Про уголовный розыск⁠⁠

Сегодняшняя история будет вместо традиционной пятничной. Сдвиг в графике объясняется тем, что именно 5 октября традиционно отмечается день самой уважаемой мной службы в системе МВД – уголовного розыска, и к этому празднику хотелось бы данную историю приурочить.

События разворачивались в самом начале 90-х годов, буквально сразу после распада ССР и начала так называемых «рыночных» реформ. Эпоха расцвета бандитизма тогда еще не наступила, УБОПа как такового еще не существовало (был только так называемый «шестой отдел» УВД области), и поэтому данное преступление в то время наделало в городе много шума. Мне обстоятельства этого дела известны от следователя, у которого в производстве было данное уголовное дело (во второй половине 90-х этот следователь был моим командиром – начальником отдела по расследованию особо важным дел прокуратуры области), и от молодого в то время сотрудника уголовного розыска – Семена Горбункова (который впоследствии стал моим хорошим приятелем).

Началось все с того, что в феврале месяце на окраине города, у железнодорожного полотна, вдоль которого за полосой отчуждения располагались дома частного сектора, случайным прохожим был обнаружен труп молодой женщины. Труп был немного занесен снегом, полностью обнажен, в области грудной клетки спереди слева имелось четыре проникающих колото-резаных ранения. Но самое главное: у трупа была отрезана голова, и, кроме того, имелись явные внешние признаки беременности – на вид около восьми месяцев срока. Судя по следам крови, обнаруженным при раскопках снега, отделение головы от тела было произведено там же, на месте.

Личность убитой была установлена достаточно быстро. Оказалось, что за три дня до обнаружения трупа в Железнодорожный РОВД обратился с заявлением некий Андрей Епифанцев, у которого был небольшой домик как раз у железной дороги, метрах в трехстах от места обнаружения трупа. Епифанцев пояснил, что накануне вечером, придя с работы домой, он не обнаружил там своей беременной супруги по имени Маргарита. Причем в доме отсутствовали её личные вещи – верхняя одежда (цигейковая шуба и норковая шапка), золотые украшения, а также собака системы «восточно-европейская овчарка». Епифанцев пояснил, что Маргарита частенько прогуливалась по вечерам с собакой на поводке с целью подышать свежим воздухом. Сам Епифанцев был человеком положительным, двадцати шести лет, более того, сержантом милиции из Пролетарского РОВД, работал там водителем-сотрудником опорного пункта на Центральном рынке. При проведении опознания обезглавленного трупа Епифанцев указал, что это тело жены, он узнал его по некоторым особым приметам.

В связи с данными обстоятельствами, была создана большая следственно-оперативная группа из числа следователей прокуратуры области, сотрудников управления уголовного розыска УВД области, Железнодорожного и Пролетарского РОВД. По делу выдвигались две основные версии: 1. Убийство совершено с целью завладения личным имуществом потерпевшей (норковой шапкой и золотом); 2. Убийство совершено с целью мести за служебную деятельность Епифанцева (незадолго до этих событий на Центральном рынке была задержана группа вымогателей).

Сам Епифанцев склонялся больше ко второй версии, хотя все понимали, что он всего лишь водитель, и если бы жулики на самом деле захотели милиционерам отомстить, то выбрали бы цель поважнее. Но полностью исключать такой расклад было нельзя, поэтому работа шла в обоих направлениях.

Конечно же, была выдвинута и третья, типовая версия: убийство Маргариты совершил сам Епифанцев. Но предварительное изучение данной семейной пары никаких мотивов у Епифанцева не обнаружило, все соседи, знакомые и сослуживцы поясняли, что семья была очень дружная, поженились года два назад и очень ждали первенца. Епифанцев был сам не свой от горя, и ему даже предоставили внеочередной отпуск. В силу этих причин отработку этой неперспективной версии поручили молодому оперу Семену Горбункову.

По делу был произведен серьезный объем следственных и оперативных мероприятий. Со слов родственников Маргариты был составлен детальный список похищенных золотых украшений, причем с составлением их рисунков. По этому списку уголовный розыск отрабатывал ювелирные мастерские и известных скупщиков краденого. Были установлены проживавшие в районе обнаружения трупа лица, ранее судимые за насильственные преступления, особенно за грабеж и разбой, их также детально отрабатывали на причастность. Также велась работа по группе вымогателей, задержанных незадолго до убийства на Центральном рынке. И так далее, и тому подобное.

А молодой опер Горбунков продолжал беседовать с друзьями и сослуживцами Епифанцева. В сущности, никаких особо новых результатов эти беседы не приносили, все подтверждали, что ни о каких ссорах и конфликтах в данной семье они не слышали. Но один из сотрудников опорного пункта вдруг вспомнил, что в течение месяцев трех до убийства, то есть с начала зимы, Епифанцев, следуя за рулем служебного УАЗика по казенным делам, несколько раз говорил другим сотрудникам, что ему нужно зачем-то срочно заскочить в общежитие по улице Наклонная, 42 «б». В общежитие Епифанцев заходил один, находился там не более получаса, затем возвращался и ехал дальше.

Горбунков под каким-то надуманным предлогом поинтересовался у нескольких друзей родственников Епифанцева, кто у него мог жить в общаге по Наклонной, 42 «б», но они в один голос говорили, что вроде бы никто из знакомых Епифанцева там не живет.

Тогда Горбунков побеседовал с вахтершами данного общежития. Две вахтерши вспомнили, что несколько раз туда действительно заходил молодой человек в милицейской форме, но вот в какую именно комнату он направлялся, они не видели, потому что не обращали внимания.

Но Горбунков был парнем упорным, и решил пойти другим путем. Он взял у коменданта общежития список проживающих, и выбрал из него не состоящих в браке лиц женского пола, их оказалось восемнадцать (не так уж и мало, но и не слишком много). Горбунков стал вызывать этих незамужних девиц по одной к себе в служебный кабинет, где разговаривал с ними о спорте, о погоде, о молодежной моде, и, как бы между прочим, показывал фотографию Епифанцева, спрашивая, не знаком ли им данный молодой человек.

Одиннадцать девушек, с которым беседовал Горбунков, никак не прореагировали на предъявляемое фото и говорили, что данный человек не знаком. Однако двенадцатая девушка, которую звали Ирина, вроде бы немного напряглась при виде лица Епифанцева, но все равно сказала, что видит этого человека впервые. Горбунков продолжил с ней какой-то ниочемный разговор, а сам присмотрелся к ней повнимательней и заметил, что сережки в ушах у Ирины очень похожи на изображенные на рисунке родственниками погибшей Маргариты. На этом беседа была окончена и Ирина ушла из райотдела.

Горбунков ту же доложил о своих подозрениях начальнику уголовного розыска. По этому поводу был собран большой сходняк, на котором приняли решение колоть Ирину до самой задницы. Этим вопросом занялись опытные опера из управления уголовного розыска, которые, вызвав Ирину к себе в УУР, стали в резкой форме задавать ей вопросы, откуда у нее сережки убитой женщины. Ирина продержалась буквально полчаса, выдвигая какие-то надуманные версии происхождения этого «рыжья», но потом немного всплакнула и сообщила, что эти сережки, а также еще несколько золотых украшений и норковую шапку ей подарил любовник – Андрей Епифанцев.

Выяснилось, что в начале зимы у Епифанцева с Ириной закрутилась мощная любовь (где и как они снюхались, уже не припомню, да это и не так важно). Епифанцев признался Ирине, что он женат и его жена ждет ребенка, однако в связи с внезапно возникшим чувством он обещал решить этот вопрос, то есть развестись. Ирина в течение зимы во время встреч напоминала ему об этом обещании, и в один из дней Епифанцев приехал к ней в общагу и сообщил, что его жена мертва, и что он якобы не знает, кто её убил, но просил в случае, если ей будут задавать вопросы, говорить, что они с ним не знакомы. При этом он подарил ей золото и норковую шапку, но то, что на самом деле это вещи его жены, не сказал.

Сразу после получения этой информации в уголовном розыске образовалась очередь из желающих колоть Епифанцева. В итоге в кабинет, где проходил этот процесс, набилось человек десять во главе с начальником управления уголовного розыска. Распедаливали его долго, часов восемь напролет, потому что Епифанцев упорно гнул свою линию, что он жену не убивал, Ирина на него наговаривает, откуда у нее золото его жены, он не знает, и тому подобные нелепые отмазки. Но в конце концов он сломался и дал расклад.

Оказалось, что план убийства жены созрел у него давно. В один из дней он пришел домой с работы и около десяти часов вечера предложил Маргарите прогуляться на свежем воздухе с собакой. Отойдя от дома метров триста вдоль железнодорожной линии и о чем-то непринужденно беседуя, Епифанцев достал заранее взятый дома нож и четыре раза ударил им жену в область сердца. Затем он отвел собаку подальше еще метров на сто, где перерезал этим же ножом ей горло, и засыпал снегом. Потом он вернулся к трупу жены, раздел его, отрезал ножом голову и обнаружил, что запачкал свою одежду в крови. Он вернулся домой, переоделся, взял мешок и свою куртку с пятнами крови, и вернулся на место убийства, где положил свою куртку, голову и одежду жены и мешок. В этой время по железной дороге проезжал товарняк из вагонов, в которых перевозят уголь. Епифанцев поднялся на насыпь и забросил мешок в один из этих вагонов. Золото и норковую шапку в тот вечер его жена на себя не надевала, эти вещи просто лежали дома. На следующий день он сообщил сослуживцам, что у него пропала жена, а потом под их давлением пошел с заявлением в Железнодорожный РОВД.

С Епифанцевым тут же была сделана так называемая «выводка» (осмотр места происшествия с участием подозреваемого), где он указал место убийства жены, а также место, куда он закопал в снег труп собаки (который в ходе этого осмотра там и был обнаружен). Поле этого Епифанцев был задержан в качестве подозреваемого и заключен под стражу.

Уголовное дело по обвинению Епифанцева ушло в областной суд, и обвинялся он по статье 102 п. «ж» УК РСФСР – умышленное убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности. От восьми до пятнадцати, или смертная казнь – такое наказание было предусмотрено данной статьей. Но в то время уже началась так называемая «либерализация» карательной политики, и вместо ожидаемой всеми смертной казни он получил пятнадцать лет. Что с ним стало, отбыл ли он наказание полностью и куда потом делся, я не знаю.

В общем-то, эта история не столько по убийство, сколько про то, что могут поменяться власти, названия государств и социально-политические формации, но сыск – вечен. Так что пользуясь случаем, хочу поздравить всех сотрудников уголовного розыска с профессиональным праздником и пожелать им всего самого наилучшего, счастья их семьям, ветеранам – крепкого здоровья, а действующим – оперской удачи!