Никому он уже не нужен.
Троих молодых ординаторов собрала у изолятора врач-реаниматолог.
-Даже если он стабилизируется, то потребуется длительная реабилитация: у него переломы на уровне шейных c6-c7. Кто его будет выхаживать?
Моя бровь потянулась вверх. Врач продолжила:
-Родствннники к нему не приходят. В карте указано, что 30 лет провел в местах лишения свободы. И номер указан друга, а не родственника. Никому он уже не нужен.
Мы смотрели в пол, не понимая сути переданной информации. Но я уже начинал догадываться.
-Будем потихоньку убавлять ему норик и дофамин, пока сердце не истощится. Ну а там для камер кто-нибудь из вас его покачает. Констатацию уж сама напечатаю.
Я смотрел сквозь дверной проем на 53-летнего мужчину, которому подписывали смертный приговор. Его лицо было бесстрастным, как и два дня назад, когда он приехал с БИТами после ДТП. Давление еле-еле держалось под огромными дозами стимуляторов. Он так и не выйдет из комы, даже когда умрет. Быть может, это и к лучшему для него и всех нас. Но что будет,если на его месте окажусь я?
Через четыре часа бывший зек отправился на тот свет от сердечной недостаточности, а врач с невозмутимым лицом записывала: "Реанимационные мероприятия безуспешны..."