Гвинт. Путешествие Цири⁠⁠

1
Погоди, кружки не взяла! Сейчас принесу, они у меня под седлом.

Ну вот. С чего начать-то… Столько всего было, не знаешь, как и взяться… А! Вот с чего начну, издалека. Даже не с твоих уроков и тренировок.

Помнишь сказку о полосатом коте и рыжей лисе? Охотники хотели их поймать и пустить на воротники и муфты. Как тебе не помнить, сколько раз ты пересказывал эту историю мальчишкам в Каэр Морхене? Десятки, сотни раз? Небось и Геральт когда-то слушал. Трудно представить его ребенком… Может, он сразу таким, как есть, на свет и появился?

Ладно, шучу я.

В общем, сказку эту я услышала от него, когда мелкая была. Раньше вот страшно злилась, когда другие меня так называли, а теперь гляди-ка, саама все поняла. Была я еще совсем мелкая, но убежала в лес и заблудилась там совсем одна. А бежала я от людей короля Эрвилла и от его сынка противного, Кистрина. Меня хотели за него выдать, а я вот за него идти не собиралась. Ну а что, у него изо рта воняло! Так я и попала в Брокилон. Там бы и погибла, если б не Геральт. Он явился из ниоткуда и убил гигантскую многоножку… Ну да, не многоножку, конечно, это игерн был. Сколопендроморф. Только в книжках на рисунках это многоножка-переросток, сам ведь знаешь.

Спас меня Геральт от игерна, а потом, когда я никак не могла уснуть в ночном лесу под звездами, рассказал мне твою сказку. О коте, лисе и охотниках. Тогда я тебя еще даже ни разу не видела, но ты уже преподал мне первый урок. И, надо сказать, урок был хороший. Если нужно сбежать, действуй как кот, а не умничай, как та лиса. Нельзя раздумывать и пытаться перемудрить охотника, даже если знаешь на этот случай тысячу двести восемьдесят шесть хитрых способов. Способ нужен всего один: шмыг – и на дерево. Бежать и не оглядываться.

Иначе быть тебе рыжей муфтой.

2
За кого пьем? За Геральта? Ну, за него!

Ух и крепкое же пойло. Прямо как вода Брокилона.

Понимаешь, дядюшка Весемир… Вроде было это целую вечность назад, но я уже тогда понял, что ему предназначена. Когда он рассказывал мне про кота и лису, я почувствовала, что нас связывает сила крепче кровных уз. Он, правда, был слишком глуп и упрям, чтобы это понять. Хотя сложно быть глупее заблудившейся в лесу малявки… Ты-то меня понимаешь. Сама слышала, как ты бранишь его за узколобость.

Так вот, твой первый урок… Та сказка.

Я потом и от тебя ее слышала. Проснулась как-то среди ночи от кошмара, ужасненько было мне темно и страшно… А ты стал мне рассказывать, и твой голос сразу прогнал страх. У тебя, правда, сказка звучала немного иначе, куда длиннее, но слушать было очень интересно.

Признаюсь уж, этот твой урок в итоге обернулся против учителя. Против тебя, дядюшка Весемир. Я бывала своевольной, что уж греха таить, но мы с тобой оба знаем, что за это ты меня и любишь. В тот раз я тебя, наверно, совсем довела. Ну так, чуточку.

Про брокилонское чудище я тогда успела позабыть – как и о мерзком князе Кистрине, и о Цинтре… которой давно не стало. Моим домом уже была ведьмачья крепость, а вы, злые и страшные волки, – моей семьей.

Ты это и без меня знаешь, чего уж. Заболталась я.

Так вот… Помнишь, как я сбежала? Это я не про первый раз и не про второй. Крепость я тогда уже любила всем сердцем, хотя ну что у меня там было? Кровать, сундук да большая крыс – я ее прибила и оставила себе как трофей. И все-таки там я чувствовала, что я дома. Пусть мои покои в Цинтре были поуютнее, Каэр Морхен я бы ни на что не променяла.

Зачем тогда было убегать?

Сейчас расскажу. Только давай еще по одной.

3
Врать не стану, дядюшка Весемир. Перепугалась я до жути, когда в Каэр Морхен впервые попала.

А ведь думала, что уж ничего больше не забоюсь после Цинтры. Думала, худшее позади – Геральт ведь нашел меня и заберет меня с собой насовсем… Кто ж знал, что заберет он меня не домой, а в темный замок, который того и гляди рассыплется! Где снуют крысы. Любой звук отдается кошмарным эхом, на каждом шагу страшные черные фигуры и злобные глаза светятся… А потом я услышала твой мягкий и ласковый голос, и страх прошел. Черные фигуры стали мне друзьями и защитниками и смотрели они на меня не со злобой, а с любопытством.

Вы все обо мне заботились. По правде.

Но кое о чем мог позаботится ты один. Помнишь, какую ты мне сшил кожаную курточку? Ну и пускай жилы торчат и швы неровные – кому сильно надо ровные, так тому за этим в Новиград. А мне моя курточка был хороша – и меч, который ты мне выковал и рукоять под ладонь подогнал. Учить меня в крепости не забывал никто и никогда – но только ты помнил, что ребенку, даже с моими способностями, нужна удобная одежда и меч по размеру. Ты все для меня делал, и я очень тебе благодарна…

Хотя тогда была благодарна даже чересчур.

Если бы не желание хоть чем-то тебя порадовать, я, может, и осталась бы на Пути, продолжил бы упражняться, а не сбежала бы в лес… Вообще-то я собиралась быстренько вернутся, так чтобы никто не заметил моей отлучки. Просто ты не раз говорил, что давно у нас дичи к столу не было… Мол, если б кто из ведьмаков помладше сходил на охоту, мы б такой пир устроили. Но нет, никто ж не почесался! Каждый день трижды в день бобы на бобах с бобами, вот и давись ими…

А я же как раз была младшей! И прямо почти что уже ведьмачкой. Ну и подумала – чего бы не порадовать дядюшку? Вот только одна маленькая закавыка: ты бы вряд ли поддержал эту мою затею и наверняка заставил бы до ночи чистить мечи. Это потому что ты меня берег. И мечи тоже.

В общем, я решила, что лучше будет тебя удивить и притащить на ужин кабанчика.

И я знала, где его найти…

4
Ой да ну брось ты.

Разумеется, я подготовилась. Смастерила капкан… Не Талгарскую зиму, прямо скажем, и даже не Волчью яму. Так, обычный простенький капкан.

И он прямо даже сработал!

Вот так прям вжух! Хрясь! Жалко только, что кабан не заметил. И ухом не повел! Зато заметил меня.

И как ломанулся, зверюга!

Но я не удрала, дядюшка Весемир. Твердой рукой я подняла меч и храбро повторил все, чему меня учили! Выпад, удар, шаг назад! Полупируэт, удар, отскок! В одной руке, значит, был меч, а другой я удерживала равновесие. Под ногами была скользкая прелая листва и корни всякие торчали.

А еще кабану все мои пируэты были до одного места. То есть сдаваться он вообще не собирался. Я разок тюкнула его в мохнатый зад, так он, зараза, и не хрюкнул! Взбрыкнул и на меня опять понесся.

Я была готова дать ему бой. Ты бы мною гордился, если бы увидел!

Удар, отскок! Финт! Полупируэт! Удар, пируэт, вольт, финт, удар!

А эта свинья в глаза мне смотрит и хоть бы моргнула! Ну что мне было делать? Маши мечом, не мши – все одно. Я могла с тем же успехом рубить им мешок с зерном или бревно какое.

Но нет! Нужно было сохранить самообладание, дышать и биться дальше. Ты ведь меня этому учил. Я должна была сосредоточится и не сдаваться, сколько смогу. Спокойно… Пируэт!

Увы, пируэт вышел криво – кабан со всей дури ударил меня в бок. Я отлетела шагов на двадцать, шмякнулась о дерево и уронила меч. Перед глазами пронесся Брокилон и звездное небо, в ушах зашуршали ручьи…

Я поняла, что пора спасаться! Запрыгнуть на дерево, как тот кот из сказки!

Кабан никуда не спешил. Он понюхал лежащий на земле меч, медленно поднял здоровенную голову, увидел меня – мелкую девчонку в ветвях дерева. Ребра у меня страшно нули – так, что каждый вдох отдавался тупой болью.

Кабан долго стоял под деревом, смотрел на меня и ждал.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем ему наскучило это занятие и он ушел. Достаточно, чтобы вы заметили, что я куда-то пропала.

5
Пока я там сидела и ждала, когда наш несостоявшийся ужин пойдет уже наконец своей дорогой, в голове у меня зазвучал твой голос. Ты читал мне стишок:

«Как завидишь вепря клык,
Как заслышишь всхрюк и рык,
Не испытывай удачу –
Попадешься под раздачу!
Вепрь проворен, вепрь свиреп,
Крепкий у него череп.
Если встретишь в дебрях вепря,
Прочь беги быстрее ветра!»

Ты меня многому научил, дядюшка, в том числе вот этому стишку Яана из Бжехова. Хотя тогда он мне не сказать чтоб сильно пригодился.

По правде сказать, скорее взбесил.

Сижу на суку, как тетеря, а в голове дядя Весемир дурацкие стишки декламирует! Ух, чего мне стоило собраться с мыслями и хоть как-то решить, что делать дальше! Внизу еще меч валяется, втоптанный в грязь кабаньими копытами… Такое зрелище уж точно не способствует сохранению холодного рассудка. Ну что бы ты сказал, увидев меч в таком состоянии? Вот-вот, о чем и речь! Думала я только об одном – как бы поскорее вернуть себе оружие.

Когда зверюга наконец-то скрылась с глаз, я осторожненько слезла с дерева и сделала пару шагов. Дышать было ох как больно, ребра ныли, сердце чуть из груди не выпрыгивало.

И тут вдруг снов слышу твой голос!

Только уже не в голове, а прямо ушами! Голос был все ближе и ближе. Ты звал меня по имени, только я не обрадовалась, а наоборот – страшно перепугалась. Я быстренько метнулась туда, где в траве блестел сталь, и схватила свой меч. Другие голоса звали меня, между деревьями маячили тени. Из мрака все громче раздавалось: «Цири! Цирилла!»

Цирилла Фиона Элен Рианнон. Принцесса Цинтры…

Я вдруг очутилась в кроне какой-то сосны… и тут же с нее свалилась. До земли не долетела – снова оказалась на сосне, уже на другой. В тот раз я сообразила ухватиться за ветку, чтобы не упасть камнем вниз. И каким-то чудом даже меч не выпустила! А потом я смотрела, как ты дошел по моим следам до того здоровенного дуба и увидел, что мой след попросту оборвался.

Тогда я еще не знала, что это такое творится, но теперь-то понимаю – я тогда в первый раз телепортировалась.

6
Тебе правда никто до сих пор не рассказал? В общем, меня спас Геральт. Вы все меня тогда искали, но нашел в итоге он. Как всегда. Предназначение.

Да-да, знаю, надоело слушать. Предназначение то, Предназначение это… На зубах уже навязло.

И бобы, кстати, тоже!

В общем, смотрела я н тебя с сосны, на которую вообще не пойми как попала, и думала, сплю, что ли?.. Все вокруг было как понарошку. Даже время как будто шло иначе. Никаких пророчеств я в тот раз не выдавала, а то вы бы все точно меня услышали.

Но у меня было видение…

По лесу мчались стая лисиц и кошка. Кошка перескакивала с дерева на дерево шмыг! шмыг! Лисы бежали по земле, а за ними гнались охотники. Черные, красные, с собаками и даже с жутким львом.

Что тут сказать? Лисы все до одной пошли на муфты, а кошка все мчалась и мчалась. Как будто вообще не собиралась останавливаться…

Тут я резко открыла глаза.

Надо мной склонился Геральт. Он смотрел строго, но все равно еле заметно улыбался, я видела. То есть он на меня, конечно, был зол, но и рад, что я жива-здорова. Для него ведь это всегда было главным.

Ну я и давай тараторить – про то, как ушла с Пути, чтоб устроить пир горой, про ловушку, которая не сработала, про кабана, который не захотел пойти к нам на ужин. О тех странных прыжках и о видении я решила не говорить. Мне было страшно, хотелось внушить себе, что я сама все это придумала. Лучше уж было убедить Геральта завершить начатое мною дело. Ведь если б мы с ним вместе взялись за кабана, тот бы сразу копыта отбросил!

Геральт отказался. Он заявил, что мне попался дух чащи – древний хранитель леса. Это значило, что сидеть нам без кабана. Впрочем, мы все равно не с пустыми руками вернулись.

По пути в Каэр Морхен подстрелили зайца – совсем тощего, но суп все равно вышел вкусный. Помнишь? А, не помнишь, конечно… Плевать тебе было и на зайца, и на голод, и на усталость. Тебя волновало мое самочувствие – синяки на ребрах и страх в голосе… Ты сразу обработал мне раны и принялся варить целебные зелья.

А к супу из зайца даже не притронулся. Вот прямо ни ложечки не попробовал. Заставил меня все выхлебать, чтобы я побыстрее набралась сил.

7
Сказки, стишки… Толстенные книги, которые мы с тобой вместе читали. Уроки фехтования… Что еще? Может, вспомнить, чему ты меня так и не научил?

Многому, чего уж там. В том числе кое-чему очень важному.

С виду-то вы с Геральтом грозные, да только не научили меня убивать. Защищаться – это одно. Выживать, не сдаваться… Но хладнокровно отнимать чью-то жизнь – нет.

Сражаться и убивать – разные вещи. Сам это прекрасно знаешь.

Мечом махать и пируэты крутить я умею. Уворачиваться и блокировать удары – тоже. Даже нападать могу! После твоих уроков я была готова пронзить мечом кожаный мешок, разрубить соломенное чучело, прикончить крысу-переростка… Но не могла убить человека.

Эту науку мне пришлось осваивать само, уже позже.

Впервые я убила человека через много лет после своего отъезда из Каэр Морхена. Получила какое-никакое образование в храме Милитэле, а потом Йеннифэр взялась учить меня магии. Да только у меня ж всегда одно и то же: едва свыкнешься с новым местом, как тебя хватают и тащат в неизвестность. В тот раз я оказалась на острове Танедд.

Как раз во время бунта.

Уж не стану тебе рассказывать, и без меня знаешь, что там творилось.

Вроде только что спала себе мирно в кровати – и вот уже стою на коленях среди мертвых тел, прямо как тогда в Цинтре. Крики, вопли, кровь, у меня на глазах сражаются и гибнут… Смерть – штука страшная, что от меча, что от рук колдуна. Я от нее побежала. Все, кто был мне дорог, снова пропали, и я опять осталась совсем одна. Сама не поняла в суматохе, как очутилась у портала в Башне Чайки. Он меня будто тянул к себе, зазывал шепотом. А больше идти было некуда – только в этот сияющий овал… В общем, я закрыла глаза и шагнула. Тут меня ослепило ярким светом и закрутило в диком вихре. Ребра сдавило аж до хруста, в легких не осталось воздуха…

Меня перенесло неизвестно куда. Искривленный портал выкинул меня прямо посреди неведомой пустыни, где ни одной живой души. Я уж было решил, что там и умру… но ты же меня знаешь. Отовсюду выберусь. Вот только в тот раз меня схватила шайка наемников…

Сколько бы я ни мчалась от неприятностей, они все равно меня догоняли. Видно, было мне предназначено снова жить в плену, а от предназначения не убежишь. Но все обошлось. На помощь пришла стая лисиц, и я сбежала.

Я-то еще гадала, когда же лисицы из моих видений явятся взаправду и какими они будут… И вот оказались они шайкой кровожадных бандитов.

Да, дядюшка. Сейчас я тебе расскажу о прошлом, которого стыжусь. О том, за что до сих пор себя не простила. О том, как стала обычной разбойницей.

Одной из Крыс.

8
Как я попала в шайку? Да очень просто. Наемники, которые меня схватили, сели пировать в корчме с другой бандой. Те держали в плену разбойника, и меня привязали к столбу рядом с ним. В тот же вечер на корчму напали его товарищи – Крысы.

Что сказать, из двух зол Крысы явно были предпочтительней. Я помогла им, чтобы спастись самой.

Снова было кровопролитие – прямо как на Таннеде, только в стенах одной корчмы. И снова я убежала, только на этот раз уже с Крысами.

И тогда… тогда…

Я мчалась по деревне, хотела скорей убраться подальше от поганой корчмы, подальше от всего…

Лишь бы только не попасться снова.

Тут из хлева выскочил мужик из местных. И напал на меня с копьем.

То, что случилось потом, еще долго снилось мне в кошмарах. Я помню все. Каждое движение. Повинуясь инстинкту, я ушла от копья полуоборотом и ударила плашмя, а мужик не успел среагировать и заблокировать удар. Била я быстро.

Он распахнул рот, будто вот-вот закричит. У него был высокий лоб и бледная лысина – видать, носил шляпу, укрываясь от солнца. Лысину тут же залила кровь. Он взвыл, упал и забился в навозе и соломе. Кровь из него хлестала, как из заколотой свиньи. Не знаю, как меня прям там не вырвало.

Потом я пыталась перед собой оправдаться. Все твердила, что дело в тренировках, мышечную память все-таки не обманешь. И что убивать я его не хотела, а хотела только защититься.

Так оно и было… Во всяком случае, в первый раз точно.

Став своей среди Крыс, я переменилась. Сделалась совсем другой. Начала убивать по самым мелким причинам. Таким, которые не стоят людской жизни.

Но началось это не сразу.

Я оттягивала это как могла. Делала вид, что не знаю жалости, а сама била понарошку. Мои удары казались страшными, смертельными, но на самом-то деле я стремилась не убить, а обездвижить. Ошеломить, чтобы не пришлось отнимать жизнь. Вот как в тот раз с конвоем…

Мы на него напали у разведенного моста. Крысы перебили весь конвой, только один солдатик выжил. Уже мчался наутек, но вдруг увидел меня. Развернул коня, понесся… и промазал. Надо думать, рассчитывал на контрудар и поставил блок, но я все равно его достала. Рассекла щеку от самого уха. Рана не смертельная, но лицо я ему изуродовала сильно. Потом, как видишь, и меня также отоварили…

Знать бы, выжил ли он? Сумел рассказать товарищам, что с ним случилось?

Надеюсь, что да.

9
Как видишь, дядюшка, люди сами так и прыгали на мой меч. Может, потому что я был младшей, может выглядела не такой уж грозной. Так или иначе, меня всюду сопровождала смерть. На каждом шагу. Впереди. Позади. Она всегда пряталась в моей сжатой ладони.

Я часто вспоминала Каэр Морхен, особенно по ночам. Больше всего на свете хотела вернуться домой, в крепость, но мне было страшно. На Теннеде я ведь потеряла всех близких. По крайней мере, тогда я так думала. Я была беспомощной.

Не хотела отказываться от того, что у меня еще осталось. Не хотела оставаться одна.

Но я все-таки надеялась… Думала, что ты остался в крепости. Часто мечтала о том, как вернусь, а ты выйдешь с улыбкой мне навстречу. Мысленно чертила карты и прокладывала по ним путь. Но ты ведь и сам понимаешь – на войне одиночек в дороге ждет скорая и жестокая смерь.

А мне умирать ой как не хотелось. Вот я и ездила везде со своей пестрой шайкой. Пряталась среди них, как настоящая крыса. Делала все, что от меня было нужно, лишь бы только дожить до завтра.

Так было до той ночи, когда мы напали на Нову Кузню.

Нам там нужно было только одно – сжечь дом солтыса. Дотла. Это ведь он сдал нашего товарища тем наемникам из корчмы. А мы хотели, чтобы все знали – от наказания за такое не уйти. Спросишь, какая была назначена кара? Смерть, конечно.

Только пойми, дядя, мы не были совсем уж скверными. Кто-то Крыс ненавидел, а кто-то любил. Мы, дет Часа Презрения, грабили нильфгаардцев и раздавали по деревням почти всю добычу – скот, зерно, сукно. Мы помогал людям. Осыпали золотом портных и ремесленников взамен на оружие, одежду и украшения – все то, что мы так любили. А те, кого мы одаривали, нас кормили, поили и прятали. Не выдавали наших нор даже под пытками. Не предавали.

Так что префекты назначали за наши головы щедрую награду.

Те, кто поглупее да пожаднее, польстились на нильфгаардское золото – совсем как солтыс Новы Кузни. Своей жаждой денег он обрек себя на смерть, а свою деревню – на гибель в огне.

Но той ночью, в переполохе, среди языков пламени… я поняла. Осознала, что на свете действительно важно. Что нужно как можно скорее уйти от Крыс.

Если смогу.

10
Золото мы раздавали пышно, под радостные крики. Знатное было всегда зрелище. А вот нападали по-крысиному. Нет, по-лисьему. Тихо, подло, со спины.

В ту ночь тишину нарушил треск огня. А потом начался страшный переполох – все кричали, выли от страха и бежали подальше от пожара. Наши кони к такому привыкли и почти не обращали на шум внимания. Из дымящегося дом выскочили первые выжившие – судя по одежде, слуги. Тех, кто не погиб в огне, мы собирались добить самолично.

Вдруг за домом раздался шум. Из конюшни вылетели и пустились наутек всадники. Был среди них и солтыс. В одних портках, голое пузо так и колышется. До слуг нам дела не было, а вот за солтысом и его домочадцами мы сразу же погнались. Их было много – надо думать солтыс приютил у себя дома всю родню вплоть до шестиюродного брата по материнской линии. Каждой крысе было за кем гнаться.

Я гналась за двумя.

Один ехал на могучем мерине, второй – на тощей кобыле. Тот, что покрупнее, был опытным всадником, а мелкий едва держался в седле. Я помчалась за ними, вдыхая едкий воздух. Уже почти было догнала, но тут с их лиц ветром сдуло капюшоны. Они обернулись – оба растрепанные и будто рыжие от отблесков огня. Тут я глотнула дыма и закашлялась, да так, что слезы выступили. Я их утерла и присмотрелась поближе. Не могла понять, воображение разыгралось или просто глаза меня обманули. Понимаешь, дядюшка… Старший всадник сразу напомнил мне тебя. А тот, что поменьше, оказался моим ровесником. Совсем еще дитем.

Я преградила им путь и замахнулась мечом.

Старик приготовился сражаться. Внешне-то он, может, и был на тебя похож, но с мечом обращаться почти не умел. Я быстро его одолела, даже стараться не пришлось. Сбросила его с седла, прижала к земле и зачем-то спросила, кто он. Хотя какая разница? Старик начал что-то бормотать, дергаться, будто филин в силке. А мальчик кое-как спрыгнул с лошади и подбежал к нему. Ему несколько раз было сказано – беги, мол, отсюда. Так нет же, не убегал, сопляк мелкий.

И тут я поняла.

Наставник и ученик. Прямо как мы с тобой.

Судя по пухлым щекам, мальчик был сыном солтыса. Но взгляд у него был такой, будто… Такой, как когда-то у меня. В нем читались упрямство, страх, боль. Сразу понятно, что он чувствует. Ведь я недавно была такой же… Только в ту ночь у меня был уже совсем другой взгляд. Охотничий. Как у тех, кто когда-то за мной гнался.

Теперь гналась я. Ранила, грабила, убивала…

Пальцы онемели, и меч выпал на землю. Едва шевеля губами, я произнесла: «Гоните прочь… Ну?! Быстро!»

Старик не стал выяснять, с чего вдруг я их пощадила. Проста схватил мальчика за руку, наспех усадил в седло, а потом вскочил на своего мерина. Через минуту они скрылись из виду.

А я стояла, не шевелясь, и провожала их взглядом.

Сзади доносились предсмертные вопли родных этого бедного сопляка.

11
Так что я решила уйти.

На следующую ночь я собрала свои скромные пожитки и пошагала прочь. Понимала, что иду навстречу гибели, но все же решила рискнуть. Я хотела вернуться в Каэр Морхен. Если уж не было суждено найти Геральта или Йеннифер, так хоть встретилась бы с тобой.

Тут у меня на пути вырос Гиселер. Предводитель банды.

Он сказал, что знает о моем поступке. Ладно ребенок, за него он меня не винил, но вот старика нужно было убить. Нельзя щадить взрослых. Иначе поползут слухи, что Крысы разучились мстить – так, шлепнут по мягкому месту и отпустят, что бы ты им ни сделал. Нет, кара должна быть суровой. Предатели платят кровью, таковы правила. Вот почему Гиселер стоял в ту ночь передо мной, подняв меч.

Но я не была предательницей. Еще не была.

Его глаза угрожающе сверкнули. Пора было выбирать – вернутся в лагерь или предать банду. Жить или погибнуть. Если я не отступлю, сказал Гиселер, сегодня ночью умрет Крыса. Иначе никак. И если бы был хоть крохотный шанс, что этой Крысой станет не он, я тоже подняла бы меч и сошлась бы с ним в поединке. Но… он бы проиграл, дядюшка. Я сражалась куда лучше. Вот бы исчезнуть с помощью магии, перенестись к нему за спину и растворится во тьме, но тогда казалось, что магические способности ко мне больше не вернутся.

Нет. Я стояла перед выбором – убить Крысу или остаться ею.

Понимаешь, дядюшка… Гиселер всегда был ко мне добр. Никогда не обижал, не пытался воспользоваться. Делился добычей, поддерживал нас. Ради остального мира он и пальцем бы не пошевелил, пусть горит дотла. Но Крыс, шайку изгоев, он оберигал.

Я так и не схватилась за меч, а только примирительно хихикнула и заявила, что он драматизирует. Почем девушке не прогуляться под луной? Это разве запрещено?

Гиселер криво ухмыльнулся и отправился на прогулку вместе со мной.

О тех двоих он больше не вспоминал, хоть я и пообещала ему убить старика при первой возможности. К счастью, за все мои последующие дни с Крысами такой возможности не представилось.

Дни сливались в недели, а недели – в месяцы. Мы разбойничали и проливали кровь. Но в итоге я ушла из шайки.

В тот день все Крысы погибли, дядюшка. Все до единой. Неважно, убивала я или нет – смерть шла за мной по пятам.

Их перебил лев из того видения. Лео Бонарт, охотник за головами. Наемник, который любил причинять другим боль. Он охотился в первую очередь за мной, и я в жизни не видела человека страшнее. Всю мою шайку, всех моих лисят он пустил… на трофеи.

А я…

Дай перевести дух, дядюшка. Может, еще по одной?

Честно, это последняя.

12
Я его убила. Убила Бонарта.

Сколько же мне пришлось ждать! Сколько пришлось вытерпеть боли и унижения. Сколько пришлось бежать – даже в чужие миры и иные времена. Казалось, мне не дано остановиться. Смерть была впереди, позади, в моей ладони. Судьба всегда тебя догонит, сколько ни беги.

Сражение с этой мразью я запомню навсегда, дядюшка. Если бы ты видел, как я с ним расправилась, точно бы мной гордился.

Об этом как-нибудь в другой раз расскажу.

Костер уже гаснет. И у меня кружка пустая, а у тебя до сих пор полная. Знаешь что, расскажу-ка я о твоем последнем уроке.

Рано или поздно нужно перестать бежать. Даже если близки с тобой не согласны.

Бабушка, Геральт, Йен… И ты. Вы все велели мне бежать, вот я и бежала. Из Цинтры и Брокилона, С Танедда и Тир на Лиа. От охотников и убиийц, от эльфов и людей, от черных и красных. Чтобы не подвергать близких опасности, я бежала в другие миры. Мне казалось, вас никто не тронет, если я уйду. Но вы все равно искали меня и не сдавались, ведь любовь – штука такая. Если любишь, велишь бежать и сам идешь навстречу опасности, лишь бы любимые были целы.

Но ведь то была и моя битва, дядюшка.

Когда приходилось совсем скверно, я оставалась человеком только потому, что вспоминала тебя. Но в мире столько зла… От всего ты никогда бы меня не уберег. Так просто не бывает. Смерть найдет тебя, заключит в объятья. Тогда остается лишь одно – сражаться. Вместе с близкими и ради них.

Ох и долго я не могла этого понять. Сколько з это время погибло тех, кто мне дорог. В том числе ты, дядюшка. Чтобы понять, мне пришлось потерять тебя.

Ведь именно тогда я решил, что больше не буду бежать. Ровно год назад.

Когда ты погиб.

Когда-то я был сопливой ведьмачкой в полуразрушенной крепости, где было полно крыс, а любые звуки отдавались глухим эхом. В один из тех дней ты сказал, что не вечен. Что скоро ляжешь в могилу. Только тебе никто не поверил по-настоящему.

Для нас ты был бессмертным.

Столькому нас научил.

Вот я и приехала сюда на годовщину твоей смерти. Развела костер и вот поминаю тебя подножия родной крепости, хоть и остались от нее одни руины.

Мы давно тебя похоронили, но ведь это не значит, что тебя больше нет. С нами осталась вся твоя мудрость и вся твоя любовь.

Вот что действительно бессмертно.

Прощай, Весемир, последний хозяин Каэр Морхена.

Мой наставник.

Прощай, старый друг.

Никогда тебя не забуду.