Лёгкая вечерняя лирика для романтически настроенных.
И мне снова и снова снится одно и то же.
Плавно покачивающийся просторный гамак, я смотрю в чистое звёздное небо.
Вдалеке слышится рокот океана, слышны отголоски того грохота, с каким мощные водяные валы разбиваются о скалы.
Лёгкий аромат сирени, магнолий, прелой листвы, озона и прибитой дождём пыли.
Слышно, как шуршат на ветру огромные плакаты и флаги, оставшиеся с карнавала. Почему то я точно знаю, что отгремел карнавал. Город спит. Я слышу стрекот цикад и сверчков.
У меня загорелые, тёмные руки. Наверное, мне знакомы пустынные песчаные пляжи Города. Знакомы тихие, слегка мрачные закоулки, после лабиринта которых можно выйти к лазурному небу, пронзительно – зелёному океану и горячему сияющему песку.
Город не имеет названия, его улицы безымянны, люди улыбчивы, но безлики. Они веселы, их песни жгучим маревом наполняют воздух каждой ночью. Они жгут костры, много костров, пьют вино, но не чувствуют опьянения.
Сжимаю в руке кольцо с полустёртой надписью. Почему- то я знаю, что она выполнена на португальском. Рядом стоит дом. Покосившийся, исписанный мерцающим серебряно – чёрным граффити.
В доме не спят... Там горит торшер, украшенный незамысловатым абажуром, слышится искристый смех и быстрая, энергичная речь.
Где то вдалеке, возле очередного костра поют под гитару. Я не слышу, просто я это знаю. И закрыв глаза вижу, как толстые, раскалённые поленья выстреливают снопы ярких искр прямо к звёздам.
Я чувствую, что скоро рассвет. И я увижу, как громадный, раскалённый знойным багрянцем диск начнёт плавно подниматься из океана.
Мне стоит поблагодарить судьбу. Потому что я держу твою руку в своей, мягко и медленно покачиваясь в гамаке, и чувствую твоё сердце.
И за то, что я всегда просыпаюсь раньше, чем успевает закончиться ночь.
Плавно покачивающийся просторный гамак, я смотрю в чистое звёздное небо.
Вдалеке слышится рокот океана, слышны отголоски того грохота, с каким мощные водяные валы разбиваются о скалы.
Лёгкий аромат сирени, магнолий, прелой листвы, озона и прибитой дождём пыли.
Слышно, как шуршат на ветру огромные плакаты и флаги, оставшиеся с карнавала. Почему то я точно знаю, что отгремел карнавал. Город спит. Я слышу стрекот цикад и сверчков.
У меня загорелые, тёмные руки. Наверное, мне знакомы пустынные песчаные пляжи Города. Знакомы тихие, слегка мрачные закоулки, после лабиринта которых можно выйти к лазурному небу, пронзительно – зелёному океану и горячему сияющему песку.
Город не имеет названия, его улицы безымянны, люди улыбчивы, но безлики. Они веселы, их песни жгучим маревом наполняют воздух каждой ночью. Они жгут костры, много костров, пьют вино, но не чувствуют опьянения.
Сжимаю в руке кольцо с полустёртой надписью. Почему- то я знаю, что она выполнена на португальском. Рядом стоит дом. Покосившийся, исписанный мерцающим серебряно – чёрным граффити.
В доме не спят... Там горит торшер, украшенный незамысловатым абажуром, слышится искристый смех и быстрая, энергичная речь.
Где то вдалеке, возле очередного костра поют под гитару. Я не слышу, просто я это знаю. И закрыв глаза вижу, как толстые, раскалённые поленья выстреливают снопы ярких искр прямо к звёздам.
Я чувствую, что скоро рассвет. И я увижу, как громадный, раскалённый знойным багрянцем диск начнёт плавно подниматься из океана.
Мне стоит поблагодарить судьбу. Потому что я держу твою руку в своей, мягко и медленно покачиваясь в гамаке, и чувствую твоё сердце.
И за то, что я всегда просыпаюсь раньше, чем успевает закончиться ночь.