directorr

Почему китайская модель экономики хоть и близка России, но, тем не менее, все же не годится? Ответ на этот вопрос можно выразить лаконично и просто: китайцев много, а нас - мало. В России тупо нет такого количества рабочих рук, которые бы фактически за "жрат" готовы были бы всеми силами поднимать экономику нашей с вами необъятной.

В Китае более 70% населения страны - это сельское население. Такое население, в принципе способно жить натуральным хозяйством.

В России же, как всегда, все наоборот. 70% населения - это горожане, которое не способно выжить натуральным хозяйством, ему необходим товарообмен. Поэтому 80% всех стоимостей образуется как раз в городе в сфере услуг. Так же в России климат не позволяет собирать два-три урожая в год или отапливать квартиру одним лишь кондиционером.

Тем не менее, без оглядок на эти и многие другие факторы мы постоянно пытаемся примерять на себя иностранные экономические и другие модели.

Китайское руководство тоже не раз пыталось примерять на себя иностранные идеи, но видя очевидные нестыковки с китайскими реалиями, не шло на соблазны якобы универсальных, применимых для всех стран и народов принципов, шло своим, китайским путем. Чего, конечно же, не скажешь о нашей с вами стране.

Другой важный момент так же заключается в том, что Китай - это национальный монолит. 97% населения - это Хань - китайское нацбольшинство. 3% - это 45 различных национальностей. Россия же - это конгломерат народов, в котором хоть русские и составляют 80%, но правящей национальной доминанты нет. В Китае же именно ханьская нация определяет всю политику огромной страны. В России же принципиальный характер имеет национально-культурное разнообразие, вследствие чего конструкция власти основывается на аристократическом принципе отбора и удержания людей в составе правящей знати. В Китае же аристократии нет и не было, а бюрократия остается бюрократией: приказы прямо, "в лоб" продавливаются без перекрытия всякими статьями, пуктами, параграфами других нормативных актов... Как я ранее уже говорил, в основе китайской внутренней политики всегда лежал принцип демонстрации силы, серьезность намерений.

"Винтовка порождает власть" - любил в свое время повторять Мао Цзэдун. Так с "контрудара в целях самообороны" по Вьетнаму в феврале 1979 года началась политики реформ и открытости. Кстати сказать, этот военный конфликт образовался из-за того, что вьетнамское руководство решило выселить обратно в Китай понаехавших в огромном количестве китайским эмигрантов, чем сильно их раздосадовали.

Путь реформ и открытости в Китае начался с преобразования деревни. Не как у нас - со строительства кольцевых дорог в Маааскве. Начало реформ предусматривало опору на собственные силы (что сейчас можно наблюдать в КНДР). Государство ничего никуда не вкладывало. Все добывали сами. Китайцы в добровольно-принудительном порядке за железную чашку риса с утра до ночи строили светлое социалистическое будущее. Затем крестьяне стали получать землю в многолетний семейный подряд, затем... в общем, все постепенно перешло в привлечение иностранных инвестиций и пришло к тому, что мы видим в Китае сейчас. СССР сначала вообще посмеивался над политикой слияния с рынком, мол так никогда не построить социализма. Буквально через несколько лет после этих слов в СССР была легализована частная торговля и началось привлечение иностранного капитала... Грубо говоря, пресловутая перестройка замысливалась в СССР и в Китае примерно в одно время и должна была реализовываться по одному и тому же сценарию. В Ките эту идею довели до ума. Что произошло в России, мы с вами знаем. Хотя в Идеале такой должна была быть Россия.

Так все-таки, какова же эта, китайская специфика?

Китай - он не искренний. Он никогда не был и не будет искренним. Китай не может быть ни чьим другом - ни России с ее аристократией, тоталитаризмом и идеалами, ни Запада с его демократией, либерализмом и "правами человека". Китай сам по себе - это родина безыдейной бюрократии, где если что-то и будет делаться для других, то исключительно в корыстных целях. Китай, как мифический дракон, будет сидеть на вершине горы и следить за схваткой энергии Запада со страхом и волей России. Ну будет так иногда для важности рычать, так сказать, для собственной значимости и демонстрации своей потенциальной силы. Будет ждать. Потом, когда наконец-то кто-то победит, победившая сторона даст "взятку" дракону для сохранения нейтралитета, а побежденная сторона даст эту "взятку" с расчетом на благосклонность. Похожая ситуация в истории уже имелась во времена Второй Мировой войны перед разгромом Японии, когда Штаты начиняли оружием правительство Чана Кайши, в то время как СССР накачивал оружием китайских коммунистов как своего идейного союзника.

Примерно так, наверное, мог рассуждать первый император новой китайской красной династии Мао, который после длительного унижения иностранцами китайцев в 19 веке вернул таки чувство "дракона" китайцам. За счет искренних взяток развитой тогда Страны Советов, теснившей запад расширением социалистического лагеря с опорой на мировую коммунистическую идею, Мао вернул Китаю достоинство и ракетно-ядерный рык. Похожим образом поступал и продолжатель династии император Дэн Сяопин, который накормил и одел страну. Измотанную в "холодной войне" со Штатами Россию за лозунг "стратегического партнерства, направленного в 21 век" он вынудил за взятку оружием и военными технологиями для модернизации своей обороны. А США, напялив ради прикола в ходе визита в Штаты ковбойскую шляпу, а через две недели ударив по Вьетнаму, Дэн вынудил дать взятку инвестициями на модернизацию промышленности, сельского хозяйства и науки.

В этом и состоит смысл открытости Китая, и социализма с китайской спецификой в деле реформ и технической модернизации.

Специфика китайской "открытости" хорошо видна на примере финансовой политики реформ. Вся соль в том, что в китайской экономической модели доминирует исключительно национальный интерес. Внешний мир лишь нужен для реализации этого интереса, не более того. Уступки требованиям других стран - это вынужденная мера, опять же, ради реализации национальных интересов, а не как может показаться, стремлением к рыночному хозяйству западного образца.

Китайскую открытость на деле можно представить в виде двери, открывающуюся только в одну сторону - вовнутрь. Фактически же эта "открытость" - закрытость от западного "рынка без границ", а именно:

- Приветствуется конвертирование доллара в юань, но никак не наоборот. Наоборот сложнее. Полной конвертируемости юаня просто не существует, государством лишь обеспечивается обратимость юаня по текущим счетам.

- Приветствуется неограниченный ввоз иностранной валюты. Вывоз же ограничен. Чтобы перевести деньги за границу, нужно пройти сложную процедуру разрешений и согласований. Этот процесс очень строго контролируется банками и таможней.

- Во внешней торговле поддерживается тотальный контроль за коммерческой и банковской тайной. Разрешен только плановый импорт, и только его оплата валютой.

- Китайские внешнеторговые компании должны перекрывать разрешенный им валютный импорт экспортом китайских товаров. Где только возможно, в оплату импорта иностранцам зачисляется не валюта, а юани.

- Фондовый рынок разграничен на две части, на главную из которых иностранцы не допускаются.

- Бегство инвестированного в Китай капитала исключено. Иностранный инвестор, вложивший деньги в оборудование, сырье и прочее, возврат капитала и прибыль может иметь только в виде произведенного товара. Причем по закону 70% товара должно в обязательном порядке вывозиться из Китая, и только 30% можно продать на внутреннем рынке.

Кто работает в торговых компаниях, пусть попробует оплатить, скажем транзитный груз из России в другие страны, идущий через Китай. Тот все это поймет без объяснений.

Глядя на обилие англоязычных вывесок в Китае, можно подумать, что в Китае обилие иностранных товаров и предприятий. Но так ли это? В Китае большинство иностранного товара сделано тут же в Китае китайцами, только лишь с участием иностранного капитала или без такового, с наглым копированием иностранных торговых марок. А иностранные банки в Китае очень ограничены в полномочиях, в основном занимаются ускорением и отслеживанием операций по платежам при международной торговле.

Все платежи внутри страны делаются исключительно в юанях. Государство полностью контролирует всю финансовую систему, что обеспечивает полную гарантию валютной безопасности и юаневых вкладов. Как бы там ни было, но за все время реформ государство ни разу не обмануло население со вкладами.

Китайская финансовая система построена так, что обеспечивает экономику финансовыми ресурсами для развития за счет внутренних источников.

В России частный сектор получил все свои капиталы даром под предполагаемую эффективность, доказав на деле лишь умение их проедать. В Китае же частный сектор получил все свои капиталы под обязательство доказать свою эффективность отработкой кредита, получаемого под процент. Это включило механизм отбора предпринимателей: кто сумел грамотно руководить - тот поднялся, а кто нет - того выкинула беспощадная экономика.

Рядовые граждане КНР имеют право получать иностранную валюту из-за границы, хранить ее в виде вкладов или отдавать совсем государству, обменивая на юани. А вот свободно поменять юани на доллары в официальном банке крайне затруднительно. Государство не разрешает это делать, оберегая экономику от бурной инфляции и не давая в то же время США сливать свою американскую инфляцию в Китай в форме виртуальной стоимости портретов на зеленых бумажках, но собирает эти бумажки и отправляет их обратно за границу, оплачивая сырье или товары. Китайцы придумали себе так же запасной валютный аэродром - Гонконгский доллар. Гонконг - это один из крупнейших мировых торговых портов, крупнейших экономический центр Азии.
Продолжение в коментах (не моё)

Недалеко от нас расположен французский супермаркет «Cora» (Кора, ударение на последний слог).
Мы изредка (не чаще 3 — 4 раз в году) наведываемся туда за свежайшими (без дураков) морепродуктами в ассортименте, каких и в KaDeWe не встретишь, и прекрасной выпечкой.
Ну, вы знаете — длинные такие батоны, baguette называются.
Кроме багетов, есть много всего вкусного и не то, чтобы дорого.
В общем, праздник живота.
Супруга зависла в рыбном, я же передислоцировался в булочно-кондитерский. А там — очередь. Небольшая, но внушительная — человек 10 — 12.
Ждут пресловутых багетов. Их вывозят по нескольку штук — прямо из печки, и сейчас — производственная пауза.
Западноевропейская очередь на советскую не похожа: никто никому в затылок не пыхтит, все стоят интеллигентно, соблюдают приват-дистанцию.
В составе очереди, французской an masse, явно выделялись четыре фигуры — двое русских (руссо туристо как тип узнаваем всюду)
и двое оккупантов «сынов пустыни» в характерных одеяниях — ночнушки до пят, полотенца на голове и бородищи лопатами.
Громко, не стесняясь проклятых кяфиров, обсуждают на своём поэтичном наречии не пойми что.
Стоят, кстати, красавцы, тоже интересно — отдельно от очереди, чтобы случайно не оскоромиться.
А вот и багеты — ровно 12 штук! Каждый упакован в узкий бумажный чехол (из гигиенических соображений).
На половину очереди (кто-то берёт по 2, кто-то по 3) должно, по идее, хватить.
Но — не тут-то было. «Сыны пустынь», продолжая свой пространный — не иначе, как богословский — диспут, с царственной непосредственностью перегружают все 12 багетов к себе в тележку и,
нежно улыбаясь друг другу, величаво отчаливают в сторону касс.
Как известно, русскому характеру любая несправедливость немедленно встаёт поперёк горла.
— Ни х%я себе. Это чо за нах%й?! — довольно громко изумляется первый русский.
— Ох%ели ваще, бля, — соглашается второй.
Французы, разинув рты, следят за разворачивающимся спектаклем:
оба русских (уж и не знаю, кто такие, по виду — нефтяники в отпуске, и как только оказались в этом заштатном французском городишке?!),
прервав содержательный диалог, устремляются наперерез сладенькой парочке.
«Сыны пустынь» притормаживают и недоумённо смотрят на русских.
Молча и сурово насупив брови, русские достают из вражеской тележки 10 багетов (2 оставляют — справедливость, знай наших!) и … возвращаются к очереди!
Видели бы вы, судари и сударыни мои, рожи этих бородачей. Мрак и туман — «АдЪ и ИзраилЪ!».
Они не просто испугались — хотя русские их и пальцем не тронули — они натурально сдулись.
Жаль, запечатлеть эту картину не представлялось возможным.
Вывалив багеты обратно в лоток, русские, ещё раз переглянувшись и пожав плечами, берут себе 1 (адын) штук и направляются к кассам.
И тут французы начинают аплодировать и свистеть. Радостные возгласы, междометия, — сплошной vive la Russie.
Полагаю, эти французы на собственной шкуре поняли, как может отличаться одна оккупация от другой.
Может, расскажут остальным ?