Несладкое варенье⁠⁠

Варенье в нашей семье не любили. Сладкое вообще как-то не приживалось, хотелось мяса.

Дефицит 80-х резко сменился нищетой девяностых, мясо бывало в виде окорочка, распластанного по подливе. Полноценный обед для четырех человек на пару-тройку дней. А варенье? Толку с него, пфуй!

Но все же у мамы был, видимо, внутренний кодекс правильной хозяйки, подсказывающий делать запасы из чего бог послал. А послал он грушу-дичок, несметное количество. Твердую, зеленую, не угрызешь. Мы крутили их на мясорубке, спираль пищала о скользкие бока, масса получалась довольно неаппетитной. А в процессе уварки с сахаром, уверенно приближалась к цвету и консистенции детской неожиданности. На вкус оно было как приторный мармелад, и, несмотря на всю голодуху, долго стояло в дальнем углу холодильника, прирастая полезной плесенью по верху.

Как-то в школе был сладкий стол, традиция поздравлять летних именинников осенью. Поздравляемые должны были окормить все поголовье одноклассников. Кто-то пёр подтекающие самодельные наполеоны. Семьи побогаче - покупные пирожные строго по счету. У мамы изумительно получались орешки со сгущенкой. Но, видимо, было недосуг, и мне в поноску дали песочное печенье, с кляксой этого грушевого варенья неоднозначного вида. И как-то не удалось оно - хрустело на зубах то крупной солью, то содой отдавало.

Разоренный пятиклассниками стол выглядел жалко. А жальче всего - миска моих нетронутых, чуть надкушенных и брошенных печенек. И так это было унизительно - быть хуже всех и на виду. Я потом еще отопью из кубка позора, когда будем поздравлять мальчишек с 23-м февраля. Девочки покупали фонарики, трансформеров, модели танчиков. Я по бедности принесла общую тетрадь на 96 листов в черной обложке. Ее потом с гоготом пинала по коридору стая пацанов. Ну, хоть на что-то она сгодилась.

А самое необычное и вкусное варенье было из кабачков. Однажды в нашем дворе устроили праздник и чаепитие. Дети участвовали в сценках, танцевали, рассказывали анекдоты. Потом вынесли стол, лампу и все уселись пить чай под абрикосой. Главной загадкой вечера было отгадать, из чего сварено вкуснейшее варенье, желтовато-янтарное, с лимонными корочками, изысканного нового вкуса. Я так до конца и не поверила, что кабачок, который бывает только с чесноком и майонезом, способен превратиться в такое солнечное чудо.

Самое грустное варенье детства - из чайной розы.

Мы  дружили с девочками из соседнего подъезда, Олькой и Танькой Буряк. На восьмом этаже у них была большая трехкомнатная квартира. Запущенная, пустая, со "строительными" обоями и затоптанными полами. Отец-Буряк пил, зло, по чёрному. Лупил и девчонок и жену. Краснорожий такой, страшный дядька.

Летом нас позвали в гости. Во всех комнатах, на застеленных простынями полах, лежали лепестки роз и умопомрачительно пахли. Мы ходили из комнаты в комнату и пьянели от запаха. Мать возилась на кухне, гремела склянками - шло таинство закатки. Мы играли в детской, пока не вернулся нетрезвый дядь Саша, стало громко и страшно. Танька и Олька, обнявшись, ревели, а мы просто боялись. Потом была тишина, потом вода и всхлипы из кухни.

Я не знаю, зачем нас пригласили к столу, мы бы с большим удовольствием провались сквозь все восемь этажей и скорей домой. Но мы были воспитанные девочки, сказали "Спасибо" и сели пить чай. Мать Буряков старательно отворачивалась, маскируя прядью свежий синяк, а мы по очереди ныряли в креманку со свежесваренным вареньем. Набухшие в сиропе лепестки чуть поскрипывали на зубах, оно было сладким и вязким. Только вкус горя сахаром не подсластить.