Сказки Бирна #1
«Вот представьте, любезнейший, идете вы по траве где-нибудь в горных лугах, али среди холмов. Небо над вами хмурится своей высотностью, а солнце запыхалось и не хочет вскарабкиваться вверх, где и не вздохнешь то толком. Так и сидит целый день где-нибудь, и все вокруг серое и холодное. А трава – изумрудная до безумия, настоящего камня только тем, наверное, хуже, что не огранишь ее во всей красоте и не повесишь на шею какой-нибудь прелестнице, и в перстень тоже не упрячешь. А камень никак с живой травяной гладью не сравнится, здесь-то, гляньте – и огневички цветут, и заячьи цветы, и незабудки, и другого чего полно, только я вот уж не все названия помню. Какой же измуруд таким соцветьем цвести будет, даром что на солнце – зелень и зелень. Разве что, лепреконам по вкусу придется. Хотя, говаривала моя маменька, что эти проныры златоцветы растят, саморучно, когда в котелках все кончается.
И вот идете вы, нещадно затаптывая травинки, через луг. А солнцу до вас, как я сказал уже, дела нет. И думаете, раз солнце сверху не смотрит – никто не следит за вами? Не заблуждайтесь, любезнейший. Любой, даже не самый смышленый, сын Долины Фаль знает, что Сид за вами глаз держит постоянно. Да и хоть бы глаз – глазки. А вы прекратите своей напитой со вчера тушею давить несчастные растеньица – и взгляд вниз опустите. Нет-нет, да на пару мгновений блеснет синевой, моргнет и пропадется. А потом еще раз, если так, мельком глянуть. А если замрете – чаще заморгает. А коли поймать попытаетесь – в руке у вас окажется стебелечек, с листьями мягонькими и кругловатыми. А где листочки друг с другом срастаются – там синяя-синяя бусинка, цветок вроде, или ягода. Никогда понять не мог. Вот сорвете, любезнейший, стебелек, положите в карман рубахи, и пойдете себе дальше. А за вами эта синева в траве все так же блестит и моргается, как ни посмотрите – так в уголке глаза и останется. Это ничто другое, как травяные пикси богини Дану. Говорят, она их сотворила, когда сыновья ее уходили в далекие странствия. И чтобы не тащиться за ними, на все четыре стороны тратя силу свою волшебную, слала этот маленький народец за ними подсматривать. Сыновья Миля уже много веков как заняли эти долины, холмы и горы, по которым до них хаживали великие, а пикси все живут. Скучно им, маленьким, было без дела сидеть. Вот они и повадились за другими смотреть. И если старуха твоя колдует – они к ней на ночь приходят, и в ухо нашептывают, куда ты ходил, да к кому, и зачем мол ты траву их топтал, нехороший какой. Смотришь-то чего так? Ну, жена-то твоя, ведьма конечно, да разве колдует?»
За баром поднялась возня.
Я с веселым удивлением смотрел на мужичонку, плававшего за рыбой с севера острова. До родной деревушки ему оставалось катиться от силы до заката, если бы он не заехал к Бирну за часа два до оного. Говорил, женка потерпит, а как он до нее доедет, скажет, что дорога шла тяжело. А сейчас, чего-то, засуетился и решил не оставаться до утра. И платы за комнату наверху не стал забирать, а просто так уехал.
Вот же ж Бирн, старый черт! Он все сокрушался, что уголочка уютного ему не осталось, с самоназванной чародейкой проезжей поразговаривать, кхм, по душам.
Я вышел на легкий вечерний воздух и сладко потянулся. К утру развернется передо мной долгий-долгий путь. Ждут ли меня, на другом конце то дороги? Взгляд мой упал в траву, серебрящуюся под луной. Мне моргнули несколько пар синих глаз, и их хозяева тут с же с писком унеслись прочь.
Ждут, значит. Точно ждут.
картинка с просторов интернета
