Поскольку принца-регента и десницы короля в городе не было, а сам король Эйгон, обожженный и прикованный к постели, утопал в маковых снах, заботиться об обороне города выпало его матери, вдовствующей королеве. Алисента приняла вызов: затворила ворота замка и города, послала на стены золотых плащей и отправила всадников на быстрых конях отыскать принца Эймонда, дабы вернуть его назад.

Кроме того, Алисента велела великому мейстеру Орвилю послать воронов ко «всем нашим верным лордам , призывая их на защиту законного короля. Но когда Орвиль спешно вернулся в свои покои, его поджидали четверо золотых плащей. Один из стражников заглушил крики старца, а другие – избили его и связали. С мешком на голове великого мейстера препроводили вниз в темницы.

Гонцы королевы Алисенты не уехали далее ворот – там их задержали другие золотые плащи. Ее милости не было ведомо, что семь капитанов, поставленных начальствовать над воротами за их преданность королю Эйгону, были схвачены или убиты в тот самый миг, когда Караксес появился в небесах над Красным замком... ибо простые стражники все еще любили Деймона Таргариена, что начальствовал над ними в прежние времена.

Брат королевы, сир Гвейн Хайтауэр, второй по званию среди золотых плащей, бросился к конюшне, намереваясь поднять тревогу, но его скрутили, обезоружили и приволокли к его же начальнику, сиру Лютору Лардженту. Когда Хайтауэр обозвал сира Лютора изменником, вывернувшим свои плащ наизнанку, тот рассмеялся и сказал:

– Плащи нам дал Деймон, и сколько их ни выворачивай, они со всех сторон золотые.

Затем он пронзил мечом живот сира Гвейна и повелел открыть городские ворота воинам, что хлынули потоком с кораблей Морского Змея.

Невзирая на хваленую мощь своих стен, Королевская Гавань не продержалась и дня. Короткое и кровавое побоище произошло у Речных ворот, где тринадцать рыцарей Хайтауэров с сотней латников прогнали золотых плащей, а затем восемь часов кряду сдерживали натиск неприятеля как изнутри города, так и извне. Но их отвага пропала втуне, ибо в то же время воины Рейниры беспрепятственно устремились в город через шесть других ворот. Вид драконов королевы в небесах сломил дух оборонявшихся, и оставшиеся сторонники короля Эйгона скрылись, бежали или преклонили колена.

Драконы опускались один за другим. Овцекрад приземлился на вершине холма Висеньи, Среброкрылая и Вермитор на холме Рейнис, рядом с Драконьим Логовом. Принц Деймон на Караксесе совершил круг над башнями Красного замка, прежде чем спуститься во внутренний двор. Лишь убедившись, что защитники не причинят ему никакого зла, он подал знак летевшей на Сиракс супруге-королеве, что можно снижаться и ей. Аддам Веларион оставался в небе, облетая на Морском Тумане городские стены. Биение широких кожистых крыльев его дракона предостерегало всех находящихся внизу – любое неповиновение будет встречено огнем.

Принцесса и королева

– Ты глупец, раз пришел один.

– Не будь я один, не пришел бы ты, – молвил Деймон.

– Но ты один, и вот я здесь. Излишне зажился ты, дядюшка.

– Единственное, в чем я с тобой соглашусь, – отвечал Деймон. Затем старый принц велел Караксесу склонить шею и неуклюже взобрался на его спину, а молодой – поцеловал свою женщину и легко запрыгнул на Вхагар, позаботившись застегнуть четыре короткие цепи, крепившие пояс к седлу. Деймон же оставил свои цепи свободными. Караксес зашипел вновь, наполнив воздух пламенем, Вхагар ответила ревом. В едином порыве драконы ринулись в небо.

Принц Деймон стремительно гнал Караксеса ввысь, подстегивая дракона кнутом со стальным наконечником, пока оба не скрылись в гряде облаков. Вхагар, более старая и намного более крупная, была и медлительнее. Собственная величина сделала ее неповоротливой, и она набирала высоту более плавно, расширяющимися кругами возносясь вместе со своим всадником над водами Божьего Ока. Час был поздний, солнце клонилось к закату, тихая гладь озера тускло блестела ровно лист чеканной меди. Все выше и выше поднималась Вхагар в поисках Караксеса, а снизу, из Харренхолла, с вершины башни Королевский Костер за ней наблюдала Алис Риверс.

Нападение удалось внезапным, как гром среди ясного неба. С пронзительным криком, что услыхали в дюжине миль оттуда, Караксес ринулся на Вхагар сверху, скрываемый ослепительным блеском заходящего солнца со стороны незрячего глаза Эймонда. Со страшной силой Кровавый Змей врезался в старую драконицу. Два дракона, черневших на фоне кроваво-красного неба, схватились и рвали друг друга в куски, и эхо их рева раскатывалось над Божьим Оком. Их пламя пылало столь ярко, что рыбаки внизу опасались, как бы не вспыхнули сами облака. Сцепившиеся драконы низверглись к озеру. Челюсти Кровавого Змея сомкнулись на шее Вхагар, его черные зубы погружались все глубже в плоть громадной драконицы. Даже когда когти Вхагар разодрали его брюхо, а зубы оторвали крыло, Караксес лишь вгрызался сильнее, терзая ее рану – а озеро с ужасающей скоростью неслось им навстречу.

И вот тогда, как повествуют нам предания, принц Деймон Таргариен перекинул ногу через седло и перепрыгнул на другого дракона. В руке он сжимал Темную Сестру, меч королевы Висеньи. Эймонд Одноглазый в ужасе взирал на противника, возясь с цепями, что удерживали его в седле. Деймон сорвал с племянника шлем и вонзил меч в его пустую глазницу с такой силой, что острие вышло сзади из шеи молодого принца. Через пол-удара сердца драконы рухнули в озеро, взметнув, как говорили, столб воды высотой с башню Королевский Костер.

Принцесса и Королева