Г.М. Соловьев

Георгий Матвеевич Соловьев родился в 1918 г. в поселке Лисий-Нос под Ленинградом (ныне Санкт-Петербургом) в многодетной семье, которая состояла из 11 человек. Детей было 9. Родители Георгия переехали туда в 1907 или 1908 гг., купили домик. Впоследствии отец кое-что подстроил сам. Он был плотником, поэтому все умел делать своими руками. Работал по специальности на стройке. Мать была домохозяйкой.

В 1932 г. от кровоизлияния в мозг умер отец. Все заботы о семье легли на плечи матери. Шестерых детей, старшему из которых Константину - было 17 лет, а самому младшему Борису - 4 года, нужно было еще ставить на ноги.

Все дети учились в местной поселковой школе. После окончания учебы Георгий устроился на работу в городе слесарем. Надо было помогать семье.

Георгий был веселым, общительным парнем, умел дружить с ребятами. Занимался спортом: штангой, лыжами. Летом пропадал на Финском заливе, превосходно плавал. Любил одеваться: сам все очистит, отгладит. Говорили, что одет он как с иголочки: все чистое, аккуратное.

1 ноября 1939 г. Георгия призвали в армию. Место его службы родным было неизвестно, но из справки воинской части они знали, что служил он в 16-ом ремонтно-восстановительном батальоне. Писем тоже от него не сохранилось.

По рассказам его сестры Анны Матвеевны известно, что перед самым началом войны Георгий написал, что скоро заканчивается срок службы, сетовал, что придется расставаться с друзьями. Также сообщал, что занимается спортом, принимает участие в художественной самодеятельности.

И вдруг война. Кроме служивших уже в армии Константина и Георгия, еще пятеро с первых дней войны ушли на фронт.

Мама Георгия перенесла все тяготы блокады. Устроилась на работу в организацию по ремонту и эксплуатации дорог. Получала карточки на всех оставшихся с ней членов семьи, но паек был слишком скудный.

На семью Соловьевых выпало немало горя. В 1942 г. пришла похоронка на Илью, погибшего под Ленинградом, в блокадном городе умерла от голода старшая сестра Ольга, оставив двух малолетних детей. Спустя два года они получили еще два извещения: о гибели Надежды в Прибалтике и Александра в Белоруссии. Из девяти человек детей, в живых осталось только двое.

О судьбе Георгия его семья так ничего и не знала. Долго искали его следы и после войны, писали запросы в военные архивы. Прислали несколько извещений в 1942 и 1944 гг., где было сказано, что он пропал без вести. И лишь в 1985 г. они узнали, что Жора (так его называли родные) был участником Краснодонского подполья.

Как же он попал на Донбасс? Вот, что вспоминала Елена Ивановна Тарасова, по соседству с которой проживал Георгий: «В Краснодон он попал в период оккупации, в конце августа 1942 г. Был в окружении, бежал, больной, измученный без документов пришел к нам. Мы хорошо знали этого человека и раньше.

Осенью 1941 г. их воинская часть, стоявшая в Краснодоне, была расквартирована на нашей улице. Соловьев жил рядом у соседей, но часто приходил к своим ребятам (Талуеву и Румянцеву), жившим в нашем доме.

Тогда для меня это был просто веселый, умный, красивый парень (мне было 19 лет).

Как брата, родственника, мы приютили Жору и в период оккупации. Вскоре он устроился в механические мастерские, которыми руководили Ф.П. Лютиков и Н.П. Бараков. Работал кузнецом, делал санки, вилки и всякую мелочь.

8-го января 1943 г., в 2 часа ночи он был арестован.

Двое полицаев ворвались в дом, двое охраняли вход со двора. Раздался выстрел и его увели навсегда.

Очень страшной для всех нас была та ночь и все последующие дни до освобождения Краснодона.

Зверским пыткам враги подвергли Георгия Матвеевича.

Три дня мы ходили искали тело. Опознали его по одежде среди извлеченных из ствола шахты № 5.

Тело Соловьева было разорвано на две части. Одну мы нашли в первом отсеке бани, другую во втором. Глаза выколоты, зубы выбиты.

Была зима, нестерпимый мороз, душераздирающие стоны и крики, рыдание матерей и близких - этого никогда не забыть и не простить»...

Похоронен Георгий Матвеевич в братской могиле героев «Молодой гвардии».

Н.Г. Соколова

Налина Георгиевна Соколова (девичья фамилия Крафт) родилась 14 марта 1900 г. в городе Ревеле (ныне Таллин) в семье рабочего. Ей рано пришлось познать горе: в шестилетнем возрасте она осталась сиротой. На воспитание ее взял брат матери Н.Г. Позднов, проживавший в городе Камышине Волгоградской области.

В годы Гражданской войны Налина служила при штабе легендарной 25-й стрелковой дивизии В.И. Чапаева. С сентября 1922 г. по октябрь 1926 г. она находилась на службе в управлении Кролевецкой уездной милиции (ныне Сумской области). Была она и агентом по оказанию помощи голодающим Саратовского губкома комсомола.

Переехав с мужем, Федором Федоровичем, потомственным шахтером, в 1931 г. на рудник Сорокино (Краснодон), Налина Георгиевна активно включилась в общественную работу. Она исполняет обязанности народного контроллера в магазинах орса, проявляет неустанную заботу об усовершенствовании снабжения шахтеров, улучшении общественного питания.

Познав с раннего детства все тяготы и лишения сиротской жизни, Налина очень близко принимала к сердцу чужую боль. Чувство сострадания, сопереживания, желание помочь нуждающимся в этом, разделить чужое горе осталось в ее характере на всю жизнь. Ярким примером свидетельствует тот факт, что в 1932 г. семья Соколовых усыновила мальчика-подростка Николая Рытикова.

Вот, что вспоминал впоследствии Николай Степанович: «Учился я тогда в 6-7 классах. Несмотря на свою занятость, родители очень много уделяли внимания моей учебе и воспитанию. Федор Федорович в то время работал главным инженером Краснодонского «Донэнерго», а Налина Георгиевна диспетчером на электростанции № 38, находящейся около Краснодонской горбольницы. Часто она брала меня на работу, где обучала электротехнике...»

В предвоенные годы Соколова возглавляла городской женсовет.

В оккупированном фашистами Краснодоне Налина Георгиевна была оставлена по ее личной просьбе. Партийное подполье (хотя в партии она никогда не состояла) поручило ей наиболее ответственный и опасный участок работы - установить контакт с оставшейся в городе молодежью и привлечь ее к борьбе с врагом.

В августе 1942 г. она знакомится с Олегом Кошевым, в сентябре с Иваном Туркеничем, Ульяной Громовой, Анатолием Поповым, Иваном Земнуховым, Юрием Виценовским.

Положительное воздействие на молодогвардейцев от встреч и бесед с Соколовой, отмечает в своих воспоминаниях Георгий Арутюнянц: «В те дни Ваня Земнухов внутренне как-то очень заметно повзрослел. Ему всегда было свойственно высокое чувство ответственности. Ведь Налина Георгиевна осуществляла связь между партийным подпольем и нами ― молодежью...»

Непосредственную связь она имела с Филиппом Петровичем Лютиковым.

А. Колтунова, хозяйка квартиры, где проживал Лютиков, рассказывала: «Очень часто бывали Николай Румянцев - молодой парень из военнопленных, Володя Осьмухин, работавший вместе с Лютиковым в мастерской, Налина Соколова - всегда с бидончиком в руках. Узнав нас хорошо, она как-то сказала, что при чужих людях будет спрашивать молока, а вы, мол ответьте, что его нет. Она оставляла для Лютикова пакеты, а однажды сообщила, что с ним хотят познакомиться какие-то ребята. Филипп Петрович ответил: «Не стоит знакомить их со мной. Лучше через вас будем иметь связь».

«В сентябре 1942 года, - вспоминала Елена Николаевна Кошевая, - Олег показал мне кипу листовок, которые по поручению Лютикова принесла Соколова для распространения их в Поповке, Суходоле и Шевыревке».

Налина Георгиевна и сама систематически распространяла листовки, чаще всего в районе рынка. Об одном эпизоде она сама рассказывала мужу: «Иду я, как обычно, на базар с листовками. В воротах какая-то нищая бабка попросила у меня копеечку. Я отвела ее в сторону и говорю: «На вот тебе, бабка, пачку курительной бумаги, стань за прилавок и гони по две копейки за листок, вот тебе и хватит денег на целую неделю». Бабка за прилавок не пошла, а стала распродавать тут же, у ворот. Я устроилась за прилавком. Торгую, а одним глазом за бабкой наблюдаю. Не прошло и пяти минут, как около нее собралась толпа».

Арестовали Налину Георгиевну 6 января 1943 г.

Вот, что вспоминал Федор Федорович о тех днях: «Как обычно, в тот день рано утром она ушла на базар. В половине восьмого кто-то постучал в дверь, сначала тихо, потом сильнее. Я наскоро оделся, вышел. Это пришли полицаи. Бесцеремонно вошли в комнату, стали спрашивать, здесь ли живет Налина Соколова? Говорю, что здесь, но сейчас она на базаре. Приказали мне собираться в полицию. Я под конвоем вышел из дома. Полицаи, как полагается, метров на десять шли сзади, покуривали и понукали, чтобы я шел быстрее и не оглядывался, а то получу пулю.

Начальник полиции Соликовский спрашивал, где моя жена. Ее нигде не могли найти - ни дома, ни на базаре. Тогда начальник полиции Соликовский решил оставить меня в качестве заложника.

Меня повели к камере. Дежурный полицай перебирал связку ключей, подыскивая нужный, чтобы открыть дверь. В это время в коридор быстро вошла Налина Георгиевна и сказала: «Вы разыскиваете Соколову? Я Соколова».

Посмотрев многозначительно друг другу в глаза, мы поняли, что расстаемся, быть может, навсегда.

Несколькими месяцами позже я случайно встретил женщину, которая сидела в одной камере с Налиной Георгиевной. Она рассказала мне, что мою жену в первый же день били плетьми. Назначали 25, но выдержала она только 20 ударов, после чего ее в бессознательном состоянии бросили в камеру. Спина была исполосована. Налина заболела и не вставала до самого последнего вечера, когда ее с другими арестованными подпольщиками вывезли на казнь.

Днем 15 января всем заключенным объявили, что вечером их повезут в Ворошиловград на дополнительное следствие. Примерно в 10 часов вечера по команде «Стройся с вещами» все выстроились в коридоре. Налина Георгиевна, истощенная недоеданием и болезнью, не могла сама взять свои вещи. Ей помогала эта женщина. Арестованных проверяли по списку, а во дворе уже гудели готовые к отправке автомашины...»

15 января бесстрашная патриотка была расстреляна и сброшена в шурф шахты № 5. Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодона.

Акт районной комиссии по расследованию злодеяний оккупантов в Краснодонском районе, совершенных в период с 20 июля 1942 г. по 14 февраля 1943 г., свидетельствует: «Соколова Налина Георгиевна - 1900 г. рождения. Извлечена в числе последних с размозженной головой. Тело в кровоподтеках, на груди ножевая рана».

Налина Георгиевна Соколова посмертно награждена орденом «Отечественной войны» первой степени.

Т.Н. Саранча

Тихон Николаевич Саранча родился в 1892 г. в хуторе Маркин Тарасовского района Ростовской области в многодетной крестьянской семье. Грамоте обучился самостоятельно, а с 14 лет начал трудиться. В 1918 г. переехал в поселок Изварино Краснодонского района Ворошиловградской (ныне Луганской) области.

Т.Н. Саранча много лет работал забойщиком на шахтах Изваринского рудника. Большим трудолюбием, добросовестным отношением к своим обязанностям он заслужил уважение односельчан. Депутат Изваринского поселкового и Краснодонского районного Советов А.И. Григорьева вспоминала: "Тихон Николаевич не отличался многословием. Это был рабочий крепкой закалки, все ему было по плечу. Никогда он не жаловался на усталость, на судьбу. Никогда не кичился своей славой".

В марте 1938 г. Тихон Николаевич вступил в партию. С 1939 г. до начала оккупации района трудился крепильщиком шахты № 29 поселка Гундоровки. Летом 1942 г. дал согласие остаться для подпольной работы. Он был назначен комиссаром партизанского отряда, руководимого П.Д. Салфетниковым. Должен был осуществлять связь с подпольной партийной организацией города Краснодона. Базой отряда намечалось сделать поселок Изварино и прилегающие хутора.

Склады продовольствия и боеприпасов разместили в балках у реки Большая Каменка.

Однако в первые же дни оккупации по доносу предателя отряд был разгромлен. В ночь с 23 на 24 июля 1942 г. Т.Н. Саранча был расстрелян в каменоломнях поселка Изварино. Похоронен на центральной площади поселка.

Такими же истинными патриотами были все члены семьи Тихона Николаевича. Сын Геннадий, комсомолец, участник партизанского отряда, погиб в июле 1942 г. вместе с отцом. Дочь Евгения, учительница, член Изваринского партизанского отряда, была схвачена фашистами и зверски казнена. Вместе с 32-мя шахтерами, ее закопали живой в городском парке города Краснодона. Зять Михаил Яковлевич Горбатько, муж Евгении, в первые дни войны добровольно ушел на фронт и погиб. Дочь Вера дошла до Берлина.

Тихон Николаевич Саранча посмертно награжден орденом "Отечественной войны" первой степени.

Н.Н. Румянцев

Николай Николаевич Румянцев родился в 1914 г. в селе Павлово Ярославской (ныне Костромской) области. Отец, Николай Александрович, умер рано. Мать, Анна Дмитриевна, осталась одна с пятью детьми. Старшему Николаю на тот момент едва исполнилось 13 лет.

В 16 лет он уехал в Ленинград к дяде, Василию Александровичу Румянцеву, брату своего отца. Работал на заводе, освоил плотницкое и столярное дело. В 1936 г. был призван в Красную Армию. Служил на советско-румынской границе в составе 24-го Вельского пограничного отряда, получил звание старшины, остался на сверхсрочную службу.

В начале 1941 г. Николай приехал домой во внеочередной отпуск, получив его в качестве поощрения за задержание нарушителя. Это была последняя встреча с матерью и сестрами. 22 июня пограничный отряд вступил в первое сражение. Он держал оборону в течение нескольких суток. Несмотря на ожесточенное сопротивление частей Красной Армии, войска вермахта неотвратимо продвигались вперед.

Сохранилось несколько писем Николая Румянцева. Первое, датированно 5 июля 1941 г.: "За 14 дней боев чувствую себя великолепно. Пока что у меня все в порядке. Мы заверяем наш народ и свою Родину, что фашистскую гадину уничтожим и сметем с лица земли. Наш фронт по линии реки Прут, посмотри на карте".

Все его последующие письма исполнены оптимизма, будто бы и не было изнурительных кровопролитных боев, гибели товарищей, отступления. Вот, что писал Николай своей тете (по отцу), Клавдии Александровне. Она после смерти брата, разделила заботы Анны Дмитриевны о детях. Письмо датировано 3 июня 1942 г.: "Пиши, тетя, быстрей, потому что адрес часто меняется..."

Николай с большим уважением относился к своей тете. В одном из писем писал: "Спасибо за беспокойство, табаку мне не надо, как-нибудь обойдусь. Ну, а в отношении дальнейшего, так я тебя прошу, чтобы ты не беспокоилась, а когда тебе будет трудно, я всегда буду помогать".

Помочь не пришлось, потому что его военная судьба вскоре круто изменилась, и для своих родных он на долгие годы просто исчез (родным пришло извещение, что Николай пропал без вести). Однако близкие люди верили и надеялись, что если он жив, то придет хотя бы сообщение о его участи. Очень многое для установления истины и увековечения его памяти сделала Клавдия Александровна. Она сохранила письма Николая и несколько его снимков.

В Краснодон Румянцев прибыл весной 1942 г., когда 24-й погранотряд, переименованный в погранполк 18-й армии, был откомандирован в город Ворошиловград (ныне Луганск), в распоряжение начальника штаба войск НКВД по охране тыла Южного Фронта. Управление полка находилось в поселке Верхне-Дуванном.

В мае Николая направили на двухмесячные курсы младших лейтенантов. В очередном письме он сообщал: "Учеба идет только на отлично, так что окончу успешно". Он был человеком дисциплинированным, организованным, требовательным к себе и другим. Эти качества приобретены, несомненно, в процессе многолетней воинской службы. Однако не вызывает сомнений и другое. На его характер определенный отпечаток наложила и рано начавшаяся самостоятельная жизнь, необходимость самолично принимать решения и ответственно к ним относиться. Внешне он не производил впечатления юноши спортивного типа, наоборот, он был худощавый, среднего роста, светловолосый. Может быть, уже тогда ему приходилось доказывать, что дело не в физической силе. Как бы то ни было, но на курсах он обратил на себя внимание. К тому же он по возрасту был старше многих курсантов, как, впрочем, и некоторых преподавателей. Поэтому, помимо учебы, на него возлагались также обязанности помощника командира взвода. "Скоро выпуск. После окончания опять уезжаю на фронт". Но окончить курсы не удалось.

Вот, что вспоминал житель города Леонид Федорович Штанько, на квартире которого жил до оккупации Николай: "Курсанты, заняв оборону в районе Северского Донца, оказались в окружении. Уходили, прячась в камышах. Их заметили. Многие погибли. Николай просидел в камышах двое суток, по плечи в воде, голодный. Когда все стихло и лишь далеко на востоке были слышны раскаты орудий, выбрался. Продвигался в ночное время, без пищи, в каких-то гражданских обмотках, босиком. Пробиться к линии фронта оказалось невозможным. Оставался лишь один путь - в Краснодон..."

Итак, волею судьбы будущие подпольщики (их было трое) оказались в городе задолго до его оккупации. Их знали лишь те, с кем они работали в электромеханических мастерских, кто должен был остаться во вражеском тылу для организации сопротивления или те, у кого на квартире они жили. В маленьком городе все были навиду. Да, все видели, все понимали... Лишь поэтому воины-окруженцы уверенно шли в Краснодон, рассчитывая на надежные связи и своих людей. И не ошиблись.

Что было потом не понятно. Но вот, что вспоминала рабочая электромеханических мастерских А.Н. Дикова: "В начале января 1943 г. было арестовано около десятка человек. Это были не краснодонские жители, а военнопленные. Я и Лена Воробьева стали собирать кусочки хлеба для них. Ведь у других арестованных есть родственники, которые принесут передачу, а у этих никого..."

Воевал с врагом и младший брат Николая Александр, гвардии старший лейтенант. Они находились на разных фронтах. Потеряли связь летом 1942 г. Александр погиб в 1944 г. в Белоруссии, так и не узнав о судьбе своего брата...

А потом Анне Дмитриевне пришло письмо от жительницы Крснодона П.А. Ермаковой: "Ваш сын, Румянцев Николай Николаевич, был убит как партизан. Я похоронила его с почетом и честью..."

Н.Г. Талуев

Николай Григорьевич Талуев родился 2 мая 1920 г. в Молодом Туде Калининской (ныне Тверской) области. Семья была большая: отец очень рано умер. Мать, колхозница, одна поднимала пятерых детей. Николай окончил семилетку, затем Ржевский педагогический техникум. В 1937 г. вступил в комсомол. Работал учителем Азановской неполной средней школы Молодотудского (ныне Оленинского) района. Был секретарем школьной комсомольской организации.

В феврале 1940 г. добровольно ушел в армию. Был направлен в Томское пехотное училище. В день своего рождения принял присягу.

За несколько дней до начала Великой Отечественной войны Н.Г. Талуев окончил учебу и получил назначение в часть. 22 июня он был уже на фронте. Воевал в составе 18-й армии. В конце декабря получил звание старшего лейтенанта. 15 февраля 1942 г. был назначен командиром пулеметного взвода курсов младших лейтенантов армии, которые дислоцировались в прифронтовом Краснодоне. В мае 1942 г. вступил в партию.

Летом 1942 г. во время тяжелых оборонительных боев на Донбассе Н.Г. Талуев оказался в окружении, пробивался к своим, но неудачно. Стремясь вырваться из вражеского кольца, он вместе с однополчанами Румянцевым и Соловьевым, пробрался в Краснодон, где еще до оккупации занимался с молодежью военной подготовкой. Поэтому и стал в подполье своим человеком.

В августе он устроился плотником в электромеханические мастерские, где работали руководители партийного подполья Ф.П. Лютиков и Н.П. Бараков. В мастерских и на шахтах города постоянно проводились диверсии и саботаж, с перебоями работали крайне необходимые для оккупантов системы водоснабжения и энергоподачи, и в этом немалая заслуга Николая Григорьевича.

И на сегодняшний день мало что известно о Талуеве, о его деятельности в рядах подпольщиков Краснодона. Скупые строки документов сообщали о нем совсем немногое. Точно известно только то, что в 1943 г. он был расстрелян и сброшен палачами в шурф шахты № 5. Похоронен в братской могиле героев в центре города.

М.Г. Дымченко

Мария Георгиевна Дымченко родилась 12 марта 1902 г. в городе Кадиевке (ныне Стаханов) Ворошиловградской (ныне Луганской) области в семье фельдшера.

В 1930 г. М.Г. Дымченко переехала в город Краснодон, работала в системе народного образования. После окончания медицинских курсов в 1938 г. заведовала фельдшерским пунктом на шахте № 5-12, а через год ее утверждают инспектором охраны материнства и детства при райздравотделе. Интерес к медицине она унаследовала от своего отца Георгия Ивановича. Он был прекрасный фельдшер, начавший свою службу еще в дореволюционное время. После смерти матери (она умерла рано), Марии приходилось помогать отцу и дома, и амбулатории, чтобы прокормить огромную семью, насчитывавшую 12 человек.

В апреле 1941 г. вступила в партию.

Марию Георгиевну до войны хорошо знали в Краснодоне. Главная черта ее характера - это беспредельная любовь к людям, сердечная доброта, отзывчивость к людскому горю, душевная мягкость.

Накануне войны трагически погиб муж Марии. Оставшись с двумя несовершеннолетними сыновьями, она продолжала работать, активно участвовать в общественной жизни города.

12 марта 1942 г. Марии Георгиевне исполнилось 40 лет. По мере приближения оккупантов к Краснодону, встал вопрос о том, кто должен организовать борьбу с ними и выбор пал на Дымченко.

Скупы документы, рассказывающие о ее подпольной деятельности. Меньше всего тогда люди думали о составлении протоколов или перечней своих заслуг. Они просто боролись с врагом. У Марии Георгиевны, помимо переписывания и распространения листовок, сбора оружия и медикаментов, был свой особый участок. По заданию штаба, она стала на учет в полиции и ежедневно являлась для отметки. Так была получена легальная возможность следить за настроением и намерениями оккупантов. Позже ей удалось устроиться истопником. Черновики документов, всевозможных гестаповских бумаг, списков, приказов - все это попадало в печь, но лишь после знакомства с ними руководителей подполья.

Мария Георгиевна принимала участие в совещаниях подпольщиков, которые несколько раз проходили на квартире ее сестры Инны.

Вот, что вспоминала Инна Георгиевна: «Хорошо помню одно собрание в октябре 1942 г. Обсуждались вопросы подготовки к празднованию 25-й годовщины этого праздника. Было решено вывесить флаги на школе имени К.Е. Ворошилова, на здании дирекциона, расклеить и разбросать листовки в городе и близлежащих шахтных поселках. На втором собрании обсуждался вопрос о доставке оружия и взрыве дирекциона.

Однажды, беседуя со мной, Маша сказала: «Не думай, что мы одиноки. Есть люди, которые находятся в Краснодоне и думают о нас».

От Марии я узнала, что в Краснодоне работали не только коммунистическая, но и комсомольская подпольные организации. Впервые я увидела около своего дома Ф.П. Лютикова в августе 1942 г. Вскоре он стал заходить к нам в дом очень часто.

Однажды Мария спросила меня, не возражаю ли я, если у меня в доме будут собираться товарищи. У нее на квартире это было опасно, так как она состояла на учете в полиции. Я дала согласие. Подпольщики собирались у меня несколько раз.

5 января 1943 г. был арестован Ф.П. Лютиков, а 9 января вечером — Маша. Бросили ее в камеру, где уже сидели молодогвардейцы и некоторые из их родителей, в том числе М.А. Борц. Женщины были знакомы еще до войны. Мария Андреевна (Борц) впоследствии вспоминала, с каким мужеством держалась М.Г. Дымченко, как эти мужество и стойкость передавались ее молодым товарищам. Только однажды на глаза навернулись слезы: принесли передачу сыновья. В узелке лежали ее теплые чулки с синей заплаткой, наложенной неумелой детской рукой.

14 января передачу матери понес старший сын Евгений, которому на тот момент было 15 лет (младшему Юрию - 12). Он уже много раз бывал здесь, у этого двухметрового забора с колючей проволокой по верху. У двери с окошечком, где сидел дежурный полицай, небрежно принимавший передачи и также, не глядя на людей, возвращавший пустую посуду. Женя получил назад сетку, в которой приносил продукты. Но только дома заметил, что одна сторона сетки обмотана дополнительно ниткой.

Из тюрьмы она передала нам записки (подлинники, к сожалению, не сохранились), в которых все время писала о скором освобождении.

В последней записке за день до казни, она сообщила: «Дорогие сестры! Вернуться домой надежды нет. Нас должны расстрелять, жаль детей. Берегите моих детей, так как они останутся без отца и матери. Наши скоро вернутся. Мы будем бороться до конца. Хочется жить. Берегите себя».

16 января 1943 г., Мария Георгиевна вместе с другими подпольщиками была расстреляна и сброшена в шурф шахты № 5.

Похоронена в братской могиле героев на центральной площади города Краснодон.

Мария Георгиевна Дымченко посмертно награждена орденом «Отечественной войны» первой степени.