AdeleJ

Автор статьи - Terri Wilding
Перевод: Doctor
Отсюда: http://vk.com/thepathgame

Немногие знают оригинальную историю, которая была рассказана в одной французской деревне, ещё до того как Шарль Перро написал свою известную версию в 1697 году. Старая версия, которая была названа «Бабушкина сказка», имеет корни в древних азиатских рассказах, но всё-таки, в значительной степени была сформирована сельскими традициями средневековой Франции. Героиня «Бабушкиной сказки» не носит всем известную красную шапочку (или закрытый плащ), которая была просто небольшой деталью, которую добавил Шарль Перро, и она не нуждалась в помощи от мимо проходящих охотников, которых добавили в рассказ Братья Гримм. «Красная Шапочка», насколько это сегодня известно, является назидательной историей, предупреждающей маленьких девочек об опасности неповиновения, но оригинальная, старая сказка – это сложная история о женском начале и созревании.

Многочисленные варианты «Бабушкиной сказки» были собраны французскими фольклористами в 19-ых и 20-ых веках. Italo Calvino издал версию от Abruzzo, которая вошла в сборник «Итальянские народные сказки» (1956). Названная Ложной Бабушкой, в этой истории голодная людоедка фигурирует вместо волка, но в других отношениях, история весьма похожа на оригинальную французскую сказку. Как и во французской истории, девочке предлагают ужасное угощение — бобы (на самом деле зубы) сваренные в горшочке и крылышки (на самом деле уши) жареные на сковороде; так же она убегает, солгав о том, что ей нужно справить нужду снаружи. Рассказ Abruzzo содержит элементы, которые тесно связывают его с оригинальной сказкой: каннибализм, «туалетная уловка», героиня, которая спасается... все те вещи, которые со временем исчезли из сказки, когда она пошла в печать.

В старых версиях, девочка должна выбрать между двумя путями - иголок и булавок. В некоторых версиях она выбирает путь булавок, в других версиях, она выбирает путь иголок, и в нескольких версиях Bzou выбирает путь за неё. У исследователей фольклора есть различные теории о том, что эти пути означают. Шитье и швейные принадлежности часто фигурируют в сказках, поскольку шитьё и создание одежды были неотъемлемой частью женской рабочей силы до 20-ого века. Такая работа часто делалась совместно, в специальных прядильных комнатах или когда можно было посплетничать и послушать истории. Не столь удивительно, что иглы, булавки, прялки, шпиндели, и другие символы женской работы часто появляются в народных историях, которые, кстати, зачастую были рассказаны женщинами. И некоторые фольклористы не придают большего значения этим двум путям, чем всё это.
Paul Delarue и Marc Soriano рассмотрели выбор между булавками и иголками, как вопрос о непонятной ерунде. Yvonne Verdier не согласилась с этим в её эссе "Le petit chaperon rouge dans la tradition orale", впервые опубликованном после её смерти в 1995 году. Verdier упорно изучала фольклор, традиции, и ритуалы сельских женщин в отдалённых районах Франции, и благодаря этому, она расширила свой кругозор в понимании традиционных женских историй, что помогло ей при изучении «Бабушкиной сказки».


При изучении традиций в старых деревнях, Verdier узнала, что девочек, которые только достигли половой зрелости, посылали к местным швеям, чтобы провести с ними одну зиму, что знаменовало переход от маленькой девочки к молодой женщине. Делая записи о деревне в Châtillonnais, она отметила, что

"Этот переход не столько относился к обучению 'работать', чтобы шить и правильно использовать швейные инструменты, сколько был связан с самосовершенствованием, обучением выглядеть хорошо, и красиво одеваться».

Швея выражала это, говоря относительно её молодых учениц: «Они собирают булавки». Когда они достигали пятнадцатилетнего возраста, и проживали зиму со швеями, всё это знаменовало их прибытие в девичество, то есть, теперь им разрешалось ходить на танцы, и иметь возлюбленных. Именно, предлагая девочкам дюжину булавок, мальчики тем самым давали знать о своих ухаживаниях. Бросая булавки в фонтан, девочки, таким образом, убеждались в своих возлюбленных.
В то время как булавки означали путь девичества, иглы подразумевали сексуальную зрелость.
"Что касается игл", - писала Вердир, - "то в фольклоре швей, это было явной отсылкой к сексуальной символике".
Да, в некоторых частях Европы, проститутки носили иглы на своих рукавах, тем самым «рекламируя» их профессию. Версии «Бабушкиной сказки», где девочка выбирает Путь Иголок, возможно, подразумевают то, что героиня хочет и пытается вырасти быстрее.

В конце оборотень поджидает девочку, замаскировавшись, как её Бабушка. Возможно, он принял свою человеческую форму, которая делает обман намного успешнее, и всё же, Marina Warner указывает в своем исследовании сказки «От Зверя к Блондинке» - очень странно, что внучка не может отличить бабушку от животного. Warner предполагает, что это из-за подобия между волком и старой каргой. Бабушка живёт обособленно в лесу - необычное место для беспомощной старухи, но довольно подходящее для знахарок, ведьм, торговцев травами, и т.д. Warner пишет:

"В фантазиях охотников на ведьм ранней современной Европы они (волк и старая карга) являются видом существ, связанных с крайним знанием, они обладают языческими тайнами и в то же время охвачены ими. Оба живут в лесах, оба остро нуждаются в пище (она - потому что больна, а он - потому что не ел уже три дня)".

Нас не удивляет, когда Bzou убивает бабушку, он же оборотень. Но эта ужасная трапеза внучки – отвратительна. Особенно в тех версиях сказки, где метод приготовления подробно описан. Yvonne Verdier уподобляет эту ритуальную трапезу жертвенному акту, физическому объединению бабушки с её внучкой. Такая трактовка напоминает о разнообразных мифах, в которых воин, шаман, волшебник, или ведьма достигают чьего-либо знания или власти через ритуальный прием пищи (сердце, мозг, печень). Но Verdier смотрит на эту часть истории с точки зрения символизма.

"Что сказка говорит нам?» – говорил учёный, - «Потребность женского биологического преобразования, которым молодёжь устраняет старое в своей собственной жизни. Матери будут заменены их дочерями, и круг будет закрыт, когда появятся дети их детей. Мораль: бабушки будут съедены".


Медленное раздевание, которого потребовал волк - это другой вид аппетита, что наводит на факт, что Bzou не только волк, но и человек.
Verdier также признаёт значимую роль волка в центре истории. Он – больше, чем символ опасности сексуального обмана, он – «агент изменения».

"На перекрестке, когда девочка выбирает путь булавок, он стоит в самом центре и сути этого выбора. Она стоит лицом к лицу с ним, под его пристальным взглядом, и по его же требованиям она «объединяется» со своей бабушкой и раздевается. Можно сказать, что он ведёт некую игру…"

Он ведет её, но он в ней не побеждает - в народной сказке волк не съедает девочку. Она разоблачает Bzou, прибегает к обману, и сбегает от него.
Оборотень наконец повержен, и не проходящим мимо дровосеком или охотником, а группой женщин, которые представляют традиционную женскую рабочую силу. Verdier комментирует:

"Эта двойная роль, сыгранная прачками, с одной стороны - разрешение девочке пройти, таким образом, спасение её, с другой - утопление волка, то есть его убийство. Всё это связано с их ролью в социальной действительности деревенской жизни. Фактически работа по помощи в 'проходах', то есть помощь в рождаемости и помощи людям умереть. Женщина, которая умеет пеленать ребёнка и в то же время умеет обращаться с саваном для усопшего; которая моет новорожденных младенцев, но и моет мертвецов… Если прачки поспособствовали смерти волка, то они же и способствуют [пере]рождению девочки".

Cмотря на «Бабушкину сказку» в пределах контекста сельской французской истории, мы должны также помнить, что сказка была сочинена в те времена, когда волки были реальной опасностью, и когда люди всех классов все еще верили в существование оборотней. Немецкий фольклорист Marianne Rumpf задокументировал, что Франция в 15-17 веках изобиловала судами над оборотнями – подобие судов над ведьмами, но уже в отношении мужчин. В суде над мужчиной-оборотнем он обычно обвинялся в перемене формы, убийствах и пожирании детей, в инцесте, и других неестественных действиях. Эти мужчины превращались в волков, как было сказано, с помощью бальзамов, купленных у Дьявола. По мнению людей практически любой человек мог быть скрытым волком, и любой волк - человеком.

К концу 17-ого века, когда Перро издал его «Красную шапочку», и широко распространённое мнение о существовании оборотней сошло на нет, по крайней мере, среди высших сословий. Образованные люди вообще презирали старый фольклор из деревень, но вскоре это изменилось. Несколько парижских писателей, которые собирались во влиятельных литературных салонах Парижа, создали моду на волшебные истории, для которых они придумали название «новеллы» или просто сказки. Авторы салона черпали вдохновение в крестьянских рассказах о волшебстве и очаровании – но они переделывали этот материал, преподнося всё это в стиле Рококо и аристократической манере.

(продолжение в комментах)