Золотое русло. Один рабочий день со старателями.
Если ехать от Маслянино сначала по асфальту, а затем по грунтовой дороге вдоль ярких зелёных полей и зарослей синяка, то ровно через тридцать три километра на пути окажется высокая стела: Егорьевск, дата основания — 1830 год. Само село — чуть ниже, на отрогах Салаирского кряжа.
На безлюдной улице пожилая женщина не торопясь отрывается от грядок рядом с домом, объясняет направление и попутно рассказывает, что когда-то в Егорьевске даже строили дорогу, по которой на прииск должна была проехать сама Екатерина II:
— Точно вот, правда, не знаю — проехала она по ней или нет.
Историческим прошлым в селе гордятся все, а любой старатель с удовольствием расскажет, как когда-то здесь ещё ходила первая английская драга.
Пока ГАЗ-66 ревёт и поднимается в гору, Бобровский объясняет, что раньше посёлок был гораздо больше, чем сейчас: золото есть, а людей нет. Не хотят жить в сельской местности. Молодёжь в основном уезжает, а те, что остаются, работают по примеру отцов и дедов на прииске.
Хотя работать здесь больше и негде. В Егорьевском никогда не занимались ни животноводством, ни сельским хозяйством.
В нескольких километрах от села первый участок — «Дражные Тайлы». Здесь работает плавучая перерабатывающая фабрика — драга. Железная махина высотой в шесть этажей и массой 1300 тонн в водном пространстве передвигается на сваях, орёт и выглядит устрашающе. Ковши с грунтом поступают в нутро лязгающего металлического зверя, перевариваются, после чего всё ненужное отправляется в отвал. Работа здесь не прекращается даже ночью.
С начальником драги Сергеем Волковым по лестницам, покрытым смесью из воды и глины, идём на самый верх. Его голос заглушает рёв машины.
Под потолком свили гнёзда стрижи. При виде людей они начинают метаться и вылетать в открытые окна.
Повариха в цветастом фартуке готовит макароны по-флотски и рассказывает, что работать в такой обстановке уже привыкла. Правда, выключает всё, когда приходит домой. Может ещё долго казаться, что земля под ногами движется. А ещё здесь иногда с плиты слетают кастрюли с содержимым. Движется драга — движется и кухня.
Добытое и уже запломбированное за сутки золото показывать не принято, но для нас делают исключение. Правда, фотографировать не разрешают.
Из сейфа извлекается колба с небольшим шариком, при прикосновении разваливающимся на маленькие серебряные песчинки. Так здесь выглядит золото с примесями. В аффинажном заводе из 143-граммового комочка получится граммов пятьдесят чистого золота.
Место, где работает драга, обрабатывают уже в пятый раз. В Егорьевске золото добывают в глинистых песках. В глинах есть минерал — карионид, который как раз и связывает породу. Чтобы минерал распался и «освободил» золото, глине нужно полежать на поверхности года два-три. Поэтому, по словам старателей, здесь ещё лет пятьдесят можно заново перемывать одни и те же участки.
Всего три организации в год добывают вместе около 270 килограммов золота.
ГАЗ-66 везёт нас в тайгу на следующий участок. Подпрыгиваем на кочках и крепко держимся за сиденья. Павел говорит:
— Вы, самое главное, напишите, что мы природу не портим.
Противники золотодобычи говорят, что такие работы губят реликтовые леса, однако Бобровский уверяет, что в долине реки как раз ничего нет, только мелкие кустарники:
— До нас здесь дорог абсолютно не было. Сейчас если тайга загорится, то можно будет проехать. Попутно вычищаем русло реки.
Здесь считают, что ажиотаж вокруг золотодобычи на реке Бердь создала администрация Маслянинского района:
— В районной газете было обговорено: а чего вот они там копают, может их пригласить сюда, у нас же все речки перекопаны.
Павел Бобровский золотодобычей занимается уже девятнадцатый год. Начал с простого рабочего в ещё существовавшем тогда государственном предприятии «Егорьевский карьер». В нём когда-то добывали золото на трёх драгах, две из них в нелёгкие годы порезали на металлолом.
Пять лет Павел возглавляет частное предприятие. Сейчас у него самого в подчинении находятся восемьдесят рабочих. Впереди виднеется табличка: «Участок Верхняя Каменка. Проезд запрещён».
Верхний, чёрный пласт земли — торф, пустая порода. Золото в багряном песке ниже.
Мужчина стоит на крыльце мониторки и сильной струёй воды сшибает пласты земли, которую бросает ковш экскаватора. Тяжёлая порода вместе с частицами золота попадает в специальный отсек. Так — с утра до вечера, одиннадцать часов в день. В мониторке печка-буржуйка, под ней лежат большие кости.
— Здесь нашли. Мамонта, наверное, — смеётся в перерыве рабочий. Кругом тайга. Здесь иногда встречают медведя, лося, а то и рысь.
Выше, на склоне, полевая кухня. Чуть дальше по тропинке — отведённая речка с чистой родниковой водой.
Молодая светловолосая повариха Женя в летнюю кухню приносит чашки с супом.
— Ты во сколько встаёшь? — спрашивает директор.
— В полшестого.
— А домой приезжаешь во сколько?
— В начале девятого, — отвечает та, улыбаясь.
— То есть дома у них, наверное, уже и грядок нет. Ничего не садят, — говорит Бобровский, обращаясь к нам.
— Не-е-ет, — доносится голос Жени из кухни.
— Садишь? Это ты ещё пока второй год работаешь. В прошлом году коров держали, а в этом уже нет.
Евгения приезжает на работу из соседней деревни за 12 км отсюда.
Сидим в беседке и ждём начала съёмки золота. Рядом заведующий золотоприёмной кассой Андрей Семакин. У золотодобытчиков только пять выходных в месяц. Андрей, как правило, берёт сразу же все пять и уезжает домой в соседнее село Мамоново:
— Жена кричит: всё лето здесь, зимой наоборот — дома сижу.
— Старателем быть почётно?
— Нет. Сюда рвутся только за большими деньгами.
Через несколько минут начнётся съёмка. Конечный этап добычи золота раз в сутки здесь действительно снимают на камеру — распоряжение начальства. Мужики надевают кирзовые сапоги и по лестнице взбираются к последнему отсеку бутарить — специальным скребком двигать взад-вперёд, подгоняя и размельчая грунт. Пол отсека полностью устелен специальными ковриками в несколько слоёв.
(2,5кг весил наиболее крупный самородок, найденный в Егорьевском районе в 1959 году)
Время в тайге идёт незаметно. Из-за сосен появляется туча, и вот первый разряд молнии ударяет куда-то неподалёку. Начинается дождь.
— У нас в деревне дождик тёплый, — мужики продолжают бутарить дальше.
И вот на ковриках появляются маленькие золотые крупинки. Ещё вместе с песком и мелкими камнями. Их смывают в специальные контейнеры и отправляют на доводку в драгу.
— На сколько лет здесь ещё золота? — спрашиваю у Андрея перед отъездом.
Он отводит глаза и, не задумываясь, отвечает:
— Ой, нам столько не прожить.
Фотографии Ильнара Салахиева.