Цинизм и параолимпийцы от Зощенко⁠⁠

Кончено. Баста! Никакой жалости к людям не осталось в моем сердце.

Вчера еще до шести часов вечера сочувствовал и уважал людей, а нынче не могу,

ребятишки. До последней точки докатилась людская неблагодарность.

Вчера, извольте видеть, за мою жалость к ближнему человеку отчаянно пострадал и,

может, даже предстану перед народным судом в ближайшем будущем.

Баста. Зачерствело мое сердце. Пущай ближние больше на меня не рассчитывают.

А шел я вчера по улице. Иду я вчера по улице и вижу - народ будто стоит, скопившись подле ворот. И кто-то отчаянно охает. И кто-то руками трясет, И вообще вижу -- происшествие. Подхожу. Спрашиваю об чем шум.

-- Да вот, говорят, тут ногу сломал один гражданин. Идти теперь не может..,

-- Да уж, говорю, тут не до ходьбы.

Растолкал я публику и подхожу ближе к месту действия. И вижу -- какой-то человечишко действительно лежит на плитуаре. Морда у него отчаянно белая и нога в брюке сломана. И лежит он, сердечный друг, упершись башкой в самую тумбу и бормочет:

-- Мол, довольно склизко, граждане, извиняюсь. Шел и упал, конечно. Нога--вещь

непрочная.

Сердце у меня горячее, жалости к людям много и вообще не могу видеть гибель

человека на улице.

. -- Братцы, говорю, да, может, он член союза. Надо же предпринять тем не менее.

И сам, конечно, бросаюсь в телефонную будку. Вызываю скорую помощь. Говорю: нога сломана у человека, поторопитесь по адресу.

Приезжает карета. В белых балахонах сходят оттеда четыре врача. Разгоняют публику и укладывают пострадавшего человека на носилки.

Между прочим, вижу -- этот человек совершенно не желает, чтобы его положили на носилки. Пихает всех четырех врачей остатней, здоровой ногой и до себя не допущает.

-- Пошли вы, говорит, все четыре врача туда-сюда. Я, говорит, может, домой тороплюся.

И сам чуть, знаете, не плачет.

-- Что, - думаю, - за смятение ума у человека.

И вдруг произошло некоторое замешательство. И вдруг слышу -- меня кличут.

-- Это, говорят, дядя, ты вызывал карету скорой помощи?

-- Я, говорю.

-- Ну, так, говорят, придется тебе через это отвечать по всей строгости

революционных законов. Потому как зря карету вызвал -- у гражданина искусственная

нога обломилась.

Записали мою фамилию и отбыли.

И чтобы я после этого факта еще расстраивал свое благородное сердце--ни в жисть! Пущай убивают иа моих глазах человека -- ни по чем не поверю. Потому -- может, для киносъемки его убивают.

И вообще ничему теперь не верю, -- время такое невероятное.