письмо от папочки)
Наше невеликое «добро», как известно, охраняет гладкошерстный такс Улаф. Он только однажды укусил человека, этим человеком, конечно, оказался я. Случилось это экстраординарное событие при подготовке к празднованию Нового года. Таня сервировала новогодний стол и уже поставила большое блюдо с мясной нарезкой. Улаф занял место на стуле аккуратно напротив этого ароматного блюда. В его золотисто-коричневых глазах было ожидание и большая собачья мечта. Из уголка рта на пол капала капля за каплей тягучая слюна. На полу образовалась уже небольшая лужица. Стащить кусочек мяса с праздничного стола Улафу не позволяло благородное воспитание в нашей приличной семье и собачья совесть, а не смотреть на мясо он не мог физически. Его голова, подобно магнитной стрелке, всегда указывающей на север, сама разворачивалась «нюхом» к тарелке. Тут появился хозяин и спихнул его со стула властной рукой. Он тяпнул меня автоматически и мгновенно, не успев разобраться в дополнительных вопросах: что это за рука, чья эта рука, кому принадлежит эта рука. Я, конечно, устроил истерику, запер его в туалете, нажаловался маме Тане. Таня смазала мои раны йодом, выпустила из туалета Улафа и накормила его колбасой, а мне налила рюмочку. Мир в семье был восстановлен, но мы с Улафом еще дня три вздыхали, глядя друг на друга, как бы говоря друг другу: «Сам не понимаю, как это получилось». Потом уже окончательно помирились. Больше наша собака никого не укусила, зато с удовольствием лает на всех, а иногда и просто так, для удовольствия. А недавно он пристрастился спать в детской кроватке нашей внучки. Голова - строго на подушке, под кроваткой – горшок. Без улыбки на это смотреть невозможно. Стареет наше «сосисочное собаководство», борода стала у него седая и на лапках появились седые шерстинки, 11-й год идет дедушке Улафу, возраст достойный уважения.