Ночной дожор⁠⁠

Поздно вечером лампочка в подъезде не горела. Ольга вышла из лифта и в неясном свете узрела, что кто-то подбросил ей под дверь облезлую меховую шапку. Нет, конечно, на дворе уже тёплый крымский март. Плюс тринадцать. Весь день солнце шпарило на полную катушку, свежая травка перла с неистовой силой из согревшейся земли.

Но ведь это не повод разбрасываться зимними головными уборами! Тем более к ночи опять немного подморозило.

“Драная какая-то.” — Оля решительно промаршировала к входной двери, ногой отпихнула меховой “подарок”... О-хо-хо! Взвизгнув, девушка отскочила, а тот, кого так неосторожно нарекли “шапкой”, недовольно зашипел. Чёрный кот! Просто лежал на половике и смотрел свои кошачьи сны. А тут бах! Мыском под ребра.

Видать, он рано начал карьеру ловеласа, чуть ли не с Нового Года. К третьему марта кот был тощим, облезлым, с хитринкой в янтарных глазах, с такой мордой... Словно пришёл к Оле на свидание, с вполне понятными целями. Кот и хозяйка квартиры смотрели друг на друга.

— Ишь ты. — ухмыльнулась девушка. — Чего такой тощий, Ромео?

— Аум! — тот отозвался кошачьим басом, но хрипло и невразумительно.

— Ладно, заходи. — секунду поколебавшись пригласила она. — переночуешь на диване. Но только не приставать! — рассмеялась сама себе.

В феврале Ольге исполнилось двадцать девять, а однокомнатная квартира, где она была полноправной хозяйкой и единственным жильцом, впускала котов чаще, чем мужчин. По правде, Ромео был первым хвостатым гостем, что переступил порог за последние года три. А мужчины... Сами сосчитайте.

Не уродина, хоть и не красавица, чуть полноватая, Оля не имела того, что мужики называют шармом. Не стреляла зелёными глазами, не умела дуть от природы тонкие губки, русый “томный локон” отсутствовал как класс, стянутый в “хвост”. Сидя на стуле, она не закидывала эротично одну ножку на другую, да так, чтобы дать рассмотреть край резинки на чулочках. Короче была Ольга дура-дурой, скромницей без изюминки, хотя внешние данные позволяли.

Свет в прихожей вспыхнул, открывая виды модной нынче квартиры-студии, без стен, без перегородок. Кот потёрся о ноги, по-хозяйски оценил жилплощадь. “Живём!” — читалось в кошачьих глазах. Особенно понравился нелепо-огромный семейный холодильник. Тот, что ещё Олины родители покупали ей на свадьбу. Несостоявшуюся. “Живём!!” — и свеженареченный Ромео направился прямиком к центру кошачьей вселенной. К сакральному артефакту расы хвостатых мурчиков.

Ольга сняла пальто, скинула сапоги, на ходу выбралась из темных брючек, которые комком отправились на кресло. За ними проследовал голубой свитерок. Оставшись в белом простецком белье и носках, она направилась к холодильнику. Колбаса — краешек сырокопчёной, завалявшейся ещё со дня рождения, чёрствый сыр, купленный только вчера — “Что за продукты стали делать?”, — и помидоры турецкой внешности.

— Не густо. — пробормотала Ольга. Кот согласился. В двух желудках заурчало от голода.

Нужно заметить, читатель, что женщины — существа странные. Именно в них дьявол перекачивает цистернами дух противоречия, когда внутреннее давление в аду грозит взорвать мир. Рождённая жгучей брюнеткой будет выжигать волос перекисью, кучерявая — каждое утро распрямлять завитки плойкой, прямоволосая напялит бигуди. Женщины, ради абстрактной красоты, режут вполне симпатичные косы, бреют висок, щиплют волос где только можно, палят белоснежную кожу в соляриях или отбеливают всякие места, о которых тут и не напишешь.

А Ольга худела. Со всей силой упрямой натуры, полная саморазрушительным желанием лемминга, девушка пыталась втиснуться в вожделенные шмотки размера М, хотя всё её в меру пышное тело требовало L. В ход шли проверенные и новомодные диеты, психокодирование и самоубеждение. Оттого, холодильник был пуст, как голова врачей придумавших не жрать после шести вечера. Нет продуктов — нет соблазна. Вон, съешь помидорку.

Турецкий овощ кота не возбудил. Он кое-как сжевал колбасу и сгрыз сыр, но что такое капля еды в аравийской пустыне кошачьего желудка? Ольга решилась на героический поступок.

Накинув на плечи халатик, она постучалась в соседскую дверь.

— Кто там? — оригинально спросил Лёша, бледнолицый интернет-воитель, на три года младше Ольги. Он тоже жил один, занимая соседнюю громадную “трёшку”, купленную неизвестно на какие деньги. Конечно, программисты сейчас недурно зарабатывают, особенно те, кто не ленится, как Алексей, выучить три иностранных языка. Но Ольга этого не знала, потому что с соседями не общалась. Никогда.

— Откройте пожалуйста, я соседка из двенадцатой квартиры.

Щёлкнул замок и на пороге появился тощий Алексей в мятых шортах, в майке с гордой надписью “Golden Gate”. Кот тоже выперся посмотреть на происходящее.

— Что случилось? — достаточно вежливо поинтересовался парень и юркнул покрасневшими от работы глазами за отворот Олиного халатика. Это мигом сбило её с толку.

— Кот... — промямлила она, как обычно в начале знакомства, запахнула воротник.

— Это не мой. — отрезал Лёша, зевнул, начал разглядывать стену за её спиной. Как и все прежние мужчины.

— Это мой.

— Поздравляю. Тощий он только. — хмыкнул парень полностью теряя интерес.

— У нас еда закончилась и...

Всё решил случай. Дверь Олиной квартиры захлопнулась. Да, знаю, что умные люди такие замки уже не ставят. Ну так на то они и умные.

— Да, да, хозяйка тут сидит. Надо открыть и впустить. Все документы у неё есть. — Лёша звонил спасателям. Пытался их уговорить.

— Бу-бу-бу — ответила трубка.

— Да какой ЖЭК в десять вечера! Как это вы не можете? Вы же спасатели!

— Бу-бу-бу! — отозвались на том конце провода. — Пи-пи-пи. — и положили трубку.

Это был провал. Ольга очутилась в чужой квартире, ночью, в одном халате, в тапочках на босу ногу!

— Не хотят. — развёл хозяин худыми руками. — Только слесарь утром.

Алексей выделил девушке абсолютно пустую “детскую”, где из мебели имелся лишь старый продавленный диван под окном.

— От предыдущего владельца остался. Квартира отличная, а мебель вся такая была. — пояснил он.

— Э-э-э-э, ничего я как-то тут...

— Да ты не волнуйся. Сейчас тебя устроим. — сосед повёл себя как джентльмен. Накормил Ромео, предложил ужин Ольге (естественно отказалась!), заварил чаю и вот, постелил ей с котом.

— И это... Никаких луж по углам! Я из тебя мыло сварю, будешь завтра лежать на прилавке в красивых пачках. — грозно наказал Алексей хвостатому гостю.

— Да-да, я все понял. — ответил Ромео всем своим покорным видом, разве что головой не закивал.

— Спокойной ночи. — пожелали соседи друг другу, расходясь по кроватям. А вот что пожелал кот, нам не известно, хотя есть догадки.

Ольга засопела, провалившись в тревожный сон. Чёрный Ромео, с округлившимися от еды боками, запрыгнул в ноги к новой хозяйке, тихонько пробрался под плед...

“Блестящая мисочка полная отварной говяжьей печёнки, пополам с лёгким. Все нарезано кубиками, как он любит, не горячее, но парок ещё идёт. Слюна стекает то-о-о-оненькой струйкой из собачей пасти. Капитон, этот ирод в ошейнике, поглощает самое-самое главное лакомство. Лучше только свежая ставридка.

Ротвейлер Капитон чавкает, чавкает, тычется розовым языком в миску, вылавливая последние кусочки. А он вынужден наблюдать, как деликатес исчезает в этой противной собаке. Да что же это такое! Желудок предательски урчит.”

Ольга заворочалась во сне, диван заскрипел старыми пружинами.

“Кактус всю зиму простоял на подоконнике потому, что нет в Крыму настоящих морозов. Стекло конечно холодит, но зато внизу есть батарея. Тепла и света вполне достаточно. Скоро лето, тогда настоящая, почти мексиканская, жара снова будет радовать агаву.

День за днём корни тянут из земли, пополам с торфом, питательные соки. Маленькие частички распадаются, дарят энергию, согревают стебель южного растения изнутри, заставляя наливаться силой. Это жизненный бульон, который корни впитывают с огромным аппетитом, такой вкусный.

Он облизывается, словно сам стал на мгновение кактусом”

Девушка перевернулась на левый бок, чуть закинув руку на подоконник. Будто потянулась, как кактус, к питательному торфу в горшке.

Мартовский день полный солнца. В паре метров от него вышагивает рыжий школьник Семён, по пути с продлёнки подкрепляясь шоколадкой. Сладкий батончик, полный жаренного миндаля, хрустит, тает на губах. Миндаль это деликатес среди орехов. Он напитан опасной горечью синильной кислоты, но жаренный приобретает маслянистую сладость ореха кедрового. Вот только где там шишкиным семенам, до изысканного аромата миндаля!

Сладость и вкус шоколада наполняют рот так явственно, что хочется сейчас же бежать за Семёном, тереться о ноги, выпрашивать “ну хоть маленький кусочек!”. Вот, последние крохи шоколадки исчезают во рту.

Ольга свернувшись калачиком под пледом, тихо постанывая. Или может это она сопит так?

В салоне бизнес-класса всегда кормят хорошо. Ну, конечно если вы не летаете Сомалийскими Авиалиниями. А “Air France” о своих дорогих, в прямом и переносном смысле, пассажирах заботится. Оттого и сервирует сейчас улыбчивая француженка-стюардесса столик отличными, для полёта, блюдами: брокколи, припущенные томаты, чуть пенине с особой горчичной заправкой, кусочки отварной говядины, казалось тут неподходящие, но мы то знаем, что все дело в смородиновом соусе! А ещё, крошечная бутылочка каберне, салат из свежих фруктов и три вида сыра: дор блю, камамбер и солёный овечий, с горсткой крупных черных оливок, чтобы его заедать.

При виде этих простых, но таких вкусных, во время полёта блюд, хочется вцепиться в мадам стюардессу крепко-крепко, чтобы она никуда не уходила. Пускай всю тележку выгрузит тут!

Сон позорно сбежал. Ольга резко села, заставив диван жалобно стонать. “Чертовщина! Всю ночь снится, как другие жрут! Еда какая-то, даже соки у кактуса.”

В тишине ночных комнат стало слышно мышь, грызущую под полом. Толстая серая мышка, зажала передними лапками белый сухарь, бывший когда-то сдобной булочкой с изюмом. И грызёт, грызёт, набивает щеки вкуснотищей. “Да какая к чёрту мышь??! Откуда им взяться в новой многоэтажке? Квартира чужая так действует что-ли?” — чуть не взвыла Ольга.

Её терпение лопнуло. Девушка на цыпочках прокралась, как к себе, в кухню, тихонько заглянула в холодильник. Дежа-вю. Те же помидоры родом из-за Чёрного моря, среди знакомой пустоты. Но нет. В этом холодильнике ещё уцелели куриные яйца! С неописуемой радостью Оля вытащила весь десяток. Минуту она бесшумно металась по кухне, искала кастрюлю, стараясь не разбудить хозяина квартиры. Нашла.

— Давай лучше поджарим, а? Там ещё молоко осталось и масло. — прозвучало из коридора.

— И-и-и! — взвизгнула от неожиданности, пойманная на месте преступления гостья.

— Извини, не хотел тебя напугать. — сказал Алексей зевая.

Через пятнадцать минут они уже уплетали самую большую, за всю историю этой квартиры, яичницу.

— Я называю это “Ночной Дожор”. — пробубнил Лёша с набитым ртом.

— Да-а-а-а, “Я — рот во тьме. Я — дожорный на кухне...” — начала Ольга.

— Не-не! Я раньше придумал. Еще после лукьяненковской ерунды с Городецким, помнишь?

Они довольно рассмеялись. Парень и девушка, на тихой кухне среди большого города, на маленьком полуострове по форме напоминающем кусок пиццы, на головке сыра под названием

Земля, под звёздами, так похожими на “глазки” в яичнице.

*******

Стену между квартирами удалось аккуратно сломать. Ровно через полгода, третьего сентября, супруги Алексей и Ольга Пироговы сидели на кухне своей общей четырёхкомнатной квартиры, возникшей после крушения той самой стены. “Объединённая Германия” — так они окрестили жилище. Оба поглощали блюдо давшее когда-то начало их фамилии. Сегодня это был пирог с сёмгой, любовно приготовленный Ольгой для мужа. Загорелая после отпуска, основательно похудевшая за лето Оля, уже привыкла что почти каждый день она ворочает на кухне кастрюли, чтобы обеспечить им с Лёшей нормальное питание. А вот Алексей наоборот перестал быть тощим, больше не выглядел замученным.

“В чем секрет?” — спросите вы. Да всё элементарно. Вышла девушка замуж, получила регулярное мужское внимание, гормоны пришли в норму. Ну и Алексей оказался мужик не промах. Каждый день не даёт жене заскучать, питается нормально. Так-то.

Вот только Ромео куда-то пропал. Сбежал безо всякой причины, как только стало у них всё налаживаться.

*******

Посреди осенней слякоти, на тропинке между лужей и мусорным баком, примостился тощий чёрный кот. Он провожает взглядом тех, кто по-домашнему понуро, или напротив быстрой походкой спешащего на работу, проходит мимо с пакетами мусора. Холодно, сыро, поздний крымский ноябрь, вороны на тополях каркают как заведённые. Взгляд янтарных глаз мазнул по толстому молодому парню без кольца на безымянном пальце: “Ишь ты, видать мама раскормила. Небось отбивные трескает, холодец тарелками.” — кот мечтательно облизнулся. — “Проверить? Нет, слишком просто. Этот в порядке.”

Спустя минуту на тропинке показалась совсем молоденькая девушка, студентка или школьница, с темными кругами у глаз. Она медленно добрела до бачков, выбросила пакет. Тут её стошнило завтраком, прямо под ноги. “Опа! Пожалуй, моя клиентка. Усами чую, что не от ранней беременности её скрутило. Тут дело в другом.”

Кот тихо увязался за восемнадцатилетней Катей Масловой, которая ещё не знала, что с завтрашнего дня она больше не сможет расставаться с проглоченной едой. Что забросит дурацкую идею стать худой, как вешалка, моделью. Сломается Катя в ту же ночь, на первом сне про гренки с абрикосовым джемом.

А кот... Да какой же это, к чёрту, кот? Гастрономический дух он, ночной дожорный! Ясно?

© YoMan78