Стих взял за душу
Свеча горит. А у обрыва края
Сидит измученный, потрепанный старик.
Больными, и чуть влажными глазами, тая,
Пытается огня запомнить блик.
Его дыхание отрывисто и хрипло,
Следы плетей на сгорбленной спине.
Он шут, и его дело гибло—
Искать эмоции,
Что спрятаны на дне.
Раскаты смеха сотрясали стены,
Во время пиршества он был незаменим.
Но праздник завершён, пора в постель.
Ему же—в хлев,
И спать среди свиней.
И грим стекал по страшному лицу.
Клочки волос он оставлял а ладонях.
И, стоя на коленях, рухнул ниц.
Раздался крик, о нестерпимых болях.
Свеча потухла. У обрыва края
Стоит измученный, потрепанный старик.
Цвели сады, горели звёзды мая.
Он прыгнул вниз—улыбкой скрасил миг.
А в замке весело.Кто вспомнит про шута
В разгар веселья, в праздничном угаре?
Глухой король, ласкающий кота?
Нет, только скот, собака. И луна?
Сидит измученный, потрепанный старик.
Больными, и чуть влажными глазами, тая,
Пытается огня запомнить блик.
Его дыхание отрывисто и хрипло,
Следы плетей на сгорбленной спине.
Он шут, и его дело гибло—
Искать эмоции,
Что спрятаны на дне.
Раскаты смеха сотрясали стены,
Во время пиршества он был незаменим.
Но праздник завершён, пора в постель.
Ему же—в хлев,
И спать среди свиней.
И грим стекал по страшному лицу.
Клочки волос он оставлял а ладонях.
И, стоя на коленях, рухнул ниц.
Раздался крик, о нестерпимых болях.
Свеча потухла. У обрыва края
Стоит измученный, потрепанный старик.
Цвели сады, горели звёзды мая.
Он прыгнул вниз—улыбкой скрасил миг.
А в замке весело.Кто вспомнит про шута
В разгар веселья, в праздничном угаре?
Глухой король, ласкающий кота?
Нет, только скот, собака. И луна?