Одна респектабельная дама решила как–то поужинать в хорошем ресторане. Метрдотель в антрацитовом пиджаке с цветком ванили в петлице проводил ее за лучший столик. Столик этот был напротив сцены, где играло джазовое трио, и с прожженной скатертью — но это не беда, ведь скатерть эту некогда прожег сигарой сам Уинстон Черчиль. Потолковав с официантом насчет сегодняшних блюд, дама заказала филе капибару–альбиноса с кадмиевым соусом. Это было самое дорогое блюдо в меню, ведь капибару–альбиносов в мире осталось трое, а от кадмиевого соуса умирал каждый второй его попробовавший. Официант в черном фраке до колен принял заказ и уфланировал на кухню. Через несколько минут в зал из кухни зашла процессия: впереди шел шагал повар в накрахмаленном колпаке с автоматом калашникова на кожаном ремне, за ним гарсоны катили сервировочный столик с блюдом под металлическим колпаком, а замыкали процессию четыре инженера со свинцовым котелком с кадмиевым соусом. Повар, элегантным движением спускового крючка расстрелял, как полагалось, гарсонов, кативших блюдо и достал из кармана горсть бамбуковых семян. Он рассыпал семена на полу и, грациозно выгнувшись, аккуратно разместил сверху блюдо. Теперь полагалось ждать, пока семена прорастут и на своих стеблях поднимут блюдо до уровня столика, чтоб затем полить его соусом и подать гостю.
В этот момент кто–то за соседним столиком прервал церемонию, требуя шеф–повара, жалуясь, что обнаружил в своих жаренных тараканах муху. Поднялся скандал, суета, полетели перчатки и угрозы, стали звучать антикоммунистические лозунги и ресторан пришлось спешно закрывать. Метрдотель вывел всех посетителей за порог, и там их взору предстало чудесное и бескрайнее звездное небо, где в черном нефтяном океане вселенной плавали пенопластовые крошки звезд.
До инаугурации Гойко Владича оставалось три года.