Крылатая башня. Глава 10
Через несколько дней Реан добрался до Имбера. Город был шумным, веселым, широкие улицы, сады и фонтаны, дома из красного кирпича и каменные дома, нарядные горожане. Везде можно было встретить тот же знак, что выгравирован у него на браслете - он был выбит на камнях, ним были украшены дверные ручки. Так же встречались большие и маленькие статуи, изображавшие женщину в венке из болотных лилий. Реан догадался, что так изображали Мограну.
Расспрашивая прохожих, он скоро нашел академию магов. Это было мрачное здание из темного камня, крыша которого была украшена изваяниями самых странных существ. Реан вошел внутрь. Внутреннее убранство поразило его своей роскошью: лепнина, расписные потолки и стены, резные перила лестниц. Огромный черный ворон сидел на табуреточке у входа.
- Вы к кому? - прокаркал ворон.
- Я ищу одного мага, вы не поможете мне?
- Как его зовут и откуда он? - спросила птица.
- Точного имени его я не знаю, может Арери, может Авери или Магери. Он среднего роста, русые волосы, небольшая бородка и шрам, пересекающий бровь.
Птица задумалась.
- Нет, не припомню такого, хотя знаю я всех, кто бывает здесь. Знаете, спросите у Хлиции-прорицательницы, ее кабинет находится на подземном этаже, - и ворон объяснил как пройти туда.
В кабинете Хлиции было темно, лишь одна маленькая лампа, стоявшая в углу, разбрасывала скупые лучи по стенам, на которых висели большие темные зеркала. Сама Хлиция оказалась молодой и красивой женщиной очень маленького роста - вдвое ниже обычного человека:
- Что привело Вас ко мне? - спросила она.
Реан описал ей мага, которого он ищет.
- Ах, даже не придется спрашивать у зеркал, я знаю его, - сказала Хлиция. - Это племянник Хильдистея-отступника, его зовут Марери. Он не появляется здесь потому, что его дядя когда-то давно уехал из Мограны в Аркавию, а уехать из Мограны в другую страну - это, знаете ли, серьезный проступок - позор дяди ложится и на племянника. Марери теперь усердно служит Могране, чтобы смыть этот позор со своей семьи. Но он обречен быть одиночкой - никто не станет общаться с родственником отступника.
- Где же искать его?
- В Тенерисе. Будь Вы погранином, не нужно было бы и объяснять... но Вы чужеземец, ваш браслет не собъет меня с толку, я же прорицательница. Тенерис это город на юге... он полон предателями. Там все любят Аррилию, даже младенцы, едва научившись говорить, уже поют аррилийские песни. Проклятый город! Марери много лет работает над тем, чтобы привести сердца его жителей к Могране... пока что безрезультатно. Марери делает вид, что он такой же как они все - только это и сохраняет ему жизнь. Советую и Вам так сделать, когда доберетесь туда. Я дам Вам карту, по которой Вы и найдете город. В Могране небезопасно говорить, что Вы едете в Тенерис.
Реан поблагодарил прорицательницу и собрался было уходить, но она остановила его:
- Вы ведь ищете исцеления для своей жены, так? Зеркала показывают мне, что с ней случилось каке-то несчастье.
- Она стала счастливицей, Вы знаете что это?
- Знаю, конечно. Эту чуму навел на людей заморский маг Аларкади... зеркала показывают, что Вы как-то связаны с ним.
- Я был его помощником.
- Я спрошу у зеркал удастся ли Вам расколдовать жену, - и Хлиция, взяв лампу в руки, начала медленно обходить зеркала.
- Ответа нет. Каждое из зеркал вещает, что Вас ждет либо удача, либо неудача. Что именно - зависит от Вас.
Реан ехал по ночной дороге. Где-то ухал филин, вдалеке выли волки. Сегодня вечером он остановился у одних людей в городе Талве, была уже почти ночь, когда они заметили его браслет. Его попросили уйти. Они были вежливы, но дали понять, что им непереносимо его присутствие. Он пытался их расспросить почему герб Мограны так настроил их против него, даже признался, что он чужеземец. Ему не поверили и не стали отвечать на его вопросы. Искать новый ночлег было уже поздно и Реан решил продолжить путь. По карте следующим был город Мириж. До него еще далеко. В небе висит тусклая половинка луны, но света хватает чтобы видеть дорогу. Так ехал он довольно долго, когда заметил хрупкий силуэт посередине дороги... девочка лет десяти-одиннадцати. Что она делает в безлюдном месте ночью одна? Наверное, ребенок потерялся. Реан стегнул коня и тот перешел на рысь.
- Дядечка, дядечка, - тихо позвала девочка. Реан спешился. До чего худая! Кажется, её смог бы унести самый легкий ветерок - одни кости. Тонкие руки сжаты на груди, тельце дрожит. Её явно долго морили голодом, вот-вот упадет. Платьице изорвано и сползает с острого, как крылышко птенца, плеча. А что с лицом! На губах запеклась кровь, на левой щеке ссадина... Реан почувствовал как его руки сжимаются в кулаки - какие же чудовища поиздевались так над ребенком?!
- Кто тебя так, дитя? Кто твои обидчики?
- Аррилийцы, - чуть слышно прошептала окровавленными губами девочка, - я бежала из плена.
Ноги девочки подкосились и она осела на землю, Реан присел рядом с ней. Он достал из сумки кусок вяленого мяса и хлеб, протянул их ребенку:
- Покушай, не бойся.
Девочка вцепилась в хлеб тоненькими пальчиками и некоторое время смотрела на него, будто не в силах поверить, что у нее в руках еда. Потом принялась торопливо, с придыханием, есть. Реан понял всё. Понял гнев людей на менестреля, что спел аррилийскую песню... теперь он и сам бы прибил этого менестреля. Раздавил бы его, как слизня. Понял ненависть, с которой люди произносили слово "Аррилия", понял их боль и их страх. Кем нужно быть, чтобы издеваться так над малым дитем?! Ручки девочки дрожали, когда она уплетала хлеб и мясо, по щекам ее текли слезы. Девочка доела и подняла на Реана огромные влажные глаза. "О, Свет, она глядит точно как побитый щенок," - подумал Реан.
- Дяденька, довезешь меня до Мирижа? - слабеньким голоском спросила она, - Там живет моя тетя.
- Довезу, конечно.
Реан посадил ее перед собой на коня... почему она такая холодная? Холод просачивался сквозь куртку, расползался по его телу. Наверное, она очень замерзла. Реан снял куртку и накинул на плечи девочки. Она уткнулась ему в плечо. "Откуда она здесь взялась?"- размышлял Реан. "Сбежала из аррилийского плена... но до границы с Аррилией, судя по карте, ещё очень далеко."
- Дядя, - сказала девочка, - давай поедем через лес, так быстрее.
- Но там темно, мы заплутаем.
- Не заплутаем, я знаю дорогу. Я возьму поводья коня и буду направлять его, так мы до Мирижа доедем еще до рассвета.
- Ну хорошо, - согласился Реан. Они пересекли поле и въехали в лес. Как она будет ориентироваться в полной тьме? Сейчас конь стукнется лбом о дерево или споткнется об пень. Конь зафырчал, будто услышав его мысли. Куртка стала как лед, от этой девочки исходит холод. Чернота вокруг и что-то холодное, прижавшееся к нему. Её дыхание... да его же нет! Только сейчас он понял почему ему казалось, что что-то не так. Тихо-тихо к нему подкрался страх, положил лапы ему на плечи. Спокойно. Спокойно. Он в темноте, в лесу и рядом с ним на коне... неизвестно что.
Тут девочка запела. Дрожащий тонюсенький голосок, как паутинка. Она пела о долгих и безрадостных веках, когда Аррилия оклдовывала Мограну, подчиняла ее волю, что, как птица, хотела вырваться и улететь прочь. О том, как аррилийцы пренебрегали Мограной и пытались уничтожить ее дух, о том, как люди забывали погранские песни и пели аррилийские, предавая Мограну, будто предавали свою мать. Она пела о том как аррилийцы и предатели-могране, ставшие на их сторону, отказывались кормить дух Мограны и он истаевал от голода. Пока девочка пела, конь медленно переступал в темноте. Песня закончилась.
- Как это... кормить дух? Разве духи едят? Чем его кормят? - спросил Реан.
- Кровью, - ответила девочка.
- Как кровью? Чьей?
- Кровью, пролитой во имя Мограны. Мограна питается кровью. Если ее не проливать, Мограна истает, станет никому не нужной, исчезнет. Могране перестанут быть. Только кровь, пролитая за Мограну или во имя ее, соединяет могран в единый народ. Кровь кровь кровь...
- Кто ты?! - вскричал Реан.
- Узнаешь, - ответила девочка, - всему свое время.
Рука Реана будто сама потянулась к шнурку на шее. Скляночка с дыханием Иэл.
- Не трогай, - неожиданно твердым и громким голосом произнесла девочка.
- Почему?
- Не трогай!!! - голос девочки сорвался на оглушительный скрежещущий визг, будто сотнями иголок провели по стеклу.
И тут конь вывез их из леса на простор. Перед Реаном на коне сидела пышногрудая красавица в белой рубахе, черные волосы ее были распущены, на голове венок из болотных лилий, яркие брови вразлет и темные, тянущие в себя, глаза, алый рот чуть открыт, а белоснежная кожа будто светилась. Красавица прикоснулась рукой к щеке Реана... о, какие холодные пальцы, холод достает до костей и лёд покажется теплым рядом с этими пальцами.
- Кто ты?
- Это неважно, не спрашивай, - прошептала красавица кокетливо и маняще, - Поцелуй меня, милый. Сейчас, здесь, под этой луной. Стань моим, отдай мне свое тело и душу. Навсегда.
- Я не буду целовать тебя, у меня есть жена.
- Ах, забудь жену. Не принадлежи больше никому и ничему кроме меня, - и красавица стала медленно приближать свое лицо к Реану, положила руки ему на плечи, холодные-холодные и тяжелые. Реан отстранился. Тут красавица резко подалась вперед и впилась своими губами в его губы. Холод захлестнул его, холод будто хотел выпить его до дна, до последней капли, заставляя конечности застывать, замораживая самую душу... но этот поцелуй был почему-то приятен. Ядовитой змеей вползало наслаждение, преступное, острое. Да, да, отдать себя ей, служить только ей и никому больше. О, она королева и это ее награда... она чуть прикусила его губу и Реан почувствовал соленый вкус во рту. Теперь он стремился к ней, охватил ее холодную спину руками, льнул к ней. Безумие, что за безумие... пропасть в этом безумии, утонуть, погибнуть навсегда. Зависеть от милости королевы, стать ее послушным рабом. И всё. Больше ничего не надо.
Где-то далеко запел петух. Руки Реана вдруг провалились в пустоту, будто прошли сквозь плоть красавицы и наткнулись на что-то твердое, острое и под губами ощущение гладкой стали... оно куда-то исчезло. Реан открыл глаза. Перед ним скалил зубы скелет, безжизненно свисал, поддерживаемый руками Реана. На голове скелета шевелился под ветром венок из увядших болотных лилий, а из глазниц бил яркий фиолетовый свет. Что за наваждение? Петух пропел еще раз. Скелет рассыпался, превратился в тонкий фиолетовый светящийся прах, осел на спину коня, на аккуратно сложенную его куртку. Когда птица в третий раз прокричала приветствие Солнцу, ветер подхватил прах, развеял его и не оставил от него и следа.
Странно опустошенным чувствовал себя Реан. Странно и страшно. Будто опился ядом и этот яд проник его всего, его тело и его душу. Будто во всем мире не осталось ничего хорошего, чистого. Только гниющая зеленая скверна, частью которой теперь стал и он сам.
Болезненный как похмелье, безымянный как смерть, просыпался серый рассвет. Седые лучи выхватили поле и город впереди. Что-то жгло Реана, какое-то неприятное ощущение. Он нащупал маленькую бутылочку на груди - дыхание Иэл. Медленно через голову стащил шнурок... бутылочка была как уголь в его руках. Выбросить! Поскорее избавиться от этой ужасной вещи! Прочь! Он замахнулся, но тут из бутылочки послышалась тихая-тихая песня. И каждый звук ее был наполнен светом и прекрасной, высокой и исцеляющей грустью. Реан замер. Два чувства боролись в нем. Одно хотело поскорее оглохнуть и не слышать этих звуков, которые безжалостно убивали память о поцелуе королевы. Другое ловило каждый звук, как утопающий ловит брошенную ему веревку. Слезы полились из глаз Реана. В памяти встало лицо Минальд - светлое, милое и родное. Как он мог! Как он мог забыть ее хоть на миг? "Простишь ли ты меня, любимая? Смоют ли твои объятия едкую, проникающую во все поры скверну? О, я больше не достоин тебя. Я, хоть на миг, но предал. Продал за ядовитое всепоглощающее наслаждение. Ведьма, ведьма. Не королева, а ведьма. Сама смерть, жадная и кровавая, алчущая тел и душ - вот кто она была. Она сделала все, чтобы стереть твой образ, всё, чтобы вынуть из моей души любовь. Чтобы закрыть собой Свет, как малая монетка закрывает Солнце, если держать ее перед самым глазом. Проклятая. Но я нарисую тебя заново, я восстановлю твой образ, Минальд. Я буду идти куда шел и пройду весь мир, лишь бы вернуть тебе душу. Несмотря на то, что и моя душа теперь повреждена, яд проник в меня, но я буду бороться с ним. Ради тебя. А главное - ради Света."
Реан надел скляночку на шею. Все еще опустошенный и оглушенный, но несломленный, он приближался к городу Мирижу. Он чувствовал себя полностью обессиленным. Поспать бы сейчас. В городе он остановился у людей, у которых на дверной ручке был выбит герб Мограны. Эти не прогонят его из-за браслета... а где браслет? Его не было. Какое-то странное колющее ощущение в левой руке, выше, чем был браслет. Реан приподнял рукав. На коже красовался герб Мограны, темно-красный, будто налитый кровью. Ведьма поставила на нем этот знак, догадался Реан.
Скоро он забылся сном, некрепким и беспокойным. Ему снилась то Минальд, прежняя, еще не ставшая счастливицей, то ему виделась Фолинда, ее заливистый смех и ямочки на щеках. То врывалась в сон она... королева и ведьма. Яркая и смертельная. Он мычал во сне, гнал от себя ее образ, но темные глаза манили и околдовывали. Видел он во сне как сползала плоть с ее лица, обнажая смеющийся череп. Прочь! Прочь! И снова ему снилась Минальд.