Об искусстве.⁠⁠

Я, не бог весть, какой специалист, в плане искусства, но люблю. И маринистов, и лепнину, и мексиканскую гитару под седую сипотцу саксофона, люблю людей живых, подвижных, тонко чувствующих и понимающих.

Но, одно дело увидеть результат и получить, или не получить удовольствие - и то и то эмоции, а это важно - совсем другое, когда ты присутствуешь при создании.

Я балдею просто от музыкальных импровизаций и всегда останавливаюсь, видя уличных музыкантов. Вот когда они джемят, вот это самое сладкое.

Но мне довелось познакомиться с одним интересным товарищем. Он художник. Так как рисовал он чуть хуже Микеланджело, посидел немного в тюрьме за подделку паспортов. А я любопытный, плюс дотошный сильно. Просто знать что он художник - неинтересно. Я приставал к нему с вопросами "покажи". Однажды, он сказал мне взять в руки тарелку и показать ему с расстояния метра три, примерно. Я показал. Он глянул на тарелку и нарисовал на ватмане идеально ровную окружность, не отрывая карандаша от бумаги, что уже было магией. Мало того, он попросил меня прислонить тарелку к кругу и она абсолютно совпадала.

Но самое впечатляющее, висело у него дома. Между стеной и дверью, была вертикально натянута простыня. На ней, обычными чёрными нитками он делал стежки. Их были сотни, а то и тысячи и было совершенно непонятно что это и зачем. Было похоже на создание ковра. Я каждый день заглядывал к нему и простыня становилась всё гуще и гуще покрыта чёрными штришками с проплешинами. На что-то стоящее, или хоть как-то напоминающее изобразительное искусство, это похоже не было, совершенно. И вот, однажды, он позвал меня. Я был первым кто это увидел. Он попросил встать меня в другой конец комнаты и я обомлел. Это была голова Иисуса из "Распятия". Это была середина восьмидесятых, а тогда такие портреты были не в чести, поэтому, он наверное рисковал, не знаю. Но впечатлений осталось на всю жизнь.