Промышленный шпионаж.
Вор на службе прогресса
Украсть, чтобы произвести товар самому – эту формулу можно назвать по-своему гениальной. Суть промышленного шпионажа заключается в присвоении уже существующей технологии: никому ведь не хочется изобретать велосипед. А своровать технологию чаще всего означало добыть информацию. Следовательно, похитители сведений способствовали их распространению, тем самым приближая наступление информационной эры, в которой мы сейчас и живем. Кто сегодня владеет информацией, тот владеет миром – это тебе любой оперативник с Лубянки подтвердит. Поэтому промышленный шпионаж был, есть и остается эффективным средством информационных да и вообще любых войн. Не верь, когда тебе говорят, что он появился лишь в XIX веке, когда бурными темпами стало развиваться промышленное производство. Технологии воровались всегда, даже когда еще не было самого слова «технологии». На самом деле, прогресс неотделим от воровства. Если разобраться, любой изобретатель, становясь владельцем ноу-хау, получает конкурентное преимущество: у него есть то, чего нет больше ни у кого. А нарушение его монополии как раз и способствовало победному шествию изобретения по всему миру. За примерами далеко ходить не надо.
Все дело в яйцах
В VI веке Византия терпела огромные убытки, поскольку была вынуждена постоянно переплачивать за шелк посредникам из Ирана. Шелк доставляли в Константинополь из Китая, по Великому шелковому пути. А шелковые ткани здесь по традиции ценились очень высоко. От разорения из-за высоких цен на шелк Византию спасла божья воля, а точнее – спецоперация.
Первыми в мире официально известными (если так можно сказать о людях, сохранивших инкогнито) промышленными шпионами стали монахи, причем христиане. Их было двое. Они сами пришли к императору Византии Юстининану в 552 году и предложили ему секрет производства шелка. Они-то и объяснили, что шелк добывают из коконов шелковичных червей, вскормленных листьями тутового дерева. Предприимчивые священнослужители намеревались доставить в Византию из Китая грены (т.е. яички) шелкопряда. Они подвергали себя серьезному риску: за попытку украсть секрет производства шелка полагалась смертная казнь. Монахи вернулись из своей экспедиции в тот же год. Выкраденные ими драгоценные грены они прятали в заранее приготовленных полых посохах. При этом на обратном пути они были вынуждены заботиться о сохранности яичек (конечно же, шелкопряда, а ты что подумал?) и избегать встречи с китайскими контрразведчиками. Это была сложная операция, закончившаяся полным успехом. С тех пор в Европе и стал производиться шелк.
Made in China
В средние века от промышленного шпионажа сильнее всего пострадали китайцы – у них беспардонно позаимствовали не только секрет шелка, но еще и технологии изготовления бумаги, пороха, компаса и фарфора. В роли шпионов часто выступали монахи-миссионеры. Зато сейчас обитатели Поднебесной мстят всему миру, выпуская гигантскими партиями кроссовки неизвестной компании Reebak, поддельные автоматы Калашникова и прочие полезные вещи.
Как воровалась сталь
Супершпионом XVIII века стал некто Фоли, литейщик из Сторбриджа (Великобритания). Этот предприимчивый товарищ беспокоился о качестве английской стали: оно было очень низким. Чтобы решить эту проблему, Фоли взял скрипку, вырядился в костюм менестреля и отправился на континент. Он выдавал себя за странствующего музыканта и, не вызывая подозрений, путешествовал по всей Европе. Лжемузыкант побывал в Бельгии, Богемии, Испании и Северной Италии. Везде, где только мог, он разведывал секреты производства стали: наблюдал за работой литейщиков, расспрашивал мастеров и тщательно запоминал все тонкости. Собрав информацию, Фоли получил отличную сталь и построил несколько заводов по ее производству. Это едва не стоило ему жизни: одна из европейских гильдий литейщиков наняла убийц, чтобы уничтожить нахального конкурента. Наемники сумели устроить пару диверсий на заводах Фоли, но до самого владельца не добрались. Бывший шпион перехитрил всех своих врагов: он сказочно разбогател, наплодил детей и умер своей смертью.
Ваш пудлинг, сэр!
Ты наверняка понятия не имеешь, что такое пудлинговое фришевание (если, конечно, не носишь гордое звание металлурга). Немецкий фабрикант Эберхард Хеш тоже этого не знал, но очень хотел узнать, потому что именно так назывался высокопроизводительный метод выплавки стали, который изобрели в Шеффилде (Англия). В 1823 году Эберхард приехал в Шеффилд. Он выдал себя за клиента и сумел проникнуть на территорию завода. Где и мирно разгуливал, ненавязчиво делая зарисовки оборудования в своем блокноте. За этим занятием его застукал мастер цеха. Убегая от погони, Эберхард спрятался в печной трубе. Преследователи потеряли его из виду и успокоились. Но рабочие, задувшие доменную печь, сильно удивились, когда оттуда вывалился некто, весь перепачканный сажей. Английские пролетарии приняли его за черта (который почему-то ругался на чистом немецком языке) и разбежались. Предприниматель умудрился без помех выбраться с территории завода, спокойно вернуться в Германию и наладить там свое пудлинговое производство стали. Этот занятный инцидент иногда ошибочно называют первым в Европе случаем промышленного шпионажа.
Козни и казни
В промышленном шпионаже был замечен также знаменитый изобретатель Эдисон. В 80-х годах XIX века шла борьба между сторонниками постоянного и переменного тока. За постоянный ток выступал Эдисон, за переменный – Вестингауз и Тесла. Каждый из ученых отстаивал свое изобретение. Это была важная дискуссия: по сути, речь шла о том, какими будут электростанции. Когда переменный ток начал одерживать победу, Эдисон раздобыл чертежи генератора переменного тока Вестингауза, собрал его, а затем передал штату Нью-Йорк. Так появился электрический стул. Следующим шагом Эдисон раструбил на весь мир, что переменный ток используется для казни преступников. Репутация постоянного тока оказалась выше. Этот ловкий ход отсрочил победу переменного тока.
Стянуть резину
После изобретения Чарльзом Гудиером процесса вулканизации каучука (а случилось это в 1839 г.) мир охватила «резиновая лихорадка». Из резины делались нужные вещи: макинтоши (не компьютеры!), галоши, и автомобильные шины. А вот сырья для всего этого добра катастрофически не хватало. Проблема была в том, что деревья, дающие каучук, росли только в Амазонии, то есть на территории Бразилии. Туда хлынули толпы вольнонаемных сборщиков, валом пошли инвестиции. Бразилия, обладая монополией на производство каучука, расцветала. Срочно был принят закон, предусматривающий смертную казнь за попытку вывоза из страны каучуконосов. Такие попытки предпринимались, но успеха не имели. До тех пор, пока одна из британских компаний не наняла Генри Уикхэма. Он как раз находился в Бразилии. Генри сумел пройти сквозь джунгли и добраться до труднодоступного плато Тапажос. Там Уикхэм собрал десять мешков семян каучуконосной гевеи и вернулся на побережье, ломая голову над тем, как вывезти ценную добычу. Шпиону крупно повезло: как раз в это время капитан британского судна «Амазонка» Вильсон скучал и пил виски днями напролет, потому что не хотел гнать корабль обратно порожняком, а клиентов с грузом не было. Несмотря на большой риск, Вильсон согласился вывезти контрабанду. Оставалось только пройти таможню. И тут отличился Уикхэм. Он разыграл перед таможенниками настоящий спектакль, выдав себя за ботаника, а свой груз – за семена необычайно редких орхидей. Уикхэм в красках расписал, с каким нетерпением эти семена ждут в Лондонском ботаническом саду, как сама королева Виктория днями и ночами мечтает о прекрасных бразильских орхидеях. Таможенники поверили. Так в 1876 году Великобритания получила вожделенные семена, а Генри Уикхэм – дворянский титул. А поскольку в тогдашней Британской империи были территории практически с любым климатом, то и для каучуковых деревьев нашли подходящее место в Юго-Восточной Азии. К началу XX века «резиновая лихорадка» закончилась, и Бразилия лишилась своего шанса стать одной из богатейших стран мира. Великобритания пользовалась плодами этого преступления до тех пор, пока не был придуман синтетический каучук.
Патроны для императора
Шпионы не только похищали секреты, но и устраивали диверсии против перспективных вражеских разработок. Так, американский оружейник Ремингтон собирался продать Германии 20 тысяч новехоньких винтовок одноименной фирмы. Винтовки испытывал сам император. Об этом прознали конкуренты. С помощью нанятого шпиона патроны в испытуемой винтовке были заменены на бракованные. Когда император попытался выстрелить, оружие дало осечку. Во второй раз тоже случилась осечка. Император Вильгельм II в гневе швырнул винтовку наземь и отказался от контракта.
Убийственный «Максим»
Хайрэм Максим, изобретатель пулемета «Максим», едва не потерпел фиаско со своим детищем. Соперником Максима был Бэзил Захарофф, представлявший интересы оружейной компании Nordenfeldt. И хотя пулемет Nordenfeldt уступал «Максиму», пройдоха и опытный коммерсант Захарофф имел все шансы выиграть конкурентную борьбу. Он и его агенты распускали слухи о крайней ненадежности пулемета «Максим». А чтобы подтвердить эту информацию, Захарофф провел ряд диверсий. Когда «Максим» демонстрировали герцогу Генуэзскому, испытания орудия пришлось отложить: шпионы, которых нанял Захарофф, споили пулеметчиков до бессознательного состояния. Хайрам предпринял ответный шаг: перед презентацией в Италии он заявил, что его пулемет будет стрелять, даже если простоит сутки в воде. За день до презентации «Максим» поместили в бассейн. Тогда Захарофф нанял ныряльщиков, которые забрались ночью в воду и подпилили боек пулемета. В итоге Хайрэм все же получил контракт, после чего предложил Бэзилу сотрудничество. Так Захарофф стал компаньоном Максима и помог распространить его пулемет по всему миру – на радость Анке-пулеметчице.
Источник: http://www.brief-obozrenie.ru/node/9597
Источник статьи: Жак Бержье " Промышленый Шпионаж"
Украсть, чтобы произвести товар самому – эту формулу можно назвать по-своему гениальной. Суть промышленного шпионажа заключается в присвоении уже существующей технологии: никому ведь не хочется изобретать велосипед. А своровать технологию чаще всего означало добыть информацию. Следовательно, похитители сведений способствовали их распространению, тем самым приближая наступление информационной эры, в которой мы сейчас и живем. Кто сегодня владеет информацией, тот владеет миром – это тебе любой оперативник с Лубянки подтвердит. Поэтому промышленный шпионаж был, есть и остается эффективным средством информационных да и вообще любых войн. Не верь, когда тебе говорят, что он появился лишь в XIX веке, когда бурными темпами стало развиваться промышленное производство. Технологии воровались всегда, даже когда еще не было самого слова «технологии». На самом деле, прогресс неотделим от воровства. Если разобраться, любой изобретатель, становясь владельцем ноу-хау, получает конкурентное преимущество: у него есть то, чего нет больше ни у кого. А нарушение его монополии как раз и способствовало победному шествию изобретения по всему миру. За примерами далеко ходить не надо.
Все дело в яйцах
В VI веке Византия терпела огромные убытки, поскольку была вынуждена постоянно переплачивать за шелк посредникам из Ирана. Шелк доставляли в Константинополь из Китая, по Великому шелковому пути. А шелковые ткани здесь по традиции ценились очень высоко. От разорения из-за высоких цен на шелк Византию спасла божья воля, а точнее – спецоперация.
Первыми в мире официально известными (если так можно сказать о людях, сохранивших инкогнито) промышленными шпионами стали монахи, причем христиане. Их было двое. Они сами пришли к императору Византии Юстининану в 552 году и предложили ему секрет производства шелка. Они-то и объяснили, что шелк добывают из коконов шелковичных червей, вскормленных листьями тутового дерева. Предприимчивые священнослужители намеревались доставить в Византию из Китая грены (т.е. яички) шелкопряда. Они подвергали себя серьезному риску: за попытку украсть секрет производства шелка полагалась смертная казнь. Монахи вернулись из своей экспедиции в тот же год. Выкраденные ими драгоценные грены они прятали в заранее приготовленных полых посохах. При этом на обратном пути они были вынуждены заботиться о сохранности яичек (конечно же, шелкопряда, а ты что подумал?) и избегать встречи с китайскими контрразведчиками. Это была сложная операция, закончившаяся полным успехом. С тех пор в Европе и стал производиться шелк.
Made in China
В средние века от промышленного шпионажа сильнее всего пострадали китайцы – у них беспардонно позаимствовали не только секрет шелка, но еще и технологии изготовления бумаги, пороха, компаса и фарфора. В роли шпионов часто выступали монахи-миссионеры. Зато сейчас обитатели Поднебесной мстят всему миру, выпуская гигантскими партиями кроссовки неизвестной компании Reebak, поддельные автоматы Калашникова и прочие полезные вещи.
Как воровалась сталь
Супершпионом XVIII века стал некто Фоли, литейщик из Сторбриджа (Великобритания). Этот предприимчивый товарищ беспокоился о качестве английской стали: оно было очень низким. Чтобы решить эту проблему, Фоли взял скрипку, вырядился в костюм менестреля и отправился на континент. Он выдавал себя за странствующего музыканта и, не вызывая подозрений, путешествовал по всей Европе. Лжемузыкант побывал в Бельгии, Богемии, Испании и Северной Италии. Везде, где только мог, он разведывал секреты производства стали: наблюдал за работой литейщиков, расспрашивал мастеров и тщательно запоминал все тонкости. Собрав информацию, Фоли получил отличную сталь и построил несколько заводов по ее производству. Это едва не стоило ему жизни: одна из европейских гильдий литейщиков наняла убийц, чтобы уничтожить нахального конкурента. Наемники сумели устроить пару диверсий на заводах Фоли, но до самого владельца не добрались. Бывший шпион перехитрил всех своих врагов: он сказочно разбогател, наплодил детей и умер своей смертью.
Ваш пудлинг, сэр!
Ты наверняка понятия не имеешь, что такое пудлинговое фришевание (если, конечно, не носишь гордое звание металлурга). Немецкий фабрикант Эберхард Хеш тоже этого не знал, но очень хотел узнать, потому что именно так назывался высокопроизводительный метод выплавки стали, который изобрели в Шеффилде (Англия). В 1823 году Эберхард приехал в Шеффилд. Он выдал себя за клиента и сумел проникнуть на территорию завода. Где и мирно разгуливал, ненавязчиво делая зарисовки оборудования в своем блокноте. За этим занятием его застукал мастер цеха. Убегая от погони, Эберхард спрятался в печной трубе. Преследователи потеряли его из виду и успокоились. Но рабочие, задувшие доменную печь, сильно удивились, когда оттуда вывалился некто, весь перепачканный сажей. Английские пролетарии приняли его за черта (который почему-то ругался на чистом немецком языке) и разбежались. Предприниматель умудрился без помех выбраться с территории завода, спокойно вернуться в Германию и наладить там свое пудлинговое производство стали. Этот занятный инцидент иногда ошибочно называют первым в Европе случаем промышленного шпионажа.
Козни и казни
В промышленном шпионаже был замечен также знаменитый изобретатель Эдисон. В 80-х годах XIX века шла борьба между сторонниками постоянного и переменного тока. За постоянный ток выступал Эдисон, за переменный – Вестингауз и Тесла. Каждый из ученых отстаивал свое изобретение. Это была важная дискуссия: по сути, речь шла о том, какими будут электростанции. Когда переменный ток начал одерживать победу, Эдисон раздобыл чертежи генератора переменного тока Вестингауза, собрал его, а затем передал штату Нью-Йорк. Так появился электрический стул. Следующим шагом Эдисон раструбил на весь мир, что переменный ток используется для казни преступников. Репутация постоянного тока оказалась выше. Этот ловкий ход отсрочил победу переменного тока.
Стянуть резину
После изобретения Чарльзом Гудиером процесса вулканизации каучука (а случилось это в 1839 г.) мир охватила «резиновая лихорадка». Из резины делались нужные вещи: макинтоши (не компьютеры!), галоши, и автомобильные шины. А вот сырья для всего этого добра катастрофически не хватало. Проблема была в том, что деревья, дающие каучук, росли только в Амазонии, то есть на территории Бразилии. Туда хлынули толпы вольнонаемных сборщиков, валом пошли инвестиции. Бразилия, обладая монополией на производство каучука, расцветала. Срочно был принят закон, предусматривающий смертную казнь за попытку вывоза из страны каучуконосов. Такие попытки предпринимались, но успеха не имели. До тех пор, пока одна из британских компаний не наняла Генри Уикхэма. Он как раз находился в Бразилии. Генри сумел пройти сквозь джунгли и добраться до труднодоступного плато Тапажос. Там Уикхэм собрал десять мешков семян каучуконосной гевеи и вернулся на побережье, ломая голову над тем, как вывезти ценную добычу. Шпиону крупно повезло: как раз в это время капитан британского судна «Амазонка» Вильсон скучал и пил виски днями напролет, потому что не хотел гнать корабль обратно порожняком, а клиентов с грузом не было. Несмотря на большой риск, Вильсон согласился вывезти контрабанду. Оставалось только пройти таможню. И тут отличился Уикхэм. Он разыграл перед таможенниками настоящий спектакль, выдав себя за ботаника, а свой груз – за семена необычайно редких орхидей. Уикхэм в красках расписал, с каким нетерпением эти семена ждут в Лондонском ботаническом саду, как сама королева Виктория днями и ночами мечтает о прекрасных бразильских орхидеях. Таможенники поверили. Так в 1876 году Великобритания получила вожделенные семена, а Генри Уикхэм – дворянский титул. А поскольку в тогдашней Британской империи были территории практически с любым климатом, то и для каучуковых деревьев нашли подходящее место в Юго-Восточной Азии. К началу XX века «резиновая лихорадка» закончилась, и Бразилия лишилась своего шанса стать одной из богатейших стран мира. Великобритания пользовалась плодами этого преступления до тех пор, пока не был придуман синтетический каучук.
Патроны для императора
Шпионы не только похищали секреты, но и устраивали диверсии против перспективных вражеских разработок. Так, американский оружейник Ремингтон собирался продать Германии 20 тысяч новехоньких винтовок одноименной фирмы. Винтовки испытывал сам император. Об этом прознали конкуренты. С помощью нанятого шпиона патроны в испытуемой винтовке были заменены на бракованные. Когда император попытался выстрелить, оружие дало осечку. Во второй раз тоже случилась осечка. Император Вильгельм II в гневе швырнул винтовку наземь и отказался от контракта.
Убийственный «Максим»
Хайрэм Максим, изобретатель пулемета «Максим», едва не потерпел фиаско со своим детищем. Соперником Максима был Бэзил Захарофф, представлявший интересы оружейной компании Nordenfeldt. И хотя пулемет Nordenfeldt уступал «Максиму», пройдоха и опытный коммерсант Захарофф имел все шансы выиграть конкурентную борьбу. Он и его агенты распускали слухи о крайней ненадежности пулемета «Максим». А чтобы подтвердить эту информацию, Захарофф провел ряд диверсий. Когда «Максим» демонстрировали герцогу Генуэзскому, испытания орудия пришлось отложить: шпионы, которых нанял Захарофф, споили пулеметчиков до бессознательного состояния. Хайрам предпринял ответный шаг: перед презентацией в Италии он заявил, что его пулемет будет стрелять, даже если простоит сутки в воде. За день до презентации «Максим» поместили в бассейн. Тогда Захарофф нанял ныряльщиков, которые забрались ночью в воду и подпилили боек пулемета. В итоге Хайрэм все же получил контракт, после чего предложил Бэзилу сотрудничество. Так Захарофф стал компаньоном Максима и помог распространить его пулемет по всему миру – на радость Анке-пулеметчице.
Источник: http://www.brief-obozrenie.ru/node/9597
Источник статьи: Жак Бержье " Промышленый Шпионаж"