По гадалкам: больше некуда
Одно дело - 18-летняя девочка "а_я_выйду_замуж", другое - женщина 50-ти лет, вдова, чей единственный сын скололся солью и ушел из дома в неизвестном направлении. И все. И тишина. И мертвые с косами даже по картам.
- Он жив?
По картам - жив. Но ей от этого будет легче или нет?
- Анна, не могу сказать точно, скорее да, чем нет, но не уверена, что вы найдете его живым. В апреле вижу слезы на вашем пороге...
Говорю, а самой от себя противно. Но я же не полиция, не врач.
Набираю воздуха, перехожу на строгий тон:
- Вы заявление в полицию подавали? Вы искали сами?
Ну подавали, ну искали, кому нужен наркоман... Все притоны обошла, всем друзьям телефоны оборвала - ее все в чс занесли, кому нужна сумасшедшая женщина.
С головой к нее и правда беда. Я могу помочь только чаем и беседой, но это не поможет. А идти ей больше не к кому. В полиции чай не наливают и не сочувствуют. У них конец года, отчеты и своя жизнь, в конце концов.
- Я не хочу жить.
Холод по спине. Я ей верю, я понимаю, что она на грани. Я не могу ей помочь, ее сын - мудак. Но для нее он - сын, кровиночка, единственный смысл жизни. Судимости, вич, воровство - и это в неполные 20, все давно от нее отвернулись. Еще бы - у одной подруги сын в Таиланд с молодой женой, у другой второе образование получает, у третьей - пусть не инженер, а обычный автослесарь, но матери сапоги купил. А у нее.... Чер-но-та.
- Лучше бы у меня могила была.
Да, могила всегда лучше. Это спокойнее. Лучше горе, чем изматывающая неизвестность.
Она уходит, обещает звонить, если будут новости. У меня остается только телефон.
- Алло, психушка? Такая-то ситуация, я боюсь за нее, что мне делать?
- Ничего. Она адекватна, откажется от госпитализации, вы можете только уговаривать ее не делать последнего шага.
Пи-пи-пи... Пиздец помогли, спасибо.
Второй день я набираю ее номер, и она не берет трубку. Я даже не знаю, где она живет. Или жила...