили о помощи в родах, о счастливом браке. У древних греков Артемида являлась покровительницей всего живого на Земле. Для своей великой богини греки и решили построить столь великолепный храм, который был сразу же внесён в список чудес света.
Колоссальное произведение архитектурного искусства и первое греческое строение из мрамора. Размеры здания впечатляли — оно занимало площадь равную двум современным спортивным стадионам. Колонны храма в высоту были чуть меньше сегодняшнего пятиэтажного дома. Они стояли в два ряда вдоль широкого церемониального прохода вокруг целлы, где находился алтарь богини Артемиды.
Средства на строительство этого храма пожертвовал легендарный лидийский царь Крез. Архитектурный проект был разработан Херсифроном. Он решил строить здание непременно из мрамора. По счастливой случайности его обнаружили неподалёку. Место под строительство выбрали тоже нестандартное. Из-за частых землетрясений в регионе, храм архитектор решил строить на болоте. Такая почва будет смягчать подземные толчки и защищать, таким образом, само здание. Под строение был вырыт огромный котлован, который засыпали углём и шерстью, а уже поверх построили фундамент.
Внутри храм Артемиды был дивно украшен резьбой, скульптурами и рельефами на стенах. Крышу декорировали мраморными плитами. Статуя богини была высечена из чёрного дерева и слоновой кости, фигуру инкрустировали драгоценными камнями и золотом.
Величественное строение было не только культурно-духовным центром, но и финансово-деловым. Тут был местный банк, управляли им жрецы. К сожалению, просуществовал чудный храм весьма недолго — всего двести лет.
Той ночью, когда всё королевство Македония праздновало появление на свет царского первенца, один скромный гражданин по имени Герострат решил увековечить своё имя в истории. Он вошёл в прекрасный храм и поджёг его. Тот полыхнул практически мгновенно, ведь внутри было много деревянной отделки, и сгорел до тла. Наутро всё, что осталось — это чёрные от огня колонны и тлеющие руины.
В своё время величественный храм пощадили даже жестокие персы, которые захватили Эфес парой десятилетий ранее. Древние греки считали, что Артемида лично защищает его. Но видимо в ту ночь богиня так отвлеклась на рождение Александра Македонского, что напрочь забыла о храме и не смогла его спасти.
Герострат был немедленно арестован. Всех интересовало только одно: зачем он это сделал? Согласно официальной версии Герострат сжёг храм, чтобы добыть себе вечную славу. Только вот признание он сделал под пытками.
Власти казнили преступника и запретили кому-либо упоминать его имя. Многие указ соблюдали, но свидетель случившегося, историк Феопомп, упоминал Герострата в своих трудах. Потом личностью поджигателя заинтересовались другие летописцы. Так что если Герострат правда сделал это ради славы, то своего добился. Правда, слава эта своеобразная, тесно связанная с позором. Сейчас выражение «геростратова слава» употребляется исключительно в связи с постыдной известностью, с позором длиною в вечность.
Уничтожение храма огнём стало предзнаменованием того, что великому полководцу, Александру Македонскому, самой судьбой было предначертано завоевать Малую Азию. Ведь сама Артемида, наблюдая его рождение, пожертвовала собственным храмом.
Римский историк Валерий Максимус писал, что имя Герострата кануло бы в лету, если бы не гений красноречия Феопомп, вернувший его из тени небытия, и включивший в историю. Действительно, имя поджигателя написано во всех учебниках истории, а имена его судей давно забыты.
После этого кощунственного акта, греки построили на месте сожжённого ещё более великолепный храм. Сам Александр Македонский хотел спонсировать строительство, но при условии, что его имя будет запечатлено в надписях на храме. Ефесяне очень деликатно отказали великому полководцу, сказав, что «не годится, чтобы бог строил храмы в честь других богов». Тем не менее Александр Великий помог и его портрет, кисти Апеллеса, с молнией в руке, украсил одну из стен. Новый храм был весьма впечатляющим, краше прежнего и простоял на этот раз шестьсот лет. Его разрушили племена восточногерманских готов в 3 веке.
Гераклит, знаменитый древнегреческий философ и земляк Герострата, считал, что всё изменяется: невозможно дважды вступить в ту же реку, на входящего текут новые воды. Так и жизнь человеческая постоянно изменяется, но изменения эти происходят в результате борьбы. Всё в мире циклично, огонь есть всему и начало, и конец.
Автор: kulturologia
Герострат и развод
Имя Герострата стало нарицательным.
Чувак жил в Эфесе и так хотел прославиться, что сжёг храм Артемиды и вошёл в историю.
Примечательно, что Герострат это первый в истории случай эффекта Стрейзанд, его имя приговорили подвергнуть забвению, но получилось в точности до наоборот.
Когда я был в Эфесе и ездил смотреть на колонну на месте храма, я разговорился с гидом-турком, который рассказал мне своё видение ситуации, которое неоднократно обсуждал со своими коллегами и вообще оно у них доминирующее.
Вот, кстати фото, как храм выглядит сейчас, скачал из вики, но видел это своими глазами
Итак, на дворе лето 356 г. до н.э. Стоит ночь. В ночи стоит храм Артемиды. Храм каменный, не особо горючий. В храме живут жрецы Артемиды, находятся там постоянно, так как храм ещё и выполняет функцию банка, весь общак культа Артемиды из этого региона, пожертвования хранятся там. Верхушка жрецов за этим общаком присматривает , пускает на нужды верующих, Артемиды и вообще использует в обороте.
Фактически храм Артемиды это офис крупного регионального банка с деньгохранилищем. Размеры этого офиса 600 на 400 метров.
И вот пастушок Герострат каким-то Макаром ночью проникает под крышу этого банка с изрядным запасом оливкового масла, которого хватило, чтобы облить деревянные балки по периметру храма. Периметр математически составляет пару километров, либо этот пастушок терминатор и таскал на себе сотню литров масла, либо деревяшки кто-то заботливо пропитал до него.
Храм сгорает, общак исчезает в пожаре, а руководству этого предприятия выделяют бюджет и сбор пожертвований на строительство нового храма, который они успешно реализуют и осваивают, храм вышел краше прежнего. Пастушка Герострата, сданного жрецами, долго пытают и ликвидируют, приговорив к забвению.
Итого: храм банк восстановлен, вклады сгорели, жрецы получили двойной профит, а виноватым под пытками назначили пастушка Герострата, чьё имя попробовали забанить.
В этой истории через века видно, что для обывателей эффект Стрейзанд оказался в этой истории куда занимательнее, чем явные бенефициары этого сжигания. Мастерски жрецы отработали, на века все обставили как надо. Об этом даже не особо пишут в учебниках истории, но только хитрые турки мотают на Ус их опыт.
Наказание забвением
Жрецы вышли, и пленник остался в комнате один.
Навряд ли снаружи осталась охрана. Его покои вообще не особо походили на тюремную камеру: обычная гостевая комната в большом жилом доме на противоположном берегу от храма. Стену напротив входа украшало большое окно, через которое легко можно было спрыгнуть на уступ скалы и спокойно уйти вдоль моря, покинув и храм, и город. Дойти до ближайшего порта и наняться на галеру, покинув заодно и остров. В любом случае, он не станет этого делать. Поверили ли жрецы его словам, или же над скалами его ждали лучники? Ему хотелось думать, что первое. Он рассказал им всё, без утайки, от начала и до конца, умолчав лишь об участии в произошедших событиях других, друзей и врагов, пытавшихся остановить его, либо, пусть и невольно, оказавших помощь. Так или иначе, они тут не при чём. Ни капитаны кораблей, ни продавец угля, ни послушник, подсказавший дорогу к храму посреди ночи. Всё случившееся – его заслуга. И он готов ответить сполна.
Утро разбудило его солнечным светом из окна и криками чаек. Вскоре в комнате появился и верховный жрец.
– Нет ли у тебя других слов и историй, которые ты хотел бы рассказать мне, прежде чем начнётся суд? – вопрос звучал властно, но сам его смысл выдавал скрытую надежду жрецов. Они знали, что, если дойдёт до суда, они проиграли.
– Я верен своим словам и сказал всю правду, которую был должен. Я готов к суду и готов с достоинством принять своё наказание.
– Что же, если так, мы тоже готовы. Мы долго совещались и нашли достойную кару для тебя.
Пленник усмехнулся.
На суд его вели не одного. Вместе с ним был послушник, тот самый, указавший ему дорогу. Как его звали? Герасфен? Им обоим связали руки и рты, так что поговорить не получилось. Ему было немного жаль юношу, и в то же время он ощущал колючие укусы ревности: теперь причастным к произошедшему выставят не его одного. Впрочем, возможно, он тут вообще по другому делу. Мало ли, в чём может обвинять жреческий суд.
В амфитеатре уже собралась огромная толпа. Шёпот сотен голосов переходил в тяжкий гул, словно миллион пчёл собрался, готовый в любую секунду заколоть виновника. Да уж, он разворошил улей. Голоса пылали ненавистью, но за ней он чувствовал – или ему так казалось – благоговейное восхищение. Он нагло поднял голову и задорно прошёл по толпе взглядом. Он победил. Он совершил то невозможное, на что не решился бы никто из них, и он уверен, что на площади собрались все. Они осуждали – и они обсуждали. Его поступок, его причины, его выбор, его разговор со жрецами, его судьбу. Они обсуждали его. Конечно, о каждом из этой толпы ходили слухи и сплетни, соседи перемывали друг-другу косточки, но много ли о ком из них говорил весь город? И будет ли хоть о ком-то говорить вся Греция?
Громогласный голос жреца объявил начало суда. Первым вперёд вывели послушника. Это было даже логично: сначала избавиться от всех, отвлекающих внимание, и только затем рассказать главное. Неужели жрецы всё поняли и прониклись величием его поступка?
Послушника вывели вперёд и развязали ему рот. Громогласный голос жреца начал зачитывать приговор.
– Мы узнали, что деяния и безумства, слишком ужасные, чтобы снова упоминать их сейчас, перед всеми вами, были совершены не из ненависти к богам или к городу. О нет, совершены они были лишь по одной порочной причине: из жажды славы. Да-да, именно так. Сколь жесток и безумен был этот поступок, столь же малому и тщедушному человеку принадлежала рука, его совершившая. Он хотел, чтобы мы помнили о его прегрешениях веками. Но ему не достанется славы!
Верховный жрец показал стражам небольшой жест. Они толкнули послушника вперёд.
– Встань, Герострат! Послушник, предавший собственный храм! За твои прегрешения мы приговариваем тебя к забвению. Имя твоё навсегда будет забыто в Греции, а поступок твой и всё случившееся будет стёрто из истории. Ты примешь служение под новым именем и до конца своих лет будешь служить храму так, как должен был с самого начала.
Пока стража выводил послушника, верховный жрец с улыбкой посмотрел на второго узника, пытавшегося промычать что-то сквозь повязку.
– Что же касается вора без роду и имени, что попытался, воспользовавшись шумом, украсть из храмовых покоев два кошеля с монетами, думаю, его проступок заслуживает просто позорного изгнания.