Я британский патриот и никогда не буду уклоняться от драки... гуглоперевод вне пузырей
да, да, это дешевая газетенка, да еще и воскресный выпуск.
Гуглоперевод, мопед не мой, многабукв и прочие дисклеймеры. включая то. что выделения по тексту - мои.
-----------------------------
Я британский патриот и никогда не буду уклоняться от драки. Но по мере того, как мы приближаемся к ядерной войне, почему мы разжигаем конфликт в Украине, а не пытаемся достичь мира, спрашивает ПИТЕР ХИТЧЕНС.
ПИТЕР ХИТЧЕНС FOR THE MAIL ON Sunday
ОПУБЛИКОВАНО: 22:16 BST, 24 сентября 2022 г. | ОБНОВЛЕНО: 04:47 по московскому времени, 25 сентября 2022 г.
В чем интерес Великобритании к Украине? Почему мы сгребаем оружие и технику в эту страну, несмотря на то, что наш национальный бюджет растянут до предела, а наши собственные вооруженные силы уже много лет испытывают голод в деньгах, людях и снаряжении?
Если бы мы были настоящим открытым обществом, наверняка этот вопрос задавался бы постоянно. Но это не так. Поэтому я спрашиваю об этом сейчас, поскольку война на Украине угрожает воспламенить всю Европу и уже приблизила нас к реальной ядерной войне , чем мы когда-либо были.
— спрашиваю я как британский патриот, чьей главной заботой, прежде всего, является «безопасность, честь и благополучие этого королевства» (как говорится в старых военных статьях).
Я бы не стал уклоняться от необходимого боя или бросать союзника. Но почему мы разжигаем эту войну вместо того, чтобы пытаться установить мир?
Когда-то это было бы совершенно нормальным британским взглядом. Маргарет Тэтчер была далеко не увлечена украинским национализмом.
9 июня 1990 года госпожа Тэтчер (тогда еще находившаяся у власти) выступила перед тогдашним украинским местным собранием в Киеве.
Она бойко отмахнулась от вопроса об открытии в этом городе британского посольства. Она объяснила, что это так же вероятно, как открытие посольства Великобритании в Калифорнии или Квебеке.
— Я вижу, вы пытаетесь втянуть меня в свою политику! — отругала она своего собеседника, добавив: «Посольства предназначены только для стран, имеющих полный национальный статус.
«Поэтому у нас есть посольские дипломатические отношения с Советским Союзом, с Соединенными Штатами, с Канадой, с Австралией.
«У нас нет посольств ни в Калифорнии, ни в Квебеке, ни в штатах Австралии».
Когда-то и американцы тоже остались бы в стороне.
1 августа 1991 года президент Джордж Буш-старший произнес речь, которая впоследствии стала насмешливо известна (среди американских ястребов) как «Речь по-киевски».
Буш не был заинтересован в независимой Украине. Он сказал тому, что все еще было советским марионеточным парламентом Украины: «Я пришел сюда, чтобы сказать вам: мы поддерживаем борьбу в этой великой стране за демократию и экономические реформы.
«В Москве я изложил наш подход. Мы поддержим тех в центре и республиках, которые стремятся к свободе, демократии и экономической свободе».
Но когда он использовал фразу «эта великая страна», он имел в виду Советский Союз, а не Украину.
Он ожидал (и хотел), чтобы СССР продолжал существовать. Во время своего визита он отказался встречаться с борцами за независимость Украины.
Высоко оценив реформы советского лидера Михаила Горбачева, он предостерег от независимости, если она только изменит далекого деспота на местного, предположив, что именно этого исхода он опасался.
Чего западные демократии хотели, так это реформированной, свободной версии старого Советского Союза.
Они никогда не ожидали и не рассчитывали на взрыв национализма в регионе, и им не очень нравился его внешний вид. Только после распада СССР в 1991 году немыслимое стало неудержимым.
Но некоторые люди в американской политике хотели пойти дальше. Они боялись, что однажды Россия снова поднимется и бросит вызов американской мощи.
Пол Вулфовиц, также один из авторов иракской катастрофы, изложил политику умаления и унижения России еще в 1992 году, задолго до того, как кто-либо когда-либо слышал о Владимире Путине.
Хотя она нашла сторонников в Пентагоне и других местах, многие другие, от блестящего дипломата-ветерана времен холодной войны Джорджа Кеннана до выдающегося мастера циничной дипломатии Генри Киссинджера, выступили против проводимой в результате политики расширения НАТО.
Кеннан пророчески сказал в 1998 году (когда Путин был малоизвестным политиком), что «я думаю, что это начало новой холодной войны».
Он предупредил: «Я думаю, что русские постепенно будут реагировать довольно негативно, и это повлияет на их политику. Я думаю, что это трагическая ошибка».
Он сказал, что это оскорбление тогда еще неоперившихся российских демократов, заявив: «Мы поворачиваемся спиной к тем самым людям, которые устроили величайшую бескровную революцию в истории, чтобы свергнуть этот советский режим». Так оно и было.
Видные российские либералы, такие как Егор Гайдар, умоляли влиятельных западных друзей бросить вызов политике расширения НАТО.
Но в производстве оружия много денег и много славы, которую можно заработать, проводя воинственную политику, и так оно и шло вперед, набирая скорость и укрепляя русских националистов и антидемократов по мере того, как это происходило.
Затем в 2008 году Джордж Буш-младший, жалкая пародия на своего отца-ветерана войны, предложил Украине членство в НАТО.
Вероятно, именно в этот момент конфликт стал неизбежен. Известный американский неоконсерватор Роберт Каган хорошо сформулировал этот вопрос: «Хотя было бы непристойно обвинять США в бесчеловечном нападении Путина на Украину, настаивать на том, что вторжение было совершенно неспровоцированным, вводит в заблуждение».
Суть всего этого в том, что нынешняя политика воинственной и даже военной поддержки Украины очень старая и очень спорная.
Против него есть серьезные доводы, выдвинутые серьезными патриотами на Западе. И все же его редко можно услышать. Не менее важно и то, что здесь просто нет прямого британского интереса, хотя этот факт никогда не обсуждается.
У нас очень мало торговых, политических или культурных связей с Украиной (или с Россией, если уж на то пошло).
У нас нет территориального конфликта с Россией. Никогда со времен давно минувшей Крымской войны, признанной теперь большинством людей бесполезной глупостью, которая ничего не дала, британские вооруженные силы не проявляли активности в этом регионе.
Пока война была далекой битвой, это, возможно, не имело большого значения. Но еще до путинского вторжения тех, кто вроде меня, выступал против подстрекательства к России, клеймили как «апологетов Путина» (я годами называл его зловещим тираном) и ложно обвиняли в «повторении российской пропаганды».
Разве мы не должны жить в условиях свободной демократии, в которой обе стороны вопроса могут обсуждаться без обвинения одной стороны в предательстве?
Неужели это Путин считает инакомыслие предательством? После вторжения Путина меня постоянно обвиняли в «оправдании» этой акции, хотя я четко и без колебаний осуждал вторжение как варварское, беззаконное и глупое и никогда не отступал от этой точки зрения.
Тем не менее, не проходит и дня, чтобы кто-нибудь не очернил меня как какого-то предателя. На самом деле, любой, кому дороги интересы России, скрежещет зубами от ярости из-за идиотского преступления Путина, нанесшего безграничный ущерб миру и безопасности этой страны на десятилетия вперед, а может быть, и навсегда.
И теперь это приблизило нас к ядерной войне, чем когда-либо прежде. Несомненно, такое развитие событий — и было бы крайне глупо отмахиваться от слов Путина как от блефа — заставляет всех нас быть более, а не менее вдумчивыми.
Я просто хотел бы призвать нас как народ и нацию начать обсуждать это по-взрослому, а не считать нынешнюю политику единственно правильной или патриотической.
Возможно, это не так. В этом случае как никогда важно подойти к этому вопросу непредвзято.