Лиза⁠⁠

Заканчивался 2015 год. Однажды утром, выглянув в окно, мы увидели грязную худую белую кошку. Недавно наш кот погиб, убежав через окно и наевшись в подвале крысиной отравы. Мыслей взять ее к себе не было. Однако эта кошка стойко выживала под окном (мы живем на Урале, а был уже конец ноября), регулярно заглядывая к нам в окно нечеловеческим взглядом глубоких зеленых глаз. Решение было принято: муж вышел на крыльцо покурить, вернулся уже вдвоем с Лизой. Кличку не придумывали, она сразу стала Лизкой, а потом к ней уже прилипли: Белое облачко, Кись, Кисён, Колбасён, Белинда, Лиззи-Смешниззи, Лизунья-Глазунья, Лизка-Скандалистка, Королева Елизвавета.

Первое время Лиза отсыпалась на мешке с картошкой, приходила в себя от уличной жизни. Была ласковой и страшно благодарной нам за спасение. Лизка была проглистогонена, показана ветеринару. Так и осталась с нами жить.

Как позже мы выяснили, ее ласковость была временной мерой, чтобы закрепиться в новом доме. На деле киса оказалась очень независимой и мстительной дамой, но при этом умной и любознательной. А еще белой пушистой красавицей. Когда у нас с мужем появились дети она сначала с удивлением изучала лысых человеческих детенышей, а потом по мере подрастания детей стала участвовать в их играх и забавах. Взрослым не давала себя лишний раз себя погладить, но детям позволяла многое, не кусала и не царапала их.

Почти 9 лет Лиза неизменно встречала всех входящих домой у двери, отзывалась "мур-мур" на свое имя, по настроению спала на ком-нибудь из членов семьи, в минуты веселья бегала за мной и кусала за ноги. Она была маленькой белой кошечкой, создававшей в доме атмосферу уюта.

В конце лета я обратила внимание, что она стала очень много пить и много мочиться, стала хуже есть, шерстка перестала быть блестящей. Только через месяц, в сентябре, мы попали к ветеринару, ей сделали узи, как выяснилось, от почек ничего не осталось, они были заполнены кистами с жидкостью (диагноз поликистоз почек). Врач сказала, что специфического лечения нет, сколько проживет, столько проживет. Другие врачи потом это только подтверждали.

После постановки диагноза Лиза прожила 1,5 месяца. В это эти дни она приходила ко мне при любой возможности и тарахтела, как трактор. Последние 2 недели были самые тяжелые, она отказывалась есть, только пила. Я кормила ее с руки мягкими паштетами. Если за день она съедала баночку, то это уже была победа. Дети очень переживали. Помочь ничем нельзя было: почки не работали, не выводили токсины из организма, организм отравлял себя изнутри. Капельницы, уменьшающие интоксикацию, при таком диагнозе только продлили бы мучения.

Когда ей стало совсем плохо, она страшно исхудала и не могла пить, стала прятаться, уже понятно было, что это конец, счет уже не на дни шел, а на часы. Видя, как страдает Лиза, я приняла решение об усыплении. На следующий день мою Лизу усыпили.

Прошло уже 1,5 месяца с того момента, но мне все еще больно. Уходя, она забрала кусочек моего сердца.