femme.kira

Часть первая тут

Первым делом Рома отвязал Пигалицу и получил от нее в благодарность увесистую оплеуху.

- Amicum, дуреха. Друг я. Друг.

- Она страдать. Детей убить. Плохо.

Самец, который начал разговор с Ромой, почесал бок и сел на корточки.

- Ничего хорошего. Согласен. Я Рома. - Ромка потыкал в себя пальцем.

- Дук. Старый Дук.

- Ну вот, уже как-то и не страшно. - парень зябко потер ладони и стал сооружать из выданного ему куска ткани подобие первобытной одежды, завязанной на одном плече. Осталось теперь понять, что делать в сложившийся ситуации. Будет потом о чем рассказать на работе.

Забравшись на кипу сена, где пристроилась горюющая Пигалица, Ромка осмотрелся. Человечник был бетонным, на полу размещались решетки автоуборщиков. Стены радовали отверстиями брандспойтов, а посредине потолка крутились четыре автономные камеры. Справа от Ромы, за рабицей, чернела решетка вентиляции.

- Значит, у Хасика с Шмуликом тут полная автоматизация. С кнутом никто не бегает: чуть что сразу водяной залп. От гниды чашуежопые...

***

Над горизонтом поднимался смолисто-черный дымный столб.

- Что это? Это яхвас? - Тим с тревогой всматривался в открывшуюся им с Иоадом картину.

- Не похоже. Они обычно только кричат друг на друга. Да и вот же они, даже не дошли еще.

Иоад притормозил и открыл дверь:

- Садитесь, традиции традициями, но похоже там помощь нужна!

Ферма горела... Выли системы пожаротушения. Огонь, полыхающий в хозяйственных помещениях, быстро подбирался к жилому зиккурату. На поляне бестолково толкались сбежавшие йети, которые, стоило появиться кару, тут же бросились врассыпную.

Яхвас ступил на траву и завел привычную волынку:

- Хасик! Выходи, Хасик! Я таки достоверно знаю, что вы умыкнули наше имущество! За такое поведение в приличных семьях чистят морду!

- Идите вы знаете куда с вашими нравоучениями!

На вершине лестницы показались Шмулик и Лелик, которые под руки волокли Хасика. Его головы безвольно болтались из стороны в сторону.

- Ой! - Тим в ужасе схватился руками за голову: - Ромка что? Сионца убил!?

Хасика уложили на траву и одна голова застонала, приоткрыв глаза.

- Этих просто так не убьешь. - Иоад с интересом разглядывал провал в ограждении и дыру в помещении человечника. Над пожаром все еще витала кислая пороховая гарь.

- Вы мне лучше скажите, кто за все вот это вот платить будет! Нам же теперь попробуй скотину найди и поймай. А если и поймаем, то где держать!? Все разрушено! Из-за вашего питомца между прочим! - наступая на Адика и шипя по все морды возмущался Шмулик.

- Ага! - возликовал яхвас Адик: - Значит признаетесь, подлые воришки! Вот вы и платите теперь! Где наше имущество!?

- Ищите сами ваше имущество! Утекло! Что он сдох там в лесу!

- Похоже, что Рома уже сам решил проблему. Но как теперь его найти? - Иоад посмотрел на Тима.

- Есть одна идея. Но придется вернуться на ферму.

***

- Так... Вот сюда пододвиньте пожалуйста стул и положите на него пару коробок. Замечательно. Теперь я смогу орудовать за верстаком. Мне нужны будут батареи, монитор, бета-клеммы… - Тим по-хозяйски стал распоряжаться в мастерской шасса, а Иоад протягивал ему нужные детали.

- В нашей ситуации нам бы очень помог ратин: с их феноменальным обонянием мы бы вычислили Ромку в два счета. Но кроме индивидуального запаха, отпечатков пальцев и языка, наших ДНК... у человека есть еще одна вещь, по которой его можно идентифицировать.

Тим опустил сварочный экран и включил на пульте режим сборки:

- Наш мета-рисунок. Тот образ, который выводится на экран открывашки. Ищи мы на Сионе человека, пришлось бы неизвестно сколько времени гоняться за племенами диких людей в поисках Ромы. А подключив мой поисковик к сигналу широкого вещания, мы сможем просканировать всех людей вокруг фермы с погрешностью несколько километров. Это сузит квадрат поисков и сбережет нам много времени и нервов.

Мужчина поднял экран и, орудуя неудобной большой отверткой, стал прикручивать приборную панель:

- Ратина, конечно, нет, но «унюхать» Рому мы сможем.

- Тим Ту, я горжусь тем, что мы знакомы с тобой.

- А я тем, что знаком с вами и с вашей уважаемой семьей ближнего круга. Хотелось бы поработать на Сионе в дальнейшем. Например, откорректировать Шмулика, Лелика и Хасика. Крайне любопытно, как выглядит мета-узор у сионцев.

- Все может быть, друг наш. Как любителя вас работать на Сион никто не пустит, даже если мы всей семьей поручимся. Но как руководителя крупнейшего во Вселенных научно-исследовательского института инопланетной психиатрии, очень может быть.

- Да снова здорово! То Мозраст мне мозги скипидарит, то вы. Вот как только приеду на Силири, сразу, первым делом, вот прям не заходя домой, поеду к Нерве Ивановичу. Как там у вас? Шассом клянусь.

***

Когда Рома был тихим, скромным и забитым мальчиком с весьма токсичной матерью, жизнь его была плотно набита разнообразными секциями и клубами. Прогуливать их было нельзя. За этим следовало строгое наказание, а иногда и побои. Поэтому Ромка смирился, а потом и втянулся, благо талантом обделен не был. С уверенностью проблемы были, с самооценкой, а вот с обучаемостью все было в порядке.

Ночью свет в человечнике выключали. Рома и Старый Дук шепотом разговаривали, каждый по свою сторону вольера.

- Плохие хозяева. Злые. Дук раньше у других жил. Хорошо было. Женщин губят: заставляют их рожать два раза в год. Жадные. Кормят только картошкой. Бьют. Водой мучают. Наберут по горло и держат. День могут держать, а могут и ночь. Дети тонут. Видят, кто к кому тянется и сразу обоих под нож. Забивают прямо тут.

- Дук, но с этим же надо что-то делать? Пигалица весь день сидит и плачет, даже не ела. Нет у вас какой-нибудь ассоциации по защите прав людей, например?

- Что?

- Все, проехали. Ты мне вот что скажи. Вентиляция куда идет? В какое помещение?

- Маслом пахнет. Солью. Железом. Огнем. Шумит оттуда. И туда только Шмулик ходит.

Рома замолчал. Шмулик был шассом. У шассов всегда были обширные мастерские, где они производили все необходимое для жизни семьи.

- В лес надо бежать. В лесу яблоки. Рогоз. Слива: - Дук облизнулся - Мали-ина.

- Мне бы в вентиляцию попасть. Я маленький, пролезу. Но нужно сорвать камеры, сделать дыру в сетке и отвлечь хозяев. В мастерской наверняка найдется что-нибудь для побега.

- И в лес?

- Ну, куда ж деваться? Да, в лес. Я понятия не имею, откуда меня привезли, и в какую сторону идти.

- Litis? Это мы можем. Только бить будут. Долго и больно.

- Я постараюсь чтобы недолго. Собрать какое-нибудь пневматическое оружие - дело десяти минут. А если у них есть пневматический молоток, то и собирать ничего не надо. Главное, продержитесь минут сорок.

- Что?

- Короче, сколько сможете. - Дук шумно выдохнул и ушел к другой стене человечника, где в повалку спали молодые мужчины.

С трудом протискивась по узкой и холодной вентиляционной трубе, Рома подумал, что самая глупая смерть - это умереть застряв и провонять потом все сионцам напрочь. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Позади него рычали и кричали люди, шипел Хасик и выла система тревоги. Активно работая локтями и извиваясь всем телом, Ромка полз к свободе.

Нет, у него и в мыслях не было обмануть Дука. Поэтому, выбив головой решетку, и утерев кровь с разбитого лба, он активно принялся за работу. Все пригодилось. Кружок Юного Химика, когда он обнаружил универсальный изготовитель удобрений, кружок Юного Выживальшика, кружок Юного Стрелка, Столяра, Токаря...

- Вернусь домой, скажу спасибо маме. Письменно. Правда, я до сих пор не могу понять, зачем мне нужны были бальные танцы и рукоделие, но... в основном навыки пригодились.

Разливая взрывчатку по таре, Рома почувствовал себя совсем хорошо. Юноша даже не замечал головокружения и горящего лица. В мастерской было все необходимое. К нитратору удобрений Рома подключил баллоны с газом и первые несколько минут ждал собственной смерти. Обошлось. Пневмомолотка, правда, он не нашел, потому что сионцы не использовали гвоздей. Зато он обнаружил старую электросварку такой мощности, что ему пришла в голову идея собрать из нее примитивное ружье. Самым сложным оказалось изготовить подходящий снаряд, который можно было бы установить между параллельными рельсами, наспех изготовленными из водопроводных труб. Устройство получилось впечатляющего веса, так как к нему пришлось подключить еще и аккумулятор.

- Хоть на один выстрел, да хватит. Больше мне и не надо.

Навьючившись по самые уши, юноша поспешил к выходу. Толщину стен он прикинул на глазок, когда полз по трубам. На всякий случай он взял с собой взрывчатки побольше, чтоб наверняка.

Дальнюю стену человечника пробило «на ура» и когда осела пыль, Рома увидел в рассветных сумерках упитанный зад Хасика в пунцовой мантии.

- Получи, зараза! - с диким хлопком Ромку отбросило куда-то сквозь красивое колечко пара, образовавшегося вокруг груды металлолома, еще пару секунд назад представлявшего из себя самодельное оружие. Хасик рухнул навзничь как подкошенный. Из проема, тряся головами, стали вылезать контуженные взрывом люди. К Роме подошла Пигалица, показала на дыру в стене и одобрительно показала большой палец.

- Это еще чего! Ты бы слышала, как я на скрипке играю. Дук, отойдите за стену, все отойдите.

Ромке пришлось орать: Дук не очень хорошо слышал.

Через несколько минут, выстрелив во все стороны бетонными ошметками, пала внешняя стена зиккурата. Из зияющей дыры стелился густой туман и выбегали кашляющие люди. Путь на волю был открыт.

- Давайте, бегите! Вперед! - Рома пропускал вперед себя перепуганных, но счастливых пленников.

- Дук, веди их в лес. Мне нужно задержаться.

Рома вернулся к сельхозпостройкам и, улыбаясь подкинул в руке банку, плотно заткнутую свисающей с нее тряпкой:

- А теперь отвлекающий маневр, чтобы не было погони. Я вам покажу! На развод. Мини-стейки... Чтоб на всю жизнь запомнили разумных людей!

Рома, качаясь во все стороны, уходил в лес. За его спиной полыхало. Он не слышал ничего вокруг, не видел куда идет. Просто шагал сквозь черноту.

Если будете искать предысторию, другие рассказы цикла легко найти по тегу "силири".

Как правильно предрекал Иоад, семейная встреча на свежем воздухе сопровождалась обильными возлияниями. Каждая латифундия сионцев представляла собой замкнутое, совершенно не зависящее от других, производство. Сионцы могли производить все. От тканей и продуктов питания до высокотехнологичных машин и сложных агрегатов для поддержания жизнедеятельности. При желании, учитывая что они не были ограничены временем, сионец мог за десяток лет потихонечку склепать у себя на заднем дворе межвселенский катер из подручных средств. Соответственно, и алкоголь они делали сами. А уж привезти на семейный пикник пару бочек становилось делом чести.

Рома до этого практически не пил. Если не считать страшную попойку на выпускной, где его подло напоили и бросили на улице. Но сейчас же он так органично влился в эту шипящую толпу, где каждый норовил приманить его к себе дать кусочек с тарелки или протянуть бокал. Отказаться ему казалось в высшей степени невежливо. И вот через какие-то сорок минут Ромка уже сидел напротив малахитового родича Иоада и рассказывал ему о своей ксенофобии, и как с этой штукой невесело путешествовать между мирами.

Конечно для сионца речь Ромы была не больше чем поскуливанием забавного питомца: большинство из них не понимали космолингву за ненадобностью. Его кормили, давали хлебнуть из своих ведрообразных бокалов и отпускали бродить по поляне дальше. Краем глаза Рома увидел, как Мозраст и Епитонг мило беседуют через переводчик с черным пожилым сионцем. Это последнее, что отложилась у него в памяти. Очнулся он в привычной человеческой комнате, одна сторона которой была забрана мелкими и частыми рейками. Страшно болела голова, но лежал он на мягком губчатом матрасе, рядом сквозь рейки торчал кран, который был направлен в полукруглую емкость со сливом. Напившись и ополоснувшись, Рома стал соображать лучше и задался вопросом, а куда его, собственно, занесло?

В зазоры была видна обычная сионская кухня. Не такая, как в доме Иоада, поменьше, зато с террасой. Обследовав комнату, Рома не нашел в ней даже намека на дверь. При себе у него не было ни коммуникатора, ни рации, которые он никогда не выкладывал из кармана брюк. Более того, не было и самих брюк. Его лишили привычного комбинезона и завернули в лоскут пестрой сионской ткани.

- Наверно постирать забрали. - Почесав макушку, заключил Роман: - Неудобно как получилось. Что же все-таки произошло?

Со свистом распахнулась дверь, впуская в кухню сионца. Этого салатового Роман не запомнил.

Шмуля! Все в порядке с твоим недоростком. Проснулся и сидит зенки пялит, может его покормить?

- Дай ему сыра и фруктов. Только немного, а то все по клетке растащит: потом вонять будет. - голос ответил из интеркома на стене.

- И все-таки мне очень любопытно, как вы его с Пигалицей сводить будете. Она же больше его в два раза.

- Хасик, это такие уже наши проблемы, а не ваши. Хоть раз в жизни от бестолкового Иоада есть какая-то польза семье. А то уже не знаешь чито придумывать, чтоб продать подороже. Все приелось. А раз маленькие морковки с кукурузкой в тренде, то и целиковых маленьких людей будут расхватывать, как горячие пирожки.

Рома сглотнул и отступил вглубь клетки.

Это не осталось незамеченным Хасиком.

- Наступить нам на хвост! Шмулик, он нас понимает!.. Не боись, дохляк. Тебя не тронем, ты того, на развод. Помрешь своей смертью, если будешь слушаться.

- Вы там ерунду не городите, еще скажите, что люди разговаривать умеют. Хватит байки Иоадовские поминать, мало ли что этот сопляк наврать может, чтобы к себе внимание привлечь. Кормите давайте и возвращайтесь в загон, нам вдвоем не отогнать в забойник.

Рома решил, что будет разумнее не сопротивляться и вести себя послушно. Дают еду - надо есть, сбежать пока не представлялось никакой возможности. Клетка была тяжелая, а сквозь решетку можно просунуть только руки. Рома не нащупал ничего, напоминающего замок или защелку. Только гладкий пластик.

Секрет того, как его поместили внутрь этого ящика открылся, когда Хасик поднес к решетке блюдце с сыром и ломтиками фруктов. У клетки не было дна. Коробка просто стояла на столе, Хасик приподнял ее и опустил. Роме стало совсем тоскливо. Присев на край блюдца, он отщипнул кусок сыра и мрачно глядя на своего тюремщика стал есть.

- Вот молодец, мы с тобой подружимся. Если ты еще и гадить в один угол будешь, выпустим по дому бегать.

***

Фима сидели, скрестив все руки на груди и только кораллово-красный хвост мотался по комнате с хлестким звуком.

Еще раз вспоминаем. Кто последний раз видел светленького?

- Мы видели, когда пустые бочки в подвал несли. Он сидел рядом с Мариком, а потом прилег на травку. Думали, сейчас уберем всю тару и в дом отнесем, чтоб не простыл по вечерней росе. - мрачно пробубнил одной головой яхвас.

- Это не может быть Марик.- шасс свернулся кольцами около безутешного Иоада.

- Точно Шмуля или кто-то еще из их поганой семейки.

- Они же не пустят Ромку на закуску? - Тим подергал Иоада за рукав.

- Да пусть только попробуют! Ну как мы недосмотрели? Надо было попросить шасса не выпускать его к гостям.

- А как узнать точно, кто увез Рому? Все же отпираться будут.

- Для начала шимасс разослали всем письма. Кто не ответит, у того и наш Рома.

- И что дальше делать?

- А дальше уже не мы делать будем, а яхвасс. - Иоад почесал нос правой голове: - Это мы с вами понимаем, что на самом деле, этот случай - скандал межвселенского масштаба, и сион огребет самые серьезные последствия, если с Ромой что-нибудь случится. А для них - у любимого ребенка украли зверюшку. При всем совершенстве и развитии сиона, внутрисемейная трагедия для них будет гораздо серьезнее планетарных угроз. Астероид может и подождать, если детеныш хочет пруд. Сначала пруд, потом уже какая-то астероидная атака.

- Удивительно, как при таком раскладе сионцы на протяжении всей истории избегали военных конфликтов.

- Ну, моя семья из средних умов, это еще не весь сион вцелом. У людей же тоже у власти стоят умы чуть выше средних.

- Не всегда, но в целом это так.

Тем временем, пока Тим и Иоад тихонько переговаривались, шасс проверял ответы на письмо.

Ответили все. Придется Адику прогуляться по окрестностям. На чистую воду, так сказать вывести. Адик, мы рассылаем извещения о мордобое?

Это тоже сионская традиция? - Тим слушал и запоминал. Было бы неплохо потом пробежаться и пофотографировать окрестности, когда ситуация с Ромой прояснится.

- Ну, все конфликты у нас решают яхвасы. Обычно все заканчивается демонстрацией своих сил, но иногда дело доходит до крови. Правда, в последнее время все реже. То ли яхвасы умнеют, то ли ленятся.

***

Ромку засунули в карман мантии и понесли. В кармане болтало, как в большом мешке и сильно пахло мятой.

- Мы отвели Пигалицу и привязали. А то она ж такая, и покусать может. Сена накидали побольше, еды.

Голоса сионцев были приглушены тканью. Роме было душно и страшно.

Не верилось, что все это происходит на самом деле. Как будто он попал непрекращающийся кошмар. Наконец, его бережно извлекли из кармана и поставили на холодный бетонный пол. В нос ударил крепкий аромат давно не мытых тел. Рома оказался в человечнике.

***

По просьбе Тима, Иоад взял его с собой понаблюдать переговоры двух яхвасов. Мозраст с Епитонгом заканчивали перестройку зиккурата, шасс и шимас были плотно заняты повседневными делами фермы, а они с Иоадом были предоставлены сами себе. Заняв выгодную позицию на вершине холма, покрытого вьюнками сионских арбузов, они принялись ждать, схоронившись в зарослях .

Через полчаса мимо них прошел яхвас, спустился к соседскому зиккурату и, прокашлявшись всеми тремя головами, издал рев, от которого у Тима подкосились ноги и он упал на землю.

Цмелик!!! Выходите, а то пожгу все до горизонта! - на грузное тело яхваса действительно был водружен рюкзак огнемета.

На вершине зиккурата появился яхвас соседней семьи.

Адик, чито вы разорались!?

Вы брали зверюшку нашего ребенка?

Нет, не брали! Зачем нам ваша шелупонь на один зуб!

Точно не брали!?

Да шимассом клянусь! Последний раз мы его около Оцика видели, гуляйте до туда!

А если они соврут? - Тим поднялся на ноги, потирая ушибленный бок.

Это невозможно. Яхвасы по природе своей не могут лукавить. Шассы, от то да-а... Там где дело лишает грубая сила, политические расшаркивания ни к чему. Поедем за ним дальше. Оцик живет в трех километрах к северу.

***

Рома, в полутьме загона, обнаружил около стены какое-то мохнатое существо. Он даже не сразу разглядел в нем сходство с человеком.

Вылитый йети...

От звуков его голоса существо дернулось и вжалось в стенку. От остального стада их отгородили металлической сеткой, что не мешало другим существам рассесться вдоль и с любопытством наблюдать за происходящим.

- Ну-у-у, здравствуйте родичи... Большой привет вам с Марса.

Один из сидящих за рабицей поднялся на свои кряжистые, покрытые шерстью, ноги и сквозь ячейку протянул Роме палец:

- Говорить? - ответил низким глухим басом вставший на Ромино приветствие.

Ромка обалдел. А потом поблагодарил учителей в своей элитной марсианской гимназии, которые считали своим долгом познакомить учеников с давно ушедшими в небытие языками. Йети с сиона говорил по латыни.

первая часть

вторая часть

третья часть

четвертая часть

- Фима! Фима! Опять засорился слив на втором этаже!

- Ща уже бежим спотыкаясь! Идите и умойтесь на третьем, мы детенышу полдник готовим.

- Фима! На вашем детеныше можно уже воду возить бочками, сами приготовят. А мы чувствуем себя заброшенными и все в невнимании.

- Родик не шипите нам в мозг! Идите лучше кофе пить, потом умоетесь.

Под подобные диалоги Тим просыпался уже неделю. Шас и шимасс просыпались рано, и у шаса всегда были какие-то просьбы и жалобы. То они теряли тапочки, то носки, то мантия садилась после стирки, то еда была холодной, и шимасс разруливали все эти бытовые неприятности. Позже в шипение их голосов вплетался рев яхваса, который не отличался день ото дня:

- Фима!!! Жрать!!!!

- Не жрать, а есть! У нас гости, ведите себя прилично!

- Фима, где пульт?

- Это не дом, а какая-то лечебница, у нас только шесть рук, а не двенадцать, заткнулись все быстро и завтракать!

И Тим шел завтракать, потому что готовили шимасс хоть необычно, но очень вкусно.

В последние дни на него навалилось какое-то тяжелое отупение. Он почти не разговаривал, много спал и сидел на пороге перестраиваемого зиккурата, наблюдая за меланхоличными человеческими стадами, которые толкались за высокими ограждениями. Они и на людей не были особо похожи. Покрытые волосами, трехметровые особи, которые лежали на траве, толкались у кормушек и рычали, больше походили на гигантских обезьян. Иногда самцы устраивали свару. Тогда из дома, перескакивая по восемь ступенек, вылетал яхвас и, работая хлыстом направо и налево, быстро наводил порядок.

- Иодя, ваша зверушка мало ест. Светленький ничего так, ласковый, и аппетит хороший, а вот темненький что-то совсем вялый.

- Шимасс, он болен. Сегодня приедет дядя Ицак, он его посмотрит.

- А ничего так, забавные зверьки. Жалко, что вывоз запрещен: может контрабандой как-то можно? Мы бы завели для красоты.

- Фима, если вы хотите, мы вам сами выведем. - Вмешался в разговор шас

- Нечего всякую инопланетчину в дом тащить. Хотите маленькую зверушку, мы вам хоть завтра в пробирке соберем. Будете в кошелке на ярмарку таскать и фарсить. Все обзавидуются.

- И бассейн.

- В кошелку?

Шимасс закатывали глаза и возвращались к привычным хлопотам. Сегодня их было вдоволь, ибо ожидалась обещанная Иоадом пьянка и барбекю.

Роме было любопытно посмотреть на дальних родственников сионца, да и в принципе увидеть, как это все происходит. Они с Мозрастом и Епитонгом удобно расположились на новой террасе, с которой как раз открывался прекрасный вид на лужайку, украшенную надутыми ромбами. Уже вовсю жарилось угощение. Впрочем, стройка от этого не прекращалась, и роботы Мозраста разбирали строение, тут же сами достраиваясь в нужные элементы.

Друзья хотели привести сюда и Тима, но тот ушел в комнату Иоада и снова уснул. Решили не трогать перед приездом врача, пусть отдыхает.

Через полчаса стали прибывать гости. Их транспорт был украшен с деревенским шиком. На левитирующих грузовиках и карах были накручены колосья и цветы, над лобовым стеклом многие крепили ярко размалеванные черепа, на антенны были накручены пестрые ленты.

Многоголосое шипение заполнило все пространство.

- Фима! Сколько лет, сколько солнц! Прекрасно выглядите, так похудели! Надеюсь не с горя?

- Ой, чито вы тетя Клава. Это все новая диета, мы вас сейчас все-все расскажем.

- Как интересно, - Подперев ладонью щеку, рассуждал Рома: - Вроде как сионцы - гермафродиты. А понятие «тетя» и «дядя» у них есть.

- Как я понял из бесед с уважаемым Родиком, «тетя» - это скорее некий официальный статус. Что то вроде старосты. Тот, кто все про всех знает и лезет со своим мнением, даже когда не спрашивают.

- А «дядя»?

- Смею предположить, что «дядя» - это сионец, обладающий авторитетом в той или иной области. Например дядя Ицак, который будет смотреть нашего Тима, признанный ветеринар и знаток своего дела.

На полянке же Иоад исходил семью потами с трех голов атакуемый соскучившейся родней.

- Иа! Родные вы наши, а мы вам тридцать литров касторового масла привезли!

- Зачем?!

- Как это зачем? Касторовое масло - очень полезная вещь при проблемах с желудком. Нам на базарном дне сказали Сая, это которые детеныш Риммы, чито они слышали от Каицика, а тот слышал от Левика(ну, у того, у которого есть близнец Хаим) от они работают на орбитальной станции, чито у вас беда и все болеют!

- И кто тут у нас такие большие уже? Кто не звонит не пишет? Думаете чито уехали, так это повод зазнаться, да? Забыть всех, кто вас из дыры в заборе доставал, когда вы яблоки воровали?

- Ну, Лорчик, ну шо за ерунду вы шипите. Вы таки можете себе представить во сколько нам обойдется «привет» по видеосвязи от силири на Сион? Нам дешевле приехать самолично. Лучше посмотрите какой сериал мы вам привезли: все самое лучшее, все что вы так любите: страдания, любовь, драма, измены, свадьбы-разводы.

- Ах, какая прелесть, вы душка.

Наконец, вся эта многоголовая семья расположилась у мангалов и, обменявшись подарками, почти замолчала занятая едой. Иоад с дядей Ицаком отделились от толпы и поспешили в дом.

У Тима болела голова. Все вокруг плыло и любой звук эхом раскатывался, рикошетя от сводов его черепа.

Вот над ним склонился незнакомый лазоревый сионец. Это было не странно. Странным казалось то, что у него была бородка, точь-в-точь как у древнеегипетских фараонов. И головной убор очень походил на те, что он видел в музее памяти Земли. Он положил Тима на высокий сионский стол и, осторожно, двумя когтями развел в стороны плоть и кости. Боли Тим не почувствовал, просто упал в глубокое черное забытье.

- Ну? Ну что там? - обеспокоенно топтался рядом Иоад.

- Не мешайте нам работать. - Ицак продолжал шевелить ногтем внутри головы Тима, которая казалась кукольной в больших узловатых пальцах сионца.

- Нет… Феноменально! Мыслящий человек. Где вы его такого достали?

- Да за пределами Сиона полно мыслящих людей, дядя. Но этот ценен особенно. Без его опыта пострадает много существ. Наука осиротеет.

Ицак осторожно «собрал» голову обратно, не пролив при этом ни единой капли крови.

- Вот что мы вам порекомендуем. Берите этого малыша и езжайте сейчас же на Южную Горку, там спросите лекаря Адика. Они наши знакомые, скажите что вы от нас. Адик такое лечит. Они удивятся, но не откажут. Мы же опасаемся навредить, потому что привыкли к более простой системе. Давайте-давайте, не мешкайте.

Конечно, отъезд Иоада вызвал кучу вопросов, и Рому попросили спуститься к гостям. Его появление вызвало настоящий фурор. Никогда более в жизни Ромка столько не фотографировался. Мозраст и Епитонг, впрочем, тоже не были обделены вниманием. Рому поразило, с какой учтивостью сразу стали относиться к карле, когда узнали, что именно он реконструирует зиккурат семьи. Профессия и мастерство было у сионцев в большом почете.

Тим плыл в каком-то прозрачно-сером микрокосме. Он чувствовал себя как после долгого сна в душной палатке.

«Что это со мной? Только что разговаривал с Мозрастом. Плюпла под ногами вертелась, чай пили...» Его внимание привлекла очень необычная таблица, развернувшаяся не только перед глазами, но и с трех других сторон. Трапециевидные ее ячейки пестрели тумблерами.

«А! Все понятно: это я решил себя откалибровать и вырубился в процессе, фух! Я то перепугался уже.»

Однако, настоечная таблица была не его, да и сам интерфейс был незнакомый. Но чем Тима было не напугать, так это незнакомыми данными. Все новое ему было необходимо изучить. Не чувствуя пальцев, он тянулся от трапеции к трапеции рассматривая и подправляя то, что ему казалось неправильным.

«Какие интересные тумблеры. Раньше таких не было. Может быть, это редактирует продолжительность жизни? Что-то они сползли. А я хотел бы жить максимально долго...» Потянувшись к ним, Тим выставил самое максимальное значение.

Его ослепила вспышка, и вместо корректировочного поля, Тим обнаружил себя в помещении, с которого медленно сдвигалась крыша. В проеме он увидел знакомые морды сионца.

- Добрый день! Как я тут очутился?

- Тим, ты меня узнаешь?

- Конечно узнаю. Я вас из тысячи других сионцев узнаю, прорву лет знакомы, еще со школы.

- А бабушку с дедушкой помнишь?

- Конечно. И их, и папу, и Маруську, может уже поможете мне выбраться отсюда.

Иоад протянул ему лапы, и Тим оказался в помещении, похожем одновременно на храм и больничную палату. Каким-то седьмым чувством, он понял, что находится не на Силири. Пахло чужой планетой.

- Какой ужас! - по пути назад из Огромного сионского храмового комплекса, Тим не мог прийти в себя от услышанного. Он изумленно ощупывал выросшую за время беспамятства бороду.

- Бывает же так. И как вы сказали? Мне просто удалили поврежденную часть мозга и вырастили новую?

- Ну, операция была несколько сложнее, чем ты описал. Сначала пришлось полностью скопировать твою личность в сионский микрокосм. Этакое место, где хранятся все наши личности, потом только удалить поврежденную часть мозга. Потом нарастить имплант и, так сказать, перезаписать тебя. Очень древняя и сложная технология, доступная только лекарям. Но у нас был дядя Ицак, а ты знаешь какие у них связи?

- Вы же мне жизнь спасли.

- Ну, мы старались не для тебя, а для науки в целом. Мы, в отличие от наших родных, понимаем, что человек человеку рознь, и съесть можно кого угодно. Но от редких единиц человечества, вроде Нервы Ивановича, Клавдия Петровича и тебя пользы гораздо больше не в виде запеканки или шашлыка.

- Все равно, огромное спасибо. Как же, наверное, все волнуются. А как же Немезида!?

Тима от пронзившей его мысли буквально подкинуло на сиденье.

- Она просила позвонить, как только будут какие-то результаты. Мы думаем, сейчас ты вполне можешь это сделать. Конечно, не по прямой связи: это дорого. Можешь оставить сообщение на нашей ноде: уже через пару местных суток твое сообщение пересечет межвселенский бекбон.

И снова Тим не мог поверить. Он на Сионе. Едет на левитирующем каре. Рядом сидит сионец, а с неба светят два солнца. Одно большое тусклое, розовое и крошечное яркое, белое.

У дома их встретил Епитиног.

- Глазам своим не верю! И вы тут? А раз вы, то и Мозраст прилетел. Ничего себе, туристическая поездочка на край другой Вселенной.

- Я безумно рад, что вы, Тим, наконец-то к нам вернулись. Хотя и мальчиком вы мне импонировали, но у нас сейчас другая беда.

- Что случилось? - поднял лиловые гребни Иоад.

- У нас, как бы так выразиться… Украли Рому.

Цикл закончился, скоро будет новый. Завтра у меня небольшой технический перерыв, а потом вы сможете узнать, к чему было такое название, прочитав еще несколько рассказов про Тима и его товарищей.

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Размеры орбитальной станции Сиона воистину были впечатляющими. Мало того, что сионцы сами по себе были существами не маленькими, так еще и любили, как это называется, жить с размахом. Если причальный пирс, то сразу на двести кораблей. Если лифт, то такой, что туда можно были смело въезжать на везеходе. Если система противокосмической обороны, то… Рома насчитал полсотни аннигилирующих, запрещенных федерацией, излучателей. Они, как и все на станции, хоть и выглядели потрепано, мигая белыми индикаторами, но вполне себе функционировали.

Тим заробел и нерешительно ухватил сионца за край мантии. Он-то думал что Иоад высокий. Но оказалось, что среди единоплеменников силирийский сионец был, что называется, роста ниже среднего. Их долго мурыжили в карантинной зоне, брали на посев флору и несколько раз прогоняли на тестере в поисках той самой бактерии, которая много лет назад, чуть не поставила сионцев на грань вымирания. Потом Мозрасту, Тиму и Роме имплантировали переводчики. Ромка дюже перепугался, а Тиму, наоборот, стало очень смешно: имплантатор больно походил на обычный силирийский степлер.

Шипиние сионцев тут же превратилось в осознанную речь.

- Молодежь избалованная! В наше время строго следили за чистотой, а сейчас мало того что разрешили двух дохляков декоративных провести, так еще и карлу. Кто может гарантировать, что ему не ударит блажь «переодеться» в силирийскую плоть? - бурчал администратор, который оформлял документы на планетарный шаттл, который должен был доставить их прямо к ферме родителей Иоада.

Наконец, все хлопоты были закончены, багаж успешно перекочевал в нутро сплющенного, похожего на панцирь черепахи, силирийского корабля. Через четыре часа они приземлились посреди укатанного свинцовыми пластинами взлетно-посадочного поля.

Воздух Сиона пряно пах базиликом и оливковым маслом. Тим вдыхал его, жмурясь на сверкание огромного, в полнеба, бледно-розового солнца. Сионец первым делом разулся и, бросив в сторонке свои восемьдесят четвертого размера бутсы, покатился по траве, поднимая в воздух тысячи разноцветных спор, от которых тут же зашелся неуемным чихом Ромка. Вокруг сионца нарезала круги, одуревшая от закрытых помещений, плюпла. Любовь подошел к Роману и, приподнявшись на цыпочки, протянул упаковку абсорбирующих платочков.

- Кажется, любезный, у вас аллергия на Сион.

- Я всегда подозревал, что не просто так не люблю инопланетников.

Ромка трубно высморкался и огляделся.

- Еще и глаза опухают, замечательно. Тим, ты как?

- Вроде нормально. - Ту сел на траву у самого края взлетного поля. - С ума сойти, я на другой планете. Кому рассказать — не поверят.

- Дорогой вы наш! - визгливым голосом крикнул Мозраст.- Каковы далее будут наши действия?

Иоад поднял среднюю голову.

- Скоро подъедет кто-нибудь из родственников. Включим программу разгрузки и по-царски проследуем в наше родовое гнездо.

Громыхая плохо закрепленным спойлером и кренясь на поворотах на почти на три тысячи минут, грузовик нес их над бескрайними полями, пашнями и реками, вздымая из под брюха грузовика тучи песка, пыли и насекомых. Мотор ровно свистел и причмокивал. Ромке и Тиму пришлось сесть Иоаду на колени, категорически отвергнув предложение залезть в карманы. Мозраста с плюплой шимасс посадил на приборную доску и, для надежности, привязал ленточкой, которую снял со своего левого гребня.

- Как вы выросли, мои родные, как похорошели! Мы все так соскучились, особенно шасс. Вы же привезли ему последний платеж?

- Привезли!!! - Вцепившись в подлокотники, Иоад отмахивался от родительских поцелуев. - Он же нам все нервы съест.

- Это все еще за тот корабль, который должен был вас эвакуировать? - Тима трясло и кидало в стороны.

- Все еще за него, но слава Солнцам, уже последний. Восемьдесят лет головных болей.

- Какие забавные у тебя зверюшки! - грузовик совершил очередной вираж, в кузове с грохотом перекатывались незакрепленные контейнеры.

- Шимасс, умоляю, потише! У меня хрупкий товар!

- И желудок… - простонал совершенно зеленый Рома.

- Так какой приболел?! Вот этот? Светленький? Такой крошечный! Не пойму никогда твоего увлечения декоративными породами, но эти и правда славные. - Ромку жестко потрепали за волосы.

- Нет, темненький.

- Ничего страшного! Отвезем к Ицаку, он знатно коновалит. У нас на днях Седой слег, вы можете себе представить эту катастрофу? Все из-за тесных загонов! Отшиб себе макушку и слег. Так Ицак его на улицу выволок, водой отлил, в голове покопался, и полный порядок. Кроет, как молодой.

- Шимасс! Ну не при гостях!

- А чито такого? Мы же простые, деревенские. Магазинов не держим.

- Это и меня на улицу выволокут? - осторожно осведомился Тим.

- Что ты, не слушай шимасса, тебя мы отвезем в гости. Заснешь-проснешься и уже совершенно здоров.

- Да мне вроде и сейчас неплохо. Только трясет сильно.

- А то что вы друга своего привезли, это очень хорошо: нам до зарезу нужно ферму перестраивать. Буквально развернуться уже негде! Ходим по головам, никакого личного пространства. Яхвасс еще придумал тоже, молодняк в дом тащить. Говорит, что так их выхаживать проще. Может быть, ему и проще, а у нас весь дом в навозе и отрыжке.

- Ну, шимасс!

- А чито такого мы сказали?! Что вы морды воротите? Да, не сады, ручки придется пачкать.

- Прошу прощения! - Вклинился в семейную перепалку Мозраст. - я привез вам примерный вариант перепланировки, но пока не увижу площадей работы, то сложно будет что-то говорить определенно.

- Так это запросто! Сейчас спустимся по серпантинчику, и вы все сами увидите, будто на собственных ладошках.

Грузовик, надрывно свистя, вполз на гору и завертелся, петляя на спуске.

- Я сейчас умру… - простонал Роман и закрыл глаза.

Тим его не слушал, вытянув до отказа шею и разглядывая вид за окном. Дорога спускалась к монументальному трехступенчатому строению из желтого песчаника. Мозраст погладил плюплу и, показав на ферму, объяснил:

- Классический зиккурат. Когда-то давно, был очень моден на старушке-Земле. По-своему удобен.

- Вот его-то нам и нужно перестроить. Тесно и стены пестрые: аж в глазах рябит. Мы говорим яхвасу: «в меланжевый уже давно никто ни красит». А он говорит нам: «Что хотите делайте, хоть бассейн», а мы хотим бассейн. Что плохого в бассейне?

- Значит, будем строить зиккурат... - Мозраст подлетел на очередной кочке. - С бассейном.

Встреча с остальными двумя родственниками была не менее бурной. Тим и Рома так устали, что у них еле-еле хватило сил поесть и дойти до комнаты Иоада, где им, как декоративным особям, предстояло проживать все их время пребывания на Сионе.

- Зачем им бассейн? - задумчиво произнес Ромка, задирая голову и рассматривая десятиметровую ванную. - Тут можно целую лодочную станцию устроить. И маяк.

- Это для статуса. - Иоад набрал им миску горячей воды и поставил на пол. Рядом был уложен кусок мыла, а с другой стороны брошено полотенце.

- Освежитесь, и рекомендую поспать.

- Спасибо большое. - Тим похромал к миске, размером с джакузи.

- Интересно, а солнце тут когда-нибудь садится?

- Садиться, садится. - Иоад раскладывал на плоской квадратной раковине свои умывальные принадлежности. Для этого ему приходилось привставать на цыпочки и подпирать себя хвостом. - Только по местному времени. Поэтому ложитесь спать спокойно, мы опустим жалюзи.

Устраиваясь поудобнее, на привезенной с собой раскладушке, Тим никак не мог уснуть. Все было незнакомым. Это незнакомое не пугало, а интриговало и будоражило воображение. Спать в такой ситуации было кощунственно. Но за ширмой уже похрапывал Ромка, так что повертевшись минут десять, уснул и сам Тим.  

Первая часть

Вторая часть

Тим мало задумывался раньше, что такое полет на космическом корабле. Понятно, что разные исследовательские экспедиции не знают скуки, занятые работой и обслуживанием своего транспорта. Но, в большинстве своем, космический перелет - это всего лишь способ доставить что-то из точки «А» в точку «В».

Как-то в Фениксграде проводился фестиваль архаичной фантастики. Пал-палыч водил их всем классом и предупредил громко не смеяться. Это было излишним, потому что весь кинозал катался в истерике, наблюдая за комбинированными съемками картонных, неправдоподобно нарядных космических кораблей по аэродинамическим свойствам мало отличающимся от сказочного ковра-самолета. Тим хорошо запомнил возмущение Костика, который в тот момент увлекся историей и, буквально, болел древней историей Марса, когда древних марсиан представили агрессивными существами с мозгами плавающими под стеклянным куполом.

Но самого Тима на тот момент больше всего озадачило строение кораблей будущего в представлении древних. Словно летающие кваритиры, с какими-то обеденными зонами, спальнями, комнатами отдыха и прочей нереалистичной лабудой.

Самое главное в корабле - это исправность двигателей и место для топлива. Удобство пассажиров дело десятое. Куда бы не падал взгляд, он упирался в связанные аккуратной косицей провода, датчики и, мигающие ровным узором, сигнализационные диоды. Обзорных иллюминаторов, которые так любили древние фантасты, не было вовсе, потому что их установка и герметизация на межвселенских шаттлах делало производство оных совершенно не рентабельным. Катер управлялся автоматикой совершенно вслепую.

Сначала они с Ромкой и Епитонгом бесконечно играли в настольные игры. Потом Рома как-то переключился на общение с сионцем и даже поделился с Тимом, что более приятного собеседника он не встречал никогда в жизни. Тогда Тим попробовал пристать к Мозрасту, но тот сидел обложившись планшетами и работал над проектом какой-то супер-навороченной фермы. Он попыталася объяснить суть своей работы, но это быстро наскучило Тиму, и тот занялся дрессировкой плюплы, которая в невесомости чувствовала себя, как рыба в воде, похорошела и окрасилась нарядными лиловыми полосками.

Раз в сутки они отсылали и получали сообщения. Тим достаточно быстро привык к тому, что с шунтом он не испытывает потребности в еде и прочих физических неудобств. Не пачкается и не хочет пить, а если почувствует усталость, то достаточно вытянуться во весь рост и шунт зафиксирует его на все время сна, создавая иллюзию кровати. Часто в дреме ему приходили видения, когда он видел себя на разных планетах с исследовательской миссией, убегал от разъяренных великанов и собирал поющие цветы. Просыпаясь, он шел донимать Епитонга, есть ли то, что он увидел, в реальности. В целом, Тим Ту вел себя как больной капризный ребенок. Впечатление портила только его все более разрастающаяся борода.

Путешествуя от скуки по отсекам, он наткнулся на багаж сионца и с удивлением обнаружил там склянки с эмоциями, которые были заботливо зафиксированы в мягких углублениях.

- Вы что? Весь магазин с собой прихватили? - спросил он у сионца, который как всегда не расставался со своим вязанием.

- Нет-с-с, подарки для родственникх-ховф.

- А их много?

Тим уселся на пол, и поле, окутывающее его, сразу приняло форму кресла.

- В ближней семье — трое. В дальней… - Иоад задумался.

- Безс-с тети Фиры уже шестнадт-хцать. И вс-с-се, как один, препротивные.

- А как это: ближняя семья и дальняя семья?

- Ближня - это те, кто ухажш-шивал за нами, когда мы были не больш-ш-ше воробья. Шас-с, Шимас-с и Яхвас-с. Шасс - это что-то вроде мужской особи, но не выражш-шеной маскулинности. Он — мозг семьи. Яхвас-с - это сила семьи, воин. Соверш-ш-шенно бесплодный, но от его умений, зачастую, до сих пор зависит выжш-шивание конкретного клана. Шимасс — это таки хранитель семьи. Тот, кто является сосредоточием деторождения и сакральных действий.

- А вы кто? Шасс?

Сионец вытянул из кармана нитку и, повернувшись всеми тремя головами к Тиму, улыбнулся:

- Когда-нибудь будем, да. Но мы, знаеш-шь ли, пока далеки от вс-с-сего этого.

- А зачем дарить подарки остальным, противным родственникам?

- Семью не выбирают. И потом мы у них вроде зс-снаменитости. В прямом смыс-с-сле — выбились в люди. Так что, лучше подарить, чтобы потом Шимасса не заклевали. Будут жш-ше говорить: «Вырастили не пойми чш-што, так зазс-снался, открытки не привезс-с»

- Как интересно. А как живут сионцы? В городах?

- Ты что! Нас нельзя селить близс-ско! Яхвассы сцепятся. Это у них инстинктивное, соверш-ш-шенно не контролируется. Мы живем на отдельных фермах. А встречаемся по каким-нибудь поводам: рожш-ш-шдение нового члена семьи, научное открытие, пох-х-хороны, смотрины. Вот приедем, обязс-сательно будет попойка и барбекю.

- Прямо как некоторые люди.

- Это некоторые люди, прямо как мы. Вот и вручим кажш-шдому по бутылочке. Пусть тащш-шатся.

- Зачем? Вы же и так достаточно эмоциональны.

Сионец поправил очки на средней голове и сунул спицы в карман мантии.

- Видиш-ш-шь ли, мальчик, эмоции как таковые могут ис-с-спытовать и проецировать только люди. В мире без эмоцс-с-сий это ценится очень высоко, спроси того же Мозрас-с-ста, который один из моих оптовых покупателей. Общаясь с вами, многие инопланетники стали играть в эмоции, но они не могх-х-хут их испытывать. Это как пытатьс-с-ся стрелять из кремнезс-с-ситового лазера, который так любят дети. И звук не тот, и не плавит он ничего, а главное - никакого удовольс-с-ствия от процесса. Так что эмоциональность Епитонга и Мозрас-ста - это сплош-ш-шная тоска и театр Кабуки.

- И вы?

- И мы.

- А как же тогда наша дружба? - расстроился Тим.

- Дружба должш-шна быть проявлением ума, а не эмоций. В таких отношениях каждый дает другому что-то новое и неизведанное. Разс-с-свивает, учит. Так что, у нас с тобой с-с-самая настоящая дружш-шба. Когда желание помогать идет от головы, а не от глупых химичес-с-ских реакций.

- Вы так интересно рассказываете. - Рома проснулся, отстыковался от потолка и сел рядом.

- А как так получилось, что вы улетели с сиона? Это же должно быть сродни катастрофе при таких обычаях и изолированности. - спросил Тим.

- Для Шимасса это до сих пор катастроф-ф-фа. Хотя, прошло уже около восьмидесяти земных лет. «Как же это? Дитятко, и за миллионы парс-с-секов?» Дай им волю, они бы пос-с-садили меня на цепь и выгуливали по травке.

- Гиперопека, - Ромка хохотнул, - как это до боли знакомо.

- Какая там гиперопека, действительно бы приковали. У нас-с-с некоторые своих дитеныш-ш-шей на цепи до самого сватовства держш-шат... А улетели из-за работы. Видите ли, наши, так с-с-сказать люди, способны на очень ограниченный спектр эмоций. Селекция подразумевала мышечную и молочную производительнос-с-сть, но никак не интеллект и развитие. Так что исчерпав возможш-шности, мы закатили скандал и, проругавшись месяца с три, нас вывезли на орбитальную с-с-станцию и отпус-с-стили на все четыре стороны. Рыдания Шимасса мы слыш-ш-шали аж до Кассиопеи, уже в вашей Вселенной.

- Ничего себе! - Тим восхищенно присвистнул, и к нему тут же прибежала дрессированная плюпла, которая засеменила рядом, пытаясь забраться на колени. - Надо быть очень смелым, чтобы решиться на такой шаг. Ступить в неизведанное.

- Да, тогда еще, на заре Федерации, было очень весело. Пираты, налеты, похищ-щ-щения и откровенно больные личнос-с-сти не давали скучать новостной ленте. Потом, правда, ввели обязательную коррекцию дошколят и стало с-с-скучно. Но люди не перестают нас-с-с удивлять.

- А почему вы стали нас есть? Неужели, на сионе нет других источников белка?

- Вы не поверите, но таки нет. До с-с-сионскго бойкота, когда мы зс-сакрыли границы и порты для чужаков, кто-то из космических зас-с-сранцев протащил на планету бактерию, которая убивала все живое. Приш-шлось закрывать сион на карантин. Как Материнскую планету, так и дочерние. Пока мы очухались, пока создали вакцину, вся наша фауна лежала в скорбных руинах-х-х. Шасс рассказывал, воняло — жуть! У нас с того времени осталась памятная пус-с-стыня. Стали выводить в пробирках, но все эндемичные виды погибали, стоило им было оказаться не в стерильной среде. Тогда было решено устраивать ферму где-нибудь вне сиона, да и вообще вне нашей вселенной. Шасс Давид открыл способ расщепления прос-с-странс-с-ства и создал первый межвселенский двигатель. На нем, с грехом пополам, группа сионцев и прилетела на Зс-с-семлю. Это было райское местечко. Наши звери чувствовали себя превосх-х-ходно. Поставки мяса на родину были регулярными, Сион выкарабкался из голода, и все было хорош-ш-шо ровно до того момента, когда про Зс-семлю не прознали остальные космические бездельники. Пигалицы с Цета Рецикулы решили, что мы нарушаем межгалактические соглаш-ш-шения по освоению новых пространств и разс-сбомбили Землю к… совсем разбомбили. Погибло много сионцев, но самое главное, эти серые дегенераты из-с-сменили климат. Все фермы спешно эвакуировали, забросив жш-шивотных на произвол судьбы. Представьте себе наше изумление, когда вернувшись мы обнаружили примитивнейшую особь, которая годилась только на мясо, во главе пищевой цепочки. Люди пережили этот ад вполне успеш-ш-шно. Отобрав опытную группу, ученые отправили их на сион. И, о чудо! Зловредная бактерия обломала о них свои зс-с-субы. На Земле начались эксперименты по выведению новых, более живучих видов, но тут снова вмешались все, кому не лень. Планета стала обрас-с-стать исследовательскими станциями. Стало не продохнуть из-за ниберийцев, альдебаранцев, аквасов... эти вообще оборзели и жили в океанах, бок о бок с людьми до с-с-самой кончины планеты. Орнитоиды увели людей на отдельный участок и там уже переругалис-с-сь кто из них Гаруда, а кто Кецаль… А потом вообще началось неслых-х-ханное: люди, вышедшие изс-с-с под контроля сиона, стали нападать на людей, живущих на фермах сиона. Они, видите ли, их пугали размерами и гас-с-строномическими пристрастиями.

- Великаны? - сообразил Тим.

- Именно. - Иоад почесал нос на правой голове, пригладил гребень на левой и достал из другого кармана пяльцы.

- Что-то я не понимаю… - Роман обхватил колени, покачиваясь в своем защитном поле. - Если все это доступно широкой общественности, почему до сих пор выдвигаются какие-то странные версии о происхождении человечества?

- Видишь ли, наверно, достаточно неприятно народу с такой древней и бурной ис-с-сторией осознавать себя всего лишь коровой, которая из века в век покх-х-хорно шла на убой. Тут кто угодно взбунтуетс-с-ся.

- Удивительно, и я смогу видеть вашу ферму? Великанов?

- И увидеть и попробовать. Они великолепного качес-с-ства.

- Это же каннибализм! - возмутился Рома.

- А я бы рискнул... А как вы общаетесь с нами и ни разу никого не съели? Вот это выдержка и сила воли! - Тим почесал плюплу между глаз, и та растеклась у него на коленях переливающимся клубком.

- Мы - вегетарианцы. И потом, вот ес-с-сли бы с тобой внезапно заговорила курица и стала выдавать мудрые вещи, ты бы пус-с-стил ее на котлеты?

- Нет, я бы так удивился, что только сидел бы и смотрел.

- Вот и мы так же. Сидим и смотрим. И надивиться никак не можем.

К ним в отсек заглянул Епитонг:

- Зафиксирутесь пожалуйста, мы подошли к точке разрыва. Сейчас будет сильно трясти.

Все послушно пристегнулись к стенам.

- Ну, вот и наша Вселенная. Подумать только, раньше нужно было лететь полгода. А сейчас две недели пути, и мы дома. - сладко зевнув средней головой, прошипел сионец. - С-с-скоро все будем валятьс-с-ся на травке.

первая часть тут

Жарес Альбигойдович очень удивился когда Зоя сообщила ему, что Тиму нужно сделать предполетные прививки.

- Пап, у него с головой не все в порядке. Решил, что ему снова одиннадцать лет. И так стрессов очень много, а тебя он давно знает, не боится. Ты же понимаешь, как важно не беспокоить таких пациентов.

- Ну, дела. А казалось бы, в таком прогрессивном мире живем. Конечно, приводи его. И прививки сделаем, и шунт имплантируем. Все как положено. Пусть он решает, какого цвета шунт хочет. Синий или фиолетовый.

- Пап.

- Да не подтруниваю я, само выходит. - Зоя махнула на отца рукой и стала собираться обратно к себе в деревню.

Тим находился в приятном ожидании предстоящего путешествия. Он все еще не до конца понимал, что произошло и, сам для себя решил, что это он на тренировке так головой знатно ударился. В зеркало старался не смотреть и до сих пор пугался своих-чужих странных рук. Немезида навещала его пару раз, но потом сказала Пат-до-ту:

- Я очень сильно его люблю, но вижу, что сейчас не в радость. Держите в курсе, а я постараюсь больше Тимку не нервировать. - и улетела по работе за очередными птицами. Горе горем, но отпуск по такой причине никто не даст.

Сионца Тим узнавал и решил, что это такая трудовая практика, просто на родной планете.

- Вот в школе удивятся... Я буду первым человеком из внешнего мира посетившим Сион, вы представляете, Жарес Альбигойдович?

- Надо было тебе все-таки общий наркоз давать. - нибериец ювелирно устанавливал в предплечье мужчины шунт космического жизнеобеспечения. - Не отвлекай меня.

Тим помолчал пару минут, но потом снова заговорил:

- А вы видели межвселенские катера? Я ни разу не видел. На поле пускают только космонавтов, а я еще ни разу не был за пределами Силири. Только издалека смотрел на крупнолитражные суда. Как думаете, катера такие же красивые?

- Угу-у... - Жарес Альбигойдович потянулся за тюбиком с клеем для плоти. - Не вертись.

- Да я себе уже все отлежал.

- Терпи.

Тима уже коротко подстригли оформили все документы на вылет. С ним должен был лететь опекун, так как заболеванию присвоили недееспособность. Пат-до-ту и прочие джунглианцы не могли покинуть пределы Силири: во вселенных зверствовал отряд джунглианских карателей, которые вылавливали перебежчиков и эмигрантов. У Зои был ребенок, Ратрека работал, с Немезидой отказался лететь сам Тим. Она его пугала. Поэтому, дрожа от собственной смелости, с Тимом должен был лететь Роман.

- У меня никогда не было друзей, я не могу потерять единственного из-за какой-то болезни. Главное, самому коньки не откинуть в процессе.

Встреча Ромы и сионца была торжественно печальна. Несмотря на прогресс в преодолении юноши своей фобии, смотреть без дрожи на трехметровую громаду, которая доброжелательно улыбалась всеми тремя головами, подергивающими раздвоенными языками, он все еще не мог.

- Нам приятно позс-снакомитьс-с-ся, Роман.

- Здравствуйте. А как вас можно называть? Вас трое?

- Все зс-совут сионтс-с-сцем, потому что мы тут одни. Но если х-хотите — Иоад, к ваш-ш-шим услугам.

- Странно. Вы инопланетник, а имя — человеческое.

- Можш-шно подумать ваш род на Землю ветром занес-с-сло. Так что это не у нас-с-с имя человечес-ское, а у вас сплош-ш-шные сионские.

- Что? И вы тоже участвовали в создании людей?

- Да кто только не учас-с-ствовал. Все лепту внес-с-сли. И у некоторых совсем было худо с чувс-с-ством юмора.

- Почему?

- Ну как вы еще можете объяс-с-снить убогость вашего воспроизс-сведения? Это все серые начудили. Им показс-с-салось это забавным. Очень весело когда особпь каждый раз надо учить заново и не выпус-скать из гнезс-с-сда по шестнадцать лет кряду. Блаженные, право слово.

- Это с Цета Ретикули, которые?

- Да. Мелкие зс-слобные гении.

Катер Мозраста превзошел все ожидания Тима. В космопорте они находились с раннего утра, проходя все процедуры предполетной регистрации и час сидения на карантине. Раньше Тим видел только космопорт для прилетающих. Многочисленные закусочные и бары, хостелы, камеры хранения, беспошлинные магазины с товарами со всех концов мира. Теперь же, Тим видел, как выглядят стойки регистрации и сдачи багажа, снующих работников, большинство из которых были с венеры. Видел пилотов с постоянными шунтами, которые пришли на смену тяжелых и неудобных скафандров, логистов, стюардесс и экскурсоводов. Торговцев, ученых, рабочих далеких геологических заводов. Над его головой проносились аквасы в своих наполненных морской водой тоннелях, а в желобах, под защитой стеклопластиковых решеток, сновали плазмоиды и все остальные, кому со своим строением тела было сподручнее ползать. Роман шел с закрытыми глазами, крепко стискивая Тимкино плечо.

- Слишком шумно. Слишком много звуков и запахов. Спокойно-спокойно. Я смогу.

Наконец, они сели в капсулу развозки, и та, пролетев над взлетно посадочными «сотами» оказались перед изогнутым в спираль межвселенским катером «Бумеранг». На трапе нетерпеливо подпрыгивая их уже ожидал Любовь Мозраст в обнимку со свой ручной плюплой.

- Спасите, этот зверь тоже полетит с нами? - Ромка брезгливо обошел слизняковый хвост плюплы, чтобы пожать Мозрасту корявые пальцы. К нему и сионцу он уже немножко привык.

- Конечно. Как можно ее бросить? Плюплы очень чувствительны и сильно привязываются к хозяину. На родной планете они могут привязаться даже к камню и засохнуть с тоски, не получая ответного внимания.

- Очень напоминает поведение некоторых девочек. - Тим взошел по трапу в трюм: - А где сионец? Я хотел с ним поздороваться?

- Он в кресле синхронизации. Через полчаса закончим погрузку и можем отправляться. До точки перехода связь еще будет, а потом придется отсылать короткими сообщениями. Так что идите, тоже синхронизируйтесь.

Тим с Ромой быстро нашли синхронизаторскую, где закутанный в кокон перламутрово-золотистого излучения сидел сионец.

- Доброго утречка. Как самочувс-с-ствие?

- Очень хорошо, голова побаливает, но терпимо. - Тим сел в кресло и подключил шунт. Через минуту его самого окутал изоляционный кокон, который на время полета заменит питание, снабжение воздухом, отопление и обеспечит все нужды космонавта.

- Плюпла... С нами весь полет будет нечто склизкое, залезающее под ноги и слюнявое. Это катастрофа.

Рома откинулся на спинку и закрыл глаза:

-А в перспективе нас могут съесть. Хорошо, что я не рассказал родителям, куда лечу в отпуск.

На обзорной площадке Пат-до-ту и Маруся смотрели, как «Бумеранг» ввинчивается в рассветную эмаль неба, растворяясь в его глубине яркой звездочкой.

- Теперь нам остается только ждать и верить. Не расстраивайся.

- С ним все будет хорошо?

- Я не старейшина, что бы знать все наперед. Но если мы будем спокойны и верны в своих ожиданиях, то скоро наш Тим вернется. Вот увидишь.

Пат-до-ту протянул левую нижнюю руку племяннице:

- Пойдем, надо купить бабушке крем для панциря.

Если будете искать предысторию, другие рассказы цикла легко найти по тегу "силири".

- А я говорю, что не буду переезжать. Даже если Нерва Иванович решит презентовать мне дом. Мне нравится жить вместе со всеми. Вам этого не понять. Не в обиду, просто действительно не понять эмоциональных привязанностей. Я вырос тут и могу ходить по дому с закрытыми глазами, настолько все привычное и родное.

- Да я тебе такой же построю, только лучше. - ныл Мозраст, топая за Тимом по чердаку на своих коротких толстых ножках. - Молодой, не понимаешь. Тебе работать надо. Просторная мастерская, покой...

В боковой комнате Маруська включила стар-рок на полную катушку.

- А не безумная развивающаяся особь под боком, которая постоянно сует нос в твои исследования. Вместо новых открытий у тебя то картошка, то крыша течет.

- Это жизнь. От картошки и крыши не скроешься, даже будучи маститым профессором. Кстати, именно с профессором мы ее и латали. Вдвоем сподручнее.

- Ну, ты хоть проект посмотри. - карла, подтянувшись на скрюченных ручках, забрался в постель и подал Тиму наладонник.

- Нерву Ивановича очень впечатлили твои исследования, а если ты хочешь свой институт, то ему все равно нужно здание. Как ты собираешься арендовать землю под постройку на зарплату завхоза? Без инвесторов тут не обойтись, как ни крути.

- Мозраст, у меня от тебя голова опять болит. Пойдем лучше чаю попьем. Бабуля рогаликов скрещенных испекла.

- Как это, скрещенных?

- Тесто человеческое, а начинка джунглианская. Даже знать не хочу, что это. Но на вкус похоже на лимон.

Подходящей для карлы мебели в доме не было. Сидя на столе Ту, Мозраст гнул свою линию:

- Многие, кому помогло твое лечение, с удовольствием пожертвуют деньги в фонд.

- В какой такой фонд?

- Да его организовать дело пары минут. Я хоть сейчас позвоню Епитонгу, он все устроит.

- О предки мои. - Тим дал кусочек рогалика смешной плюпле, которая ползала под столом в пестром ошейнике с круглыми бубенчиками. - Может, я вообще раздумал институт организовывать. Может, мне своих исследований хватает.

- Быть такого не может! - от прыжков карлы чай выплескивался из стаканов. - Это просто уныние. Я знаю, такое у людей случается. Недавно у сионца специально два флакона купил посмотреть, и что ты думаешь? Так впечатлился, что забыл плюплу в продуктовом, пришлось возвращаться.

- Мозраст допивай чай, бери плюплу и идите гулять дальше: у меня и правда очень голова болит. Полежу, может отпустит.

- А почему ты меня постоянно зовешь вторым именем? Оно же сугубо деловое. Для дружбы я использую всегда первое.

- Потому что называть тебя Любовь - выше моих сил. Посмотри потом значение слова на космолингве.

Тим сморщился от головной боли и обернулся на вошедшего в кухню Пат-до-ту:

- Привет пап.

Потом снова повернулся к столу и уставился на карлу так, будто видел его впервые:

-Па-а-ап?А что на нашем столе делает карла?

Рома, Немезида и Клавдий Петрович, встретившись в больничной приемной, задумчиво обменивались фразами «мдам», «нда-а» и «как же так-то?»

- И что? Совсем никого не узнает? - переспросил Рома.

- Нет. - шелестяще-серым голосом ответила Мези

- Отца только узнает. Как будто снова вернулся в свои одиннадцать лет. Всех остальных: меня, бабушку с дедушкой, Маруську не помнит. Ратреку не узнал и расплакался как ребенок, решил что его жестоко разыгрывают.

- Я сначала думал, что это банальный нервный срыв. Переработал, может, человек. Но дело не в подсознании. Помните, когда Тим был ребенком, то произошел несчастный случай?

- Рома не знает. Тим занимался спортом в школе. На соревнованиях произошло страшное: было много переломов, он хромать стал после этого случая.

- Болезнь прогрессировала незаметно. Мозг Тима давно уже поврежден, просто только сейчас это дало о себе знать. Что бы с ним сейчас не происходило, вытесняет и путает воспоминания начиная с того момента.

- И не жаловался. Только говорил, что голова побаливает, пил обезбаливающие. - Немезида совсем сникла. Рома взял девушку за руку:

- Профессор, но ведь вы его вылечите?

- Если бы все было так просто, юноша. Мозг человеческий - такая сложная материя, что не расшифрована до сих пор. Будь заболевание Тима чисто психологическим, мы бы его откорректировали и отпустили домой с миром, но у него физическая травма. Болезнь будет развиваться. Я могу предложить только погрузить его в анабиоз, что бы сохранить личность нашего Тима. С каждым днем он все меньше может запомнить. Будем надеяться, что в скором времени Федерация найдет лечение и этого недуга.

В это же время Зоя, взрослая Зоя Кислицина, мать очаровательной дочки, сидела напротив Тима. Тот лежал в палате, недоверчиво рассматривая гало-снимки.

- Бред какой-то. То есть я все-таки начал встречаться с Раей, но мы расстались?

- Да.

- И вот эта вот странная тетенька в перьях - моя девушка?

- Да, Тим.

- Ну, офигеть теперь. Даже не знаю, что меня пугает больше: собственная внешность или то что у меня все-таки есть девушка. А вы с Ратрекой поженились?

- Да, ты был шафером на свадьбе. Вот, смотри.

- Завидую. Прям совсем. Только про меня не рассказывай. Если я все еще живу с папой, значит у меня все не так хорошо получилось.

- Что ты! Ты просто умница! Ты помог огромному количеству инопланетников, хотел построить свой институт и путешествовать по Вселенным. А Немезида чистый ангел, бесконечно влюбленная в тебя и свою работу.

Тим фыркнул, совершенно по-мальчишески стрельнул на Зою глазами и расхохотался в голос:

- Ну тебя, Зойка. Ерунду такую говоришь, а еще взрослая. Когда меня отпустят уже? В школе небось занятия вовсю…

- Тимка. Ты ж уже как пятнадцать лет как выпустился, родной. - Зоя выключила проектор и убрала его в карман.

- Да?

Худой, заросший щетиной мужчина повернулся лицом к стенке:

- Устал я что-то. Посплю. Рад был тебя видеть.

Тима продержали в больнице еще неделю и отпустили, поставив в очередь на крио-заморозку. Но дома он чувствовал себя плохо, мучился от головных болей, нервничал и успокаивался, только когда к нему приходила Маруся.

- Если ты думаешь что маленький, значит мы с тобой примерно одного возраста.

- А ты в каком классе учишься?

- В четвертом. Я развиваюсь не так, как люди. Приходится много подтягивать и заниматься.

- Да, и вот это... - Маруся подняла руку, полностью закованную в искусственный экзоскелет, во избежании травм совершенно мягкого, безхитинового тела:

- Очень неудобно, когда хочешь погонять с ребятами в мяч или покувыркаться на турнике. А самое мучительное, когда чешется спина. Приходится уходить в туалет, снимать с себя верхний панцирь, чесаться, потом вновь все это на себя напяливать. Не детство, а сплошная мука.

- Бедняжка. Это пройдет?

- Ты говорил, да, со временем панцирь отвердеет. Даже сделал мне специальные известковые конфеты. Они противные, но я их ем. Вдруг и правда поможет.

Маруся взяла его за руку и прижалась к ней своей еще мягкой мордочкой:

- А тебя правда заморозят?

- Не знаю. Папа говорит, так надо, а он меня никогда не обманывает. - Тим сел и бережно погладил инсектоида, стараясь не задевать коротенькие, детские антенны. - Но мне бы не хотелось. Такое ощущение, что сплю, и мне снится этот кошмар. И голова болит. Хотя ты очень прикольная, и если у меня и правда есть такая двоюродная сестра, я очень рад. Жалко, что нельзя ходить с тобой в школу. Мы бы играли вместе.

Время незаметно шло, и дата заморозки неумолимо приближалась. Немезида проплакала все глаза, бабушка Ту беспрестанно молилась, Пат-до-ту ходил мрачнее тучи. Но однажды вечером в их дверь постучали.

На пороге стоял Любовь Мозраст. За его спиной возвышался скорбный Епитонг, а за ним, затмевая уличное освещение, возвышалась громада сионца.

- Благодарю.

Карла прошелся по столу и, металлическим голосом, прокашлялся. Сионец сидел в углу: там он меньше всего мог что-нибудь сломать из-за своих габаритов, Епитонг присел на диван рядом с дедушкой Ту.

- Мы пришли в этот неурочный час, потому что Тим не только ваш любимый родственник, но еще и наш друг. Что бы там не говорили всякие ксенопсихологи, утверждая что настоящей дружбы между инопланетниками и людьми не бывает. Бывает. И как его друзья, мы не можем допустить, что его заморозят на неизвестное количество лет, пусть, в космическом масштабе, и ничтожное. В конце концов есть не только люди, врачующие людей. Есть более древние расы, которые изучили человеческий организм, разобрав его на кварки и лептоны. Если человек Тим смог вылечить инопланетника, то инопланетники смогут вылечить человека Тима.

- И что вы предлагаете? - спросил Пат-до-ту неживым голосом всеразговора.

Трехголовый рептилоид выступил, прервав напряженную тишину:

- Мы предлагх-хаем отвес-сти мальчика на Сион. Мои сородичи изс-с поколения в поколение сталкх-х-хивались с их с-сзаболеваниями, разводя людей, как скот.

- Мы не настаиваем! - заметил карла - Но подумайте сами, есть огромная вероятность того, что Тиму там помогут.

- И такая же, что его там съедят. - Маруська не смогла остаться в стороне.

- Даже не знаю, что хуже: пролежать бесконечное количество времени в заморозочной ванне и пережить всех, кого ты любил в прошлой жизни, или попасть на праздничный стол к людоедам.

Сионец возмутился:

- Я вас-с таки умоляю! Из Тима даже суп не свариш-ш-шь, больно кос-с-стляв. И потом, он будет под моей протекцс-с-сией.

- Насчет расходов вы не беспокойтесь. У меня есть прекрасный быстроходный катер: я привезу и увезу Тима. - Мозраст скрестил на выпяченной груди свои серые, скрюченные временем ручки.

- Это шанс для нашего мальчика. - бабушка посмотрела на дедушку. - И вы только подумайте, в каком он будет восторге, поправившись и обнаружив себя на Сионе. На закрытой планете.

- Или ужасе... - покачал головой Пат-до-ту. - Это серьезное решение, надо подумать.