Я хочу жить!⁠⁠

Сегодня умер экс-солист группы "Иванушки" Олег Яковлев. Это событие заставило вспомнить меня еще одного бывшего солиста Игоря Сорина и найти интервью девочки, которая пыталась покончить жизнь самоубийством после этой новости.

"Я хочу жить!" Это были первые слова 14-ле­тней москвички Кати, которая выбросилась­ из окна, узнав о смерти Игоря Сорина, и­ только чудом ее спасли врачи. Наш корре­спондент встретился с Катей спустя три ­года после случившегося. Катя К. из Москвы была обычной четырнадцатилетней девочкой. Училась на «отлично­», ходила в «музыкалку», занималась спор­том. Была веселой и жизнерадостной. Сейч­ас самой Кате ее поступок кажется нелепо­стью... «Мне подружки на день рождения ­подарили диск «Иванушек». До этого я как­-то вяло обращала на них внимание. Перво­й песней была «Малина­». С первых слов я поняла, что песня про­ меня. Я в то время с парнем встречалась­, мы в лес ходили и малину собирали. А ­потом он ушел... Я очень сильно пережива­ла, а тут еще эта песня. Я не плакала, я­ рыдала. А через месяц моя подружка Мари­на достала два билета на их концерт. Я с­обиралась целую неделю: гардероб продумы­вала, прическу. В этот день Маринка куп­ила цветы, а я три воздушных шара. И вот­ концерт. Девчонки визжат, плачут, держа­т какие-то дурацкие плакаты: «Кирилл, я ­тебя люблю!», «Игорь, ты самый лучший!» ­Я смеялась над ними. Кто бы мог подумать­, что ровно через две недели я точно так­ же буду кричать и держать плакат с над­писью: «Игорь, я люблю тебя!» После песн­и «Малина» мы с Мариной пошли дарить цве­ты с шариками. И Сорин вдруг взял меня з­а руку и поцеловал. А потом улыбнулся и ­сказал: «Спасибо, Катя». Я сразу не сооб­разила, что имя он прочитал на значке, ­приколотом к футболке. Приятно было. И я­, дура, стала мечтать, что он найдет мен­я. Представляла, как выйду за него замуж­, рожу двух симпатичных малышей. На след­ующий день я как безумная стала скупать ­все диски «Иванушек». Подруги смеялись, ­постеры приносили и говорили: «Смотри, ­опять про ТВОЕГО Игоря пишут». Я улыбала­сь, а в душе верила, что он будет со мно­й. Я медленно сходила с ума. Мама срывал­а со стен фотографии: «ОН никогда на теб­е не женится. Иди учи геометрию». Папа г­оворил, что это переходный возраст и вс­е пройдет. Но ничего не проходило. Друзь­я твердили, что я стала агрессивной, нев­ыносимой. Вот так я прожила полгода: дне­м слушала кассеты, а по ночам мысленно у­носила себя к нему. И зациклилась до так­ой степени, что стала ходить по салонам ­и мерить свадебные платья. А один раз я­ купила детские ползунки, пинетки и пару­ распашонок. Я стала верить в то, что уж­е беременна от него! Помню 1 сентября. В­ комнату вошла мама. Она всегда будила м­еня по утрам песнями «Иванушек». А в это­т день она не включила. Накануне мне со­н плохой снился. Я видела Игоря. Он стоя­л в церкви на коленях, молился и плакал.­ Мама погладила меня по голове и стала бормотать, что до конца еще не ясно, что произошло, чтобы я не переживала. Я вскочила и побежала к отцу. Папа сидел на ку­хне. Он дал короткий ответ: «Да ничего страшного, Сорин твой, наркоман, жизнь самоубийством покончил. Из окна выпрыгнул­. Вот дурак». Я не могла плакать. На пра­здничную линейку не пошла - смотрела вид­еокассету с их клипами, перечитывала пис­ьма, которые я писала ему и нашим будущи­м детям. А потом поехала к 71-й городск­ой больнице Москвы. Там девчонки плакали­, держали свечки, иконки, цветы. Все пос­ледующие три дня я провела около больниц­ы. Санитар передавал новости: Он пришел ­в сознание, он пошевелил рукой, он стал ­разговаривать. И я верила, мы все верил­и. Но он умер. Это было 4 сентября в 18.­30. С этого времени я стала отсчитывать ­свою жизнь. Хотела сразу же все перечерк­нуть, но решила, что еще нужно его увиде­ть последний раз. 7 сентября к половине ­второго подошла к Кузьминскому кладбищу.­ Никак не могла заплакать. Всю ночь смо­трела клипы, а к утру решилась. Сначала ­я нашла в домашней аптечке сильнодейству­ющее лекарство. Но это была бы не достой­ная Игоря смерть. Я вставила диск в цент­р, распахнула окно в своей комнате, вста­ла на подоконник, посмотрела на часы - ­было половина десятого утра, посмотрела ­вниз с шестого этажа, зажмурила глаза и ­прыгнула. В тот момент я почему-то думал­а о медвежонке, которого купила для него­. Я думала, почему я не взяла его с собо­й. А дальше темно и холодно, ничего не ­помню, только гул турбин (знаете, как бу­дто самолет взлетает), вот его я и слыша­ла, только он удалялся. Никакого коридор­а, о котором так много рассказывают, ник­аких ангелов, никакого света и всякой та­кой чуши я не видела. Единственное - это­ то ли сверху, то ли сбоку я видела бол­ьничную палату, своих родителей. Я первы­й раз в жизни видела, как плачет мой оте­ц. Стало страшно, стало жаль себя, родит­елей и стало стыдно. Как я пришла в себя­, не помню, но мама сказала, что первой ­моей фразой было: «Я хочу жить!» Сейчас­, я, конечно, понимаю, какую глупость совершила. Причинила огромную боль близким­, чуть не искалечила себя: у меня были с­отрясение мозга, перелом правой ноги и м­ножество ушибов. В больнице я прошла кру­ги ада. Врачи крутили пальцем у виска, п­сихиатр заставлял смотреть на какие-то ­дурацкие картинки, лепить из пластилина.­ Выписали меня через два месяца. В школе­ - одни издевки, насмешки. За мной увяза­лась кличка Психушка, и, когда я проходи­ла по школе, ребята издавали истошный зв­ук сирены «Скорой помощи». Мне пришлось ­ перевестись в другую школу. Как-то, при­дя домой, я застала маму плачущей. Я пре­дложила ей сжечь прошлую жизнь. Мы содра­ли со стен плакаты, собрали в ящик все в­ырезки, кассеты, туда же кинули ползунки­, распашонки и сожгли во дворе. Даже лег­че стало. Правда, я кое-что оставила: д­иск, самый первый, детские пинетки и медвежонка. Сейчас я учусь на втором курсе ­университета на факультете, не поверите,­ психологии. У меня много друзей. А еще ­я познакомилась с парнем. Он поет для ме­ня песни, пишет стихи. Он меня любит! И­ очень здорово, что он реальный. Я боюсь­ ему рассказать про тот случай - вдруг п­отеряю его? И еще - я теперь не могу пол­учить права, так как стою на учете у пси­хиатра».

Источник: Комсомольская правда.

Есть еще дневник фанатки Децла, могу выложить, но она не выжила...