Озвучки серии "Лунная песня" часть5
Компания у костра развалилась из-за упавшего настроения и желания спать. Все договорились по очереди караулить лагерь, но кое-кто решил всё сделать по-своему
Компания у костра развалилась из-за упавшего настроения и желания спать. Все договорились по очереди караулить лагерь, но кое-кто решил всё сделать по-своему
Мой друг завтра умрет. Джон. Он не хочет раздувать из мухи слона.
Я купил пива. Майк – сигары. В кузове пикапа в ряд разложены пять удочек, по одной для каждого из нас. Мы уедем к озеру и попробуем что-нибудь поймать.
В последний раз.
– Этот твой рассказик, – кашляет Джон, – тот, о сегодняшнем вечере. Пиши в настоящем времени, хорошо? Как будто я все еще здесь, читаю вместе с тобой. Даже если это не так.
Конечно. Я говорю ему, что так и сделаю. Мы разберемся с этим позже.
– И, пожалуйста, давай поменьше о болезни. Рак и так забрал слишком много нашего времени.
Конечно, друг.
Мы едем. В открытое окно врывается прохладный ветерок. Огни на шоссе начинают загораться. Я поворачиваю направо, на Фуллатон-авеню. Сворачиваю на кольцевую развязку рядом с правительственными учреждениями. И вот мы на месте.
Наш старый район.
Место, где мы познакомились. Место, где мы выросли.
Место, где мы попрощаемся.
Паркуемся. Дома в этом квартале все разные, но в воздухе все равно чувствуется что-то общее. Почти ощущается на вкус. Запах с кухни миссис Уокер. Печенье мамы Тома. Жизнь, задолго до того, как мы научились водить машину. До того, как стали гонять на велосипедах в магазин на углу без разрешения родителей. Тогда все было намного проще. Нам всегда было куда пойти. Озеро было нашим домом.
– Помнишь скамейку? – спрашивает Джон. – Ту здоровую скамейку.
Я помнил. Помню.
– Кто-то бросил его на обочине, вдребезги разбитый. А ты нашел этот кусок мрамора и протащил на себе почти три километра, чтобы нам было на чем сесть у воды и порыбачить.
Ты мог бы помочь.
– Мы смогли, не так ли?
Смогли.
– И посмотри на нас сейчас.
Тридцать лет спустя.
– Все еще друзья.
Мы выходим. Фонари еле мерцают. Темнота рисует знакомые тени брошенных игрушек в когда-то родных двориках перед домами. Джон собирает снасти. Я беру напитки. Отец говорил, что пиво должно входить крепко, а выходить легко. Он скончался несколько лет назад. Я так сильно тоскую по прошлому, прекрасно осознавая, что оно ушло навсегда.
– Когда приедут парни? – спрашивает Джон.
Они уже должны быть здесь.
– Все?
Да.
– Хорошо. Ты в порядке?
Нет.
Дальше идем пешком. Тропинка к озеру ведет за пределы района и спускается в долину. Перебираемся через железную дорогу. На другой стороне возвышается крутой скалистый холм. Джон пыхтит, но преодолевает препятствие как чемпион. Мы приземляемся на мягкую насыпь, спускающуюся прямо к озеру.
Стряхиваем пыль с джинсов. Поднимаем глаза.
Ребята уже ждут.
– Привет!! – Майк первым бросается вперед. Здоровенный, он заключает Джона в медвежьи объятия. Хрупкое тело почти исчезает из виду. Майк плачет. Потом смущенно отстраняется, рассматривая удочку. – Для меня большая честь быть здесь с тобой.
Дэнни следующий. Он наклоняется вперед и шепчет что-то многозначительное Джону на ухо. Они молча смотрят друг на друга. Дэн отступает и уходит ниже по дорожке.
– Спасибо.
Джефф последний. Он оглядывает нас. Делает паузу. Вздыхает.
– Я не понимаю, почему ты не в больнице.
Чувак…
– Нет-нет, я просто говорю. Ты же выглядишь вполне нормально! У тебя хорошие врачи? Лучшие? Они точно уверены, что это смертельно? Иначе как ты вообще сюда дошел?? Нельзя же просто сложить лапки и сдохнуть! Современная медицина – это нечто невероятное. А вы ребята? Серьезно? Никто не собирается его остановить?
Джон кивает, слушая все это. Делает глубокий вдох, ждет, пока Джефф закончит. Затем отвечает.
– Я понимаю. Ты считаешь меня сумасшедшим. Но правда в том, что моя жизнь подошла к концу. Врачи это знают. Эксперты это знают. Гребаные адвокаты это знают. Я знаю. Я, наверное, смог бы провести еще несколько недель, подключенный к аппаратам, но...
Он колеблется.
– Какой в этом смысл, чувак? Реально? Если мне суждено умереть, я хочу, сделать это так же, как жил. С моими друзьями. С моими братьями. Вы, ребята… вы не понимаете. После несчастного случая с моими родителями. После того, как дядя уехал... Вы были всем, что у меня осталось. Вы были моей семьей. Я спал на ваших диванах. Ел вашу еду. Мы часами бегали по тропинкам у озера. Я имею в виду, гребаная кровь, наша гребанная кровь – это место. На земле, в которую мы ее пролили. На острых краях заборов, крючках и щучьих зубах. – Он улыбается. – И это еще не все. Мы не будем рыбачить.
Ребята удивлены.
– Простите, я солгал. Мне нужна ваша помощь. В последний раз.
Листва шуршит – начинает моросить дождик.
– Об этих лесах ходит легенда, знаете? Хотя, наверное вы такую не слышали. Была война. Несколько сотен лет назад. Солдат подхватил инфекцию из-за раны. Его подразделение попало в засаду, многие погибли, а оставшиеся отступили по тропе в долину. Вот в эту долину. Раненые, брошенные умирать… Враг двинулся дальше, впереди было много битв и много тел, ждущих пули.
Эти парни, видите ли, понимали, что им крышка. Никто не пришел бы к ним на помощь, никто не подлатал бы их серьезные раны. Они просто ждали смерти.
Однажды вечером, когда конец был близок, явился Дьявол. И кого он узрел? Пятерых убийц. Мародеров. Пять ржавых шестеренок военной машины, цепляющихся за жизнь. Он решает устроит пир. Двери подземного мира распахиваются, выпуская орды приспешников Сатаны. Гончие, визжа, готовятся к трапезе.
Но солдат умен. Он предлагает сделку. Говорит дьяволу, что их души чисты. Они убивали из милосердия и во имя страны, но ни один из них не совершил преступления в глазах Бога, в котором не успел бы раскаяться. Ад не сможет забрать никого из них… Или может взять одного.
Тронутый храбростью этого человека и соблазненный вкусом его души, Сатана соглашается на сделку. Одна душа в обмен на здоровье и богатство для оставшихся четырех друзей. Часы показывают полночь. Группа готовится к последнему прощанию.
И в этот момент план обретает форму.
Видите ли, солдат хорошо знал эти леса. Леса, что старше ангелов и демонов. Леса со священной водой. С благословенными деревьями.
Джон достает нож.
– Солдат заключил другую сделку.
Джон режет себе запястье.
– Какого хрена, чувак? – шепчет Майк. – Я не подписывался на колдовство.
Джон улыбается и хлопает ладонью по дереву. Густая красная кровь стекает по коре. От этого зрелища у меня внутри все переворачивается.
– Солдат отдал свою душу озеру. И Сатане нечего будет взять. Солдат отдал свое тело листьям. Демонам нечего будет съесть. Солдат отдал свою кровь деревьям…
Джон что-то вырезает на коре.
– …и остался с ними навсегда.
Мы все смотрим на него.
– Солдат говорит друзьям готовить лодку.
Вдалеке появляется Дэнни. Он что-то тащит через камыши.
– Они так слабы в этот момент. Все силы уходят на то, чтобы просто поднять эту лодку со дна озера. Солдат забирается внутрь. Ему вручают винтовку. Он просит друзей не торопиться с прощанием, потому что это не конец, а всего лишь новое начало.
Часы бьют полночь. Завывает сильный ветер. На озере поднимаются волны. Солдат просит друзей столкнуть его в воду, в последний раз. Темнота постепенно окутывает лодку. На берег опускается туман. И вот солдат исчезает.
А Сатана готовит армию. Демоны стекаются к кромке воды, чтобы полакомиться душой бедняги. Блюдо оказалось меньше, чем было обещано, но мясо по-прежнему манит. Остатки отряда прячутся на деревьях, кто как может, а снизу жуткие звери, с когтями, размером в руку человека, ползут в озеро, словно змеи.
Вода волнуется, отвергая вторжение. Белая пена выступает на волнах, они бьются и бьются о берег. В центре озера закручивается водоворот. Лодка теперь в ловушке, но и нечисть тоже. Демоны, титаны, сам дьявол мечутся, подхваченные яростным течением. Озеро разверзается. Нечистые тщетно цепляются за берега, их злобные крики разносятся на километры вокруг… Но все бестолку. Мать-природа разжимает челюсти и проглатывает яд целиком.
Джон улыбается.
– Ад и все его приспешники возвращаются в подземный мир.
Он смотрит на меня.
– И вот все стихает. Небо проясняется. Ливень наполняет ручьи. Пламя гаснет, а поваленные деревья исчезают в разломе. Солдаты встают. Один из них начинает смеяться. Другой – плакать. Ноющие раны заживают. Оторванные ноги становятся целыми. Все четверо бегут по берегу и кричат от безудержной радости безумцев, получивших второй шанс на жизнь.
Джон вздыхает.
– Но в разгар празднования голубое каноэ лениво прибивает обратно к берегу. Солдаты заглядывают внутрь, но оно пусто. Они думают, что понимают. Думают, что их друг навеки проклят, заплатил высочайшую цену. Они собираются в торжественном молчании. Начинают уходить. Но по пути из долины происходит забавная вещь.
Солдаты проходят мимо дерева. Этого дерева. На коре написано послание. Договор с водой. Обещание, данное листьям. И они понимают, что эта смерть прекрасна. Удивительна. Уловка древних сил. Их друг сделал выбор: остаться здесь, в долине, навсегда. Вне досягаемости дьявола.
Джон садится в лодку.
– Война заканчивается. Четверо друзей живут долгой и насыщенной жизнью, поражая невероятным здоровьем, богатством и процветанием. Как и было обещано. Но по мере того, как часы их жизней подходят к концу, и смерть кажется неизбежной, они решают заключить новый договор. Свой собственный пакт.
Джон достает пистолет.
– Неважно, как они умрут. Неважно, когда. Они все вернутся к озеру. В последний раз. Чтобы присоединиться к другу.
Он заряжает один патрон. Смотрит на каждого из нас. У меня мурашки бегут по коже. Я не готов.
– Итак. Вы поняли, чего я от вас хочу?
Поняли.
– Хорошо.
Двенадцать часов. Майк плачет. Джефф торгуется. Дэн останавливает их. Потому что это еще не конец. А Джон просит не раздувать из мухи слона.
Мы заходим в воду. Отталкиваем лодку. Машем Джону. Я просто хочу схватить его. Схватить, выволочь из лодки и вернуть к нам. Но вскоре он исчезает. Темнота поглощает лодку целиком.
Вдалеке раздается взволнованный голос.
Затем он начинает кричать.
Озеро закипает. Вспыхивает так быстро, что берег мигом выгорает. Вдалеке молния распарывает небо. Ночь оживает. Тени потоком несутся с вершины холма, взрывая копытами землю. Их глаза истлели. Зубы сверкают, как ножи. Они бросаются на нас: острые когти в клочья рвут мою толстовку, кровь брызжет из ран. Адреналин бьет ключом, и я хочу драться! Но внезапно наваливается усталость. Я не могу открыть глаза. Я ничего не слышу. Я не хочу умирать. Еще нет. Не здесь.
Раздается одинокий выстрел.
А затем, будто кто-то открывает кран, с небе хлещет ливень.
Вода выходит из берегов. Озеро расплескивается, как переполненная ванна. Лодку, хрупкую скорлупку, несет к берегу. Джефф вскакивает и бежит к ней. Остальным это не нужно. Мы и так знаем.
Там пусто.
По дороге из долины мы проходим мимо дерева. Нашего дерева. На его коре давно вырезаны пять имен. Под еще одна надпись. Совсем свежая.
Здесь был Джон.
Контракт заключен. Скреплен кровью. Его путь завершен. Наш только начался. Потому что однажды, в конце концов, каждый из нас отправится в Ад в одиночку.
Я молюсь, чтобы озеро похоронило меня и вернуло домой.
~
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
🔞18+
👉Вернёмся назад, к тому же дню, когда Ира, Артём и Егор покинули дом Инны.
- С чего я должна слушать череп, висящий в мешке у меня на поясе? – возмущалась Ира, не желая менять своего маршрута. Егор же настаивал на опасности выбранного упырицей пути, да и времени он отнял бы куда больше.
Втроём они брели на поиски порта, в котором по словам ведьмы Инны находился Стас. Как они уже обсуждали, таких портов могло быть два, и оставалось только угадать точное местоположение приятеля. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Конечно, ни Тёму ни Иру это не устраивало, но кто бы им дал верный ответ на такой вопрос после того, как ярость или страх Иры убили Инну?
- Потому что я знаю куда больше вас. Я не просто костяная бошка, а пленник, поплатившийся своей добротой! Я положительный персонаж и правда хочу помочь вам, а не загнать в тупик. Слушайте меня, и найдёте друга, - повторял Егор, уже не в первый раз выдавая себя за какого-то друида, но так и не рассказал полностью историю.
Тёма к нему прислушивался, но разве он мог заставить Иру повиноваться. Только она могла нести мешок, и если от неё не отстанут, грозилась швырнуть башку в болото или озеро, смотря что попадётся раньше на пути. Периодические споры ни к чему не приводили, и они так дальше и брели через лесные дебри.
Но ночью вампирша могла бы быстро преодолевать расстояния, но днём их скорость была ограничена человеческими возможностями.
- Может, стоит довериться ему? – вновь посоветовал призрак.
- Да как же вы меня достали оба! Я решаю, куда идти. Я уверена, что так будет быстрее! – кричала упырица.
- Тут есть опасные для тебя места. Можешь или на охотника нарваться, или на колдуна. К шоссе нужно выбраться, а там поймаем машину и повезут нас быстро-быстро, - бормотал череп, точнее тот, кто в нём таился.
- А платить-то чем я буду за проезд? – спросила Ира, состроив недовольное лицо, будто Егор мог посмотреть на неё.
- Гипнозом будешь платить, - усмехнулся Тёма, - Как в деревне всех дурманить, так у тебя и мыслей не было, а тут ради Стаса боишься прибегнуть к своим же методам. Чего ты вообще такая злая стала вдруг? – поинтересовался призрак.
Ирка хотела ответить, но её опередил череп.
- Есть она хочет, чего не понятно. У нас же тут компания такая собралась, одна нечисть, хотя я себя к таким не причисляю, но сейчас выгляжу именно таковым, - рассказал костяной друг.
- Впервые чего дельное говоришь, - фыркнула вампирша, - у меня уже голова кругом идёт, если не выпью крови в ближайшее время, тогда и узнаете, что такое ярость. Нужно поймать кого-то, не могу больше, - сказала Ира, и уселась на землю.
- Тут деревня будет скоро, правее нужно взять, и километра четыре пройти. Как раз и темнеть начнёт, так что сильно много времени не потеряем, - указал Егор словами направление дальнейшего пути.
От этих слов упырица приободрилась, глядя как раз в ту сторону, где могла бы найти пропитание. Они уже много прошли через поля и леса, и вполне реально, что Егор не ошибался.
- Вообще никак не дотерпишь? – спросил Артём, облокотившись рукой на дерево.
Это было только внешне похоже, что ствол удерживал призрака, на самом же деле, дух просто парил в таком положении, научившись пользоваться воздухом, по которому, оказывается, он мог и летать.
- До чего я должна терпеть? – озлобленным взглядом уставилась на него Ира.
- Ну, до порта, например, а там поймаешь какого-нибудь злодея, - пожало плечами привидение.
Ирка ещё злее глянула не приятеля, ничего ему не ответив.
Они пришли к той самой деревне, о которой твердил череп. Первый же дом, стоявший на окраине сразу же привлёк демоницу. В нём горел свет, и он был явно ближе остальных, будто дом какого-то нелюдимого отшельника, такого и не жалко будет съесть. А лишь почуяв возможную трапезу, вампирша уже не могла давать себе отчёта. Даже днём она была готова ворваться к хозяевам и впиться в них клыками, надеясь справиться с добычей и без дополнительной силы, которую получала ночью. Всё равно она была сильнее любого человека.
Ира ускорила шаг, а вскоре и побежала к дому.
- Стой, дай хоть проверю, кто внутри! – кричал позади Артём.
- Ира, стой, это дом ведьмы! – пробухтел из мешка Егор...
Любители хороших Криптоисторий – пролистывайте дальше! Увидела Конкурс, загорелась. Сама читаю их давно, отдыхаю так. Решила тоже попробовать. Написала. Прочитала. После этого мой внутренний Читатель набил морду моему внутреннему Автору. И правильно сделал, есть за что. Но просто выбросить или «положить в стол» физически не могу. Неделю пыхтела вместо сна (другого времени нет). Три дня только через программу «Свежий взгляд» гоняла (шикарная вещь, первый раз в ней свой текст увидела – поседела). Потом прочитала… Расстроилась. Понятно стало, где талантливые люди и где я. Но просто уничтожить не могу. Оставлю здесь, может, развлечёт кого-то.
Сама история:
- Да ладно, чего ты злишься, друзья же придут! – Лариска кружилась по комнате, среди разбросанного хлама. Ее рыжие волосы развивались, создавая вихрь из пыли, которую хорошо видно из-за света, просачивающегося сквозь тюль от окна.
- Это не мои друзья. А его родственники, - я протер очередной стакан и запихнул в сервант, на полку.
- Ну и что?! Разве ты мне не рад? Они такие же родственники отца, как и твои. Все равно же собирался отмечать! – Ларискин позитив поражал, мне стало казаться, что она под каким-то препаратом. Не может быть настолько хорошего настроения просто так у нормального человека.
- Нет, не собирался. Я не хотел ничего отмечать, в крайнем случае, думал посидеть с братом.
Лариска – моя троюродная сестра по отцу. Мы переехали в этот закрытый городок несколько дней назад. Все было так стремительно, что я даже до сих пор не успел распаковать вещи. И эти гости мне совсем некстати.
Началось все два года назад. Умерла мама. И мы с Темкой остались вдвоем. Мне тогда исполнилось семнадцать, а Темычу – всего два. Была еще прабабка, по матери, но ей стукнуло девяносто четыре. Большей частью она лежала, и, несмотря на относительно трезвый рассудок (лишь изредка путала даты и имена), она сама нуждалась в уходе. Шансов взять нас под опеку у нее никаких. И вот тогда мне пришлось вспомнить, что у меня есть отец. Они развелись с матерью, когда мне было 8, и я мало знал его. Кроме того, что он любил выпить, а потом избивать нас. После развода он приезжал пару раз, когда я был еще маленький. Из этих встреч отпечаталось только: холод на улице, его широкие сдвинутые брови, и яркая красная машинка, которую он протягивал мне, вытащив из кармана. Вот, пожалуй, и все мои воспоминания об отце. Но других вариантов у меня не было. Найти его получилось не просто. Он много переезжал, так еще и оказался жителем закрытого города, где почему-то почти не ловила обычная сотовая связь. Спасибо прабабушке, в молодые годы была научным руководителем в каком-то НИИ, и сохранила много полезных контактов. Через внуков ее учеников нам удалось все-таки пробиться к нему. Меня он готов был взять «без проблем». Проблема была в Теме, который родственником отцу не являлся. А моя деятельность и затевалась ради младшего братишки. С очень большим трудом нам удалось уговорить батю. Услуга оказалась не дешевой – бабушка согласилась написать дарственную на половину своей квартиры в пользу отца, если он усыновит Тему. Было еще одно непременное условие, которое мы должны выполнить. Этим условием был переезд к отцу. Я надеялся обойти этот вопрос, успеть выучиться, найти работу, и попробовать через суд отбить Темыча обратно. Но судьба распорядилась иначе. Этой весной умерла прабабушка, и отговорок, почему мы не переезжаем, больше не осталось.
Мы сошли с поезда, сели в видавший все в своей жизни, уазик, и весело побрякивая багажом и головами о стены и потолок на поворотах, поскакали по извилистой дороге вдоль леса. Ехали долго, более трех с половиной часов. Что меня удивило в самом начале, так это длинный бетонный забор с колючей проволокой в виде ежей наверху. Позже отец сказал мне, что иногда она бывает и под током. Пытаясь понять, что ждет меня впереди, я лазил в Интернете, и ожидал в худшем случае увидеть частокол с колючей проволокой, а не сплошную стену из бетона на несколько десятков километров вокруг. Нехорошее чувство появилось еще тогда. Что же они такое прячут там, раз обычным людям нельзя даже через забор смотреть. Но это было не все. Город ни гуглился на картах и в Интернете. Очень странно, о нем нашлось лишь несколько заметок из разряда: «в 10 домов провели газ» и «открывается фестиваль песни и танца». Когда я сказал об этом отцу, тот лишь довольно хмыкнул и пробурчал в усы: «Что ж ты хочешь? Закрытый город!» Проверка документов на КПП, и мы въехали. «Городом» это можно назвать лишь условно, меньше двух сотен домов. Часть из которых стояли пустыми. В большинстве своем это не новые постройки. А какие-то полуразвалившиеся деревянные домишки из прошлого века. То, что дом не жилой, было легко узнать по отсутствию дыма и заколоченным ставням.
В одном из таких строений поселился и отец. А точнее - мы, все трое. Как человеку с детьми, ему выделили жилье «попросторнее», где он обитал до этого я даже не хотел представлять. Дом был полуразрушенный, давно не жилой, полусгнивший и грязный. Только шагнув через порог, я почувствовал, как в нос ударили запахи сырости и плесени. Оказалось, отец успел перетащить в этот городок всю свою семью – родителей, брата, двоюродных и троюродных родственников. Привлекали сюда большие зарплаты. За ту же работу повара, плотника, нянечку в детском саду здесь платили в несколько десятков раз лучше.
А сегодня у меня день рождения. О котором, я надеялся, никто не знал, и совсем не было настроения отмечать.
В прихожей послышался топот и шум открывающейся двери. Незваные гости начали прибывать один за другим. Первым ввалился Виктор, двоюродный брат отца, высокий дородный остроносый мужик с кудрями и залысинами в полголовы. Его вес и мохнатая дубленка не позволили ему влезть в нашу, заваленную хламом со стороны квартиры, дверь прямо и теперь он протискивался бочком. Дом заполнился запахом перегара. Через пару минут его нагнали дед с бабкой. Ее везде издалека легко узнать по повязке на голове, с торчащими вверх концами. Сегодня тряпка была зеленой в белый горох. В первую нашу встречу, отцова мать вылила на меня ушат помоев о моей матери вместо приветствия. Поэтому от радости сегодня сразу противно заныла щека, и непроизвольно поехала куда-то в сторону. Следом потянулись еще какие-то родственники, которых я видел впервые.
Я зашел на кухню и налив две рюмки водки, выпил их одну за другой, в промежутке закусив кислым лимоном, чтобы успокоить нервы. Лекарственных средств вернуть себе психический нейтралитет не обнаружилось. Зайдя обратно в комнату, сел на край грязного дряхлого дивана. Сил и желания убирать все это ради «дорогих гостей» не было.
Отец уже старался там вовсю. Протер стол и поставил закуски, метаясь от комнаты в кухню. Гости разбредались кто куда, не раздеваясь, осматривали «хоромы».
- Ну, ты чего? – ткнула меня под локоть Лариска, махнув из бокала темно-красной жидкости, видимо, «презент» от дорогих гостей. Я скривился. И тут в прихожей послышался подозрительный шум, напоминающий по воющему грубому звуку начало брачного периода у лосей. Высунув голову в проход, я успел увидеть необъятных габаритов тетеньку в черном одеянии, обвешанную какими-то звенящими бубенцами, и размахивающую сосудом, из которого шел дым. Когда она уже практически скрылась в нашем туалете, совмещенном с ванной. Санузел - этот прорыв в цивилизацию - недавняя пристройка к дому, и единственное – чему я искренне порадовался.
- Они вызвали ведьму? – мое и без того уже кривое лицо, перекосилось еще сильнее.
- Шаманку! Ну, ты же знаешь, какой сегодня день…, - меланхолично заступилась Лариска за любимых родственников.
- Мой день рождения? Пасха???
- Ну, ты же знаешь, что у твоего отца пунктик, ему чудится что-то в вашем туалете, он даже боится туда заходить. Слышится ему постоянно что-то, из зеркала на него кто-то глядел, - Лариска похрустывала соленым огурцом.
Потная тетечка с благовониями, вытирая платочком лоб, степенно проследовала из дальней части дома и, плюхнувшись рядом со мной на диван, велела налить себе «чего-нибудь посвежее». Я подвинулся, мне совсем не осталось места в этом доме.
То ли от духоты и сильного запаха ладана, то ли от выпитых двух рюмок водки, меня повело, мозг как будто заволокло туманом.
И в следующее мгновение я обнаружил себя сидящим на лавке в помещении со стенами, выкрашенными бежевой и белой красками. Рядом сидела Лариска, дальше дед, еще какие-то гости. Женщина охала в конце коридора, отец и бабка носились туда-сюда, попеременно пытаясь хватать людей в белых халатах, и забегали в палату. Это все было так естественно, по началу, даже не вызвало у меня чувства недоумения, что что-то не то.
Когда я вспоминал эту ситуацию впоследствии, много лет спустя, именно естественность происходящего, не вызывающая в мозге вопросов, тревожила меня больше всего. Как это может быть: человек не обращает внимания на то, что какая-то дикость происходит вокруг него? Как мой мозг умудрился спрятать это и даже не дал мне ничего понять?
- Ларис, что мы тут делаем?
- Витьку стало плохо с сердцем, не помнишь что ли?
Я обвел глазами коридор. Везде сновали люди. Окна распахнуты, дует сыростью ранней весны. Судя по всему, это была местная поселковая больница. Подошел отец, подвел мне брата. Малыш устал и стоя, положил голову и уткнулся носом в колени. Я гладил его по волосам. В мозгу роились мысли. Больница и сама ситуация не вызывала у меня сомнений, все было естественно. Только…
- Ларис, а ты помнишь, как ты тут оказались?
- В смысле? На машине приехали, конечно.
- Я понимаю, но сама картинка как мы ехали у тебя есть? Ты помнишь, образами, как мы добирались сюда на машине? – Лариска отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.
А вот у меня, как я ни старался, как ни пыжился, картинки как мы оказались здесь, перед глазами не было. Я не мог это вспомнить. Вот несколько минут назад мы сидели на диване, разговаривали с шаманкой, она рассказывала смешные случаи, что только ее изгонять не вызывают. И вот мы здесь, в больнице у палаты, в коридоре. А между этими двумя событиями картинка у меня отсутствовала. Я уже хотел, как и Лара, отмахнуться от этого, списав на истощение последних дней и алкоголь, который не так часто встречался с моим организмом. Как нас всех подняли и повели в другой коридор.
Я по инерции встал и пошел, сначала даже не поняв, что не так. На самом деле все было НЕ ТАК. Навстречу мне шла такая же колонна людей, впереди их вела женщина в белом халате с пучком на голове. Коридор был очень узким, с большим количеством маленьких окон с решетками. И поравнявшись с идущей в другом направлении колонной, я хотел извиниться, что чуть не толкнул женщину, но увидел ее глаза. Широко открытые, пустые, они смотрели в никуда, но дама продолжала двигаться, вытянув руки по швам. Идущие за ней, шаг в шаг, все были такие. Я посмотрел вперед на своих и увидел их уже заворачивающих в какой-то кабинет, первыми шли бабка с Темкой на руках. Повсюду стояли люди в белых халатах, в основном женщины, но в конце коридора я увидел мужчин. Они были очень сильные и оглядывали, контролировали помещение, каждого. Дама, ведущая нашу группу, у двери кабинета, физически заворачивая родственников туда за руки, и, мне показалось, пересчитывая их. Часть людей, сидевшие на лавках, как совсем недавно мы, непринужденно и оживленно болтали, кто-то ходил. Но только к ним приближался человек в белом халате, они так же, как и мы, вставали, и молча, друг за другом шли за ним.
Опустив голову и глаза, я повернул налево и пристроился в хвост уходящей в противоположном направлении, колонне. Затем - в правый коридор, стараясь не поднимать взгляд, спустился по лестнице на один пролет. Там открылся огромный холл с распахнутыми дверями на выход. Было очень много людей, кто-то выходил, другие заходили. Я посмотрел вниз, когда ледяной ветер с улицы прошел по ногам, и понял, что я без обуви.
Я стоял посреди холла, и моментально привлек внимание женщины в белом халате, находившейся чуть поодаль и явно контролировавшей ситуацию внизу.
- Ты что тут делаешь? – она больно схватила меня за локоть, оттаскивая в сторону.
- Я не знаю, где мои кроссовки. На улице холодно.
- Тебе надо бежать! - прошипела она, сжимала мою руку все сильнее. Одновременно подтаскивая с огромной куче обуви слева в холле. У стены там стояло большое количество полок, но их не хватило. И все вокруг было завалено грязными ботинками, сапогами, кроссовками и туфлями. Они валялись и не только вперемешку на полках, но и захламили собой огромный ковер, практически на половину холла.
- Какие твои? Ты помнишь, где ты их оставил? – наклоняясь ко мне, она шипела сквозь зубы прямо в лицо.
Я растерянно озирался. Я не помнил ни холл, ни чтобы я снимал с ног что-то.
- Нет…Нет, я не знаю.
- Какой у тебя размер?
- 46.
Она, подтащив меня ближе к полкам, выкопала оттуда коричневые сандали с закрытым носом.
- Эти подойдут?
Сандали были убитые, и не подходили для этого времени года, но они понравились мне.
- Подойдут…
Она одела мне их на ноги, одну за другой. На удивление, обувь оказалась очень удобной, на твердой, но как будто пружинистой подошве.
- Беги! – и она сильным толчком в спину пихнула меня к выходу.
Опустив голову, я быстрым шагом проследовал через холл к дверям. Народу было слишком много, и они не могли отследить всех. Выскочив за ворота, я повернул налево, и, падая, побежал бегом подальше от этого места.
Куда идти? Вернутся в дом? Куда обратится, где мне помогут? Город закрытый. Связь здесь не ловит практически нигде. Чтобы отправить смс, приходится по полтора часа менять местоположение, подкидывая телефон в воздух. За одним из поворотов я выскочил на широкую улицу. Там было шумно, там явно были люди. Сквозь туман в сумерках ехали танки. Это так поразило меня, что я встал как вкопанный. С визгом и разлетающейся грязью рядом тормознул уазик, из него выскочил мужик в военной форме, что-то проорал кому-то, и так же стремительно запрыгнув обратно, помчался дальше. Вокруг была какая-то немыслимая суета. Люди метались черными тенями, стараясь укрыться или сбежать куда-то. И я не представлял, кто из них «за наших». И что происходит вокруг.
В больнице остался мой брат.
Выбора не было, я решил вернуться домой. Не зная города, я до ночи плутал, пока не вышел на знакомую улицу. В мозгах на свежем воздухе стало немного проясняться, но все равно было чувство, что я будто во сне. Каждая мысль, каждое осознанное решение давалось с огромным трудом. Извилины скрипели, не желая «прокручиваться» в нужном мне, направлении.
Часы на руке обозначили 23.45. Ворота оказались открыты нараспашку. От них по грязи вели широкие следы, казалось, здесь промаршировал целый взвод. В нескольких местах земля выглядела так, как будто кого-то тащили. И не одного. Дом мерещился пустым. Широко открытая дверь, темные окна, и тишина. И все же мне чудилось, что внутри таится угроза. Сердце с шумом билось о грудную клетку. Каждый вздох отдавался в ушах.
Прокравшись по боковой стороне дома, пригибаясь под окнами, я добрался до двери. Помедлив, заглянул внутрь, в кромешную темноту. Там было тихо. Где-то тикали часы. И как будто под полом стрекотал кузнечик. Вдохнув и выдохнув несколько раз, я так же, пригнувшись, на ощупь стал пробираться вдоль стен внутрь помещения. Включать свет или как-то еще обозначить свое присутствие мне не давал лютый страх, сжимавший все органы. Шаг за шагом, я почти добрался до комнаты, где лежали наши вещи. Нужно как минимум переодеться в теплое, взять документы, еду и одежду для ребенка.
В комнате, где по моим последним воспоминаниям, днем царило застолье, все так же. Рюмки на тех же местах, как будто сидящие за столом люди просто поставили их. Заветрились закуски. Никто не убрал их. Рядом, на полу, валялась мохнатая дубленка Виктора, какие-то вещи и куртки, пришедших чуть позже, гостей. Когда я потянул на себя тюки с одеждой, один из них зацепился за стол. В темноте этого не было видно. И в следующий момент, с жутким грохотом, тот перевернулся и рухнул, усеивая все вокруг разбивающейся посудой, что-то еще упало на меня сверху. Я заорал. С улицы раздался топот бегущих ног. Сердце похолодело, ор застрял в горле. Звук приближался по коридору, а я так и барахтался, пытаясь вылезти из-под того, что свалилось на меня. Когда они ворвались в комнату, я только успел перевернуться на четвереньки, и прижаться задом к батарее.
Круглые лучи фонариков, шарившие по полу и стенам, ослепили меня. Свет был слишком яркий, и на несколько секунд я потерял способность видеть что-либо.
- Антон? – мужской голос показался смутно знакомым, хоть и охрипший, какой-то…
- Отец?
Батя вытащил меня из-под свалившейся груды белья, поставил на ноги. Мгновенно выключил фонарик. За ним маячила еще одна высокая фигура. Через несколько секунд я смог понять, что это Кирилл, брат отца, когда в отсвете с улицы блеснули его очки.
- Ты как здесь? Давно? Выбрался? Как ты смог? Ты один? – воздух вместе с вопросами выходил из отца со свистом, казалось, что у него барахлят легкие.
- Один. Что происходит? Где Тема? Где ты оставил его?
Он схватил мою руку и рывком вытащил на улицу. Мы практически бежали. Следом, оглядываясь, и стараясь двигаться бесшумно, замыкал процессию дядя Киря. Дверь в дом он не стал закрывать. Пробежав сарай, и теплицу, мы оказались с другой стороны, у ворот огромного гаража, который больше напоминал ангар, и был общий с соседями. А по их словам – выделен на несколько семей. Кто-то хранил там вещи, инвентарь, картошку и капусту. Отец вволок меня туда, следом забежавший Кирилл крепко закрыл железную дверь, и остатком старой ржавой трубы подпер ее.
- Бать, что происходит?
- Значит мама, отец, Темыч не с тобой?
- Нет…
- Где и когда ты последний раз видел их? Как ты выбрался?
Недалеко от входа в полу был откинут огромный прямоугольный люк, его крышка - чуть более двух с половиной метров в длину, вниз уходили ступеньки. Отец и Кирилл, в спешке продолжили свои дела, которые видимо были прерваны моим внезапным появлением. Первый кинулся к столу, заваленному инструментами, слева от люка, и быстро пытался собирать там что-то, попутно напихивая различные неизвестные мне детали себе по карманам. А дядя присел на одно колено у странного ящика, напоминающего открытый пластиковый черный огромный чемодан, внутри которого находилось оборудование, больше всего похожее на компьютер. Сверху - экран, а внизу, где обычно, клавиатура - какие-то круглые ручки, кнопки и рычажки.
- Как думаешь, удастся починить? – отец мельком кинул взгляд на брата.
- Не знаю, работаю над этим.
Оба были крайне сосредоточены и торопились. Казалось, им нет до меня никакого дела. Их не интересовали даже ответы на их же вопросы. Или не было на это времени.
- Что происходит? – я сам не ожидал, но голос сорвался на крик.
- Они напали.
- Кто «они»?
- Я не знаю.
- Они неотличимы от людей, - отозвался Кирилл, - Или могут менять внешность, или часть жителей города перешла на их сторону. Мы не знаем. Большинство они убили. Применяют какой-то вид зомбирования или гипноза, люди впадают в ступор и идут за ними, выполняют их приказы. Ни к кому не подходи, и ни с кем не общайся. Мы не можем понять, кто есть кто.
- Как вы выбрались? - на этот раз вопрос уже задал я.
- Женщина помогла, мне и Кириллу, она вколола нам что-то, когда нас уводили, но действие препарата скоро может закончиться. Похоже, их влияние распространяется не на всех. Небольшая часть медиков в больнице не подверглись ему, и еще есть люди, мозг у которых работает адекватно, они помогали выводить оттуда, кого смогли. Нам повезло. Ты как?
- Где Тема? Ты оставил его там?
Он стоял ко мне спиной, и было видно, как вжал голову в плечи, как задергалась вена на шее.
- Я верну его, - бросил он мне через плечо. И стало понятно, что он дико, до одури, боится.
- Есть контакт, я вижу их, - отозвался Кирилл и по экрану на его «чемодане» забегали, как в лабиринте, мелкие зеленые человечки. Грубо говоря, кроме зеленого этот монитор и не показывал больше ничего, - Можно идти.
Отец повернулся и кивнул головой. Затем перевел взгляд на меня.
- Я пойду с тобой! – выпалил я прежде, чем подумать. Тот поднял усталые, больные глаза на Кирилла. Который, помедлив, с сомнением, кивнул.
- Здесь тоже не безопасно, - проронил он, - Я попробую отслеживать их, сколько смогу. Заряда хватить не на долго.
Потоптавшись, и избегая моего взгляда, мужики пожали друг другу руки, батя сделал шаг, в нерешительной попытки обнять брата. Но тот уже отошел в сторону, приседая у своей чудо-техники.
Мы спускались в темноту. Отец включил фонарик, прикрыл его куском какой-то тряпки, чтобы свет стал не слишком ярким. Впереди я увидел серые трубы, идущие по стене, вместе с ними коридор, он упирался в тупик и расходился надвое. Мы пошли по левой стороне. Пройдя несколько десятков шагов мы опять оказались у завала из старых вещей.
- Подержи, - он отдал мне фонарик, и чуть присев, отодвинул в сторону кусок неровного железа, в который мы уперлись. За ним оказался длинный коридор. Очень узкий, в два с половиной худых человека, если их поставить плечом к плечу, - в ширину, и чуть меньше двух с половиной метров в высоту. Он как будто просто вырыт в земле. И находится здесь страшно, комья земли скользкие, они шуршали под ногами и осыпались, если я касался рукой стены. Казалось, все это может обрушиться в любой момент. Было не понятно, как это все вообще держалось.
Мы шли больше двадцати минут, коридоры расходились, и я давно потерял им счет, не представляя, где мы находимся, и как вернуться обратно. Отец, поглядывая на экран телефона, на котором были тот же лабиринт и человечки, все зеленое на черном фоне, что и у Кирилла на «чемодане», уверенно шагал вперед. Несколько раз я делал попытки задавать вопросы, но он зажимал мне рукой лицо, и я замолчал. Мы шли быстро, я очень устал.
Наконец, за одним из поворотов, впереди послышались голоса, оттуда же пробивался тусклый красноватый свет. Предок сбавил шаг, придержав меня, еще раз показав мне «тихо», поднеся палец к губам, и спрятал в карман телефон. Когда поворот, откуда шли звук и свет, оказался почти перед нами, он прижался к стене, и осторожно выглянул. Я, стараясь не шуметь, повторил этот маневр.
Впереди, в таком же коридоре, оказалось много народа. Только не все из них были люди. «Чужих» обнаружилось два вида. Первые больше напоминали гномов. Невысокие, около метра, коренастые и квадратные, очень широкие в плечах и крепкие, казалось, что дико сильные. Их отличала от людей огромная голова с неопрятными, торчащими в разные стороны, волосами, и лицо. Хотя «лицом» это трудно назвать. Кустистые широкие брови, глаза, толстые и длинные носы, губы – все черты крупные, больше, чем бывают у людей. Кожа бордово-красноватого цвета. Они больше напоминали поместь неандертальцев с каким-то видом диких доисторических зверей. Эти постоянно что-то кричали, размахивали руками, движения были очень резкими, явно злились, толкали и пинали всех вокруг, даже друг друга. Второй «вид» больше похож на орков интеллигентного образа. Около двух метров ростом, мускулистые, накаченные, с абсолютно круглыми лысыми головами. Они были спокойны, стояли у стены, и по отношению в «гномам» старались выглядеть даже доброжелательно. По крайней мере, их лица, с чуть более утонченными чертами, чем у их «низких собратьев», выражали подобие вежливой внимательности, а губы застыли в оскалах «полуулыбок». И те и другие даже близко не похожи на людей. Это какое-то новые виды. Мне показалось, что все особи мужского пола, но, кто знает, может быть, среди них были и женщины. Пять или шесть «орков» стояли у стены и слушали то, что им орали, пробегавшие мимо, «гномы». Последние же проталкивали вперед, идущих вереницей с еще одного бокового коридора, людей. Те шли послушно, с застывшими лицами, никак не реагируя ни на что, даже на тычки, пинки и подзатыльники «гномов», орущих и плюющихся на них со всех сторон. В самом конце коридора я успел заметить людей с лопатами и кирками в руках, они что-то как будто копали, или расширяли проход. Было не понятно, их постоянно закрывали другие.
- Если Тема где-то и есть, то он должен быть здесь, - тихо прошептал мне в самое ухо отец.
- А больница?
- Это перевалочная база, они просто сгоняют туда людей и сразу же перевозят.
Среди шедших впереди вереницей взрослых не было ни одного ребенка.
- Там нет детей.
- Я вижу, все равно искать надо здесь. Они сгоняют всех сюда.
- Зачем?
- Мы пока не можем понять. Как будто ищут что-то. Стариков и больных убивают сразу, - голос его сорвался, и я вспомнил, что не спросил, где бабушка и дед, и когда он видел их в последний раз. Но он тут же собрался, и стал дальше смотреть, то выглядывая в коридор, то - на экран телефона, где зеленые точки скучковывались и перемещались.
- А детей?
- А детей вроде нет. Среди убитых на улицах малышей крайне не много. Может быть, они нужны им для чего-то еще. У нас есть надежда.
- Ты знал? Что такое возможно?
Он поднял на меня глаза.
- Нет. Кирилл знал. И теперь не может простить себе. Ну как «знал», не в прямом смысле конечно. Этих видели не первый раз здесь. Я точно не знаю. Может и городок из-за этого тут организовали, просто не ожидали, что они вернутся. Никто не ожидал, что такое может начаться.
Продолжение следующим постом (если кто-то дошел до этого места)
🔞18+
Я не верил в происходящее. Это и был его план – заманить меня сюда, а потом удрать. Вот ублюдок. Мне хотелось его разорвать. Я тянул прутья, крича, и в этот момент началось превращение.
Став зверем, я получил демонические силы и с новой мощью вцепился в решётку. С диким рёвом я тратил силу на борьбу с преградой, ожидая, что смогу сломать её... и она поддалась. Прутья медленно начали расходиться в стороны под моими усилиями раздвинуть их, а потом один из них треснул и разломился. Тут-то и сработал датчик.
Петяй не знал об этом, ведь он не мог к ней даже притронуться. Сигнал орал на весь отсек, терзая мой слух. Я выбрался из клетки, но чувствовал огромную усталость от шума. Лапы подкашивались, и я завалился на пол, обернувшись обратно.
Наверное, демон знал, что произойдёт, и спас меня, превратив в человека. Почти сразу же в трюм ворвались стражники с оружием. Один остался рядом со мной, держа меня на прицеле, другие осматривали помещение в поисках беглеца, а последний крутился у датчика. Вскоре сигнал замолчал.
К этому моменту они уже поняли, что вампир сбежал, и бросились на его поиски. Я не чувствовал до этого, что судно замедлялось, или вовсе остановилось, так что мы ещё посреди воды, и упырь никуда не денется.
Меня вели по лестницам и коридорам, сначала в пункт осмотра, чтобы убедиться, что Петя не причинил мне вреда. После меня сопроводили до моей каюты и попросили остаться внутри. Снаружи остались два стражника, думая, что на мне наложены чары кровососа и я всё равно захочу к нему вернуться.
Но нет, я-то знал, что со мной всё в порядке. Хотя, так просто попавшись на его уловку, не стал бы полностью исключать, что мой разум был испорчен.
Довольно быстро я ощутил недостатки своего положения, ведь у меня не было иллюминатора. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре корабль стал останавливаться, пока полностью не прекратил ход. Лёгким касанием судно встало к причалу. Хитрец не обманул. Сейчас действительно была остановка, вот только я не мог найти себе места, желая, чтобы его изловили, но не знал, произойдёт это событие или нет. Он говорил, что ему будет очень плохо. Как бы я хотел, чтобы это произошло.
А вместо этого со мной тоже произошло не самое лучшее событие. Теперь и я был пленником в своей каюте. Меня никуда не отпускали, только в туалет, да и то в сопровождении охранника. Еду я получал прямо в номер.
Какие тут могли быть развлечения, кроме как думать о чём-то своём? Так можно и сойти с ума.
Позже мы снова плыли куда-то. Я мог понимать сколько сейчас времени только по кормёшке, которую мне приносили трижды в день. Она, кстати, была хороша, но не утоляла моего голода, что начинал о себе напоминать короткими помутнениями разума. Там снаружи, за дверью стояли два стражника. Мог бы я незаметно уничтожить их и съесть? Такая мысль крутилась у меня в мозгах, но осторожность и кольцо на пальце спасали от этой авантюры.
Прошла ещё одна ночь, а утром, когда мне снова постучали, я думал, что пришло время завтракать, но никто не вошёл.
- Собирайся! – раздался чей-то крик из коридора.
Кажется, ещё никогда я не был так быстр, и буквально через минуту показался из-за двери. В сопровождении личной охраны меня вывели на палубу, откуда я смог рассмотреть красоту солнечного света. Глаза отвыкли от этого чуда, но вскоре зрение позволило мне смотреть без козырька из собственной руки.
Корабль еле двигался вперёд, сбросив скорость, а впереди нас ждал порт, расположенный на огромном скальном острове, окружённом неизвестным мне морем, или океаном.
Заворожённый я разглядывал возвышавшиеся впереди вершины, соединённые проходами, лестницами, мостами. В башнях современного вида горел свет, на каменных стенах мелкими точками бродили дозорные. Я будто оказался в городе мифического народа, живущего в столь удалённом от большой земли месте. Не удивлюсь, если этого порта не было ни на одной из карт, уж очень тут всё попахивало загадочностью.
Пока я глазел вперёд, так бы и не заметил, что происходило почти у меня под носом. Пассажиры, словно тараканы, выползали из кают, скапливаясь на палубе. Даже не думал, что их здесь так много. А чуть дальше за толпой я разглядел высокую железную клетку, ту самую, что видел в трюме. Ноги понесли меня к ней, интерес переполнял, я хотел увидеть, кто в ней пленился. К моему счастью, мои два сопроводителя уже бросили затею - бегать за мной хвостом. Лишь один из них не выпускал меня из виду, но больше никто не советовал оставаться на месте.
Клетка была заперта, стражники стояли вокруг, а внутри, связанный магическими цепями, в наморднике стоял Петя, злобно глядя вперёд. Какое же облегчение я почувствовал, когда увидел его таким. И я бы даже не знал, что это только малая часть того наслаждения, которое я мог ощутить... и ощутил.
Упырь вдруг повернул голову, то ли почуяв меня, то ли просто смотрел по сторонам. И вот наши взгляды сошлись, передав ему моё торжество, а мне в ответ лавину гнева, что заполнила весь его разум. Наверное сейчас он хотел кинуть на меня, уже без предупреждения вырвав артерии, но ничего не мог поделать. Отличное завершение этого путешествия.
Из метро Марк вывел Велеса в раннее, но ещё тёмное утро. Рассветёт часа через два, а то и позже. Сейчас самые длинные ночи. Улицы уже начали заполняться людьми. Дворники скребли тротуары. Марк довёл его до новостройки возле небольшого парка. У подъезда Велес набрал продиктованный код домофона, поднялся на пятнадцатый этаж. Там Марк ненадолго снова стал призрачным и прошёл сквозь дверь. Через пару минут он открыл её изнутри.
— Как я и думал, никто сюда не добрался… Так что проходи-располагайся. Можешь не разуваться.
— Это твоя квартира? — спросил Огнецвет, перешагивая порог.
— Ага… Была.
— А если кто-то придёт? Ну, что-то взять…
Велес не договорил, но Марк его понял.
— Если ты про похороны, то полиция ещё собирает пазлы из моих частей, — едко усмехнулся он. — Да и у родителей пока другие заботы, чем проверка внепланового наследства.
Огнецвет прошёл следом за ним на кухню. Там Марк включил подсветку под навесным шкафом. Густая темнота превратилась в мягкий полумрак. Велес сел на стул. Молча смотрел, как Марк зачем-то выплеснул воду из электрического чайника, налил свежей, щёлкнул кнопкой. Чайник засветился синим и тихонько зашумел. Марк снова создавал иллюзию жизни, а говорить ему о бессмысленности его действий язык не повернулся.
Так они и просидели до рассвета. Марк рассказал, что отомстил своим убийцам. Всем, кроме одного, который сам в чём-то оказался жертвой. А Огнецвет поделился историей про доброго ведуна, ставшего из-за ошибки людей неупокоенным духом.
Когда за окном совсем посветлело, Велес сквозь посмертие шагнул в пустую и замёрзшую деревню. Через пару секунд рядом появился Марк. А в далёкой квартире о незваных гостях напоминал только нетронутый, остывающий чайник на кухне.
Велес смотрел на запорошённые снегом останки домов. За минувшее время они обвалилась ещё больше, а лес подступил вплотную, словно хотел навсегда скрыть от людских глаз отравленное злобой место. Утопая в снегу, Огнецвет обошёл дом и побрёл туда, где он в прошлую свою командировку разбил деревянный столб-жертвенник. Оттуда много лет назад начался его короткий путь к смерти. Чутьё подсказывало, что там и надо начинать поиск погибших.
— Тебе там как, холодком не повеяло? — с ухмылкой поинтересовался Велес.
— Нет, — отозвался Марк.
— Ну отлично, значит, пойдём гулять по лесу — искать подснежники, души и чёрта лысого.
Огнецвет повернулся к деревьям, но Марк схватил его за рукав.
— Подожди… Есть что-то другое. Как будто… не знаю… давит. Подчиняет. Если это души, может, я смогу их почувствовать лучше, если буду такой же, как они.
— А это не опасно для тебя? — с сомнением спросил Велес.
— Проверим. Ну или тебе опять придётся меня спасать.
Огнецвет хмыкнул. В памяти, как нарочно, всплыло спасение подростка-медиума от лесной ведьмы, и что из этого получилось. Марку, может, и сложнее навредить, чем живым людям, но кто знает, на что ещё способны такие души. Пока он молчал, Марк вернулся в призрачное состояние.
— Это ощущение стало сильнее. Похоже… Знаешь, как будто надо куда-то бежать или идти, но не понимаешь, куда.
— Тогда я предлагаю подождать, пока…
Велес не договорил, заметив, что Марк снова схватил его за рукав куртки, но рука прошла насквозь.
— Они здесь… — еле слышно прошептал он. — Я их чувствую.
Спустя несколько мгновений Огнецвет понял, о чём тот говорил. Между деревьев заклубился туман Он пробивался сквозь белое полотно тёмными клочьями. Нетронутый снег покрылся чёрными разводами, как весной, когда грязь и земля проступают наружу. А из мглы медленно собирались фигуры — души, которые Огнецвет однажды уже видел. В истлевших рубахах с вышивкой, с нечеловеческими лицами. Они воплощались без единого звука и так же молча надвигались на них с безумными глазами и разинутыми в безмолвном крике ртами. Они не шли в обычном, человеческом понимании — скользили по снегу, вытянув перед собой бесплотные руки.
От такого зрелища по спине пробежал холодок.
— Их всех здесь убили? — потрясённо спросил Марк.
— Да, — мрачно ответил Огнецвет, не отводя взгляда от выстроившегося вокруг него хоровода призраков.
В сознании стукнулась мысль о болезненном сходстве с прошлым. Он снова оказался рядом с жертвенником, а возле него кругом столпились не то сами жертвы, не то тени безумных убийц. Велесу даже почудилось, что взгляд у душ такой же недобрый как у Чернолесовских.
— Велес… — вдруг позвал Марк и быстро добавил, — что-то не так…
— Ты о чём?
— Пока не понимаю… Как будто чей-то голос в голове… Ты не слышишь?
— Нет.
Под хмурым взглядом Огнецвета круг разомкнулся. Вперёд выступила мужская фигура. Этот призрак отличался от остальных. У него не было ни ритуальной одежды, ни искажённого лица, но, увидев его, Велес содрогнулся. Он узнал дядю Славу, бесплатно подбросившего на тот свет. Недолгое замешательство сменилось чёрной злостью.
— Неужели тебя, мразь, свои же здесь прикопали? — процедил сквозь зубы Огнецвет.
Дядя Слава не ответил. На призрачном лице промелькнуло выражение недоброй радости и торжества, словно он знал, что его жертва вернётся. Он двинулся вперёд — спокойно, уверенно. Как обычный человек. Души за его спиной колыхнулись, словно по воде прошла рябь.
— Я тебя упокою, тварь, — снова заговорил Велес. — А их освобожу.
Лицо дяди Славы перечеркнула злая ухмылка. Он поднял вверх правую руку, и души закружились в хороводе. Как много лет назад раздались голоса.
— Темновит, Темновит, Темновит…
Огнецвет на мгновение опешил. Он же помнил, что деревенские были безумными убийцами, а души — всего лишь их жертвами. Неужели силы воли этого Чернолесовского урода осталось достаточно, чтобы подчинить их? Призраки кружили как люди в последние часы жизни Велеса. Приближались и отдалялись словно морской прибой, повторяя одно-единственное слово “Темновит”. Рядом замер притихший Марк.
— Ну всё, хорош, наигрался, — зло произнёс Огнецвет.
Он быстро шагнул к дяде Славе и схватил его за грудки.
— Думаешь, у тебя по-прежнему есть какая-то власть? Да нет у тебя нихера!
Из-под снега пробились лозы. Плеснуло алым — как кровью на белый снег. Пространство вокруг Велеса задрожало и пошло рябью, границы миров снова смешались. На пороге окончательного забвения дядя Слава принял свой настоящий посмертный облик. Огнецвет крепко держал обугленного до черноты человека, а тот смотрел на него пустыми глазницами и тянул скрюченные пальцы. Велес с силой швырнул его в мир мёртвых. Когда дядя Слава рассыпался пылью, он ничего не почувствовал. Ни удовлетворения от запоздалой мести, ни отголоска злой радости. Да и разве это месть? Он всего лишь мусор из лесу вынес.
Огнецвет обвёл медленным взглядом замершие души.
— Уходите, — скомандовал он. — Если что ещё осталось человеческого, уходите!
Среди призраков пронёсся протяжный многоголосый вздох, будто они впервые обрели голос. Они текуче ринулись в алое безмолвие, а Велес отстранённо заметил, что за ними тянутся тёмные полосы — словно стекала грязь, который их успел заразить дядя Слава. Рядом замелькали лица. Теперь уже спокойные. Их мучительная агония наконец закончилась, наступил долгожданный покой. Огнецвет смотрел, как души потоком несутся к забвению, пока не услышал голос Марка. Из посмертия.
— Велес!
В алом тумане рядом с ним распадались призраки. Как только они переходили на ту сторону, таяли словно свечной воск. Такая же участь грозила и Марку. Он смотрел на Велеса испуганным взглядом, но не мог и пошевелиться. Огнецвет резко шагнул в посмертие и рывком вытащил его обратно в сгоревшую деревню, закрывая брешь в мирах.
— А ты как там оказался?
— Души… затянули… — с усилием выдохнул Марк. — Спасибо… Отвратительное ощущение… Оно так и будет? Ну… потом.
— Нет, — покачал головой Велес. — Вспомни бабку из метро. Её так не крючило, потому что она сама зашла. С принятием. А ты не хотел прямо сейчас уходить. Тебе туда только со мной можно, тогда не заденет.
— Сказала бы она тебе за “бабку”... — беззлобно усмехнулся Марк.
— Лучше пусть кто-нибудь скажет, куда дальше идти, — хмуро ответил Огнецвет. — А то чувствую себя слепым.
Он помолчал и, не глядя на напарника, добавил.
— Прямо перед смертью случай был… Пришла задача ударить по опорнику чехов. Отработали, летим обратно в серой зоне. Заметил движение внизу… Кто-то шкерился между деревьев, а наших там не должно быть. Запросил в штабе — нихрена. Ну, я развернулся. Раз своих нет, значит чужие. Заходим для удара, и в последний момент увидел, как из зелёнки выскочил солдат. Бежал нам навстречу и махал над головой рубахой. Я едва успел сказать штурману, чтобы не стрелял. Если бы не тот паренёк, мы бы там всех положили.
Велес повернулся к Марку.
— Были уже такие случаи. Связи нет, из вертушки нихера не видно. Только я не думал, что сам чуть не вляпаюсь в такую штуку, — он дёрнул уголком рта и покачал головой. — Мне эти игры с “угадай цель по очередной ерунде” просто поперёк горла. Я не понимаю, кто в них свой, а кто нет. Когда попал сюда в первый раз, эти души были всего лишь жертвами. Я же видел их перед тем, как сам отъехал. А сейчас если бы они напали… Что мне надо было делать? Затащить всех в посмертие? Или оставить здесь, но уже без этого уёбка?
— Видимо, как с теми солдатами… Решение за тобой.
— Да в гробу я видел такие решения!
Марк дотронулся до его плеча.
— Может, тебе надо слегка выдохнуть? Никуда не бежать и не искать прямо сейчас следующую цель. Возвращаться на место своей смерти — такое себе. Это я тебе со знанием дела говорю, — он слабо улыбнулся. — Моя квартира по-прежнему пустая. Можно перевести дух, а там, кто знает, вдруг тебе наводку подкинут.
Предложение Марка подкупало. Внутри против воли бушевала злая досада. Сколько бы Велес ни уверял себя, что смирился и идёт всем наперекор, не было у него времени по-нормальному осознать свою смерть. Его вытаскивали из гроба, бросали на задачу, а потом укладывали обратно, прикрывая тяжеленной крышкой в виде пролетевших лет. Как оружие в кобуру или инструмент в чехол. Он корил Марка, что тот отказывался поверить в завершение пути, а сам ничем от него не отличался.
— А водка у тебя есть? — поворачиваясь к нему, неожиданно сам для себя спросил Огнецвет. — Я бы выпил стопку. За нас обоих — не чокаясь.
— “Бехеревка” есть. Та же водка, но на травах.
— Ну тогда погнали.
Воздух вокруг послушно задрожал. Велес косо глянул на напарника — думал, что тот останется в деревне, чтобы потом появиться рядом, но Марк шагнул в посмертие вместе с ним. На секунду перед глазами повис привычный алый туман. А когда он развеялся, вместо уже знакомой кухни они оказались возле старой церкви с выбитыми окнами и сломанным крестом на куполе.
— Это не я нас сюда перенёс… — медленно произнёс Огнецвет, оглядываясь по сторонам. — И здесь явно что-то не так… Даже я чувствую.
— В других обстоятельствах я бы предложил валить отсюда как можно быстрее… — тут же отозвался Марк.
— Ты, главное, не лезь, — предупредил Велес. — Я-то могу звёздочку на каждую свою смерть рисовать, а вот с тобой сложнее. Поэтому… Давай-ка ты меня вообще здесь подождёшь.
На лице напарника он сразу увидел все его мысли по этому поводу.
— А что мне терять? — колко заметил Марк. — Ну убьют и чего?
— Тебе ничего, а мне потом в одну морду шататься и тупить на каждом шагу. Ты же у меня как штурман, а экипаж надо беречь. Поэтому стой здесь, а я схожу проверю. Если что, позову.
Марк наградил его красноречивым взглядом, но спорить не стал. А Огнецвет зашагал к заброшенной церкви. К ней почти вплотную подбиралось заметённое снегом кладбище. Тоже давно покинутое. Только метрах в стах темнело что-то похожее на открытую могилу. Чем ближе Велес подходил к зданию, тем тяжелее становилось. Наверное, что-то такое чувствовал Марк в Чернолесове. Здесь не просто давило — пролезало прямиком в сознание. Огнецвет словно оказался в закрытой могиле, из которой не выбраться.
Утопая в снегу, он обошёл церковь, подсознательно ожидая, что вот-вот начнётся очередная хрень. Из провала без дверей вылетит злобный призрак, со всех сторон полезут мертецы или просто крыша рухнет и погребёт его под обломками. Но ничего не происходило, несмотря на усиливающееся на душе тяжёлое чувство. Велес осмотрелся. Он не увидел ни одной иконы. Потолок купола закоптили или закрасили чёрным. Возле входа в алтарную часть на прямоугольном панихидном столе горели свечи. Велес редко бывал в церкви, но помнил, что заупокойный подсвечник должен стоять в другом месте. Приглядевшись, он заметил, что и свечи горят неестественно. Огоньки трепетали и чадили, но воск не плавился. Пока Огнецвет рассматривал убранство церкви, одна из незажжённых свечей разгорелась сама по себе. И в тот же момент он почувствовал острую боль — такую сильную, что даже дышать стало сложно. И это ощущение пришло от Марка.
Велес выругался и ринулся обратно. Возле первых могил он увидел лежащего на снегу Марка, а рядом с ним — похожее на разлагающийся труп существо. Оно склонилось над Марком и пожирало его, зачерпывая из него истлевшим руками что-то алое и пульсирующее, но не кровь. Словно саму душу. А бессознательный Марк становился все бледнее, будто растворялся.
— А ну отошёл от него! — на бегу заорал Огнецвет.
Подскочил к живому трупу и рывком отшвырнул его прочь. Хотел сразу забросить в посмертие, но вопреки ожиданием безмолвие не откликнулось. Существо издало звук, похожий на смешок.
— Не хватает с-силёнок, — по-змеиному просвистело оно. — Оба ос-станетес-сь моими.
— Да хер тебе по всей роже, — огрызнулся Велес.
Бегло глянул на Марка. Тот по-прежнему недвижимо лежал на снегу и никак не ощущался. Огнецвет скрипнул зубами и впился тяжёлым взглядом в труп. Ладно, раз не получилось выкинуть как дядю Славу, значит, будет разбираться по старинке.
— Ты вс-сего лишь один, — откликнулось на его мысли существо. — С-станешь час-стью меня. Как и вс-се до тебя.
— А я не все, — процедил сквозь зубы Огнецвет.
Труп кинулся на него с нечеловеческой скоростью. Дохнуло смрадом разложения. Обожгло болью. Существо всего лишь дотронулось, а заломило так, что в другой жизни Велес уже полез бы за шприцом с промедолом.
— Сука, — на выдохе прошипел Огнецвет. — Ну щас я тебя упокою…
Одной рукой он схватил труп за шею и чуть не заорал от боли. Тут же оттолкнул от себя мертвеца, пытаясь продышаться. Перед глазами плавали чёрно-алые пятна.
— Нравитс-ся?
Велес со свистом втянул холодный воздух. Вот же подстава… Этой мразоте даже ничего делать не нужно. Стоит только к ней прикоснуться, ощущения шарашили, как автоматной очередью прошило. Тяжело дыша, он смотрел на мертвеца. Ну ладно, раз такие дела, всё равно придётся выполнять поставленную задачу. Главное, не вырубиться от болевого шока, а с остальным он уж как-нибудь справится.
— Зря радуешься, — коротко обронил Огнецвет. — Всё равно сдохнешь.
Он первым набросился на труп. Стиснув зубы от пронизывающей боли, пробил в шею, схватил за груди и швырнул на землю. Со всей силы ударил в грудь. Бил снова и снова, пока не почувствовал как треснули истлевшие рёбра, хрупкие как сухое дерево. Велес почти наощупь дотянулся до сердца и раздавил его ладонью. Существо издало душераздирающий крик. Огнецвета ошпарило такой сильной болью, что он чудом остался в сознании, но обессиленно упал рядом. Ускользающим взглядом увидел, как во все стороны плеснуло красным. Не кровью — всё той же энергией или материей, которую оно выжирало из Марка.
Огнецвет нечеловеческим усилием заставил себя подняться на ноги. Боль прошла, но его всё ещё слегка потряхивало от пережитого. А где-то на задворках сознания скреблась поганая мысль — как-то всё слишком просто закончилось. Даже несмотря на то, что он чуть не отъехал от болевого шока. Велес с трудом сфокусировал взгляд на трупе и увидел только иссхохший скелет. Он зло сплюнул под ноги и поспешил к Марку. Тот уже очнулся и сидел на снегу, обхватив руками голову.
— Порядок? — спросил Велес, протягивая ему руку.
— Более-менее, — отозвался Марк и, ухватившись за чужую ладонь, встал на ноги. — Он как-то внезапно появился и сразу начал меня жрать.
— Ну больше он никого не сожрёт… А я надеюсь, что теперь нам разрешат устроить перекур. Сейчас только одну вещь проверю…
Огнецвет посмотрел в сторону темнеющей неподалёку открытой могилы. Будь она на обычном кладбище, в ней было бы мало удивительного. Но выкопанная на покинутом погосте, она словно ждала их и не предвещала ничего хорошего. Велес добрался до ямы и замер на месте. Рядом с открытой могилой лежала книга — Марк Вейнер,“Сквозь меня прорастут деревья”. Велес непонимающе посмотрел на Марка.
— Это же… твоя? — зачем-то всё равно уточнил он.
Тот молча кивнул и как-то ободряюще улыбнулся одним уголком рта. Огнецвет нахмурился. Бессмыслица какая-то. Его искреннее недоумение смешалось с исходящим от напарника ощущением обречённости и принятия, словно тот оказался прозорливее. Велес это истолковал по-своему.
— Я не понимаю. Ты что ли мне должен сказать, кого дальше искать?
— А чего тут понимать? — мягко отозвался Марк. — Я и есть следующий.
Огнецвет с раздражением на него посмотрел и тряхнул головой.
— Да ну нет, херню несёшь… Ты-то здесь причём?
— Сам подумай. Фотка привела к тоннелю, рисунок — к жертвеннику. А книга… ко мне.
Велес тупо подошёл поближе к книге, словно та могла дать ему подтверждение или опровержение сказанной ерунды. Ничего не произошло. А внутри нарастало неприятное осознание, что Марк ведь прав. Он тоже был душой, которой давным давно нужно было уйти. Ещё до того, как они снова встретились в мире живых. Каждый понимал, что их недолгая дорога на двоих — всего лишь отсрочка, и в конце пути Марк отправится в окончательное забвение. Но Огнецвет совсем иначе представлял этот момент. Осознанным выбором самого Марка, а не приказом выбросить на тот свет человека, который всё это время был рядом. Велес обернулся.
— Ну тогда я подожду подтверждения цели. А то у меня, знаешь ли, какой-то херовый наводчик.
— Зачем? — со усталым вздохом спросил Марк. — Всё же и так очевидно.
— А мне вот нихера не очевидно! — зло огрызнулся Огнецвет. — То есть ты мне всё это время помогал. С Чернолесовскими я бы вообще без тебя не справился. А сейчас мне с какого-то перепуга тебя надо забросить в посмертие? Интересно девки пляшут.
— Да какая уже разница, как уходить? Самому или нет? Проводишь как ту старушку в метро и всё.
Марк попытался улыбнуться. Велес ответил мрачным взглядом.
— Я провожу, не вопрос. Если ты, как та самая старушка, сам решишь, что засиделся, а не потому что кто-то извне так сказал.
Налетел шквалистый ветер, поднял с земли снежную крошку. Повеяло холодом — другим, не из этого мира. Из вьюги проступила человеческая фигура. В ней Велес узнал погибшую берегиню, но это был всего лишь облик, за которым скрывалось совсем другое существо. Взгляд выдавал — холодный как лёд, бесстрастный. Пока она шла к ним, снежный вихрь успокоился. Остался лишь неприятный и пронизывающий холод.
— Исполни волю своего покровителя, изгони последнюю душу, — гулко произнесла берегиня.
От её слов сердце окатило несправедливостью — хорошо знакомой из прошлой жизни. В смерти в принципе мало справедливости, а вот в предательстве её нет совсем.
— Значит, наводчик у меня всё-таки говно, — усмехнулся Велес. — А чего он сам не пришёл?
— Исполни его волю, — повторила берегиня, — и снова будешь жить.
— Погоди… — подал голос Марк. — Тебе жизнь обещали? Если ты все души соберёшь…
— Представляешь, какая щедрость, — едко ответил Огнецвет.
Теперь уже Марк смотрел на него как на полоумного.
— И ты ещё думаешь? Я же всё равно…
— А ну тихо! — рявкнул Велес и зло в никуда добавил. — Да что же мне так не везёт-то, дважды на одни и те же грабли.
Он повернулся к берегине.
— То есть, чтобы помочь мне утихомирить Чернолесовские души, он был нужен, а теперь можно и в расход? Передай своему покровителю, что ничем он не лучше той твари из леса. Мне, значит, чтобы спасти свою шкуру, надо снова кого-то предать? Да пошли вы оба нахер!
— Велес…
— А ты не лезь!
Огнецвет сверлил злым взглядом берегиню. Не так он ещё вчера представлял себе это счастливый момент. Да и нехера он не счастливый. Снова пытаются в говне утопить.
— Почему? — всё-таки спросил Велес. — В чём, блядь, великий смысл, что я должен спровадить его на тот свет прямо сейчас?
— Иначе он станет таким же навьим, как тот, кого ты изгнал последним.
— Ну охренеть у вас аргументы, — зло рассмеялся Огнецвет. — Это в хрустальном шаре посмотрели или кости раскинули? А я вот не верю, что он превратится в навьего. И что, кто из нас прав?
— У мёртвой души нет иного пути. Покровитель видит и прошлое, и грядущее.
Велес злился. В первую очередь на себя — надо было с самого начала слиться с этой дурацкой службы. Искал бы этот хренов покровитель другого дурака по вызову. Успокаивало только то, что за недолгие вылазки он сделал что-то полезное. Как солдат он понимал, что приказы не обсуждаются… Но, сука, не такие же! Огнецвет мрачно смотрел на берегиню. В её непроницаемых глазах он видел незаслуженный приговор. Это от самого Велеса-то! Бога справедливости… А может и не он его с того света дёрнул. Ему же никто не докладывал. Огнецвет мысленно прокрутил слова берегини. Марк — злобный навий дух? Не мог он в это поверить. Вообще никак. Из-за причуд посмертия он знал Марка как давнего друга или даже брата. Да, время меняло людей. Существование в виде призрака тоже могло вдарить по мозгам, но прямо сейчас поверить в такое не получалось.
Огнецвет глубоко вдохнул.
— Я в это не верю, но допустим. То есть, расклад, получается, такой: одного надо выкинуть, чтобы он не озлобился, а второго воскресить.
Берегиня промолчала. Велес пошарил по карманам. Пачка сигарет нашлась в правом. Он последние несколько лет стрессак только и глушил сигаретами. По его ощущению времени он совсем недавно сидел на взлётно-посадочной и курил после того как чудом спас вертолёт. Вроде шёл на низком эшелоне, а эти черти жахнули “стингером”. Чуть двухсотым в отпуск не уехал. Кто же мог представить, что он по дороге домой встретит добрячка из Чернолесова. А потом всё вообще хрен знает куда пошло.
Огнецвет смял пачку и сунул обратно в карман. Не успеет уже выкурить свою последнюю.
— Ну раз такое дело… Значит, я уйду, — он хмыкнул и кивком головы показал на Марка. — А его воскрешайте. Тогда и не озлобится.
— Ты совсем рехнулся! — тут же встрял Марк. — Ты зачем…
— Затем, — перебил его Велес. — Тебе есть, к кому возвращаться. А мне куда? Для меня пару дней назад был девяносто шестой. Некуда мне идти да и, главное… зачем? Я, может, и хотел выжить всем назло, но раз уж там всё повернулось, надо принимать правильные решения.
Он посмотрел на берегиню.
— Такова твоя воля? — спросила она, прежде чем Велес успел к ней обратиться.
— Нет! — вместо него упрямо ответил Марк.
Схватил его за плечи и как следует встряхнул.
— Ты совсем дурак?! Ты что творишь? Тебе жизнь предлагают, а ты раскидываешься. Ты её больше всех заслужил!
— Да всё нормально, Марик. Мне первый раз что ли со смертью хороводы водить? Я и так на двадцать пять лет опоздал. Самая что ни на есть застрявшая душа.
Огнецвет криво улыбнулся и мягко отстранил от себя Марка. Перевёл взгляд на берегиню.
— Да, такова моя воля. Его к живым, а меня на покой.
Он хотел сам привычно уйти в посмертие. Шагнул назад, но вместо алого безмолвия оказался на краю могилы. Земля под ногами посыпалась. Огнецвет, неловко взмахнув руками, съехал вниз. Несильно приложился спиной о мёрзлую стенку ямы. А потом всё вокруг наполнилось непроглядной темнотой. В голове слегка зазвенело, словно от перегрузки. Сквозь звон как издалека долетел крик Марка. Вот же он неугомонный, всё спорил с существом, для кого все они всего лишь бьющиеся в стекло мухи…
Накатила не то слабость, не то лёгкость — не пугающая, а приятная, умиротворяющая. Его потащило в вечный сон. Не вышло у него посмотреть на новый мир и выжить всем назло, но решение ощущалось правильным. Кому, как не ему вызвать огонь на себя и бросить последний вызов?
Огнецвет слабо улыбнулся, закрыл глаза. Как и двадцать пять лет назад на рассвете у лесного озера.
И снова стало совсем спокойно. Даже уже хорошо.
В лицо дохнуло холодом. Обожгло снежной крошкой. Огнецвет зажмурился, машинально потянулся прикрыть рукой глаза и вздрогнул от рёва автомобильного гудка. В метре от него по дороге проехал снегоуборщик. Велес запоздало отшатнулся назад, но его всё равно обдало кашей из снега и грязи. Он тихо выругался и огляделся по сторонам — его выбросило на тротуар возле дороги. Рядом ни одной живой души. Только застывшие в безмолвии зимней ночи спящие многоэтажки с редкими светлячками горящих окон.
— А чего сразу не под колёса? — в никуда спросил Велес.
Он набросил на голову капюшон с меховой опушкой, сунул руки в карманы и медленно побрёл вдоль дороги. Огнецвет не знал, куда идти. Инструкций он пока не получил, но по-прежнему держался мысли, что если их не последует, то вернётся, откуда пришёл. В сознании беспокойно ворочались остатки странного сна. Обычно в посмертии ничего не происходило. Его выключало, а потом выкидывало обратно, но в этот раз Велес так хорошо запомнил сон про угодившего в ловушку безвременья погибшего парня. И всё ощущалось настолько реальным, что он до сих пор смутно надеялся, что пленнику из сна удалось обрести покой.
Огнецвет вдохнул морозный воздух. По-прежнему ничего не происходило. Он решил, что подождёт немного где-нибудь в тепле, а потом обратно — в посмертие на боковую. Может, ещё что интересное пригрезится. Велес шёл по ночной улице, с неподдельным интересом разглядывая всё вокруг. Старался не думать, сколько лет прошло с тех пор, как побывал в сгоревшем Чернолесове, но понимал, что много. Он проводил взглядом проехавший по дороге автобус с выключенным светом в салоне и огромной надписью на боку “Это электробус”. В его время таких не было. Да и вообще удивительно, как это — автобус от электричества, но без проводов, как у троллейбуса. Огромные рекламные экраны вдоль дороги в его девяносто шестом показались бы настоящей фантастикой. Вдалеке виднелось сверкающее огнями здание. Наверное, какой-то магазин, или как они сейчас назывались. Его словно нарочно выкинуло где-то в спальном районе, чтобы он слегка попривык к новому времени. Велес поневоле всё сравнивал с прошлым. Сразу вспомнился универсам рядом с родительским домом. Сколько раз он ни приезжал в отпуск, на вывеске всегда не горела какая-нибудь буква. Разглядывая изменения, Велес ощущал страх не вписаться в новую реальность, а вместе с ним — искреннее любопытство и упрямство. Он попробует — когда-нибудь. В ответ на размышления в сознании прозвучал гулкий голос.
“В последний раз ты здесь. Справишься — отпущу, как обещал”.
Огнецвет застыл на месте. Сердце сразу забилось быстрее, а в голове затрепыхалась одна-единственная мысль — неужели всё? Неужели он, наконец, отслужил свою загробно-запасную?
“Если справишься, — осадил его щемящий сердце восторг голос. — Освободи осколки душ, накажи виновных, и будешь свободен”.
— Осколки? — переспросил Велес. — Это как?
“От некоторых остаётся лишь осколок. Малая часть души, обречённая на бесконечное страдание. Не всем везёт, как тебе, и не каждому выпадает шанс”.
Огнецвет мог бы поспорить насчёт того, как и где ему повезло за последние чёрт знает сколько лет, но ощущение близкой свободы перебило всё. Да, он понимал, что сначала придётся отпахать. Может, год или даже два. Кто знает, сколько таких осколков надо разыскать, но для него это стало конкретной вехой вместо абстрактного “Отслужишь — вернёшься”. Подсознательно он чувствовал пришедшее извне знание, что ему больше не придётся никогда возвращаться в посмертие. Его служба теперь будет здесь, среди живых, пока не закончится.
“Освободи, кого я скажу. Накажи тех, кто заслуживает. Изгони того, кто опасен, и будешь жить”.
— Ну раз так… — глухо произнёс Огнецвет. — Говори, где искать.
Ответ прозвучал не в голове, как обычно, а за спиной. И совсем не тот, на который он рассчитывал.
— А я думал, это только я люблю поговорить сам с собой.
Голос показался совсем знакомым. Велес уже его слышал — в странном сне. Он обернулся и увидел того самого призрака. Тот стоял в паре метров от него. Точно такой же, каким он его запомнил.
— Ты? — с удивлением выдохнул Огнецвет. — То есть это был не сон?
— Хотел бы я, чтобы всё было просто стрёмным кошмаром, но нет.
На первый взгляд, Марк выглядел как живой человек или хотя бы такой же вернувшийся мертвяк, как Велес. Если бы не летящий сквозь него снег. Огнецвет подошёл поближе и попытался до него дотронуться. Рука прошла насквозь. Марк криво улыбнулся.
— В том мире мы были на более равных условиях. А здесь я всего лишь призрак, — он помолчал и уклончиво добавил. — С небольшими исключениями…
Огнецвет нахмурился. Значит, въевшиеся в подсознание события и образы не были сном. Он на самом деле каким-то образом очнулся в своём забытьи, чтобы помочь Марку выбраться. Только вот покой тот почему-то не обрёл и снова ошивался неприкаянной душой.
— Почему ты до сих пор здесь? — спросил Велес.
— Ну… — Марк вздохнул и на пару секунд отвёл взгляд. — Я хотел уйти. Правда. Сделать, как ты говорил, но… В самый последний момент почувствовал, что ты тоже вернулся…
— И что? Соскочил с поезда на тот свет, чтобы со мной поздороваться?
В глазах Марка промелькнула злая досада и растерянность.
— Да страшно мне стало! — он почти как живой схватился за голову и взъерошил волосы. — Ты даже не представляешь, как. Я… Я понимаю, что больше ничего не будет, но как представлю этот последний шаг, так и всё…
Далёким эхом до Велеса докатились чужие эмоции. Как в посмертии. Только тогда это воспринималось чем-то совершенно обычным, отвечающим законам мира, живущего хрен знает по каким правилам. В реальности ощущалось слегка странно — ловить страх и неловкость неприкаянного призрака, словно тот стыдился своего страха окончательно исчезнуть.
Марк опустил голову. Был бы осязаемым, Велес похлопал бы его плечу. Но раз законы этого мира действовали на них по разному, пришлось ограничиться словами.
— Нет, я понимаю, о чём ты, — сказал Огнецвет. — Только больше помочь уже ничем не могу.
— Да ты и так сделал достаточно, — едва слышно отозвался Марк.
Он посмотрел на него с тоскливой надеждой.
— Если ты здесь по какому-то делу, может, я могу тебе помочь? Ну или просто пошататься рядом. А потом разойдёмся. Ты, куда отправят, а я всё, с концами.
Велес промолчал. Язык не повернулся сказать, что ему только что обещали свободу и жизнь. Это как пить на глазах у умирающего от жажды.
— Меня же всё равно никто не видит, если я не… ну… не проявлюсь что ли, — продолжил Марк. — Иногда это получается. Мешать не буду.
— Ну пошли. Подскажешь что здесь и как, а то я на всё смотрю как баран на новые ворота. Я даже не знаю, какой сейчас год.
— А в каком ты был здесь в последний раз?
— В две тысячи восьмом.
По выражению лица призрака Огнецвет понял, что его ждёт очередное неприятное откровение, насколько далеко унеслось время.
— Сейчас двадцать первый, — тихо сказал Марк. — Шестнадцатое декабря двадцать первого года.
Велес отошёл в сторону и бездумно посмотрел на пустую дорогу. На столбах фонарей красиво светились завитушки. Он сначала и не понял, для чего они. А это украсили к Новому Году — в таком далёком году, про который он в своей жизни даже ни разу не думал. Чего уж, Велес так далеко никогда не загадывал. В его девяносто шестом было всё просто — сегодня ты живой, а завтра нет. Шмальнут снизу из гранатомёта или “Стингера” и всё, поминай как звали. Так и жил одним днём, пока не помер. Он задумался, живы ли родители. Если и дожили, то сейчас они совсем старенькие. Хотелось верить, что тот светловолосый одуванчик Славик из две тысячи восьмого стал им надёжной опорой.
— Ладно, — с усилием воли произнёс Велес и обернулся к Марку. — Будешь моим путеводителем по миру, в котором я нихера не знаю. Пока я какие-то души ищу…
От таких новостей невыносимо захотелось закурить. Он порылся карманам в поисках сигарет. Нашарил зажигалку и пачку сигарет. Не “Магна”, другие. Велес таких раньше не видел. За слюдяной обёрткой он заметил вложенный прямоугольный клочок бумаги, похожий на визитку, но без имени и номера телефона. С одной лишь картинкой пешеходного моста через дорогу. Зажав в зубах сигарету, Огнецвет чиркнул зажигалкой. Вытащил из пачки рисунок. Просто так в его карманы ничего не попадало. Пока он разглядывал очередной долбанный ребус, Марк подошёл поближе.
— Есть здесь такие поблизости? — спросил Велес, показывая рисунок.
— Да их по всему городу настроили, — ответил Марк и умолк, словно вспомнив что-то. — Погоди-ка…
Он огляделся по сторонам.
— Я понял, где мы,— сказал он и показал на пустой перекрёсток, — вон там слева за домами есть такой мост. Правда, с плохой историей.
— А за хорошими меня сюда не присылают, — мрачно отозвался Огнецвет. — Веди.
По дороге Марк рассказал, что где-то полгода назад с тогда ещё только строящегося перехода сбросилась девушка. Прямо под колеса грузовика. История запомнилась, потому что после самоубийства поднялся мощный информационный шум о связи погибшей с одной публичной персоной, но, как обычно, всё быстро замяли. Подходя к месту, Огнецвет уже был уверен, что эта девушка и есть первая душа или осколок, который ему надо найти. Другое дело, где её искать? Марк вон шатался, где хотел. В сознании вдруг всплыли Чернолесовские призраки и их искажённые, словно застывшие в вечной агонии лица. Они так и застряли в лесу, где сгинул Велес. Может, и эта обитала где-то неподалёку от места смерти.
Возле моста он увидел мужчину в яркой оранжевой жилетке поверх рабочей спецовки. Тот огляделся по сторонам и торопливо пошёл на другую сторону по дорожному полотну. Огнецвет перевёл взгляд на серую трубу перехода. В середине пластикового тоннеля мерцала неисправная лампочка. Он поднялся по лестнице. Рядом шёл Марк.
В переходе Велес увидел приклеенные к стене фотографии. Подошёл поближе. С них смотрела совсем молодая девушка: весёлая, улыбающаяся и живая.
— Обычно все фотки срывают, — подал голос Марк. — Эти ещё не успели.
— Срывают? Зачем?
— Ну как… Для дворников это обычный мусор.
В словах Марка была своя доля истины, но Велес всё равно не понимал. Даже нет, он понимал, а принять, что память могла быть всего лишь мусором, не получалось. Может, потому что от него самого ничего не осталось. Только имя в каком-нибудь чудом уцелевшем архиве и пустая могила.
— В твоё время было иначе? — спросил Марк.
— Моего времени больше нет, — сухо ответил Огнецвет.
Будь они оба живыми, за стаканом чего покрепче он, может, и рассказал бы, что и как тогда было — перемотанные в виде креста палки, памятные безделушки под чужим небом, пожелтевшие бумажные фотографии в альбомах. Потерявшиеся в пути редкие письма. Воспоминания в чьих-то сердцах. Из невесёлых размышлений выдернул погасший свет. На пару секунд всё затопила темнота, а потом замерцала та самая неисправная лампочка. Только вспыхивала она всё ярче и ярче, словно кто-то прибавлял ей мощность.
Вспышка, несколько мгновений черноты. Снова свет и следом — полумрак, в котором в трещинах между листами пластика тихонько выл ветер.
— Холодно стало… Чувствуешь? — тихо спросил Марк.
Смотря по сторонам, Велес не ответил. Холода он не ощущал. Вообще ничего, хотя вокруг всё кричало, что происходит какая-то хрень. Полыхнула вспышка. Такая яркая, что Велес невольно зажмурился. До светошумовой далеко, но всё равно неприятно — словно лучом прожектора резанули по глазам. В следующее мгновение его ощутимо дёрнули в сторону, и он выронил сигарету.
— Осторожней! — крикнул Марк, но Огнецвет уже и сам увидел.
Раздражающая лампочка словно выдохлась и мерцала тусклым светом. А там, где только что стоял Велес, темнел женский силуэт. Искривлённый, будто сломанный. Это была та самая девочка с фотографий, только мёртвая и озлобленная на весь мир.
— Сон-це све-тит нам в о-кон-це…
Голос прозвучал со всех сторону сразу.
— Льнёт на а-ло-е су-кон-це…
Призрак тягуче медленно повёл головой. Вправо, потом влево — дальше, чем позволяла человеческая физиология. Огнецвет замер на месте. Вот он — первый осколок. Озлобленная и искалеченная частичка души, застрявшая в мире живых. Велес бегло глянул на Марка — тот выглядел более материальным, чем прежде, но совершенно растерянным.
— Лу-чик, лу-чик, свет свой льёшь…
В долю секунды призрак оказался прямо рядом с ним.
— Ну а ты сей-час ум-рёшь…
Одновременно с последним словом раздался короткий и болезненный крик Марка. Огнецвет увидел, как призрак запустил в него руки, будто хотел вырвать сердце из грудной клетки, а Марк… просто застыл. Велес в пару шагов быстро оказался рядом. Сгрёб в охапку призрака и машинально отшвырнул в сторону. И сразу же понял, что сделал ошибку — не нужно было его отпускать. Призрак сразу же исчез.
— Рядом держись, — скомандовал Велес Марку.
Лампа опять начала ослепительно мигать. Огнецвет прищурил глаза, разглядывая то тут, то там возникающий силуэт.
— Сон-це све-тит нам…
На несколько очень долгих мгновений тоннель погрузился в полумрак. Стало слишком тихо, словно не было ни дороги с редкими машинами, ни звуков ночного города. Только неприятный и неестественно громкий треск разгорающейся лампочки.
— … в окон-це! — провыл призрак в лицо Огнецвета.
Велес вздрогнул. Вот теперь он почувствовал ледяной холод — как будто на него дохнуло из могилы. Усилием воли он остался на месте. Схватил призрака за шею, подсознательно ожидая, что в этот раз рука пройдёт насквозь, но тот словно воплотился от прикосновения. Ничего живого в девушке не осталось, ничего человеческого — тоже. Она издала звук, похожий на лязг железа об железо. Велес поморщился.
— Всё, хорош, набегалась.
Вокруг призрака колыхнулось алое безмолвие. Оно мягко его окружило. Оплело лозами. Перед тем, как всё исчезло, Огнецвет увидел, как изуродованное посмертной гримасой лицо девушки расслабилось. Она словно очнулась от затянувшегося кошмара, чтобы наконец забыться спокойным и вечным сном.
Велес обернулся к Марку. Тот по-прежнему застыл на одном месте. Огнецвет чувствовал его страх и сильное смятение.
— Ты чего?
Марк не ответил. Огнецвет подошёл к нему и с удивлением увидел, что не показалось — тот действительно стал вполне осязаемым как обычный человек. Велес дотронулся до его плеча и легонько встряхнул.
— Эй…
— Её считалочка, — тихо сказал Марк и посмотрел ему в глаза. — Она из моей книги.
— Ну и что?
— Просто странно. Человек умер, застрял и повторял слова, написанные другим мертвецом, который тоже еле выбрался из посмертия и до сих пор никак не сдохнет.
Велес окинул его внимательным взглядом. Марк нёс хрень, но больше тревожило другое. От него фонило безнадёгой. Почти как в посмертии.
— Она была в моём… — снова заговорил Марк, — ну, можно называть это фан-клубом. Мы с Элиной… подругой моей… приезжали сюда.
Даже без внезапно открывшейся эмпатии Огнецвет видел, что тот недоговаривает.
— В чём дело? Выкладывай. Мне же прилетает всё, что с тобой происходит.
— А вот это и хреново.
Марк помолчал. Вздохнул и продолжил.
— После возвращения я ничего не чувствую. Ни холода, ни усталости. Ну то есть вообще ничего. А здесь… Перед тем, как она появилась, стало холодно. По-настоящему. А потом очень больно, когда она вцепилась. Просто… Да кого я обманываю? Почувствовал себя на пару минут живым, вот и всё. Проехали.
Велес молча хлопнул его по плечу, в глубине души надеясь, что тот не заметит его неловкость. Мысль о грядущем возвращении вела сквозь любые проблемы и невзгоды, а Марк… Марк шёл в никуда.
— А как ты снова стал… ну… непризрачным?
— Я могу так делать. Сразу не стал, потому что… вдруг кто знакомый встретится. Вряд ли, конечно, но всё равно. Могу таким остаться, мне без разницы.
— Ты сказал, что почувствовал холод перед появлением призрака. Видимо, ты более чутко на них реагируешь, потому что я её заметил, только когда уже увидел.
Марк пожал плечами и невесело усмехнулся.
— Значит, моя компания будет не совсем бесполезной, — он помолчал и добавил. — А вот сделать я им ничего не могу. Не знаю, как с другими, но от этой меня словно парализовало…
— Нестрашно, зато я могу их отправить куда надо.
— И меня тоже можешь?
От Марка снова пришло странное ощущение. Что-то похожее на щемящее чувство светлой грусти, наполняющей сердце при просмотре старых фотографий тех, кто был дорог и близок, но кого уже давно нет.
— Ну только если сам попросишь, — коротко ответил Велес. — Ладно, пойдём отсюда. С одним разобрались, а где другого искать хрен знает…
— А я, кажется, знаю… — медленно произнёс Марк.
Он подошёл к стенке тоннеля, где под потолком по-прежнему устало моргала неисправная лампочка, и поднял с земли смятый листок бумаги. Маленький клочок со схематичным изображением похожего на тотем деревянного столба.
— Я видел его в твоих воспоминаниях, — сказал Марк, протягивая рисунок.
Велес с сомнением глянул на бумажку. Столб он тоже узнал. Видел его дважды и надеялся, что больше не придётся. В памяти живо всплыли слова неизвестного покровителя, что он вернётся в Чернолесово, но потом. Видимо, это “потом” наступило. Огнецвет смял листок и со злостью выбросил.
— Прямо сейчас я туда не пойду, — холодно отрезал он, а на вопросительный взгляд напарника добавил. — В две тысяча восьмом там была сгоревшая деревня посреди леса. Я не собираюсь шарахаться в темноте по колено в снегу.
Не дожидаясь ответа, Велес быстро пошёл в сторону лестницы и спустился на улицу. Сознание настойчиво грызла мысль, что кроме призраков где-то там бродит чудовище. И эхом на злость как извне пришло осознание, что монстра больше нет. Только кладбище и неупокоенные души, но легче от этого совсем не стало. Даже если там нет выдававшего себя за Темновита чёрта и нет людей, Огнецвет меньше всего хотел искать в кромешной тьме застрявших в вечной агонии призраков.
— Но туда ведь ещё нужно добраться… — сказал нагнавший его Марк. — К тому времени, как доедем, вообще, может заново стемнеть.
Огнецвет покачал головой.
— Я смогу попасть туда через посмертие. В этот раз мне слегка облегчили жизнь с перемещениями в пространстве. Это, правда, работает только с местами, про которые я точно знаю, но всё лучше, чем искать попутки отсюда до Твери, — он глянул на Марка. — Тебя я тоже смогу с собой прихватить, насчёт этого не волнуйся.
— Через посмертие? — уточнил Марк. — Нет уж, я лучше сам… Не горю желанием снова там оказаться.
— Автостопом поедешь? — поддел его Велес.
— Не, на ездовых собаках. А если серьёзно… Та штука, что мы слегка перемешались мозгами, до сих пор же работает. Поэтому я смог тебя найти. Второй раз, думаю, тоже получится.
— Ну раз так… Может, тогда придумаешь, где два мертвяка с перемешанными мозгами могут подождать до рассвета?
— Могу показать тебе город, если хочешь. Ну или просто где-нибудь пересидим.
Велес задумался, что он хотел бы увидеть в новом для него времени, чтобы эта новизна не выбила хрупкую уверенность, что он приспособится всему миру назло.
— Покажи мне метро, — попросил он. — У нас в Твери его не было. Не знаю, как сейчас. Может, построили. Мне всегда так нравилось Московское, когда я там бывал. Сейчас наверняка всё по-другому.
— Ты удивишься, насколько… — улыбнулся Марк. — Здесь недалеко есть конечная одной ветки. К открытию как раз дойдём.
Пока шли, он иногда брал на себя роль экскурсовода. Или эдакого просветителя для человека, вынырнувшего из прошлого века. Велес невольно припомнил старенький фильм про крокодила Данди. Ощущал он себя примерно так же. Особенно, когда они наконец добрались до станции метро. К тому времени Огнецвет продрог от пронизывающего ледяного ветра и мечтал поскорее погреться на платформе. Первой преградой на пути к теплу стал турникет. Велес помнил, что в него нужно бросить жетон, но сейчас всё выглядело совсем иначе. Он пошарил по карманам в поисках денег. Вытащил пару незнакомых купюр и протянул их Марку.
Они спустились на станцию. Велес зябко поёжился. Вот вроде мёртвый, а околел как живой. В прошлые разы ему больше везло с погодой. Он огляделся по сторонам и вздрогнул. На противоположной станции стояла пожилая женшина и смотрела прямо на него. Огнецвет мог поклясться, что секунду назад станция была абсолютно пустой. Старушка тем временем пошла прямиком к ним. Рядом шевельнулся Марк.
— Снова холод… — прошептал он.
Огнецвет шагнул в сторону, прикрывая его плечом — на случай, если божий одуванчик пенсионного возраста начнёт чудить как призрак в тоннеле.
— Здравствуйте, молодые люди, — бойко произнесла женщина строгим голосом учительницы с сорокалетним стажем.
Выглядела она так, словно пришла сюда прямиком из школьного кабинета — строгий коричневый костюм, стянутый в пучок седые волосы, очки на переносице. На воротнике Велес заметил белёсое пятнышко, словно она случайно дотронулась до одежды после того, как писала мелом на доске. Пока он её разглядывал, женщина тоже придирчиво осмотрела сначала его, потом Марка. На последнем задержала взгляд.
— Молодой человек, я для вас совершенно не опасна, незачем прятаться.
— Ага, все так говорят, — ответил Огнецвет вместо Марка. — А потом начинают всякую херню творить.
Женщина наградила его неодобрительным взглядом и покачала головой.
— Ну что же вы, юноша, так неподобающе выражаетесь.
— Жизнь такая, бабуль, — беззлобно усмехнулся Велес. — Ещё и не так заговоришь.
От “бабули” милая старушка скривилась, словно ей холодная вода попала на больной зуб, но быстро справилась и посмотрела на Велеса с покровительственным пониманием, будто перед ней стоял очередной шалопай, вздумавший побеситься во время урока.
— Как бы жизнь ни повернулась, нужно вести себя достойно, — назидательно сказала она.
— Сказал бы я, как она повернулась, только вам вряд ли понравится, — отозвался Огнецвет. — Мы как, разговоры будем вести, или дело у вас какое есть?
“Училка” неожиданно тепло улыбнулась, словно только что не журила его за бранное словечко.
— А как же, — она покрепче ухватила обеими руками пузатую сумочку. — Будьте любезны, юноша, проводите меня на тот свет. Так уж получилось, что я слегка засиделась. А незваный гость, сами знаете…
Старушка в упор посмотрела на Марка, но без осуждения. Скорее, как на двоечника, которому рано или поздно придётся выйти к доске и сознаться, что он не сделал домашку. Велес молча шагнул к ней и подставил локоть. “Училка” благодарно кивнула, аккуратно взяла его под руку. Вокруг привычно заалело. Огнецвет довёл женщину до размытой границы двух миров. Там она отпустила его руку, улыбнулась на прощание и последний шаг сделала одна. Окутавшая её красная дымка дрогнула и исчезла.
— Мне вот интересно, что из этого видели на камерах сотрудники метро… — пробормотал позади Марк.
— Ну раз никто не прибежал, то ничего, — отозвался Огнецвет.
Он помолчал и добавил.
— Легко с ней получилось. Странно только, что у меня насчёт этой бабули не было никаких инструкций.
— Зато у неё, видимо, были… Слушай, есть идея, где подождать до рассвета… Чтобы не мотаться на улице. Мне-то всё равно на холод, а тебе нет.
— Ну веди.
С грохотом на платформу ворвался поезд метро. Велес с любопытством разглядывал новый состав. Сначала снаружи, потом изнутри, пока тот с шумом нёсся по подземному тоннелю. Огнецвет долго рассматривал карту — удивился, как много проложили веток. А в Твери наверняка так и нет, хотя грозились построить ещё когда он был живой. Иногда заходили редкие пассажиры. Никто не обращал на них внимания. Для всех они были всего лишь двумя случайными прохожими. Люди видели одетого не по погоде типичного жителя столицы и восторженно глазеющего по сторонам провинциала, а не двух вырвавшихся с того света мертвецов.
🔞18+
Я спустился прямиком в нижний отсек. В трюме всё также еле светила лампа, было тихо. По спине пробежали мурашки, видимо, остались страхи с прошлого раза. Я не хотел забивать себе ими голову и направился в дальний угол большого помещения.
Петя внезапно появился за моей спиной.
- Бу! – попытался он напугать меня, но я и так ждал чего-то подобного.
- Давай ближе к делу! Что нам нужно сделать, когда мы причалим? Я посмотрел, где мы можем пройти по кораблю, чтобы...
- Подожди-подожди, - перебил меня вампир, - иди-ка сюда. Смотри, в этой клетке я провёл несколько дней, пока меня везли к кораблю, а потом и здесь она служила мне домом, - он подвёл меня к с виду прочному металлическому сооружению из прутьев с открытой дверью.
- Зачем мне это знать? – возмутился я, не желая терять ни минуты.
Я уже говорил, что с ним невозможно общаться, и сейчас происходило ровно то же самое.
- Просто дай расскажу, не перебивай! Видишь, тут прутья заколдованы против вампиров. Я не могу дотронуться до них, - он продемонстрировал, легонько прикоснувшись к решётке, и его кожа задымилась, - Мне пришлось пойти на хитрость и зачаровать охранника, чтобы он открыл меня. А так бы я тут и сидел, но как видишь, я обедал с тобой в общей столовой. Как думаешь, почему я хочу бежать с корабля? – спросил он, засунув обожжённый палец в рот.
Я снова усомнился, нужно ли мне с ним сотрудничать, чтобы сбежать. Может, стоило самому попробовать в одиночку? Нужен ли мне этот клоун? Видимо, нужен, раз я пришёл за ним.
Я не знал, к чему он клонит, поэтому предложил первую мысль, которая пришла мне в голову.
- Ты не хочешь оставаться в этой клетке.
- Верно. Смотри сюда! - взяв меня за плечо, он сопроводил меня в клетку, и указал пальцем на красную лампочку в верхнем углу, похожую на широкоугольную камеру, - Здесь есть датчик, и как только он будет показывать длительное время, что внутри никого нет, на мои поиски тут же отправятся стражники. Они будут ловить меня повсюду, потому что им хорошо заплатили. И если они не сделают своё дело, их просто пристрелят. Они очень опасны, и для них нет разницы, убью их я при сопротивлении, или же те люди, которые им платят. Я выпросил послабляющие условия, опять же не без хитростей, и теперь могу гулять вне клетке, но не долго. Вот подойди ближе к датчику, - он подтолкнул меня, чтобы я оказался у этой красной лампочки, - Мы сейчас смотрим на него, и он спокоен, потому что в клетке кто-то есть, но если мы уйдём, скажем, на десять шагов и не вернёмся, то через минут двадцать он начнёт подавать сигнал. Там внутри есть совсем маленькая камера. Как бы её можно было уничтожить? Я не могу к ней прикоснуться. Может, у тебя получится?
И я как последний придурок потянулся к этой штуковине, вообще ничего не понимая в этом деле. Почему-то я думал, что смогу помочь. Я притронулся к датчику, и он показался мне чуть тёплым, но не более.
- Тёплый какой-то, - так я и сказал Петяю.
В это время штука мигнула, ослепив меня. Я резко отвернулся, щурясь, но уже было поздно. Нужно было проморгаться. Петя вышел наружу из клетки, внимательно глядя за моими действиями.
- Вот видишь, вроде ничего страшного. Мигает лампочка, значит, всё хорошо. А если бы она пропустила несколько таких раз и не мигнула, произошло бы то, о чём я только что говорил. И смотри ещё момент. Тут есть магнитный замок, - вампир толкнул дверь, дымок полетел от прикосновения, и вскоре дверь закрылась, примагнитившись к держателю, - его можно открыть ключом охранника, как я уже и делал. Впрочем, сейчас это уже не важно. Эту часть системы я уже обманул, а вот с датчиком – не удалось, и я не знаю, что делать. И вот если бы я не вернулся внутрь, мне было бы очень плохо. Меня бы потом сильно наказали. Но раз внутри находишься ты, мне ничего не будет угрожать, - сказал он, и отошёл от клетки, чтобы я не смог до него дотянуться.
И только сейчас я понял, что меня одурили. Я оказался закрыт в клетке, а он на свободе, хотя должно было быть наоборот.
- Эй, ты же не хочешь меня тут бросить? – спросил я, нахмурив брови.
На самом деле я сильно взволновался.
- Шутишь? Пока ты там, они думают, что это я. Разве я могу упустить такую возможность, чтобы свалить. А ты-то всё равно сомневался, бежать или нет. Получается, что ничего и не потеряешь, если останешься на корабле. А я точно хотел свалить, - договорил он и развернулся.
- Нет, стой! Я тоже хочу бежать! Я точно решил, - прокричал я, но наверняка выглядел как обманутый ребёнок.
- Боюсь, что тебе для этого понадобится карта. Но у меня её нет, - пожал он плечами с состраданием на лице.
- Найди её! Выпусти меня отсюда! – схватился я за прутья, пытаясь выломать дверь.
Клетка задрожала, но не открылась.
- Ого! - удивился моей силе Петя, - Не буду терять времени. Прощай, как там тебя... а, вспомнил, Стас!