А.А. Валько

Андрей Андреевич Валько родился в 1886 г. на Жиловском руднике Ворошиловградской (ныне Луганской) области в семье потомственного шахтера. Окончив три класса сельской школы, продолжил учебу в Славяносербске. С шестнадцати лет трудился выборщиком породы. С Жиловского рудника ушел на службу в царскую армию, три года прослужил рядовым в городе Николаеве. Возвратившись из армии, работал горным десятником в Алчевске (ныне Коммунарск) на шахте № 16, крепильщиком на шахте № 2 Белянских копей.

В марте 1917 г. он вступает в партию, а с декабря 1918 г. был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Через два года по ходатайству рабочего правления Белянских копей его отозвали из армии и назначили председателем рудкома угольщиков. С 1922 г. в течение нескольких лет работал на шахте Сорокинского рудоуправления в городе Краснодоне.

В 1931 г. Андрей Андреевич мобилизован на золотые прииски, где возглавил Лено-Витимский комбинат, а затем приисковое управление.

Бывший начальник производственного отдела треста «Забайкалзолото» П.Г. Комаров вспоминал: «В поселок Козлово Валько приехал в 1933 г. Дела на прииске шли из рук вон плохо. Ознакомился Андрей с положением дел, сам облазил все шахты, опросил технический состав, разобрался с документацией. Потом собрал всех командиров производства, коммунистов, комсомольцев и говорит:

- Что делать будем? Есть у меня кое-какие соображения на этот счет. Давайте-ка прибавим их к вашим и наметим единый план действий. Рассчитывать придется только на себя.

Так он просто это сказал, что все забыли свои обиды, которые принесли с собой на собрание, чтобы высказать их новому директору».

А вот, что вспоминал шахтер Алексей Андреевич Попов, проработавший с Валько до 1936 г.: «Рабочие его очень любили за то, что он был очень справедливый, добрый и отзывчивый человек. Всего на шахте сменилось более 15 начальников и самым хорошим я считал А.А. Валько. Андрей Андреевич не только отдавал нужные распоряжения, но и сам часто работал в шахте».

Началась война. В 1941 г. вся семья эвакуировалась за Волгу. Но 16 марта 1942 г. Андрею Андреевичу пришел вызов и он уехал в Краснодон. Жена, Александра Степановна, получила от него несколько писем, но вскоре они перестали приходить.

В первые же недели оккупации, по доносу провокатора (теперь я могу с полной уверенностью утверждать, что это был отчим Поцепцова Громов) в городе прошли массовые аресты. Озверелые оккупанты бросили в тюрьму 32-х шахтеров. Ночью 29 сентября 1942 г. их живыми закопали в городском парке. Среди казненных был и Андрей Андреевич Валько.

Единственный свидетель этих событий Д.С. Выставкин, коммунист-подпольщик, рассказывал: «Сам видел как ночью в парке людей закапывали живыми. Их загнали прямо в яму и начали забрасывать землей. Валько сопротивлялся. Долго у меня в ушах звучали его последние слова: «Знайте, проклятые, за каждую каплю нашей крови вы дорого заплатите! Наши все равно придут! Они отомстят за нас!» Петя Зимин первым запел «Интернационал», потом подхватил Валько, и все запели»...

Родные Андрея Андреевича узнали о его гибели из письма сына Михаила, который участвовал в освобождении Краснодона.

Похоронен А.А. Валько в братской могиле 32-х шахтеров в городском парке.

Андрей Андреевич Валько посмертно награжден орденом «Отечественной войны» первой степени.

Ф.П. Лютиков

Филипп Петрович Лютиков родился 28 декабря 1891 г. в селе Арсеньевке Конышевского района Курской области. Оставшись сиротой, он рано познал нужду и лишения. В неполных 14 лет начал трудиться на шахтах Донбасса сначала смазчиком подъемных машин, затем электриком.

В 1914 г. был мобилизован на фронт, служил в инженерных войсках. В годы гражданской войны защищал Родину от германских империалистов и внутренней контрреволюции в рядах 14-го авиаотряда Южного фронта.

В мае 1920 г. после демобилизации возвращается в Донбасс, налаживает энергетическое хозяйство на шахтах. В 1924 г. Филипп Петрович вступает в партию. За ударную работу по восстановлению шахты «Анненка» в 1925 г. он награжден орденом «Трудового Красного Знамени».

С мая 1926 г. Лютиков работал на строительстве Штеровской электростанции, руководил энергоузлом. В сентябре 1928 г. его назначили управляющим шахтой № 5-7, а через два года - директором строящегося рудоремонтного завода в городе Красный Луч Ворошиловградской (ныне Луганской) области. Новый руководитель сумел быстро наладить дело, и завод был пущен досрочно. За отличную организацию строительных работ он был премирован именными золотыми часами.

В мае 1934 г. Филипп Петрович переезжает в город Краснодон. Несколько лет заведовал рудничным отделением «Донбассэнерго», а с 1937 г. возглавил Центральные электромеханические мастерские треста «Краснодонуголь».

Весной 1942 г. за несколько месяцев до оккупации Краснодона райком партии рекомендовал Ф.П. Лютикова руководителем партийного подполья. Бывший секретарь районного комитета Е.А. Герус вспоминал: «Во время беседы Лютикову был задан вопрос, не помешают ли ему годы и состояние здоровья решать сложную и опасную задачу организации борьбы во вражеском тылу.

Филипп Петрович ответил:

- Я солдат. Воля Родины для меня закон. Любое задание я готов выполнить. Для меня нет ничего выше, чем доверие народа. Я оправдаю это доверие».

С особой силой проявился организаторский талант Ф.П. Лютикова в дни гитлеровской оккупации. Он сумел сплотить антифашистские силы в единую подпольную организацию и систематически, изо дня в день направлял ее боевую и агитационную деятельность, руководил всеми звеньями и группами.

Вот что вспоминала о том страшном времени его жена Евдокия Федотьевна: «Когда началась Великая Отечественная война, мой муж был уже немолодым человеком. Зимой 1941 г. мы готовились отметить его пятидесятилетие.

12 июля 1942 г. Филипп Петрович проводил меня с тринадцатилетней дочкой Раей и матерью-старушкой в эвакуацию. Отдал мне свои документы: благодарности, Почетные грамоты, удостоверение к ордену «Трудового Красного Знамени» и другие. Прощаясь, он сказал:

- Уезжайте, вам нельзя оставаться, а я должен остаться. Над страной нависла серьезная опасность, ты должна это понять.

Я было возразила:

- Ведь мы с тобой старики, в гражданскую войну тебе уже пришлось быть на фронте. Может быть, найдется кто-нибудь помоложе?

Но он ответил:

- Не будем больше говорить об этом. Если нужно будет, так и жизнь отдам за народ.

Базой для подполья муж избрал электромеханические мастерские. Здесь можно было устроить рабочими товарищей по подполью и открыто общаться с ними, давать задания.

С этой целью Филипп Петрович в первые дни оккупации города лично явился в канцелярию дирекциона № 10 и заявил о желании работать механиком.

Это был рискованный шаг. В городе его хорошо знали, и немцы могли расстрелять без суда и следствия. Но он не испугался. Зная, что оккупантам нужны люди, способные наладить добычу угля, он решил действовать в открытую, надеясь ввести гитлеровцев в заблуждение.

Получив назначение на должность прораба механических мастерских, Лютиков стал подбирать нужных ему рабочих. В числе принятых были: Д.С. Выставкин, В.А. Осьмухин, А.А. Орлов, А.Г. Николаев и другие. Все они стали впоследствии активными подпольщиками. Начальником мастерских руководство дирекциона по рекомендации Лютикова назначило инженера Н.П. Баракова.

Через Налину Георгиевну Соколову, Евгения Мошкова, Володю Осьмухина и Надежду Тюленину Филипп Петрович установил связь с молодежью и антифашистскими группами, которые возникли в городе и близлежащих поселках в первые дни оккупации.

Живя на хуторе Керчик Ростовской области, я несколько раз наведывалась в Краснодон к мужу. В конце ноября я пришла к нему с Раей. Жил Филипп Петрович на квартире Колтуновой. Помню, вечером к нему приходил Володя Осьмухин. Филипп Петрович поспешно вывел его в другую комнату, они серьезно о чем-то поговорили, и Володя вскоре ушел. Я сказала тогда ему:

- Как Володя возмужал, только худой стал, изменился - не узнать.

- Да, изменился, Дуся. Горе заставило. Он умница мальчишка, и какие дела творит! - ответил муж.

Вскоре я собралась идти обратно в Керчик.

- Дуся, - сказал Филипп Петрович, - выполни мою единственную просьбу. Ты идешь по хуторам, возьми вот эти листовки и перед каждым селением разбросай понемногу. Ты уже старая, на тебя не подумают.

Он дал мне целую пачку написанных от руки и напечатанных листовок. Отказать ему я не могла.

В следующий раз я принесла Филиппу Петровичу теплую одежду. Вечером ходила в ЦЭММ. Муж познакомил меня с Николаем Петровичем Бараковым. Они делали ложки, зажигалки, гребешки, мундштуки из алюминия.

- Вот наша работа, - улыбаясь, сказал Филипп. - Возьми, пригодится на память. Мы им наработаем! На вилках и гребешках далеко не уедут!

Домой к нему приходила Налина Георгиевна Соколова с бидончиком, как будто за молоком. Я вначале удивилась: ведь у нее была своя корова. Но она поставила бидончик у порога, а Филиппу Петровичу отдала какие-то бумаги. Расспросила меня, как я живу, много ли немцев в наших краях, а на прощанье посоветовала:

- Ты, Федотьевна, долго здесь не будь, уходи. Здесь опасно. Знаю, что это трудно, но скоро будем все вместе дома. Иди, не задерживайся.

Скрытое сопротивление подпольщиков приводило фашистов в бешенство. Они чувствовали, что в городе есть организация, которая держит в руках весь район, сковывая попытки оккупантов наладить хозяйственную жизнь.

На ноги была поднята вся явная и тайная полиция. Особенно усердствовали они в декабре 1942 г., когда из-за Донца все яснее стал доноситься гул артиллерийской канонады. Красная Армия подходила к Донбассу.

5 января 1943 г. по доносу предателя Ф.П. Лютиков вместе с другими подпольщиками был арестован.

Он знал, что его не пощадят, что на него смотрят десятки арестованных юношей и девушек, находящихся здесь же, в камерах. Ни единого слова, ни стона не вырвалось у него, несмотря на невыносимую боль, которую причиняли ему враги на допросах. Лютиков все время был спокоен. А поздней ночью, когда кончились истязания, он собрал вокруг себя ребят, хвалил их за выдержку перед озверелыми врагами.

Ночью 15 января, когда увозили на казнь первую группу краснодонских подпольщиков, очевидцы слышали, как Лютиков вместе с комсомольцами пел свою любимую песню «Замучен тяжелой неволей»...

Когда тело Филиппа Петровича извлекли из шурфа шахты № 5, то у него были отрезаны уши, нос, не было рук, суставы ног вывернуты.

Похоронен в братской могиле героев в центре Краснодона.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 мая 1965 г. Филипп Петрович Лютиков посмертно награжден орденом Ленина.

Н.П. Бараков

Николай Петрович Бараков родился 11 октября 1905 г. в селе Новая Александрия Люблинского уезда (ныне территория Польши) в семье профессора-преподавателя Новоалександрийского института сельского хозяйства и лесоводства. Семья Бараковых была молодой и дружной. Отца звали Петр Федорович, мать - Надежда Матвеевна. Николай был первенцем. Через три года после него появился второй сын - Виктор, еще через два - дочь Евгения (она умерла в возрасте 15 лет 30 июля 1925 г).

Петр Федорович (отец) один из первых организаторов сельскохозяйственного опытного дела в России, участвовал в экспедициях видного ученого-почвоведа В.В. Докучаева, являлся автором многих печатных работ и учебников по общему земледелию. За заслуги по изучению климата России Императорская академия наук избирает его членом-корреспондентом, а Императорское Русское географическое общество награждает большой серебряной медалью.

Надежда Матвеевна (мать) окончила с золотой медалью Одесскую Мариинскую общественную женскую гимназию и с отличием Московские высшие женские курсы. По тем временам для женщины это было очень высокое образование. Она работала учительницей словесности, затем начальницей гимназии.

Так что родители Николая Петровича дали своим детям прекрасное образование.

В 1915 г. семья Бараковых переехала в Харьков. В 15 лет, оставшись без отца, Николай Петрович пошел работать на учебно-опытную ферму местного сельскохозяйственного института, где при жизни вел исследования его отец. Более двух лет трудился в поле, в саду и на опытных участках, ухаживал за скотом.

В сентябре 1922 г. поступил на рабфак. В 1924 г. Баракова, как одного из лучших студентов, принимают в комсомол.

После завершения учебы работал в кооперативном хозяйстве, а с 1926 г. - на шахте № 8-9 Боковского рудоуправления Ворошиловградской (ныне Луганской) области. В мае 1928 г. вступил в Коммунистическую партию.

В 1929 г. Бараков поступил в Днепропетровский горный институт. После его окончания работал на многих шахтах Донбасса.

В Краснодон семья Бараковых переехала в 1937 г. Знающего, опытного инженера назначили главным механиком шахты имени Ф. Энгельса. Его отличали исключительное трудолюбие и упорство, отличное знание производства. Он был чутким и отзывчивым товарищем, чем снискал себе уважение.

Н.П. Бараков - участник боев с белофиннами. С первых дней Великой Отечественной войны ушел на фронт. Весной 1942 г. был отозван из рядов Красной Армии как специалист угольной промышленности. По мере приближения немецких войск к Краснодону, он был оставлен для подпольной работы.

Вот, что вспоминала его жена Вера Александровна: «В июле 1942 г. Николай Петрович эвакуировал все имущество шахты, подорвал ее и выехал сам. Я с семьей (у нас было трое детей), была захвачена немцами и вынуждена была вернуться в Краснодон. Это произошло в последних числах июля 1942 г.

По доносу соседки меня арестовала полиция и, продержав сутки, вернула домой. В тот же день когда я пришла домой, на шахту вернулся и Бараков.

Отрекомендовавшись новым властям оккупированного Краснодона выходцем из привилегированного класса царской России, Николай Бараков почти не кривил душой. Его родители и деды действительно принадлежали к этой части российского общества, имели высокие титулы и табели о рангах. Своим беззаветным служением народу они оставили заметный след в истории развития общественной мысли и просветительства в России. Но к сословию богатых людей они не принадлежали, хотя об этом Николай Петрович умышленно умолчал, так как в соответствии с его легендой он пострадал от советской власти материально. Его арестовали, продержали два дня и, взяв подписку о невыезде, выпустили. Его, как опытного специалиста, новая власть назначила начальником Центральных электромеханических мастерских дирекциона № 10. Техническим руководителем там был Филипп Петрович Лютиков.

Свое служебное положение они использовали для укрепления подпольной организации. Они рекомендовали на работу в ЦЭММ своих товарищей по борьбе. Рискуя жизнью, руководители мастерских, непосредственно отвечающие за восстановление шахт, сделали все для того, чтобы оккупанты не получили ни одной тонны угля. А когда шахта № 1 была подготовлена к пуску, молодогвардеец Юрий Виценовский, выполняя задание Баракова, подпилил канат подъема, вследствие чего произошла авария.

По распоряжению Николая Петровича была выведена из строя восстановленная водокачка, часто нарушалась работа отопительной системы в жандармерии и дирекционе, отключалась электростанция.

Наша квартира стала местом встречи коммунистов и связных «Молодой гвардии». Был установлен смонтированный радиоприемник, по которому слушали сводки Совинформбюро, а в кладовой и сарае временно хранилось оружие, переправлявшееся затем на склад. На чердаке неоднократно проходили собрания подпольщиков, решались вопросы боевой деятельности, намечались операции молодогвардейцев. В конце декабря детально обсуждался план вооруженного восстания.

Часто к нам приходили Лютиков, Дымченко, Румянцева, Соловьев. В это время муж обычно просил меня походить во дворе. Однажды, когда у нас было какое-то заседание в квартиру нагрянули полицаи. Все немедленно убрались на чердак по лестнице, которая была приготовлена специально для этого, а я страшно испуганная открыла дверь. К нам в квартиру зашел ночной патруль. Полиция справилась почему у меня накурено? Я, притворившись больной, ответила, что у меня второй день болят зубы. Не найдя в квартире никого, они удалилась.

Оружие у нас появлялось часто. По распоряжению мужа я его передавала тому, кто приходил за ним. Чаще других приходил Володя Осьмухин или Толя Орлов. Однажды, прибежали Лютиков и Румянцев и сказали, что надо приготовить винтовки. Бараков сообщил мне, что за ними придут ребята. Пришел Володя Осьмухин, которого я знала по работе в механической мастерской и Сережа Тюленин. Ребята забрали винтовки, мешки с сеном и унесли.

С середины сентября к Баракову стала приходить Уля Громова, красивая, черноокая девушка, я даже стала ревновать ее к мужу, но он меня успокоил и сказал, что ходит она по делу. Приходила и крупная полная девушка из поселка Краснодон, как объяснил мне муж учительница Тося Елисеенко.

Два раза на квартиру приходил Виктор Третьякевич.

Иногда на чердаке дома одну-две ночи жили партизаны, что это были за люди, я не знала и муж категорически запретил мне интересоваться тем, что меня не касалось.

Как-то я ему сказала:

- Тебя ведь расстреляют.

На что он мне ответил:

- Я коммунист и обязан бороться с врагом...

Очень часто, начиная с октября муж меня посылал в дом Швейде - начальника дирекциона, где жил главный инженер Андреев. Эту семью мы хорошо знали до войны. Главной целью их посещения были новости на фронтах, которые удавалось узнать от его жены.

В начале ноября муж дал мне небольшую бомбочку с крыльями и рассказал как ее можно положить в легковую машину Швейде. Страшно взволнованная я пошла к Андреевым. Волнение не давало мне говорить, и жена Андреева заметила, что у меня совсем больной вид. Я предложила ей выйти во двор. Мы вышли. Андреева увидела одну знакомую и подошла к ней, а я приблизилась к машине, которая стояла посредине двора. Какая замечательная машина, сказала я детям Андреевых, играющим у машины. Дети услужливо открыли машину и, заглядывая вовнутрь, я быстро подложила бомбочку под сиденье. Потом быстро распрощалась и ушла. Машина Швейде подорвалась, но сам он остался в живых.

Под Новый год Бараков и Лютиков произвели большую аварию на подстанции и лишили немцев света.

В декабре у нас остановились немцы. В комнате они разложили какие-то карты, схемы, а сами отправились из дома. В это время пришел муж. Увидев эти карты, он забрал их с собой. Он очень хорошо владел немецким языком. Когда оккупанты остановились у нас на квартире, они не видели моего мужа и поэтому не знали, что в доме есть мужчина. Не найдя карт, они ни как не могли понять куда они девались, но я сама не знала, что муж их забрал, он мне сказал об этом потом. Немцы забрали свои вещи и ушли на другую квартиру.

5 января 1943 г. мужа арестовали. Его страшно избили, проломили ему череп, искалечили руки, отрезали половой орган и 15 числа вместе с молодогвардейцами сбросили в шурф шахты № 5.

После его ареста и казни меня тоже забрали. В жандармерии избили так, что я не могла дойти до дома и ползла на коленях. Все имущество разграбили.

Причиной провала организации, как я предполагаю было предательство Крутецкого, бывшего начальника радиоузла. Он также был причастен к подполью и по поручению Баракова и Лютикова в новогоднюю ночь на балу в дирекционе должен был отравить вином начальника дирекциона Швейде, Соликовского и других. Задание это он не выполнил и обо всем донес Швейду.

Перед арестом Швейде вызвал Баракова к себе, он кричал, что муж хотел его убить и пригрозил, что он сам убьет его»...

Николай Петрович Бараков похоронен в братской могиле героев в центре города Краснодон.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 мая 1965 г. Николай Петрович Бараков посмертно награжден орденом Ленина.

Илья Савенков

Илья Савенков: «О нем практически ничего не известно...»

Выживших молодогвардейцев осталось, судя по документам, не менее 50 человек. О них практически ничего не известно. Не знаем мы и об Илье Савенкове. Вот, что я нашла о нем:

Заявление

Ворошиловградская обл., г. Краснодон. Районному партийному комитету от партизана отряда «Молот», партизанская кличка «Федя».

Собственные фамилия, имя, отчество: Савенков Илья Алексеевич, проживающего в хуторе В.Шевыревка у Хомяковой.

«В настоящем прошу занести меня в списки партизан, как одного из командиров группы «Молот» Савенкова Илью Алексеевича, по району Краснодон, так как я участвовал в одном партизанском отряде и вел беспощадную борьбу против гитлеровской армии и властей, беспощадно уничтожал их в оккупированном гитлеровской армией районе.

Мной лично произведены операции боевые: 24 декабря 1942 г. убиты румынский офицер и три немецких солдата на мосту реки Каменки (трупы опущены в реку). Также была 27 декабря ограблена мною машина в хуторе В. Шевыревка, где были изъяты немецкие штабные документы, печать, которой пользовался при своем отряде. Сдал печать начальнику РАМ НКВД тов. Жукову от 27.02.1943 г., по расписке, которая находится у меня. Также мною распространены Советские афиши по району Краснодон против гитлеровской армии и властей.

Проводил лично в своей квартире заседание на тему о боевых операциях, о комплектации группы, подбор кадров. Заседание произведено в хуторе В. Шевыревка в доме Хомяковой.

Участвовали:

Кошевой Олег, Тюленин Сергей (мой связной), Борц Валерия, Михайлов Василий (один из коммунистов), Савенков Илья.

Вопрос стоял о полном вооружении группы. Заседание производилось у меня в квартире.

14 февраля 1943 г. при приближении Красной армии и отступлении немецкой, через хутор В. Шевыревка при открытии мною огня из автомата, немцами было брошено: бричка, лошадь, мотоцикл, машина, боеприпасы, штабные документы.

Также, перейдя с личным своим оружием через фронт из тыла немецкой армии, вступил в РККА на должность командира взвода 119 с.п., где нахожусь на передовой линии, уничтожая врага.

О проведенных мной операциях и беспощадной борьбе могут подтвердить следующие товарищи:

1. Тюленина Н.Ф. - проживающая в Краснодоне, члeн ВКП(б).

2. Борц Валерия - члeн ВЛКСМ, проживающая в Краснодоне.

3. Михайленко Василий - члeн ВКП(б), проживает в г. Краснодоне.

4. Новиков Петр - парторг хутора В Шевыревка.

5. Хомякова А.С.

6. Белоусова Наталья.

7. Щербин Алексей ― колхозник.

8. Салицева А.С. - проживает в г. Краснодоне.

9. Командир партизанского отряда Жуков.

И другие семьи погибших партизан, проживающие в г. Краснодон.

Подпись: Илья Савенков.

Из воспоминаний Надежды Тюлениной

«Из добавочных сведений я должна сообщить следующее: Лейтенант Фуодосий Быченко во время оккупации виделся с Сергеем Тюлениным и Ильей Савенковым - члeном «Молодой гвардии», лейтенантом, который попал в окружении и остался жить в Шеверевке...»

Из докладной записки заместителя заведующего спецотделом ЦК ВЛКСМ А.В. Торицына и инструктора ЦК Н.К. Соколова секретарям ЦК ВЛКСМ о возникновении и деятельности подпольной организации «Молодая гвардия» (не позднее 28 июля) 1943 г.

1. Войти с ходатайством в Центральный Штаб партизанского движения о награждении медалью «Партизан Отечественной войны» первой степени члeнов подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» за проявленную отвагу в борьбе с немецкими захватчиками в тылу врага: Михайленко Василия Васильевича, Савенкова Илью Алексеевича, Жукова Николая Дмитриевича, Загоруйко Владимира Михайловича...»

Из «Итоговой записки межрегиональной комиссии по изучению истории организации «Молодая гвардия» о ее деятельности за два года работы»:

«Представленные же к наградам (В.В. Михайленко и И.А. Савенков) не получили их и в дальнейшем были исключены из списков «Молодой гвардии». По имеющимся сведениям, не менее 50 молодогвардейцев ушли на фронты Великой Отечественной войны, другие переменили место жительства и о них до сих пор ничего не известно...
Комиссия установила, что кроме официально утвержденных, члeнами «Молодой гвардии» также являлись: Н.П. Алексеенко, Р.И. Лавренова (Фешенкова), Ф.И. Лодкина, А.В. Прокопенко (Лихота), О.С. Сапрыкина, П.И. Суковатых, А.Г. Титова, Н.А. Тюленина, В.П. Шевченко, А.М. Федянина, Н.Ф. Щербакова (Копа-Авдиенко). Их необходимо восстановить в списках подпольщиков, также как и исключенных по разным причинам из списков организации В.В. Михайленко и И.Л. Савенкова и совместно с ранее не награжденными молодогвардейцами, представить к наградам суверенной Украины. Следует также, наконец, по достоинству оценить подвиг руководителя и организатора «Молодой гвардии» В.И. Третьякевича и представить его к высшей награде суверенной Украины...»

Из документа «Особое мнение члeна межрегиональной комиссии по изучению деятельности организации «Молодая гвардия» А.Г. Никитенко»:

«Говоря о заслугах молодогвардейцев перед Родиной и их оценке советским правительством, следует отметить, что некоторые участники подполья (В.В. Михайленко, И.А. Савенков) в 1943 г. были внесены в списки для награждения, но награды не получили и, более того, в дальнейшем исключены из состава «Молодой гвардии».
Возвращаясь к вопросу о списочном и персональном составе «Молодой гвардии», мы признаем целесообразным упоминать в экспозиции музея, в средствах массовой информации участие в борьбе организации или оказании ей посильной помощи таких людей, как В.В. Михайленко, И.А. Савенков, Н.П. Алексеенко, Р.И. Лавреневой (Фещенковой), П.И. Суковатого, Н.А. Тюлениной, В.П. Шевченко, А.Г. Титовой, О.С. Сапрыкиной, Н. Федяниной»...
Что было дальше, мы с вами не узнаем уже никогда.

Н.А. Тюленина

Родилась Надежда Алексеевна Тюленина 30 декабря 1915 г. в Орловской области в многодетной семье, состоявшей из 12 человек. Детей было 10. Сергей — самый младший. Окончила 7 классов. 10 лет отработала на шахте, но из-за болезни пришлось переквалифицироваться в медицинского работника.

Все, что я могу предложить вашему вниманию это - ряд воспоминаний о Сергее и ее отчет о проделанной работе, датированный 28 октября 1943 г. Итак, начнем с воспоминаний. Цитирую их полностью:

«Сережа родился 12 августа 1925 г. в селе Кисилево Новосильского района Орловской области. В 1926 г. наша семья переехала в город Краснодон Ворошиловградской (ныне Луганской) области. Каждый год мама с Сережей ездили на Родину в село. Там он любил леса, поля, луга, сады и реки. Они ходили в лес за ягодами, за грибами. Сережа помогал сельским конюхам: ухаживал за лошадьми, очень любил купать их. Во время сенокоса в поле не было воды, он помогал подвозить ее.

Сережа был юмористом, любил пошутить и посмеяться. Он очень хорошо рисовал портреты вождей и полководцев. Знал много стихов. Ребята любили когда он что-либо рассказывал. Мечтал стать летчиком. После смерти Валерия Чкалова хотел поступить в летное училище. Занимался в кружке авиамоделиста. С одной из своих работ был на выставке в Ворошиловграде, где занял первое место. В 1941 г. подал заявление в Сталинградское училище, но война оборвала его мечты. Он был активным, общительным мальчиком. В школе Сережа участвовал почти во всех кружках: в драматическом, хоровом, струнном.

Он очень любил животных и птиц, держал голубей. Матери помогал присматривать за хозяйством. У Сережи были также домашние собаки, с которыми он проводил много времени. Одну из них звали Джульбарс. Когда началась война, его собак забрали на фронт. С первых дней войны Сергей побывал на оборонительных сооружениях. Когда шахтеров забрали на фронт, Сережа организовал ребят и вместе с ними устроился работать на шахту № 1-бис (сейчас эта шахта носит его имя). В 1942 г. была создана подпольная организация. Сережа был ее активным участником: освобождал военнопленных из Волченского лагеря, в ночь под 7 ноября водрузил 2 флага: на школе имени Ворошилова и на шахте № 1-бис. Заранее ребята заготовили табличку: «Осторожно заминировано» и положили испорченную мину. Три дня висел флаг, пока не пришли немецкие саперы. Вместе с Леней Дадышевым, Радиком Юркиным, Степой Сафоновым, Витей Лукьянченко, Сережа вернул жителям крупный рогатый скот, который забирали у людей оккупанты. Они помогали заражать на току пшеницу черным жучком. Таким образом хлеб был сохранен и отдан на хранение колхозникам. Немцы, боясь заразиться и не брали его. Через партизана Феодосия Бытченко я узнала где находится склад с оружием и боеприпасами и сразу сообщила Сергею. Он со своей группой пошел за оружием (склад находился под Гундровкой).

Возвращаясь обратно, ребята зашли к Уле Громовой. Она помогла все спрятать в корзины со шкурками от картофеля. На Первомайке ребят задержала местная полиция. Там их продержали в холодной камере всю ночь. Ребята договорились плакать и проситься, говорить, что у них больны матери и все голодные, и что они ходили за шкурками к знакомым. Утром немецкий офицер посмотрел на их грязные, размазанные лица и прогнал домой. Когда они возвратились, то спрятали оружие у нас дома. Сережа с ребятами поджег биржу труда, тем самым спас от угона в Германию более 2000 людей. В 1943 г. Сергей, я и младшая сестра Дора перешли линию фронта и влились в ряды Красной Армии. Он попал в разведку: был дважды ранен, но отказался от госпитализации. Получив важное задание, он пошел в Краснодон. За нашей квартирой была установлена слежка и засада. Предательница выдала подполье. Сережу и всю нашу семью арестовали. На глазах Сережи пытали маму, а Сережу - на глазах у мамы. Он был зверски замучен фашистскими оккупантами. Родные были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор должен был исполниться 13 февраля 1943 г., а 14 февраля нас освободила Красная Армия.

Сережа также был связан с подпольщиками других городов: Ворошиловграда и Каменска. Участвовал в сборке радиоприемника, его пятерка также занималась сбором оружия и медикаментов. Я была активной участницей и помощницей своего брата...»

Из других воспоминаний Надежды Алексеевны следует: «25-го января 1943 г. под вечер я возвращалась домой от соседей. Подхожу к дому: дверь закрыта. Стучу. Выходит маленький сынишка и тихим взволнованным голосом спрашивает:

- Кто там? А ты одна, мама? - спрашивает он меня.

- Одна.

Только я вошла, он радостным шепотом сообщает:

- Мамочка, Сергей к нам пришел!

Я так и обомлела. Вбегаю в комнату. Сидит он, за руку держится.

- Что с тобой, Сереженька?

- Так пустяки, ранило немного.

Потом он мне рассказал: «Когда мы с сестрами перешли линию фронта (15 января), я пошел в разведуправление. Там выясняли мою личность в течение 3-х дней и по моей настоятельной просьбе отправили в одну из воинских частей, которая вела наступление в то время на город Каменск. 19 дней я работал в разведке этой части. 24-го января завязался ожесточенный бой на подступах к городу. Меня и еще нескольких товарищей направили разведать огневые точки противника. Нас окружили, многие побили, я кое-как вырвался, только вынужден был идти не к своим, а по направлению к городу. Так как я был в штатской одежде, то на меня большого внимания не обращали. Во время стычки меня ранило в руку, но я не подавал вида. Иду я и вижу, что немцы на повороте стоят. Быстрее заскакиваю в хату. Хватаю ведро и спокойно выхожу на улицу. Немцы, которые стояли на повороте улицы, заставили меня носить им воду на кухню. Они, очевидно, приняли меня за местного жителя. Рана страшно болела, рукав пропитался кровью, заледенел. Но я терпел. А потом к вечеру вышел из города.

Потом он мне сказал:

- У тебя дети, найдут расстреляют.

Я согласилась с ним и, переодев его в женское платье, укутав большим темным платком, на второй день отвела домой, где он пробыл лишь сутки. Лазуренко предала его. А получилось это так: Сергея очень любил племянник, сын средней сестры. Ему был тогда 1 год и 3 месяца. На второй день, то-есть 27-го января, заходит Лазуренко в дом. А мальчик ползет в другую комнату, протягивает руки, смеется. Та и спрашивает его:

- Где дядя? Там? - и указывает на комнату.

Мальчик закивал головой. Она туда, а Сергей лежит в постели. Отец не придал этому вначале никакого значения, думая, что она не заметила брата. Ее родственники служили в полиции. В тот же день его и забрали.

Что я знаю о деятельности организации?

Первую листовку, переписанную от руки, я нашла в декабре 1942 г. В канун Крещения пошла я в церковь. Как и все, решила помянуть моих умерших родственников. Написала я их имена, завернула в карточку, а сверху свое имя поставила. Помянул батюшка родственников моих, а после дьячок карточки нам возвращает. Развернула я случайно, гляжу, кроме моей записки - другая лежит.

И так весело стало на душе. Оглянулась и вижу: другие тоже как-то старательно завертывают свои картинки и кладут их в карман.

Тяжелая была жизнь. Ничего не давали немцы, наоборот все забирали. Приходилось с тачкой в руках ездить за 200-300 км менять хлеб. Все променяли. Хлеба не давали ни крошки, угля тоже. И эти листовки как-то ободряли, вселяли надежду на освобождение...»

И вот еще, что вспоминала Надежда Алексеевна: «В 1941 г. меня оставили работать в Краснодонской городской больнице.

В это время в городе развернула работу школа десантников и у нас на квартире остановился Феодосий Быченко, один из курсантов этой школы. Он очень любил беседовать с Сергеем, часто рассказывал ему о событиях на фронтах, выслушивал его мнение, но в доме был близок больше со мной, так как знал, что я член партии с 1939 г.

Весной 1942 г. произошел такой случай. За городом во время учебы разбилась парашютистка. Это произвело на Сергея удручающее впечатление. Он настойчиво стал добиваться у Быченко, чтобы тот помог ему устроиться в школу десантников. Он доказывал, что он лучше справиться с этим делом чем девушка, но Феодосий отмалчивался и посмеивался.

В июне 1942 г. Быченко распрощался с нами, его должны были отправить в Запорожье. Перед своим отъездом он мне сказал, что, если Краснодон будет оккупирован, то в городе для работы останется Богданович из Полтавы, что база оружия находится в Изваринском руднике и в Чурилиной балке есть четыре пулемета системы «Максим».

В июле 1942 г. в Краснодон вошли немцы. Сергей был дома, очень переживал, волновался, просил меня пойти на улицу и посмотреть, что делается там. Те сведения, которые я ему сообщила, его еще больше взволновали. На пятый день после прихода немцев загорелась баня. Это было совершенно новое, хорошо отстроенное перед войной здание. Мы поняли, что это работа брата.

Везде висели плакаты, изображавшие девушку-украинку, которая доит 16 коров, нянчит детей, убирает в комнатах и чувствует себя «счастливой» в этой жизни.

В начале августа Сергей принес в дом текст листовки. Это был призыв к молодежи срывать мобилизацию в Германию. Этот текст мы с ним вдвоем переписали от руки.

Где-то в это же время мы с Сергеем пошли собирать колосья и он мне сказал о том, что есть подпольная организация, которая организовалась для борьбы с немцами. Он назвал мне членов своей пятерки: Лукьяченко Виктора, Сафонова Степана, Дадышева Леню и Попова Толю. В это же время он мне сказал о том, что в Краснодоне еще есть люди, но с ними трудно связаться.

В августе же в город вернулся Лютиков. После его приезда я зашла к Ковтуновым, у которых он жил и принесла подобранную мной листовку. Он посмотрел на нее и засмеялся. По-видимому он знал, кто подбросил ее, и сказал мне:

- Когда увидишь Сережу скажи, чтобы зашел ко мне. А листовки нам носи почаще.

В это время Лютиков уже работал в механическом цехе.

24 октября в Краснодоне немцы организовали парад полиции и казачества. Целую ночь перед этим я и Сергей писали призывные листовки. Народу на базарной площади собралось очень много. Ребята залезли наверх рундуков. Начался парад. Полиция проходила в немецкой форме, казаки с красными лампасами. И в самый торжественный момент крыши рундуков рухнули, толпа смешалась, началась паника, а Сергей и ребята в это время прилепили несколько листовок на спину полицаев.

К ноябрю было решено вынести из строя мехцех, водоприемный бассейн, но Лютиков отсоветовал и сказал, что нужно действовать более осмотрительно. Бараков и Лютиков были связаны с партизанскими отрядами Ростовской области. На связь с этими отрядами обычно ходила Соколова.

Когда начались аресты, я пришла к Лютикову, он сейчас же меня спросил:

- А Сережа жив?

И приказал ему немедленно уходить.

4-го января арестовали Лютикова.

Из добавочных сведений я должна сообщить следующее: Феодосий Быченко во время оккупации виделся с Сергеем и Ильей Савенковым - членом «Молодой гвардии», лейтенантом, который остался в окружении и жил в Шеверевке. Цели его прихода я не знаю. О Чернявском у меня с Лютиковым была такая беседа, когда начались первые аресты ребят, он мне сказал:

- Мы держим связь с Чернявским, и он должен нам помочь со своей группой освободить ребят.

О Чернявском я знала, что он член партии, что он вернулся из окружения и живет в селе Россыпном, имеет свою группу и держит связь с партизанами Митякинских лесов.

О Любе Шевцовой после ареста ребят Лютиков сказал мне так:

- Пойди к Любе, она большой человек, через нее мы можем большие дела делать.

Сергею Лютиков не раз повторял:

- Ты не должен попасть в руки немцев, в случае провала на тебя вся надежда...»

И вот наконец, отчет: «Я, Тюленина Надежда Алексеевна, член подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия», знаю Лютикова Филиппа Петровича и Соколову Налину Григорьевну с которыми была непосредственно связана через брата Тюленина Сергея Гаврииловича.

1 октября 1942 г. по приказанию штаба мне надо было связаться с Лютиковым и Соколовой для проведения дальнейшей подпольной работы.

10 октября я наладила связь и получила материал о работе их отряда и была направлена по направлению Вешенской станицы к Дону для того, чтобы узнать, где находится фронт Красной Армии и одновременно я несла материал командиру партизанского отряда Ростовской области. Встреча с командиром была назначена в Литвиновской станице Ростовской области.

Материал был такого содержания:

Что должны сделать в октябрьские дни «Молодая гвардия» и отряд Лютикова.

Отряд Лютикова должен был сделать:

1. Подорвать работу электростанции по всему городу.

2. Сорвать добычу угля.

3. Вывести из строя трансформаторы и водосливы шахт.

4. Взорвать мосты через которые немцы переправляли боеприпасы.

5. Сделать засаду около Таловского моста Таловской балки, задержать идущие машины.

С командиром партизанского отряда Ростовской области я встретилась 27 октября 1942 г. в 6 часов вечера. Кличка его была «Серёжа», моя - «Зоя». Как будет одет мне рассказали, как я буду одета он тоже знал. Встреча была удачная и весь материал был передан по назначению.

Утром 28 октября я направилась к линии фронта по направлению Вешенской станции. В этом направлении я узнала где идут бои, одновременно, по селам проводила беседы среди жителей, среди румынских и итальянских солдат. Беседы были на тему: «Красная Армия была и будет непобедимой», а румынских и итальянских солдат я призывала бросать оружие и сдаваться в плен. Эту работу я проводила по пути, когда возвращалась домой. По возвращении домой я доложила Тюленину С. и командиру партизанского отряда тов. Лютикову о проведении работы.

Кроме этого отряд т. Лютикова вел подготовку: удар с тыла по врагу и соединял мелкие партизанские отряды в крупные для того, чтобы уйти в леса к Донцу для проведения еще крупнейших действий для разгрома фашизма.

Партизанский отряд имел у себя: 4 пулемета «Максим», 25 автоматов, 50 винтовок, 100 гранат ручных и 50 противотанковых. В ноябре я вместе с Соколовой была в городе Каменске на одной из квартир, где получала патроны для автоматов которые были доставлены.

По пути одновременно разбрасывали листовки содержание которых было:

«Дорогие товарищи! Настал тот час, когда наша доблестная Красная Армия прорвала укрепленную линию фронта и пошла в наступление, перешла Дон и заняла станцию Морозовская и много населенных пунктов.

По возвращении домой я получила новое поручение: собрать для 2-х партизанских отрядов медикаменты. Работу эту я провела. Полностью оборудованную медикаментами и перевязочными материалами аптечку я передала Валерии Борц, а вторую Соколовой Налине.

Когда наш фронт подошел к станции Большинки, там шли ожесточенные бои, враг распространял слухи, что наши отступили. Мне дано было задание узнать, где находится фронт.

Не доходя 10 км до станции Большинки, я была задержана немецким офицером. При допросе я отвечала: «Еду менять хлеб». Они меня отпустили. Я еще продвинулась на несколько километров, узнала где находится фронт и вернулась, сообщила в штаб. После этого Лютиков вел сильную подготовку среди своего отряда для удара с тыла. Когда были преданы молодогвардейцы, я обратилась к Лютикову, что делать дальше? Он ответил:

- Во что бы то ни стало надо освободить ребят и послал для этих целей 3 человек.

5 января 1943 г. мне заготавливались документы, с которыми я должна была перейти линию фронта, но я их не получила, так как Лютиков и Соколова были арестованы и подвержены жестоким пыткам...»

Что было дальше с Надеждой Алексеевной, как сложилась ее дальнейшая судьба, мне не известно.

Антонина Титова

Когда я искала материал для написания этой статьи, то нашла несколько записанных на канале «Ютуб» интервью с Антониной Титовой и письмо, адресованное племяннику Виктора Третьякевича Виктору Михайловичу ― сыну Михаила Иосифовича (родной брат Виктора). Почему мы так ужасно относимся к своей истории? Ведь Антонину тоже можно считать членом подпольной организации «Молодая гвардия». Она помогала с написанием листовок.

Все, что я знаю о ней, это то, что с Анатолием Ковалевым они питали друг к другу нежные чувства.

Письмо датировано 13 апреля 1989 г., написано в городе Суходольск Луганской области. Лично для меня оно представляет большой интерес и проливает свет на некоторые детали. Цитирую его полностью:

«Уважаемый Виктор Михайлович!

Наконец могу Вам написать о Вашем дяде Викторе Третьякевиче. Не подумайте, что я не хотела сразу ответить. Беда вся в том, что в этом году мне очень нездоровилось, все время какой-то упадок сил. Много приходилось ходить в поликлинику, на процедуры.

Меня все время мучила мысль о том, что я не выполняю обещания, тем более, что я не делаю пустых обещаний.

И вот наконец посылаю Вам то, что еще сохранилось в памяти. Итак, о Викторе.

Вспоминаю первую встречу с ним. Год 1940. Лето. Каникулы. Я возвращаюсь от своего отца (он не жил с нами). Устала. Хотелось есть, пить, и я зашла в столовую в поселке Изварино. Сев за столик, я заметила, что напротив расположился юноша. Он тоже что-то заказал себе из еды. Ожидая пока принесут, он внимательно смотрел на меня. Потом забрал свои тарелки, присел ко мне, и, улыбаясь, сказал, что знает меня, так как не раз видел в Краснодоне. Оказалось, что он тоже из Краснодона, зовут его Виктором, а фамилия Третьякевич.

Это было первое знакомство с замечательным юношей.

Транспорта никакого не было и мы пешком пошли домой.

Шли долго. Изварино от Краснодона довольно далеко.

Я к тому времени окончила 7 классов, он же был постарше, учился в школе № 1 им. Ворошилова. Но я его до этой встречи не знала, так как училась в школе им. Горького. Говорили мы обо всем, но больше о прочитанных книгах. Речь у него была прекрасная, остроумная, веселая.

Высокий лоб, умные, глубокосидящие глаза свидетельствовали о незаурядных способностях. Виктор рассказал о том, что он является комсоргом школы. Это в моих глазах подняло его еще выше...

Порой во взгляде Виктора сквозила тревога и тогда он казался мне взрослее, чем был на самом деле, чувствовалось, что он знает больше, чем я.

Я была веселой, жизнерадостной девочкой, хорошо училась, участвовала в самодеятельности, но все это было еще по-детски.

Одет он был в серенький из х/б ткани костюм, ситцевую светлую рубашку, но все было чистое и аккуратное.

Наши серьезные разговоры прерывались смехом, шутками. Виктор нес мою сумочку сшитую из куска материи, и в конце-концов, он предложил мне дружить с ним.

Я не приняла это всерьез и сказала, что итак с тобой друзья.

После этого я виделась с ним Краснодоне много раз, в городском парке.

Когда началась война, я потеряла его из вида, по-видимому его не было в городе. Снова я встретилась с ним в начале октября 1942 г., то есть город уже был занят немцами.

Ко мне пришли Анатолий Ковалев, Вася Пирожок, Миша Григорьев. С ними был и Виктор.

Перед этим прошел на базарной площади парад донских казаков. Событие это мы обсуждали бурно, возмущались, что старые казаки надев мундиры, штаны с лампасами, оголив шашки демонстрировали свою готовность служить немцам.

Виктор был более сдержан, хмурился, все думал о чем-то, лицо выражало озабоченность.

Когда собрались ребята уходить, он спросил у меня, хочу ли я вступить в комсомол. Я удивилась: кто же меня примет сейчас? Он улыбнулся и ответил:

- Найдутся люди.

А потом добавил:

- Подумай.

Вот эти три слова я буду помнить всю жизнь. В жуткие дни оккупации, когда, казалось, жизнь остановилась, он активно начал сплачивать молодежь. Дня через три Виктор принес мне текст листовки, прочитал и сказал:

- Напиши как можно больше экземпляров, а Анатолий (он имел ввиду Анатолия Ковалева, который являлся моим другом и который после побега из-под расстрела скрывался у меня) ночью разбросает их по базару.

Начиналась листовка словами «Прочти и передай товарищу!» Дальше о боях под Сталинградом.

В клубе им. Горького Виктор под видом участника самодеятельности организовал подпольную комсомольскую организацию имя которой «Молодая гвардия».

В дни оккупации он заметно повзрослел. Это был уже не тот полумальчик, полуюноша, которого я встречала до войны. В его глубоко проникновенном взгляде светился не только ум, но и воля, твердая решимость бороться не на жизнь, а на смерть с фашизмом.

На «Шанхае» (один из районов города Краснодона) Виктор пользовался колоссальным авторитетом, среди ребят. В «шанхайских» землянках жили Анатолий Ковалев, Василий Пирожок, Василий Борисов, Сергей Тюленин и многие другие, которые все потом стали членами «Молодой гвардии».

Это были дети шахтеров.

По словам Василия Пирожка это была «вольница, испытавшая на себе голод и холод тех лет».

Виктор был врожденный лидер. Он был из среды «шанхайских» ребят, поэтому он сумел сплотить вокруг себя не только своих сверстников, но и ребят гораздо старших, таких как Василий Гуков, Евгений Мошков, Иван Туркенич.

Своей энергией Виктор напоминал мне С.М. Кирова.

Будучи комсоргом школы, Виктор был связан с другими школами, а поэтому знал много комсомольцев и учащихся старших классов.

Когда я попала первый раз в дни оккупации в клуб им. Горького, я удивилась, увидев там много молодежи со всех концов города.

Олег Кошевой не имел таких обширных связей со школами и по характеру был высокомерным. В клубе Горького Кошевой никогда не был, он не только не участвовал в кружках молодежи, но даже просто ни разу не посетил его.

А там кипела жизнь, активно работали кружки, туда тянулась вся молодежь, там был Виктор, там же давались задания молодогвардейцам.

В клуб им. Горького приходила девушка по имени Аня Сопова. Красивая, спокойная, две толстых русых косы спускались до пояса. Большие светлые глаза, нежная кожа и розовые губы - все, казалось, излучало свет. Не знаю, кто привлек ее в самодеятельность, но Аня и Виктор подружились. Пара была прекрасная. Виктор - это энергия, Аня - спокойствие. Они очень хорошо дополняли друг друга. Мы часто с Аней шли вместе из клуба домой, нам было по пути. С какой любовью она рассказывала о Викторе, о его порядочности, о том, как он нежно к ней относится. Я слушала и понимала, что эту пару судьба свела навек. На расстрел Аню везли вместе с Анатолием Ковалевым. Истерзанную и избитую, ее полуживую поставили спиной к шурфу, прикладом автомата ударили в грудь. Виктор погиб раньше Ани.

Когда поползли жуткие слухи о предательстве Виктора, мать Анатолия Ковалева первая начала писать во все инстанции о том, что это ложь. Много лет Анастасия Григорьевна Ковалева с болью в груди о своем бесследно пропавшем сыне добивалась реабилитации Виктора Третьякевича. Ни на мгновение не усомнилась эта замечательная женщина в преданности Виктора делу, за которое он отдал жизнь.

Анна Иосифовна Третьякевич и Анастасия Григорьевна часто встречались. Униженная, убитая горем гнулась до земли под тяжестью подлой и гнусной клеветы Анна Иосифовна. Мать Анатолия всеми силами своей мужественной и доброй души вселяла веру в маму Виктора. Она говорила, что придет тот день, когда грязное пятно будет смыто с имени Виктора. Через много лет день этот пришел, но подвиг Виктора раскрыт не до конца и не раскрыт тот, кому понадобилось, чтоб организатор и руководитель «Молодой гвардии» был объявлен предателем.

Никакого Олега Кошевого нельзя поставить рядом с Виктором Третьякевичем.

На этом я заканчиваю свои небольшие воспоминания. С наилучшими пожеланиями всей семье Третьякевичей, Антонина Титова».

Что было после войны с Антониной, ни о ее родных и близких я ничего, к сожалению, не нашла.