Служба в Пожарной охране. Пожар.⁠⁠

Скажу сразу и честно, рассказ НЕ МОЙ, прочёл его в одном паблике одной известной соцсети. Выложен был анонимно. Найдётся автор укажу.
Приятного чтения.

Макс открыл глаза. «Интересно, я еще здесь или уже на том свете?». Резкая боль в боку убедила его в реальности. Он пошевелил по очереди руками и ногами. «Вроде цел». Но боль в боку опять напомнила о себе. «Сука! Как же больно! Надеюсь, это просто сильный ушиб и ребра, а тем более внутренности, целы». Макс взглянул на манометр, стрелка была на цифре 180. «Значит, в отключке я провел не долго, это хорошо. Блин! Мишаня!».
Миша – это боец с его смены, хороший, умный, трудолюбивый парнишка, но очень стеснительный и долго притирается к людям. Макс через боль сел и огляделся по сторонам. Миша сидел на полу. В его глазах читалось... Да ничего в них не читалось! Они были пусты и направлены куда-то вдаль, сквозь стену огня. Макс подполз к нему.
- Миша, Миша! – позвал он.
Но Миша так и продолжал пялиться куда-то, уже даже сквозь него.
«Контузило» подумал Макс. Взяв Мишу за лямки аппарата, он начал его трясти, продолжая звать. Но и это не помогло. Тогда Макс со всего размаху отвесил оплеуху. Если бы не драгеровская скорлупа, то у него точно было бы сотрясение.
- Что это было? – спросил Миша, уставившись на Макса еще мутным, но уже присутствующим взглядом.
- Это я тебе оплеуху отвесил, чтобы ты очнулся – ответил Макс.
- Да не, что это бабахнуло так? – уточнил Миша.
- Не знаю. А где рация? – спросил Макс, не столько у Миши, сколько у себя, оборачиваясь по сторонам.
«А вот она». Рация лежала не далеко от того места, где Макс очнулся. Подойдя к ней и убедившись, что она цела, Макс нажал на тангенту.
- Пост звену. Пост звену. Вы меня слышите? – запросил Макс по рации.
- Звено 001 (позывной оперативного дежурного СПТ). Как вы там ребята? – ответил знакомый Максу бас товарища подполковника.
Товарищ подполковник, которого Макс называл Семен Михалыч и никак иначе, был опером его смены в гарнизоне. Макс уважал его за опыт и знания, которыми он обладал, а так же за грамотное руководство на пожарах, не смотря на то, что Максу иногда доставалось от него за свой взбалмошный характер.
- Семен Михалыч! Это Макс! Мы нормально. Правда чуть помяло. Взрывом похоже разрушило часть крыши, и дым уходит. А то тут было бы совсем не комильфо. Кстати, что это было?
- Это был газовый баллон, про который нам как всегда забыли сказать. Держитесь ребята! Мы вас вытащим – ответил Семен Михалыч своим спокойным голосом, что всегда вселяло надежду на благополучный исход дела.
- Принято. Ждем – ответил Макс.
Несмотря на всю плачевность происходящего, в голову лезли не скорбные мысли, а детские воспоминания. Как будучи пацанами, и услышав рев «поросенка», которыми были снабжены 131 пожарные ЗИЛы, они бежали за машинами со всех ног, в надежде увидеть, как здоровые, бесстрашные мужики борются с огнём, и как сами мечтали, что когда-нибудь станут такими же, будут укрощать огненную стихию.
«Вот что я тут забыл? Надо было идти пластических хирургом. Мацал бы сейчас сиськи и зарабатывал миллионы долларов в год» - вспомнил Макс фразу из какого-то старого фильма.
Его размышления прервал какой-то грохот и мелькающий в дыму свет фонаря. И из дыма вышла огромная фигура.
- Дядя Федя! Ты ли это? – радостно воскликнул Макс.
Дядя Федя был старожилом службы и обладал непререкаемым авторитетом. Даже начальство прислушивалось к его мнению и не всегда с ним спорило. Но, из-за отсутствия высшего образования, он дослужился всего лишь до прапорщика и был комодом на втором ходу. Который, кстати, был в помощи в другом районе, и одному Богу известно, как они умудрились так быстро оказаться здесь. От природы дядя Федя обладал высоким ростом и огромной, можно сказать медвежьей, фигурой. При виде его в голову приходила детская присказка: «Бежит по полю Афанасий, семь на восемь, восемь на семь». Через него проходил весь молодняк части. И не только для того, чтобы он делился своими знаниями и умениями, а для того, чтобы сбить борзоту и молодецкую спесь. Хотя при виде дяди Феди это все само собой куда-то испарялось, и ты чувствовал себя маленьким, нашкодившим котенком, которого держат за шиворот. Это Макс помнил по себе.
- Я. Кто же еще то. Не смена, а пионерский лагерь какой-то. Ей Богу. На пять минут одних оставить нельзя. Обязательно в какую-нибудь историю вляпаются! – ответил дядя Федя.
- Скажи спасибо, что на речку купаться без спроса не убегаем – с улыбкой ответил Макс.
- Еще бы вы на речку бегали! Ладно, пошли на выход.
На выходе из склада, который чуть не стал им могилой, к ним подошли мужики и помогли снять аппараты. Макс смотрел по сторонам и восхищался ребятами, которым пришлось проделать каторжную работу, чтобы их вытащить. Вокруг валялись шины, какая-то мебель, железки и ещё куча разного хлама.
К Максу подошел Семен Михалыч и слегка ударил его кулаком в лоб.
- За что? – с удивлением и улыбкой спросил Макс.
- За то, что лезешь всегда в самую жопу. Больше нас так не пугай! – ответил товарищ подполковник.
- Хорошо, постараюсь – улыбнулся Макс.
- Ну вот и отлично! А сейчас оба в больницу!
- Не! Я нормально! Вот Мишаня - да, у него контузия походу – попытался возразить Макс.
- Я сказал в больницу - значит в больницу! – скомандовал Семен Михалыч, сводя на нет все возражения Макса, и, развернувшись, пошел к АШ, по ходу раздавая команды: «Все! Чтобы я никого там внутри больше не видел. Будем тушить методом полного выгорания!» А Макс, улыбнувшись, поплелся к скорой помощи.
******
Город продолжал жить своей жизнью, а по улице неслась карета скорой помощи, разгоняя попутный поток, везя двух огнеборцев в больницу. И, несмотря на орущую над головой люстру, у них не было всплеска адреналина и возбуждения, как это бывает при следовании на выезд, а наоборот, было спокойствие. На сегодня их смена закончена.
Миша дремал после укола, а Макс сидел с закрытыми глазами и анализировал все то, что с ним сегодня произошло. «Нет, все-таки хорошо, что я не стал хирургом. Разве есть у хирурга такие друзья и товарищи, которые за тебя готовы рискнуть своей жизнью. Нет, таких точно у него нет. А мы здесь - как семья. Большая, дружная Семья!»
(с)
Фото моё, история не моя.