«Сармат» заменит «Воеводу»
«Сармат» заменит «Воеводу»
Наличие в боевом составе РВСН мощной жидкостной МБР позволит создать высокоточную ракетную систему с неядерным оснащением и практически глобальной дальностью
Виктор Есин
Олег Фаличев
Дмитрий Андреев
О возможностях и перспективной архитектуре создаваемой противоракетной обороны США пока известно немногое. Предлагая дальнейшие сокращения ядерных арсеналов, сами американцы не отказываются от возведения новых бастионов собственной ПРО. Насколько она опасна для нашей страны? Какими могут быть сценарии развития данной проблемы? Эти темы мы затронули в беседе с военным экспертом, начальником Главного штаба РВСН в 1994–1996 годах генерал-полковником в отставке Виктором Есиным.
«ВПК»: Виктор Иванович, от чего, с вашей точки зрения, зависит будущий облик РВСН? Будет ли он меняться?
– Исторически облик РВСН формировался под воздействием главного требования к ударной группировке – ее способности обеспечить нанесение неприемлемого для агрессора ракетно-ядерного удара. Это требование предопределило двухкомпонентное построение ударной группировки, которая включает два типа ракетных комплексов – шахтные и мобильные. Первые вносят основной вклад в потенциал ответно-встречного удара, вторые совместно с РПКСН (ракетный подводный крейсер стратегического назначения) составляют потенциал ответного удара СЯС России.
Сегодня доля РВСН в СЯС России составляет по носителям более 60 процентов, по ядерным боезарядам – две трети. Но вклад этого рода войск в осуществление задачи ядерного сдерживания определяется не только этим. Ударная группировка РВСН обладает высочайшей боевой готовностью, исчисляемой единицами минут, всепогодностью решения поставленных задач, устойчивостью боевого управления. По этим показателям она превосходит другие компоненты СЯС.
Неоднократно проведенное моделирование различных возможных сценариев начала ядерной войны показало, что двухкомпонентное построение ударной группировки является наиболее оптимальным. Оно, образно выражаясь, обеспечивает «равнопрочность» группировки и ее способность адекватно ответить в любой обстановке на ядерную агрессию против России. Поэтому как на обозримую, так и на отдаленную перспективу облик РВСН не нуждается в изменении. Это подтверждается теми планами строительства и развития данного рода войск, которые были обсуждены в мае этого года в Сочи и одобрены президентом России Владимиром Путиным.
«ВПК»: Как вы оцениваете динамику перевооружения РВСН на новые ракетные комплексы?
– В настоящее время соотношение ракетных комплексов новых и старых типов в Ракетных войсках стратегического назначения составляет 28 и 72 процента соответственно. Командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев заявил, что к концу 2016 года доля новых ракетных комплексов возрастет в два раза, а в 2021-м практически полностью завершится обновление ударной группировки (не менее 98 процентов).
Выполнить эти планы, как мне представляется, возможно только при увеличении темпов ввода в боевой состав РВСН новых ракетных комплексов. Это предусмотрено действующей Государственной программой вооружения, но в ее реализации имеются определенные сложности. Они обусловлены как допущенными отставаниями в реконструкции производственной базы предприятий, производящих ракетные комплексы, так и нехваткой мощностей у строительных организаций, занимающихся переоборудованием боевых и технических позиций в ракетных соединениях.
В одиночку решить эти проблемы ни РВСН, ни в целом Министерство обороны России не в состоянии. Для этого необходима слаженная работа всех правительственных структур, участвующих в реализации ГОЗ.
«ВПК»: За последнее десятилетие стратегические ракетчики испытывают уже третий по счету твердотопливный ракетный комплекс. С чем это связано?
– Прежде всего следует заметить, что ракетные комплексы «Тополь-М», «Ярс» и так называемый модернизированный «Ярс» относятся к одному семейству твердотопливных ракетных комплексов. Они по существу являются продуктом глубокой поэтапной модернизации отлично себя зарекомендовавшего ракетного комплекса «Тополь».
В этом отношении Россия следует мировой практике ракетостроения. Так, к примеру, американцы свою аналогичную ракетную систему «Минитмен» подвергли многократной модернизации, перейдя в начале от МБР «Минитмен-2» к МБР «Минитмен-3», а затем создав несколько разновидностей той же МБР «Минитмен-3», которые различаются главным образом боевым оснащением. Не секрет, что и российские МБР «Тополь-М» и «Ярс» также в принципе отличаются только боевым оснащением.
Необходимость совершенствования созданного ракетного комплекса – это не прихоть главного конструктора, а объективная данность, обусловленная рядом факторов. К их числу относятся такие, как возникающая потребность в повышении боевых возможностей комплекса, в том числе по поражению специфических целей, придание ему новых способностей по маневренности и скрытности действий или по надежности преодоления создаваемых систем ПРО. В частности, последний фактор во многом предопределил необходимость модернизации ракетного комплекса «Ярс».
«ВПК»: Чем модернизированный ракетный комплекс «Ярс» отличается от своего предшественника?
– Не разглашая секретов, можно утверждать, что модернизированный ракетный комплекс «Ярс» будет обладать более совершенным боевым оснащением и повышенными возможностями по преодолению противоракетной обороны. В варианте мобильного развертывания этот ракетный комплекс приобретет большую маневренность и скрытность действия.
«ВПК»: Долго ли еще прослужит ракетный комплекс с «тяжелой» МБР «Воевода»? Успеет Россия подготовить ему достойную замену?
– Достигнутый срок эксплуатации ракетного комплекса с МБР «Воевода» составляет 25 лет при гарантийном сроке эксплуатации 15 лет. Существует реально достижимая возможность увеличения достигнутого срока эксплуатации до 30 лет. В случае ее реализации ракетный комплекс сохранится в боевом составе РВСН до 2022 года.
Ныне принято и реализуется решение о создании нового ракетного комплекса (опытно-конструкторская работа «Сармат») на замену ракетному комплексу с МБР «Воевода». Планируется принять его на вооружение в 2018 году. После этого начнется его развертывание в тех ракетных соединениях, которые в настоящее время вооружены ракетным комплексом с МБР «Воевода». Если эти планы удастся реализовать, «Воеводе» будет подготовлена достойная замена.
«ВПК»: Понятно, что ракеты на жидком топливе могут обладать большей полезной нагрузкой, нежели твердотопливные. Однако единственная ли это причина, по которой нам так нужны «тяжелые» ракеты?
– Высокие энергетические возможности новой жидкостной МБР по сравнению с твердотопливными позволяют реализовать более разнообразные и эффективные способы преодоления создаваемой американцами глобальной системы ПРО. Это особенно важно, если в Вашингтоне будет принято решение о развертывании в составе ПРО космического эшелона ударных средств.
Вместе с тем, как заявил командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев, наличие в боевом составе мощной жидкостной МБР позволит реализовать и такие возможности, как создание высокоточной ракетной системы с неядерным оснащением и практически глобальной дальностью. Это станет адекватным ответом США, если они не откажутся от своей программы создания таких ракетных систем.
«ВПК»: Складывается впечатление, что мы сначала сокращали свой стратегический ядерный потенциал, идя на поводу у американцев, а теперь его снова возрождаем, вкладывая немалые средства. Так ли это?
– Это не соответствует сути проблемы. Дело в том, что в конце прошлого и начале этого столетия Россия была обречена на сокращение своих стратегических ядерных сил, даже если бы она отказалась от выполнения Договора СНВ-1, подписанного Советским Союзом и США в 1991 году. В указанный период большинство стратегических носителей ядерного оружия, доставшихся России от распавшегося Советского Союза, выработали свой эксплуатационный ресурс и подлежали выводу из боевого состава из-за устаревания. Многие из них представляли экологическую угрозу. Обвальное сокращение СЯС России не компенсировалось вводом в боевой состав новых носителей ядерного оружия. Вследствие наступившего коллапса в экономике Россия в 90-е годы смогла принять на вооружение один-единственный новый ракетный комплекс – «Тополь-М» шахтного базирования. Все остальные программы перевооружения СЯС были заморожены. И американцы к этому непричастны.
Если бы мы не пошли на заключение этого Договора СНВ, как предлагали некоторые ультрапатриоты, превосходство США по стратегическому ядерному потенциалу по меньшей мере сохранилось бы, а то и увеличилось. Так что подписание в апреле 2010 года в Праге нового Договора СНВ оказалось для нас более выгодным, чем для американцев. Сейчас сложилась в некотором роде парадоксальная ситуация. Чтобы уложиться к февралю 2018 года в лимиты нового Договора СНВ, американцы вынуждены будут сокращать свои стратегические наступательные силы, нам же, чтобы соответствовать этим лимитам, нужно наращивать количество развернутых носителей.
«ВПК»: Надо ли России, как в советские времена, стремиться к достижению паритета с США по количеству стратегических носителей ядерного оружия?
– Представляется, что этого делать не следует. Главное для СЯС России – обладать таким потенциалом, который способен обеспечить полноценное ядерное сдерживание, а эта задача решаема и при дисбалансе с США по числу стратегических носителей. В конце концов поражение целям наносят заряды, а не носители.
Да, при этом американцы будут обладать большим возвратным потенциалом стратегических наступательных сил. Но это не окажет существенного влияния на российский потенциал ядерного сдерживания, поскольку возвратным потенциалом ни одна из сторон нового Договора СНВ не сможет воспользоваться, находясь в его рамках.
«ВПК»: Виктор Иванович, каковы перспективы в диалоге по ПРО? Неужели развитие наступательных вооружений – единственный асимметричный ответ России?
– Я не вижу перспективы достиже
Наличие в боевом составе РВСН мощной жидкостной МБР позволит создать высокоточную ракетную систему с неядерным оснащением и практически глобальной дальностью
Виктор Есин
Олег Фаличев
Дмитрий Андреев
О возможностях и перспективной архитектуре создаваемой противоракетной обороны США пока известно немногое. Предлагая дальнейшие сокращения ядерных арсеналов, сами американцы не отказываются от возведения новых бастионов собственной ПРО. Насколько она опасна для нашей страны? Какими могут быть сценарии развития данной проблемы? Эти темы мы затронули в беседе с военным экспертом, начальником Главного штаба РВСН в 1994–1996 годах генерал-полковником в отставке Виктором Есиным.
«ВПК»: Виктор Иванович, от чего, с вашей точки зрения, зависит будущий облик РВСН? Будет ли он меняться?
– Исторически облик РВСН формировался под воздействием главного требования к ударной группировке – ее способности обеспечить нанесение неприемлемого для агрессора ракетно-ядерного удара. Это требование предопределило двухкомпонентное построение ударной группировки, которая включает два типа ракетных комплексов – шахтные и мобильные. Первые вносят основной вклад в потенциал ответно-встречного удара, вторые совместно с РПКСН (ракетный подводный крейсер стратегического назначения) составляют потенциал ответного удара СЯС России.
Сегодня доля РВСН в СЯС России составляет по носителям более 60 процентов, по ядерным боезарядам – две трети. Но вклад этого рода войск в осуществление задачи ядерного сдерживания определяется не только этим. Ударная группировка РВСН обладает высочайшей боевой готовностью, исчисляемой единицами минут, всепогодностью решения поставленных задач, устойчивостью боевого управления. По этим показателям она превосходит другие компоненты СЯС.
Неоднократно проведенное моделирование различных возможных сценариев начала ядерной войны показало, что двухкомпонентное построение ударной группировки является наиболее оптимальным. Оно, образно выражаясь, обеспечивает «равнопрочность» группировки и ее способность адекватно ответить в любой обстановке на ядерную агрессию против России. Поэтому как на обозримую, так и на отдаленную перспективу облик РВСН не нуждается в изменении. Это подтверждается теми планами строительства и развития данного рода войск, которые были обсуждены в мае этого года в Сочи и одобрены президентом России Владимиром Путиным.
«ВПК»: Как вы оцениваете динамику перевооружения РВСН на новые ракетные комплексы?
– В настоящее время соотношение ракетных комплексов новых и старых типов в Ракетных войсках стратегического назначения составляет 28 и 72 процента соответственно. Командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев заявил, что к концу 2016 года доля новых ракетных комплексов возрастет в два раза, а в 2021-м практически полностью завершится обновление ударной группировки (не менее 98 процентов).
Выполнить эти планы, как мне представляется, возможно только при увеличении темпов ввода в боевой состав РВСН новых ракетных комплексов. Это предусмотрено действующей Государственной программой вооружения, но в ее реализации имеются определенные сложности. Они обусловлены как допущенными отставаниями в реконструкции производственной базы предприятий, производящих ракетные комплексы, так и нехваткой мощностей у строительных организаций, занимающихся переоборудованием боевых и технических позиций в ракетных соединениях.
В одиночку решить эти проблемы ни РВСН, ни в целом Министерство обороны России не в состоянии. Для этого необходима слаженная работа всех правительственных структур, участвующих в реализации ГОЗ.
«ВПК»: За последнее десятилетие стратегические ракетчики испытывают уже третий по счету твердотопливный ракетный комплекс. С чем это связано?
– Прежде всего следует заметить, что ракетные комплексы «Тополь-М», «Ярс» и так называемый модернизированный «Ярс» относятся к одному семейству твердотопливных ракетных комплексов. Они по существу являются продуктом глубокой поэтапной модернизации отлично себя зарекомендовавшего ракетного комплекса «Тополь».
В этом отношении Россия следует мировой практике ракетостроения. Так, к примеру, американцы свою аналогичную ракетную систему «Минитмен» подвергли многократной модернизации, перейдя в начале от МБР «Минитмен-2» к МБР «Минитмен-3», а затем создав несколько разновидностей той же МБР «Минитмен-3», которые различаются главным образом боевым оснащением. Не секрет, что и российские МБР «Тополь-М» и «Ярс» также в принципе отличаются только боевым оснащением.
Необходимость совершенствования созданного ракетного комплекса – это не прихоть главного конструктора, а объективная данность, обусловленная рядом факторов. К их числу относятся такие, как возникающая потребность в повышении боевых возможностей комплекса, в том числе по поражению специфических целей, придание ему новых способностей по маневренности и скрытности действий или по надежности преодоления создаваемых систем ПРО. В частности, последний фактор во многом предопределил необходимость модернизации ракетного комплекса «Ярс».
«ВПК»: Чем модернизированный ракетный комплекс «Ярс» отличается от своего предшественника?
– Не разглашая секретов, можно утверждать, что модернизированный ракетный комплекс «Ярс» будет обладать более совершенным боевым оснащением и повышенными возможностями по преодолению противоракетной обороны. В варианте мобильного развертывания этот ракетный комплекс приобретет большую маневренность и скрытность действия.
«ВПК»: Долго ли еще прослужит ракетный комплекс с «тяжелой» МБР «Воевода»? Успеет Россия подготовить ему достойную замену?
– Достигнутый срок эксплуатации ракетного комплекса с МБР «Воевода» составляет 25 лет при гарантийном сроке эксплуатации 15 лет. Существует реально достижимая возможность увеличения достигнутого срока эксплуатации до 30 лет. В случае ее реализации ракетный комплекс сохранится в боевом составе РВСН до 2022 года.
Ныне принято и реализуется решение о создании нового ракетного комплекса (опытно-конструкторская работа «Сармат») на замену ракетному комплексу с МБР «Воевода». Планируется принять его на вооружение в 2018 году. После этого начнется его развертывание в тех ракетных соединениях, которые в настоящее время вооружены ракетным комплексом с МБР «Воевода». Если эти планы удастся реализовать, «Воеводе» будет подготовлена достойная замена.
«ВПК»: Понятно, что ракеты на жидком топливе могут обладать большей полезной нагрузкой, нежели твердотопливные. Однако единственная ли это причина, по которой нам так нужны «тяжелые» ракеты?
– Высокие энергетические возможности новой жидкостной МБР по сравнению с твердотопливными позволяют реализовать более разнообразные и эффективные способы преодоления создаваемой американцами глобальной системы ПРО. Это особенно важно, если в Вашингтоне будет принято решение о развертывании в составе ПРО космического эшелона ударных средств.
Вместе с тем, как заявил командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев, наличие в боевом составе мощной жидкостной МБР позволит реализовать и такие возможности, как создание высокоточной ракетной системы с неядерным оснащением и практически глобальной дальностью. Это станет адекватным ответом США, если они не откажутся от своей программы создания таких ракетных систем.
«ВПК»: Складывается впечатление, что мы сначала сокращали свой стратегический ядерный потенциал, идя на поводу у американцев, а теперь его снова возрождаем, вкладывая немалые средства. Так ли это?
– Это не соответствует сути проблемы. Дело в том, что в конце прошлого и начале этого столетия Россия была обречена на сокращение своих стратегических ядерных сил, даже если бы она отказалась от выполнения Договора СНВ-1, подписанного Советским Союзом и США в 1991 году. В указанный период большинство стратегических носителей ядерного оружия, доставшихся России от распавшегося Советского Союза, выработали свой эксплуатационный ресурс и подлежали выводу из боевого состава из-за устаревания. Многие из них представляли экологическую угрозу. Обвальное сокращение СЯС России не компенсировалось вводом в боевой состав новых носителей ядерного оружия. Вследствие наступившего коллапса в экономике Россия в 90-е годы смогла принять на вооружение один-единственный новый ракетный комплекс – «Тополь-М» шахтного базирования. Все остальные программы перевооружения СЯС были заморожены. И американцы к этому непричастны.
Если бы мы не пошли на заключение этого Договора СНВ, как предлагали некоторые ультрапатриоты, превосходство США по стратегическому ядерному потенциалу по меньшей мере сохранилось бы, а то и увеличилось. Так что подписание в апреле 2010 года в Праге нового Договора СНВ оказалось для нас более выгодным, чем для американцев. Сейчас сложилась в некотором роде парадоксальная ситуация. Чтобы уложиться к февралю 2018 года в лимиты нового Договора СНВ, американцы вынуждены будут сокращать свои стратегические наступательные силы, нам же, чтобы соответствовать этим лимитам, нужно наращивать количество развернутых носителей.
«ВПК»: Надо ли России, как в советские времена, стремиться к достижению паритета с США по количеству стратегических носителей ядерного оружия?
– Представляется, что этого делать не следует. Главное для СЯС России – обладать таким потенциалом, который способен обеспечить полноценное ядерное сдерживание, а эта задача решаема и при дисбалансе с США по числу стратегических носителей. В конце концов поражение целям наносят заряды, а не носители.
Да, при этом американцы будут обладать большим возвратным потенциалом стратегических наступательных сил. Но это не окажет существенного влияния на российский потенциал ядерного сдерживания, поскольку возвратным потенциалом ни одна из сторон нового Договора СНВ не сможет воспользоваться, находясь в его рамках.
«ВПК»: Виктор Иванович, каковы перспективы в диалоге по ПРО? Неужели развитие наступательных вооружений – единственный асимметричный ответ России?
– Я не вижу перспективы достиже