Gen-n-Rich
Говорят, есть начало - там: Генрих
На улице было свежо. Дождь ушёл на передышку и прямо над головой, через разрыв в тучах, было видно ночное небо Алтая. Глубокий сапфировый цвет и мириады сверкающих бриллиантов, и всё посыпано алмазной пылью. Этот клочок чуда, посреди туч со зловещим асператусом, был похож на яйцо Фаберже, лежащее на грязной, пыльной мешковине. Санька захотелось сесть посреди степи и любоваться Небом и Землей. Он вздохнул и достал из машины шлем и катану пленника. Подумал немного, достал второй шлем, с треснутым стеклом и закинул его на пол, за пассажирское сидение – имеет он право на маленький трофей?!
Вдалеке мелькнули два луча света, затем ещё раз и ещё. Санька надел шлем, но расстояние было большое, к тому же там был довольно плотный лес. Не снимая технологичной каски, он зашагал к дому.
- Как у вас тут?
Ветеринар крутил в руке стетоскоп.
- Молчит, тать.
- Слушай, Олег, вроде как фары видел, со стороны шоссе. Служивые могли уже добраться?
- Вряд ли, им ещё минут сорок – это минимум. Да и с другой стороны они подъехать должны, у них тут свои дороги.
Сердце забилось сильнее, мысли были спокойными и редкими, голова уже не кружилась. Турист спокойно собрал рюкзак, взял шлем и катану. Повернулся к наблюдавшему за ним с изумлением Олегу, и спросил:
- Здесь есть где спрятаться? Это я на всякий случай спрашиваю.
- Ты серьёзно? Ну, есть один схрон, но маловат он… - Олег проглотил слова «… для двоих» и ему было стыдно. Стыдно было и за то, что он умолчал о своей второй, положительной группе крови.
- Знаешь, позвони на заставу ещё разок, а.
Они стояли у окна. Свет везде погасили. Был заготовлен путь отхода. Здание имело удивительную планировку: на первый этаж можно было попасть, только поднявшись на второй, пройдя по коридору и спустившись по лестнице в другом торце. Окна коридора первого этажа выходили на сторону, где была оставлена машина Генриха. Пленнику заклеили рот пластырем – возможно, что прибыли его подельнички. Пограничники связались с машиной, ехавшей на звероферму и, выяснив, что ехать ещё не меньше получаса, поторопили их, и известили ветеринара. Была, конечно, слабая надежда, что какие-нибудь туристы заблудились, но она была из тех двух стотысячных долей процента, которые приходятся на всякие чудеса.
Машины всё не показывались – ни света фар, ни звука двигателя. Санька надел шлем. Ветеринар с восхищением смотрел на продукт высоченных технологий, отмечая сходство со снаряжением в какой-то компьютерной игре. В визоре шлема все казалось немного неестественным, зато отчётливо было видно в пределах метров пятидесяти. В момент, когда турист оценивал шансы на галлюцинации в его мозгу, между деревом и какой-то будкой прошмыгнуло оранжево-жёлтое пятно. Санька замер, потом резко присел и дёрнул вниз Олега. Подполз к столу, на котором они «оперировали» азиата и пошарив рукой, достал налобный рефлектор. Снова к окну. Он осторожно поднял рефлектор выше подоконника и стал вглядываться. Через несколько секунд снова появилось светлое пятно. Внезапно Санька осознал, что это лицо человека. Тут же появилось ещё одно пятно. Объединилось с первым и двинулось в сторону торца дома, где была дверь.
- Олег, уходим! Прямо сейчас, быстро.
Они метнулись к дверям.
- А что с этим? – уже в дверях кивнул на пленника ветеринар.
- А что с ним? Пока они с ним возятся, мы время выиграем. Это ж его дружки…
«- …наверное. – Санька вздохнул и шагнул к пленнику. – Блин, блин, блин! Я – идиот!». Он посмотрел на, притворяющегося спящим, раненого и схватив скальпель, резанул стяжки на его руках. Одна стяжка разрезалась примерно на половину и осталась на запястьях. Затем он достал из кармана куртки странный шприц, отнятый у пленника ранее, и положил его на стол. Турист двинулся к двери, остановился в проёме на мгновенье и, снова вздохнув, приставил катану к одной из створок и побежал догонять Олега.
Они выбрались через окно и на четвереньках поползли к откосу. Уже внизу Санька вдруг понял, что они так и не решили, куда податься.
- Может, на машине рванём к заставе?
Олег был бледным и трясся. Он чувствовал себя хуже, чем после той вечеринки, на первом курсе. Ему было страшно, понятное дело, но ферма и его ветеринарный пункт были для него сейчас единственным оплотом и уезжать было так же страшно.
- Не, я не…. Я лучше в схрон, прости.
Турист лихорадочно думал – куда прятаться и как скоро появятся спасители-пограничники? Непонятно, какой ассоциативный путь проследило его сознание, но в голове вдруг вспыхнуло: «Они точно пришли за мной!».
- Двигай в свой схрон, а я в машину. Если что – рвану по этой «козьей тропе» до шоссе. Позвони погранцам – предупреди.
- Понял. Слушай, там недалеко от шоссе, есть смычка этих дорог, в перелеске. Потом расходятся снова. Там можно спрятаться.
- Это где просека?
- Ну да.
- Понял. Прибудут пограничники – пусть ракету дадут какую-нибудь, я вернусь сразу. Удачи!
Санька в полуприсяде, добирался до «Нивы» Генриха. Оставалось не больше десяти метров, когда ствол кустарника, в пяти сантиметрах от его лица, разломился со свистом и шелестом. В лицо ударило тёплым воздухом. «Пуля!». Турист прыгнул вперёд, кувыркнулся, наехав спиной на маленький, но дерзкий камень. Затем перекатился, побежал вбок, прыгнул, кувыркнулся и в два прыжка оказался у автомобиля. Во время «гимнастики» ему показалось, что шелестело и посвистывало ещё раз. Он, сидя на корточках, открыл дверь, завёл двигатель и резво впрыгнул на водительское кресло. От резко брошенного сцепления и количества топливной смеси, щедро отпущенного движку утоплением педали газа в пол, машина прыгнула вперёд и урча помчалась во тьму. Через пару секунд боковым зрением турист увидел вспышку и рефлекторно нажал педаль тормоза. «Нива» клюнула носом вниз, аж задние колёса подпрыгнули. В этот момент в сознание постучался «феномен замедления времени» и Санька, вцепившись в руль, видел, как ме-е-едленно машина наклониииилась вперёд, красная мутная загогуу-у-уулина неспешно шшшаркнула по кузову над ветровым стеклом, высекая сноп искррррррр. Машина снова встала на все колёса и сразу после встряски, восприятие вернулось к прежнему режиму. Водитель дал газу и посмотрел в зеркало. Мимо домика ветеринара несся пикап, метя в проём между двумя столбами для ворот. Автомобиль успел развить хорошую скорость и за пару секунд доехал до проезда. Его передняя часть стремительно сбросила скорость, вгрызаясь в штабель рельс. Задняя часть поднялась вверх, выводя автомобиль на сорок пять – пятьдесят градусов к земле. Вырос яркий огненный шар и Санька в «Ниве», инстинктивно пригнулся к рулю. Вокруг стали падать горящие куски пикапа – с рёвом и искрами при приземлении. Рельсы падали в гордом, достойном молчании.
Остановился он, только почти доехав просеки - Санька вспомнил про слова Олега и тормознул. В мозг скромно постучалась идея. Не задумываясь о её адекватности, турист включил фары и рванул по просеке к стене леса.
До шоссе он доехал быстро и на развилке повернул налево – в сторону от границы. Проехав метров двадцать пять, Санька остановил машину и выскочил на улицу. Притащив несколько увесистых валунов, он соорудил барьер посреди шоссе. Затем, порыскав немного, притащил несколько крупных веток и охапку не крупных. Обложив камни ветками, турист осмотрел «баррикаду». Маловата. Отойдя к машине, он заметил полусгнившее бревно, метра полтора в длину, которое отправил к камням и веткам. Затем Санька достал из багажника канистру с бензином. Залив в бак литров пятнадцать, турист вылил остаток на барьер и понял, что спичек у него нет. Оторвав кусок ветоши, найденной в багажнике, он соорудил факел, промочив его остатками бензина. Санька уже утопил в гнезде прикуриватель и распушил край ветоши, чтобы лучше воспламенилось, как пошёл дождь. Он достал вторую канистру и перелил литров пять в пустую, которую прислонил к камням «баррикады», оставив крышку открытой. Сам же, сел в «Ниву» и погнал в сторону к границе. Отъехав метров сто от поворота, уже в сторону границы, турист заметил кусок скалы с маленьким козырьком. Он свернул туда, и заехав под козырёк, выключил двигатель.
По ощущениям, у него оставалось около десяти минут. Санька снова утопил прикуриватель. Дождик мелко, но резво моросил. Щелчок, и турист, дуя на прикуриватель, поджёг факел. Он быстро зашагал вперёд, глядя на факел, как бы проверяя как тот себя чувствует в движении. Чувства у факела были – огонь! Но была вероятность, что бензин быстро выгорит и дождь не даст гореть просто какой-то там палке, пусть и с намотанной тряпкой. И Санька побежал. Пришедшая мысль, что он похож на несущего Олимпийский огонь, сменилась на тревогу, что его могут увидеть в темноте, даже свозь лес. Но по какому-то внутреннему упрямству, он не опустил знамя пламени и продолжал бежать, слегка нагнувшись.
Метров за двадцать он, не останавливаясь, бросил своё «огненное копьё» и промахнулся. Факел упал за обочиной. Санька замер, а потом рванул как сайгак. Пламя недоумевало, но боролось. Он поднял факел и аккуратно поджёг «баррикаду». Огонь медленно охватывал ветки, намоченные дождём, бензин размыло дождём. – Не займётся! – Санька подбежал, схватил канистру и поплескал на лежащие ветки, не приближаясь к огню. Затем схватил пару «обензиненных» веток швырнул на меланхоличные огненные язычки. Те замерли, опешив, издали негромкий встреск, и мгновенно выросли. Пламя не спеша, спокойно, но уверенно двинулось на экспансию территории. Турист посмотрел на канистру – в ней ещё плескалось чуть-чуть. Он положил её на самый край заградительного сооружения, у камня, и припустил к машине. Пробегая мимо поворота к ферме, беглец заметил свет фар. Испуганно пригнувшись, он прибавил скорости. Спрятавшись за придорожный камень, сделал несколько выдох-вдохов и осторожно выглянул. Машины выехали на перепутье, развернувшись к горевшей «баррикаде» и остановились метрах в тридцати от неё. Санька, на полусогнутых ногах, пригнувшись к Земле-матушке, метнулся к «Ниве». Открыв дверь, он полез на заднее сидение за рюкзаком, в котором лежал бинокль. Рука соскочила и скользнула вниз. Нащупав что-то твёрдое, он, с какой-то непонятной радостью, достал шлем.
Изображение несколько секунд подрагивало, трещина на визоре немного раздражала. Потом картинка стала ясной и близкой. Санька жадно всматривался в людей: вот здоровенный негр, весь обвешанный оружием; вот рядом стоит, судя по наглому выражению лица, небритый брит, с большою винтовкой, весёлый на вид; кто-то смуглый с опасным лицом и… Звук появился внезапно, без какого-нибудь «Внимание, включаем аудио трансляцию!» или, хотя бы «Гхм..» или «Псст..». Прямо с полуслова того наглого брита с винтовкой. В виде полуслова прозвучала буква английского алфавита «кью», заканчивая фразу брита и обращался он к тому здоровенному чёрному парню, дополняя речь универсальным сурдопереводом. Звук, чуть шипящий сначала, быстро выровнялся и был очень чистым, скорее всего, не усиленный, а передаваемый по радио или каким-нибудь квантовым струнам. Откуда? Со спутника или, например, с раций самих же разбойников – Санька был прогрессивных взглядов, а после того как увидел шлем и капсулу с каким-то ядом, вообще не удивлялся чудесам техники. Но вот что странно – чем чище становился звук, тем меньше он понимал говорящих. Те несколько секунд шипящего звука, турист чувствовал, что понимает ситуацию – он слышал, большей частью, эмоциональную часть посыла и, подкрепляемая жестами собеседников, речь казалась ему понятной - взять то же самое «кью», например. Когда же слышно стало, как в домашнем кинотеатре, каждое слово долетало абсолютно разборчивым, и он понял, что ничего не понимает. Наёмники разговаривали на гипертрофированном сленге – из нормального английского было понятно только «тебя», «все» и «кока-кола» - два процента от общего, так сказать, объёма. Всё остальное было смесью слов друг с другом и с разными, буквосочетаниями, не применяющимися отдельно. Может ещё и уровень знания языка, оставлял желать лучшего. Санька закрыл глаза, подышал и снова открыл. Сцена опустела. Здоровый африканец подошёл к пылающему костру, пара человек крутилась у джипа, остальных нигде не было видно, что настораживало. Присмотревшись к копошащимся у джипа, беглец вдруг понял, что они готовят квадрокоптер. Страх полоснул по сознанию – Засекут, черти! Санька планировал, что они пошлют в его сторону машину на разведку. Доехав до поворота, примерно метров двести, они бы увидели с холма всю дорогу на много километров. Пустую. Сразу бы помчались назад и воссоединившись с другими бандитами, поедут в сторону, которую преграждает «огненная стена». Санька же, в это время, дождался бы здесь сигнала о прибытии пограничников и рванул на ферму. Но внезапный квадрокоптер всё портил – с воздуха можно быстро просмотреть дорогу в обе стороны и понять, что беглец спрятался где-то недалеко. «Мотор!» – турист помчался укрывать двигатель брезентом и листьями, чтобы инфракрасные камеры не засекли сверху теплый двигатель.
Бахнуло, гулко и, как будто с облегчением. Санька осторожно выглянул - у злодеев была вечеринка в разгаре: горела, торчащая из ветрового стекла джипа, развороченная канистра. Вокруг автомобиля плясали люди с пустыми огнетушителями, потраченными на тушение пламенного «шлагбаума». Меж канистрой и капотом был зажат винтокрылый беспилотный аппарат. Он был красив, блестящ и с него уже дымило и капало. Темнокожий атлет, ругаясь, подскочил и огромным мачете ткнул в квадрокоптер, надеясь выбить тот из ловушки. Клинок вошёл в корпус беспилотника, и оттуда пыхнуло искрами и повалил дым понасыщеннее. Рубака отдёрнул руку, оставив оружие «победителю». Со злобным лицом он прошипел что-то горящему летательному аппарату и тот взорвался. Санька отдёрнулся – так реально воспринималось изображение, даже при трещине, которая почти не раздражала.
«– Батарейка рванула! Погоди-ка, выходит…» – Турист вдруг осознал, что он спасён от «ока с небес». Выглянул за камень и замер – прямо к нему ехала машина. Она только отъехала, но скорость набирала очень быстро. Бежать до «Нивы» - всего-то метров девять – опасно, могут увидеть. Доползти – не успеть. Придётся за этим камнем. Санька вспомнил о странной штуковине во внутреннем, похожей на тот автомат… Визг тормозов начался с обычного темпа, затем стал замедляться; где-то в промежутке между барабанной перепонкой и нейронами, стал слышен скрип каждого кластера резины, скрипящей, при трении о мокрый асфальт. Чувства обострились: Санька почувствовал поступь зверя в лесу, услышал вздох далёкой птицы, уловил движение воздуха от крыльев комара и понял - джип остановился так, что выйди водитель - он наступит на него. «- Машину или меня? Кого он заметил? Если машину, то я могу попробовать отползти.» - только сейчас горе-турист понял, что у «плохих парней» тоже есть приборы ночного видения. Раздался короткий звук, похожий на протяжный треск, медленно ломаемой толстой ветки. Джип взревел и рванул вперёд, чуть ли не галопом.
Джип вернулся через семь. «- Ну, что ж, чуть не померев со страха, возвращаемся к плану «А»» - подумал турист. Вообще-то, Санька слышал их переговоры – чудесный шлем настраивался сам на нужные волны и не смешивая звук с «окружения» и с переговоров, подавал его очень удачно - но говоривших, по-прежнему, понимал плохо. Тем не менее, ему показалось, что с разведчиком ругались. Джип проехал мимо и через сорок метров остановился. Водитель вышел и хлопнул дверью. Санька наблюдал: «- Почему он остановился здесь так близко? Оп-па, ещё кто-то едет. Подмога? Неужели заметил?». Разведчиком оказался тот британец, ругавшийся с африканцем. Он посмотрел на низенькую скалу, на которой росла высокая сосна. Из подъехавшего автомобиля выскочил бородатый, косматый мужик. Он что-то сказал британцу, прыгнул в машину, на которой британец приехал, и две машины умчали обратно. Англичанин показал вдогонку уезжавшим товарищам интернациональный мотивирующий жест, и покарабкался на скалу. Добравшись до сосны, вскарабкался и на неё. Санька скоропостижно вспомнил, что британец был со здоровой, а стало быть – наверняка - снайперской винтовкой. «-Снайпер! Ну, дела!» - план «А» снова был дискредитирован. Других планов не было. Внезапно полило. Дождь встал стеной. Санька секунду постоял и ринулся к авто. Сверкнуло и раскатисто бабахнуло. Он задумался, потом проверил, чтобы осветительные приборы были выключены, завёл двигатель и легонько похлопал по шлему: - Ну, родной, не подведи, на тебя надежда… - снова вспыхнуло и грохнуло, он посмотрел на ливень и добавил – и на тебя тоже, конечно. «Нива» тихонько поползла, направляясь к шоссе…
Направляясь со снаряжением к скале, Рэй проклинал этот ливень, этого урода Боло, эту страну и это задание, понимая где-то глубоко внутри себя, что основная причина этих проблем – он сам. Но как же быстро всё комкается и рушится! А ведь так легко нашли этого бородатого беглеца. Он вспомнил события, после обнаружения пустого дома основной цели, и запуска беспилотника с шоссе.
…Цель нашлась с третьего захода. Беспилотник был невероятный – скорость, дальность полёта, целый букет видео и аудио режимов. Очень приятным бонусом было вооружение: семизарядная малокалиберная пушка и две ракеты класса воздух-земля. Рэй включил режим улучшенного сканирования инфракрасного диапазона, и в нескольких километрах от шоссе обнаружил слабое световое пятно автомобильного двигателя. Он вспомнил навыки управления дронами и анализа информации, проснулся азарт. Мотор - уже хорошо остывший, минут тридцать, может сорок. Снайпер посмотрел на индикатор заряда – с запасом, что ж, можно попробовать «посмотреть внимательнее». Он пощёлкал по сенсорному меню, экран стал сероватым, с белыми полосками сетки. Проявился контур здания и через секунду вспыхнули две красные точки, постепенно расплывавшиеся в пятна, очень смутно и извращённо напоминавшие фигурки людей- вид сверху. Вспыхнула и погасла третья точка. Рэй повёл БПЛА ещё на один круг. Две фигурки. Снова замигала третья точка, попыталась расплыться и погасла. Возможно, животное. На экран выплыло изображение автомобиля. Рэй внимательно смотрел.
- Да, это наверняка он. Девяносто процентов.
Они поехали в сторону зверофермы – если верить данным с карты. В окне плыл печальный пейзаж, скрытый темнотой и мутью капель на стекле. По карте выходило, что беглец сейчас на территории фермы по выращиванию диких пушных зверей. Рэй, вдруг, вспомнил, что Байрон говорил о каких-то страшных пушных зверьках у русских, северных, вроде – то ли горностай, то ли соболь. Перед глазами всплыл тот разговор в Таиланде: на утро команда возвращалась домой, а Рэй оставался в Азии, неизвестно на сколько. Может и навсегда. Они сидели с Байроном в баре отеля и болтали ни о чем на свете.
- Слушай, Том, а ты как относишься к этой фишке Прайса с русскими?
- А никак. Я больше кубинцев остерегаюсь. – Байрон подумал немного и добавил – И малазийцев, пожалуй…
- Но ты же был с ним на заказах! Ну, Борис, Глеб. Было?
- О! Борис и Глеб напрочь отшибленные! Честно говоря, брать таких в команду я бы не стал, но, если бы они подошли и сказали: «-Том, родной, пойдём с нами – свергнем пару правительств.», то я бы «взял под козырёк».
- Значит, всё-таки опасаешься?
- А чего опасаться? Глеб с Борисом тогда сделали почти всю работу сами. Ну да, заставили понервничать, так от этого ж веселее!
Байрон закинул в себя отвратительного местного виски и закусил восхитительным местным манго. Прожевав, он посмотрел на собеседника, добродушно и хитро улыбнулся и спросил: - А тебе Прайс рассказывал, чем закончилась та история с шейхом и мальчиком? Рэй помотал головой.
- Только до момента ухода русских с ребёнком в рассвет.
- Ха! Неужели я в чём-то осведомлён лучше Прайса? Ну, ну… – Байрон широко улыбался.
- Ну, слушай. Через некоторое время после отплытия русских, прибывает шейх на яхте. Не буду утомлять деталями, но с шейха мы своё забрали и отдавать не собирались. А потом с ним связались Борис и Глеб. Выразили свою точку зрения, весьма логичную – они выполнили работу, мальчик у них, и они хотят получить весь гонорар, а не только свою долю, так как предыдущие договорённости закончились с момента попытки их убить в Судане. А теперь - вот мальчик, цена такая-то. Оказывается, Глеб подслушал наш разговор с наёмниками и эмиссарами шейха, когда мы договаривались «отсечь» русских от дела, потому и свалили они ночью. В общем, шейх прикинул в голове цену выкупа, цену репутации и всего такого, да и согласился. Передачу устроили в Тунисе. Там русские забрали деньги и привели мальчика. С мамой и представителями французских спецслужб. Вот так. Говорят, заказчик искал их потом, да всё безуспешно. Да.
Потом, уже в аэропорту, Байрон весь задумчивый, вдруг подошёл к Рэю и, глядя прямо в глаза, очень серьёзно сказал: «- Слушай, есть у русских «страшный пушной зверёк», вот его остерегайся. Услышишь о нём – дело серьёзно!».
Машины урчали моторами, наёмники молчали, даже голландец Хьюго. Рэй, смотрел в окно, думал о звероферме, и тщетно пытался вспомнить название животного. Куница? Ондатра? И вдруг, цепочка огоньков воспоминаний метнулась к «папке» с пометкой «Прайс» - последняя запись.
…Они стояли с Прайсом у кафе, ожидая машину. Рэй, вспомнив что-то, усмехнулся и сказал:
- Джон, а ты в курсе чем закончилось ваше Суданское родео?
Прайс улыбнулся. Улыбка была мягкой и доброй, но Рэй готов был поклясться, что за долю секунды до неё, на лице бывшего майора была хищная ухмылка.
- Дорогой мой Арби, да – я знаю, чем закончился тот заказ.
- Значит, Байрон ошибался. – наёмник пожал плечами.
- А то, что знает Байрон, это даже не начало конца, скорее – конец середины.
Прайс поправил кашая и поднял взор к небу.
- А что в конце-то? – Рэй почему-то очень хотел узнать окончание истории, а машина должна быть с минуты на минуту.
- Глеб с Борисом, получив деньги от шейха, исчезли с радаров. Понятное дело, искали их, не только шейх, даже вышли на след денег. Русские, оказывается выкупили завод, на котором работали до того, как ушли в «дикие гуси». На завод вышли, а что толку – владельцы то, наверняка по заграничным пляжам или курортам. Но, как оказалось, связь они держали: пара наёмников «прижала» директора завода, чтобы сдал хозяев, так через неделю головы этих боевиков прислали шейху, как раз перед обедом. Шейх голову почесал, свою, разумеется, плюнул на русских, да и укатил в Японию на несколько лет – развлекаться, пока всё не уляжется и не забудется.
- Это конец?
- Как пожелаешь. По сути, у истории нет конца – всё течёт, бежит дальше, передаёт эстафету и движение продолжается. Там, где ты прекратишь следить за отдельной нитью в ткани Мироздания, там и будет для тебя конец любой истории.
Взгляд Рэя напоминал телевизионный «белый шум», наёмник не понимал, какие вообще мысли и эмоции сейчас уместны. Что это за…
Прайс сделал быстрый вдох и расхохотался.
- Видел бы ты своё лицо, Арби!
Рэй смотрел, как бывший шеф, сбежавший на пенсии к монахам, вытирает слёзы и думал, что сейчас Джон так похож на прежнего – колкого и безудержно, искренне смеющегося майора Прайса, которого он знал ещё в САС. А почему, собственно, он - Джон, должен стать другим? Он ушёл от насилия, найдя соответствующее место, но не сдавал же на входе чувство юмора и остальные немногие приятные черты его характера.
- Глеб и Борис устроились на тот же завод, через отдел кадров, на свои прежние должности. Сейчас, говорят, уехали в деревню какую-то. На этом для меня конец того заказа.
Садясь в машину, Рэй вдруг вспомнил: - Джон, что за животное у русских самое страшное?
- Самое страшное животное, Арби, это человек. Очевидная банальность. Трюизм.
- Северный какой-то, зверюга. Он ещё приходит перед катастрофами, апокалипсисами и всем таким, что там у них в России бывает.
Прайс заинтересованно слушал и смотрел на Рэя, искренне стараясь понять, и внезапно снова засмеялся.
- Арби, дорогой, это песец, только пишется по-другому.
- То есть, как?
Раздался гудок, водитель распространял цунами нетерпения.
- Не важно. Главное – не позволяй толстому песцу идти в твою сторону. – Прайс расхохотался и, поправив кашая, махнул отъезжающей машине…