Chara-cter analyse. Часть 1⁠⁠

Анализ Чары.
Очень длиннопост
Перевод целого исследования на тему Чары и её роли в игре
Все примечания - переводчика
Оригинал перевода: https://ficбук.net/readfic/4556968/11788054 (заменяем бук на book)

1)Кровати

Здесь, в Геноциде, мы видим, как Чара говорит, что кровать справа принадлежит Азриэлю. Но на пути Пацифиста об этом уже ничто не напоминает, и кровать описывается просто как «небольшая». На этом же пути рассказчик реагирует на кровать слева:
* (Какая удобная кровать.)
* (Если лечь на неё, можно никогда не встать.)
Что же в ней такого особенного? Почему только она вызывает такую реакцию?
* Моя кровать.
Кровать Чары. Её смертное ложе.
«Если лечь на неё, можно никогда не встать» — немного пугающий комментарий. Этого, особенно в Пацифист-руте, уже достаточно, чтобы заставить вас подозрительно сощуриться и сказать: «Что за фигня, чувак?» Что более важно, рассказчик реагирует именно так только на кровать Чары. Он знает, что Чара умерла здесь.
Почему это подтверждает теорию?

2)Рассказчик не может знать всё

Кажется, он знает лишь то, что знает Фриск и, вероятно, Чара.
Сначала он не знает названия растения в коридоре Ториэль, но лишь до тех пор, пока его не узнаёт Фриск:
* Вы уже видели это растение раньше, но не знаете, как оно называется.
Фриск читает книгу об этом…
* Это энциклопедия о подземных растениях. Вы открыли посередине…
* «Рогоз» — группа цветущих болотных растений с коричневым, вытянутым початком.
* Более известны под именем «камыш».
И теперь рассказчик знает, что это:
* О!
* Это «камыш».
В первый раз это вызывает недоумение: неужели рассказчик не должен знать всё? Получается, вы учите его? Обычно он довольно умён и полезен. Рассказчик не может не знать чего-то столь очевидного сразу же после начала игры. Более того: он кажется не менее взволнованным происходящим.
Он мог не знать, как зовётся камыш, но он вполне осведомлён о том, как выглядят золотые цветы, которые появились в самом начале, прежде чем кто-либо упомянул или указал на них:
* (Золотые цветы.)
* (Должно быть, они прервали ваше падение.)
Никто не говорил рассказчику, как называется этот редкий вид цветов, но, несмотря на это, он не знает про самый обычный камыш.
Вдобавок к его противоречивым знаниям ботаники, когда вы проверяете кучки снега в Сноудине, рассказчик также реагирует на что-то, чего он раньше не знал (конечно, не отказав себе в удовольствии саркастично отметить постоянные проверки Фриск):
* Это кучка снега.
~
* И это…
* Кучка снега.
~
* Однако это кучка снега.
~
* Удивительно, но это кучка снега.
~
* Смотри! Кучка снега.
~
* Кучка снега…
…и после всех этих кучек снега рассказчик кажется несколько удивлённым найти среди однообразных проверок нечто стоящее.
* Эм?
* Здесь внутри 30G… что это такое?
При проверке он также считает, что у Шайрены нет музыкального слуха…
* Отсутствует музыкальный слух. Она слишком смущена, чтобы петь свою смертельную песню.
…до тех пор, пока Фриск не начинает петь с ней.
* Талантливая певица, с небольшой поддержкой.
И моё любимое:
* Монстроконфета — восстанавливает 10 ХП
* У этой конфеты особый, не-лакричный аромат.
~
* Вы съели монстроконфету.
* …на вкус как лакрица.
Таким образом, рассказчик не знает всё и может учиться по мере прохождения или же ошибаться и быть опровергнутым.

Итак, мы возвращаемся к кроватям на Нейтральном/Пацифистском пути.
Рассказчик знает что-то о кровати слева. Что-то, что отличает её от кровати справа. Он реагирует только на неё и оставляет довольно странное, неуместное замечание о том, что «если лечь на неё, можно никогда не встать». Обратите внимание, это всё ещё Пацифист-рут и текст белого цвета.
Несмотря на то, что рассказчик, очевидно, не владеет всей информацией, он знает о том, что здесь произошло. Фриск на момент прохождения об этом ещё не в курсе. А вот Чара — да.

3) Голос

На пути Пацифиста также есть спорный момент, в котором рассказчик полностью прерывает свою обычную манеру повествования.
Это звонок Азриэля.

На звук его голоса рассказчик реагирует с огромным потрясением — до сих пор это его самая запоминающаяся эмоциональная реакция. Расстояние между буквами удваивается, они появляются на экране чрезвычайно медленно. Этот голос для рассказчика что-то значит.
Неудивительно: ведь он только что понял, что его лучший друг жив. Чара вряд ли верила, что Азриэль в порядке, но лишь до тех пор, пока не услышала его речь, дыхание, то, как он произносит её имя. Чара попросту шокирована.
Она не выказывает никакого удивления, если в Сноудине вам звонит Альфис, даже если до этого вы с ней не встречались, даже если вы никогда не перезапускались (получить звонок можно и на самом первом прохождении). Такую реакцию со стороны рассказчика вызывает вовсе не сам факт неожиданного звонка, нет, её вызывает именно голос Азриэля.

4) Серьёзный режим

В «серьёзном режиме» рассказчик забывает о шуточках, которые раньше отпускал. Особенно это заметно, если обратить внимание на вещи. Такие предметы, как Buttspie, SpidrDont, Leg.Hero и Mandanna (прим.: извините, эта игра слов непереводима), заменяются на «правильные»: Pie, SpdrDonut, L.Hero и Bandanna. А сам рассказчик во время битвы как бы становится более угрюмым и местами очень тихим.
Серьёзный режим «активируется» в четырёх случаях: во время битвы с Ториэль, Асгором и Азриэлем, а также в течение всего Геноцида. Другими словами, на Нейтральном/Пацифистском пути — только в битвах с семьёй Дримурров.
К слову, о Геноциде, проверка фотографии в Новом Доме (той самой, на которой все улыбаются), вызывает схожую реакцию:

Так или иначе, рассказчик даёт повод задуматься. Даже Флауи после всех его сохранений к тому моменту был настолько измучен, что его единственной реакцией на всё это стало просто «лол»*.
И, говоря о Флауи…

5)Флауи подтверждает присутствие Чары на пути Истинного Пацифиста

* Увидимся позже…
* Чара.
Флауи не разговаривает с вами (хотя вы с точки зрения игрока и можете принять нижесказанное на свой счёт).
В самом начале вы даёте имя Чаре, но необязательно своё. В твиттере Тоби Фокс, разработчик игры, говорил: «Некоторые спрашивают у меня, как следует назвать упавшего ребёнка. Своим собственным именем». И тут же добавил: «Конечно, если вы не можете придумать ничего другого, лол».
Игра прямо говорит: «Дайте имя упавшему ребёнку», не «Назовите своё имя», хотя невольно вас заставляют думать именно так.
Чара — не вы. У неё, как показано при выборе, настоящее имя.
Все помнят, как другие персонажи игры реагируют, если попытаться использовать их имена. Таким образом, можно утверждать, что именно Чара говорит вам о своём имени.

В течение всей игры мы управляем Фриск.
Но…

Выражение лица Флауи не похоже на выражение лица того, кто говорит с незнакомцем. В конце пути Пацифиста он обращается к Чаре, называя её тем же именем, которым звал на протяжении всей игры, хотя теперь он знает, что Чара и Фриск — совершенно разные личности.
Что же он говорит?
После крайне неловкой, долгой паузы он уведомляет её, что все счастливы:
* Кажется, все по-настоящему счастливы.
* Повсюду теперь мир и процветание.
…и что Чаре не стоит беспокоиться:
* Сделай глубокий вдох.
* Тебе не о чем беспокоиться.
Получив подтверждение о её способности сохраняться, Флауи говорит, что её сила сохранять и перезапускать мир — именно то, с чем Чара боролась.
* Я знаю эту силу.
* Это сила, с которой ты боролась, не так ли?
Флауи понимает, что Фриск и Чара — не один и тот же человек, и он уже не слишком боготворит Чару, но ему кажется, что она боролась с возможностью сохранения. Он просит её больше не сражаться и говорит, что волноваться больше не о чем.
Именно Флауи намекает, что Чара была с Фриск в течение всего Пацифист-рута и заботилась о Фриск и её друзьях достаточно, чтобы волноваться об их благополучии в конце этого пути.

6) Зеркало

С учётом вышесказанного, взгляните на два следующих скриншота:

Слова принадлежат рассказчику на обоих из них (всё ещё в доме Ториэль), но он не говорит: «Это ты, Чара». Он говорит: «Это я».
Факт того, что Чара является рассказчиком, после этого делается довольно очевидным. Диалог с зеркалом — своего рода «большое разоблачение».

7) Краткий анализ текста

Можно с уверенностью утверждать, что рассказчиком не является Гастер. Его запись №17 из Настоящей Лаборатории (единственная отсутствующая на мониторах) была сделана в то же время, когда Альфис проводила эксперименты с решительностью (об этом свидетельствуют все остальные записи… кроме №17). Стало быть, Гастер, как минимум, знает о Настоящей Лаборатории.
Между тем, рассказчик…
* (Это что-то вроде операционного стола.)
* (Он липкий…)
~
* (Это холодильник.)
* (Кажется, он содержит какие-то образцы.)
~
* (Кажется, это генератор энергии лифта.)
…кажется не очень уверенным в том, что там происходит.

И, чёрт возьми, рассказчик — не Тоби. Олицетворением Тоби в игре является Надоедливая собака.

Им также не может быть Фриск: когда её имя появляется в Пацифисте, текст гласит: «Всё ещё ты, Фриск». Таким образом, рассказчик, очевидно, не Фриск. Уж точно не в Пацифисте.
О Фриск рассказчик всегда говорит «ты»; Чара же никогда не упоминается как «ты». «Я», рассказчик собственной персоной, — это всегда Чара, об этом заявляется прямо.

Повествование Чары также иногда заключается в круглые скобки. Например, в самом начале, у поляны золотых цветов:
* (Золотые цветы.)
* (Должно быть, они прервали ваше падение.)
Как видно из начальной заставки игры, когда Чара упала с горы, на этом месте не было никаких цветов, так что под «вашим падением» может подразумеваться только падение Фриск. Прочие персонажи время от времени также заключают некоторые фразы в круглые скобки: например, когда думают, говорят «в сторону» или шепчут. Фриск же их не использует вовсе. «Всё ещё ты, Фриск» — никаких скобок.

Фриск никогда не была рассказчиком. Им во всех путях остаётся Чара; первым примером может служить «Это я, Чара». Фриск никак не может знать этого имени, поскольку диалог с зеркалом происходит в доме Ториэль, ещё до того, как Флауи назвал её Чарой. Именно она говорит с Фриск, а не наоборот.

Чара использует текст белого цвета на пути Менее Чем Благополучного Исхода*:
* Наша одежда.
~
* На моём пути.
Но цвет меняется на красный, когда Чара описывает вещи, вызывающие у неё особенно сильные эмоции:
* Этот свитер до сих пор здесь. [Красный текст]
~
* Ничего полезного. [Красный текст]
Красный текст также используется рассказчиком на пути Пацифиста, когда он саркастично взволнован тем, в чём, на самом деле, нет ничего интересного:
* Ах! Вау! Воу!
* Это «Дыра».
Более того, рассказчик, кажется, находится в том же месте, что и Фриск (что, в общем-то, значит «в её голове»).
* (Лежать в этой кровати странно.)
* (Сейчас она для тебя слишком мала.)
Потому что рассказчик не говорит нечто вроде «Лёжа в этой кровати, ты чувствуешь себя странно», нет, он говорит: «Лежать в этой кровати странно». И затем добавляет, что сейчас для Фриск она слишком мала.
И, кажется, при случае Фриск даже беседует с рассказчиком:
* …что?
* Ты этого не делала?

Подытожим всё это: некто в голове Фриск может общаться с ней и быть ею же услышанным, любит делать немного пугающие комментарии о смерти Чары, замолкает в большинстве случаев, когда сталкивается с Дримуррами, эмоционально реагирует на голос Азриэля и обращается только к самому себе со словами «я, Чара», в то время как на Фриск он ссылается репликой «ты, Фриск».
(Я ужасно лгу, этот анализ вообще не был кратким).

8)Кто такой Рассказчик?

Можно с уверенностью утверждать, что рассказчиком не является Гастер. Его запись №17 из Настоящей Лаборатории (единственная отсутствующая на мониторах) была сделана в то же время, когда Альфис проводила эксперименты с решительностью (об этом свидетельствуют все остальные записи… кроме №17). Стало быть, Гастер, как минимум, знает о Настоящей Лаборатории.
Между тем, рассказчик…
* (Это что-то вроде операционного стола.)
* (Он липкий…)
~
* (Это холодильник.)
* (Кажется, он содержит какие-то образцы.)
~
* (Кажется, это генератор энергии лифта.)
…кажется не очень уверенным в том, что там происходит.

И, чёрт возьми, рассказчик — не Тоби. Олицетворением Тоби в игре является Надоедливая собака.

Им также не может быть Фриск: когда её имя появляется в Пацифисте, текст гласит: «Всё ещё ты, Фриск». Таким образом, рассказчик, очевидно, не Фриск. Уж точно не в Пацифисте.
О Фриск рассказчик всегда говорит «ты»; Чара же никогда не упоминается как «ты». «Я», рассказчик собственной персоной, — это всегда Чара, об этом заявляется прямо.

Повествование Чары также иногда заключается в круглые скобки. Например, в самом начале, у поляны золотых цветов:
* (Золотые цветы.)
* (Должно быть, они прервали ваше падение.)
Как видно из начальной заставки игры, когда Чара упала с горы, на этом месте не было никаких цветов, так что под «вашим падением» может подразумеваться только падение Фриск. Прочие персонажи время от времени также заключают некоторые фразы в круглые скобки: например, когда думают, говорят «в сторону» или шепчут. Фриск же их не использует вовсе. «Всё ещё ты, Фриск» — никаких скобок.

Фриск никогда не была рассказчиком. Им во всех путях остаётся Чара; первым примером может служить «Это я, Чара». Фриск никак не может знать этого имени, поскольку диалог с зеркалом происходит в доме Ториэль, ещё до того, как Флауи назвал её Чарой. Именно она говорит с Фриск, а не наоборот.

Чара использует текст белого цвета на пути Менее Чем Благополучного Исхода*:
* Наша одежда.
~
* На моём пути.
Но цвет меняется на красный, когда Чара описывает вещи, вызывающие у неё особенно сильные эмоции:
* Этот свитер до сих пор здесь. [Красный текст]
~
* Ничего полезного. [Красный текст]
Красный текст также используется рассказчиком на пути Пацифиста, когда он саркастично взволнован тем, в чём, на самом деле, нет ничего интересного:
* Ах! Вау! Воу!
* Это «Дыра».
Более того, рассказчик, кажется, находится в том же месте, что и Фриск (что, в общем-то, значит «в её голове»).
* (Лежать в этой кровати странно.)
* (Сейчас она для тебя слишком мала.)
Потому что рассказчик не говорит нечто вроде «Лёжа в этой кровати, ты чувствуешь себя странно», нет, он говорит: «Лежать в этой кровати странно». И затем добавляет, что сейчас для Фриск она слишком мала.
И, кажется, при случае Фриск даже беседует с рассказчиком:
* …что?
* Ты этого не делала?

Подытожим всё это: некто в голове Фриск может общаться с ней и быть ею же услышанным, любит делать немного пугающие комментарии о смерти Чары, замолкает в большинстве случаев, когда сталкивается с Дримуррами, эмоционально реагирует на голос Азриэля и обращается только к самому себе со словами «я, Чара», в то время как на Фриск он ссылается репликой «ты, Фриск».
(Я ужасно лгу, этот анализ вообще не был кратким).

9)Путь Геноцида

На Невесёлом пути рассказчик, очевидно, переживает не лучшие времена. Он не говорит ничего лишнего…
* Плита.
становится раздражительным (даже сравнивая с его обычной нетерпеливостью во время многократных проверок; на этот раз он просто отказывается повторять информацию дважды)…
* Я уже прочла это.
злым…
* На моём пути.
полностью сосредоточенным на вещах, которые помогут в его «миссии».
* Где ножи. [Красный текст]
~
* Ничего полезного. [Красный текст]

(Звучит так, словно кому-то хочется пройти игру побыстрее, не так ли?)

10)Чара может быть "испорчена"

Существует весьма интересный ключ к разгадке личности рассказчика и его душевного состояния; а именно, этим ключом служит пакет собачьей еды в лаборатории.
Видите ли, в отличие от манекена и дерева, надпись при её проверке зависит от количества убийств, а не от УР игрока.
Если вы никого не убили…
* (Это пакет собачьей еды.)
* (Он наполовину полон.)
Этот текст появляется на пути Пацифиста. До этого момента вы никого не убили; рассказчик настроен оптимистично (вспомните наполовину пустой/наполовину полный стакан). На этом пути он полон надежды и в целом неплохо проводит время.
После того как вы кого-то убили (хотя бы одного-единственного Вимсана, который даже не поднимет ваш УР):
* (Это наполовину пустой пакет собачьей еды.)
Пакет теперь «наполовину пуст». Рассказчик пессимистичен. Его настрой кардинально меняется, даже если вы убили всего одного монстра.
Но если вы убили Догго, и число ваших убийств составляет 21+…
* (Это наполовину пустой пакет собачьей еды.)
* (Вы вдруг вспомнили что-то смешное.)
Пакет с едой становится «чем-то смешным»: это вызвано убийством Догго и ещё двадцати монстров. Рассказчик не находит смерть Догго забавной, пока игрок не совершит двадцать убийств. В нём что-то меняется.
Его взгляды на мир полностью зависят от того, сколько монстров вы убили.
— Если это количество равно нулю, рассказчик сохраняет оптимистичный настрой и не хочет, чтобы вы кого-то убивали;
— если счётчик колеблется от одного до двадцати, он становится пессимистичнее;
— если цифра превышает двадцать, время от времени он может проявлять по-настоящему садистские наклонности, даже если вы не идёте путём Геноцида.
Но рассказчик не находит смерть Догго забавной до тех пор, пока вы не убьёте двадцать монстров (цифра, примерно равная общему количеству их видов). Он не считает, что это так, пока убийства не «испортят» его, либо же он всегда находит его смерть забавной, даже без убийств.

Вдобавок, на Плохом пути Асгор не узнаёт Чару. Примем во внимание, что во время прохождения другого рута он вспомнил о ней, когда увидел Фриск:
* Девочка, когда я смотрю на тебя…
* Я вспоминаю о другом человеке, который упал сюда давным-давно…
* У тебя в глазах такое же чувство надежды.
Тогда как в том самом пути он говорит:
* Эм…
* Что ты за монстр такой?
Асгор не узнаёт Чару, даже если перед этим, на Нейтрале/Пацифисте, он видел во Фриск сходство с ней. Почему так происходит?
Потому что на этом пути Чара изменилась. В течение своей жизни она не совершила ничего плохого или отталкивающего, поэтому в этой смертоносной сущности Асгор не признал даже человека, не то что собственное дитя.
Как же Чара зашла так далеко?

11)П о д т в о и м р у к о в о д с т в о м

* Сперва я была крайне сбита с толку.
* Почему я вернулась к жизни?
* Ты.
* Под твоим руководством.
* Я поняла цель своего возвращения.
Чара прямо заявляет, что в начале она была «сбита с толку». Ей требовалось руководство. Вы заставили её думать именно так, вы привели её к такому выводу. Чара могла либо стать «хорошей» и понять ценность жизни, либо счесть, что власть и сила — смысл её существования, что единственный принцип в этом мире — «Убей или будь убит».
Мы уже наблюдали за этим раньше. Почему Чара способна обучаться таким образом, бросаясь из крайности в крайность?

Как и Флауи, Чара бездушна

К тому времени как вы появились в Подземелье, душа Чары давным-давно исчезла. После убийства Ториэль на пути Геноцида мы встречаем Флауи в Руинах:
* Нет. Ты пуста внутри.
* Прямо как я.
* Вообще-то…
* Ты Чара, да?
Вот как он способен узнать Чару на Самом, Чёрт Возьми, Неудовлетворительном пути. Флауи не мог сказать «Ты пуста внутри», имея в виду то, как Чара действовала при жизни, потому что вы убили бесчисленное количество монстров и уже нет способа обратить это. Асгор, опять же, не узнаёт её в самом конце. К тому же, её минимальный УР — 1. Стоит задуматься.
Но ваши действия образовали пустоту в её душе, и это — именно то, чего ожидал Флауи, если бы Чара вернулась к жизни так же, как и он.
* Слушай, у меня есть план, как стать более могущественными.
* Более могущественными, чем ты с твоей украденной душой.
Лишь потому что душа Фриск окрашена в красный цвет (так же, как и у Чары), Флауи считает, что перед ним стоит именно Чара с «украденной душой». Разумеется, он ошибается, это всё-таки Фриск, но об этом немного позже.

Асгор никогда не видел бездушного человека, склонного к убийствам (пока не появился Флауи, существовать без души и вовсе считалось невозможным), а вот Флауи видел и ждал, пока появится Чара — такая же бездушная, как и он сам.
Флауи в полной мере ожидал, что если Чара всё же вернётся к жизни, то окажется без души. Именно так он мог бы узнать её: кого-то «пустого внутри, прямо как он». Но как же он понял это?
В разговоре Фриск с Азриэлем в конце пути Пацифиста он говорит:
* Фриск, когда я и Чара соединили наши ДУШИ вместе…
Азриэль потерял свою душу — Чара тоже. Они разделили одну и ту же участь, потому что были соединены.
Чара подтверждает, что не имеет души, следующими словами:
* Эта ДУША резонирует со странным ощущением.
* Я больше не могу его понять.
Выглядит так, будто раньше Чара могла понять это «странное ощущение», но лишилась этой возможности, даже с душой Фриск. Почему?
Вспомните, что случилось с Флауи после того, как он поглотил все шесть душ. Он превратился в Омега/Фотошоп Флауи. Как и Чара, которая привязалась к душе Фриск, хотя та и не принадлежала ей, Флауи может чувствовать то же, что и поглощённые им души, но эти чувства остаются для него непонятными. Не своими.
Фриск может спасти Азриэля, когда он располагает всеми душами, чтобы помочь ему снова почувствовать любовь.
При этом Чара, привязанная к душе Фриск, похожа на «оригинальную» Чару так же, как Флауи похож на Азриэля. У Флауи ушло много времени на то, чтобы понять это самому, ведь у него не было никакого «руководства». Но когда приходит Фриск…
* Эй.
* С тех пор как ты победила меня.
* Я думал.
* Неужели все эти убийства действительно необходимы?
* Я…
* Если честно, я не знаю.
* У меня к тебе есть просьба.
* Докажи мне…
* Докажи, что ты достаточно сильна, чтобы выжить.
Даже бездушный может чему-то научиться.
* Что, убивать людей ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нормально?
* Конечно.
* Рада, что мы сходимся во взглядах.
* Я СТОЛЬКОМУ научилась у тебя.
…хорошему или плохому.
Это — именно то, что вы делаете. Вы либо доказываете Чаре, что убивать необязательно (это означает, что вы помогаете ей, судя по «наполовину полному пакету собачьей еды» и общему настрою рассказчика на пути Пацифиста), либо учите её, что убивать не просто можно, а в некоторой степени даже нужно.
Как и Флауи, Чара легко внушаема и нуждается в вашем руководстве. И, как и Флауи, если вы покажете Чаре, что правило «Убей или будь убит» в этом мире не распространяется на всё, то даже после убийства десятков людей Чара всё ещё колеблется. Если вы не выполняете условия пути Геноцида (не убиваете абсолютно всех), тогда неважно, сколько ОП вы получили: Чара не убьёт Азриэля. Вы вернётесь обратно на Нейтральный путь. В этот момент Чара может управлять Фриск, но она хочет увидеть ваши следующие действия. Она даже не пытается «завладеть» телом на Нейтрал-руте.
Тем не менее, существует одна точка невозврата.
Если вы покажете Чаре, что мнение Азриэля было неверным (он не тронул людей из родной деревни Чары, но в итоге и Чара, и Азриэль были убиты), если вы методично выпиливаете абсолютно всех, то Чара без колебаний убивает Флауи.
Если она делает это — всё кончено. После этого вы не в силах что-либо изменить. Чара сразу же сотрёт этот мир, потому что «здесь не осталось ничего полезного».

Давайте для контраста вернёмся к пути Пацифиста и вспомним о пакете собачьей еды.
Рассказчик видит его наполовину полным, только если вы никого не убили, и он не хочет, чтобы вы делали это. Он желает верить, что Азриэль пытался поступить так, как, по его мнению, было правильно. Потому что, если вы ищете мирный исход конфликта, мнение Азриэля «не убивать, несмотря ни на что» подтверждается. Щадя людей, он не предавал Чару.
Но вам придётся это доказать.
Если вы убиваете даже одного монстра, Чара видит, что при определённых обстоятельствах на это можно пойти, а значит, Азриэль, щадя жителей деревни, был неправ. Поэтому рассказчик обретает пессимистичный настрой, видя пакет собачьей еды «наполовину пустым».
Будучи пацифистом, вы делаете рассказчика счастливым и оптимистичным. Вы учите обоих (и Чару, и Азриэля), что последний, не поднимая на людей руку, всё время был прав. Это делает Чару счастливее и спокойнее, даже невзирая на то, что у неё отсутствует душа. Она способна раскаяться и двигаться дальше.
Бездушный человек имеет ограничения, но не теряет способность жить. Он сохраняет часть своей прошлой сущности и даже может при случае проявлять заботу о других, как Флауи заботится о будущем Фриск:
* Пусть Фриск будет счастлива.
* Пусть живёт своей жизнью.
И Чара сражается бок о бок с ней на протяжении всего путешествия по Подземелью.

~~~

Пожалуй, на этой прекрасной ноте мы закончим первую часть.
Привет любителям Чары-демона)