К. Станюкович - повести, рассказы - их много и они не длинные.
Лет с 14:
Б. Полевой - "Повесть о настоящем человеке", в детстве читал раза три.
Л. Платов "Секретный фарватер", супер захватывающий триллер. Не знаю, откуда эта книга оказалась у нас дома, но она была в таком состоянии, как будто её нелегально переправляли через линию фронта.
Лет с 16:
Н. Попель - "В тяжкую пору"
Б. Момыш-Улы, "Психология войны"
С. Крамаренко - "Против мессеров и сейбров"
А. Рытов, "Рыцари пятого океана"
А. Покрышкин, "Небо войны"
Странное дело, но в советское время подобные книги (военные мемуары) не то, что были дефицитом - их не было вообще, даже в библиотеке. И похоже, мало кто знал об их существовании. В то же время, продвигалась приключенческая литература английских авторов и русская эмигрантская литература, а книжные магазины были завалены никому не нужным окололитературным шлаком.
Здравствуйте, уважаемые любители животных и великой русской литературы! Представьте: шёл сегодня носом в телефон мимо памятника Гоголю, что в скверике перед музеем Гоголя на Гоголевском бульваре, и попался мне на глаза вот такой забавный пост:
Хорошо формулирует Розя Скрипник! А с Гоголем – там вот какая вышла история...
Обычно у людей так: мы сами представляем себя "хардкорной версией" – то есть чем-то мужественным или романтичным, а окружающие видят нас несуразными "пуссикэтами". С Гоголем же вышла путаница: пока он был хардкорной полтавской версией Эдгара Аллана Дэвидовича (вспомним "Страшную месть" или "Портрет"), все умилялись – "ну до чего же милый", а когда он стал "пуссикэтом" (наивным, простодушным, но очень благонамеренным), те же самые все принялись орать: "А-а-а, аццкий сотона!.."
Можно, я расскажу эту историю? Вот, кстати, картина Репина (буквально), на которой Гоголь больше похож на свою хардкорную фотографию, чем на портрет из учебника литературы...
И.Е. Репин. "Самосожжение Гоголя"
Начнём с того, что в детстве Гоголь был чувствительным и сентиментальным мальчиком. У него был младший брат-погодок Иван, с которым они очень дружили. Примерно девяти лет отроду Иван умер от болезни, и Никоша (как называли будущего писателя в семье) очень тяжело переживал эту смерть. Одним из первых его литературных произведений была детская поэма «Две рыбки», в которой он аллегорично изобразил их с братом судьбы. Это важно.
Существует теория, что в первом более или менее законченном произведении писателя в закодированном виде таится всё его будущее творчество – как яблоня в яблочном зёрнышке. Не выбрасывайте первые литературные опыты ваших детей!..
Так вот, "яблочным зёрнышком" Гоголя были плаксивые (в хорошем смысле слова) "Две рыбки". И, если вам покажется (или кто-то скажет), что в "Старосветских помещиках" он бичует этих нелепых, но милых стариков беспощадным сарказмом, вспомните об этом, пожалуйста.
В учении отрок Гоголь не усердствовал. Его главным школьным увлечением был театр. Вот описание его участия в одном из ученических спектаклей:
Является дряхлый старик в простом кожухе, в бараньей шапке и смазанных сапогах. Опираясь на палку, он едва передвигается, кряхтит, хихикает, кашляет. И, наконец, закашлял таким удушливым сиплым старческим кашлем, с неожиданным прибавлением, что вся публика грохнулась иразразилась неудержимым смехом. А старик преспокойно поднялся соскамейки и поплёлся со сцены, уморивши всех сосмеху.
«Неожиданное прибавление», если кто не понял, – это звук, исторгаемый теми устами, что не говорят по-фламандски. И далее:
Бежит за ширмы инспектор Белоусов: – „ Как же это ты, Гоголь? Что же это ты сделал? “ – „ А как же вы думаете сыграть натурально роль 80-летнего старика? Ведь у него, бедняги, все пружины расслабли, и винты уже не действуют, как следует“.
Гоголь в гримёрке перед гимназическим спектаклем
В другой раз Гоголь играл роль скряги. К этой роли он готовился больше месяца: часами просиживал перед зеркалом и пригибал нос к подбородку, пока наконец не достиг желаемого.
В гоголевской страсти к актёрству была какая-то чрезмерность, какое-то подчас бесовство: «Бывало, то кричит козлом, ходя у себя по комнате, то поёт петухом среди ночи, то хрюкает свиньёй, забравшись куда-нибудь в тёмный угол», – вспоминали товарищи Гоголя по гимназии. – «У него был громадный сценический талант и все данные для игры на сцене: мимика, гримировка, переменный голос и полнейшее перерождение в роли, которые он играл. Думается, что Гоголь затмил бы и знаменитых комиков-артистов, если бы вступил на сцену».
Ан дудки. По приезду в Санкт-Петербург юный Гоголь пытается выдержать актёрское испытание (среди экзаменаторов сам Каратыгин), но терпит крах – во время чтения запинается, мямлит и даже не является потом узнать результаты.
Сам он вспоминать об этом не любил (ну понятно – травма), зато рассказывал, что будто бы, едва приехав в Санкт-Петербург, отправился на квартиру Пушкина. Перед дверью его охватывает такое волнение, что он вынужден сбежать вниз и долго приводить в порядок сердце и дыхание в кофейне… Снова идёт на штурм. Дверь открывает слуга.
– А что, Александр Сергеевич дома ли?
– Почивают-с.
– Всю ночь работали?
– Как же, работали-с! В картишки играли-с…
Вероятнее всего, Николай Васильевич этот эпизод выдумал. Как и знаменитый «эпизод с кошкой», известный со слов Александры Осиповны Смирновой-Россет. История звучит так:
Было мне лет пять. Я сидел один в Васильевке. Отец и мать ушли. Оставалась со мною одна старуха няня, да и она куда-то отлучилась. Спускались сумерки. Я прижался к уголку дивана и среди полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов. В ушах шумело, что-то надвигалось, что-то уходило куда-то. Верите ли, – мне тогда уже казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность. Вдруг слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, а мягкие лапы слабо постукивали о половицы когтями, и зелёные глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко…
Дальше – вызывающий смесь ужаса и отвращения рассказ о том, как Никоша топит кошку в пруду (она вырывается, он пихает её в воду палкой), а потом сам же горько оплакивает.
Наверняка между первой и второй частями рассказа Гоголь хитро посверкивал глазами в сторону слушателей – готовы ли? Ибо не может не очарованный и не загипнотизированный человек поверить в техническую возможность утопления кошки пятилетним ребёнком. (Вы когда-нибудь кошку купали? Палкой он её в пруд запихивал…)
Эта ещё ничего, спокойная, раз хозяева без перчаток
Для читателей, чьи любовь к животным и отзывчивое на чужую боль сердце затмевают внимательность, повторим: никакой кошки Гоголь в детстве, разумеется, не топил. Но сам этот выдуманный им рассказ лишний раз напоминает о толике бесовства в его прирождённом актёрстве. Рассказы, подобные этому, из разряда известных гоголевских недобрых розыгрышей (однажды, подговорив товарищей, он убедил однокашника, человека болезненно мнительного, что у того «бычачьи глаза»).
Но продолжим рассказ. Итак, Гоголь – молодой провинциал, приехавший покорять столицу. Энергичный, дерзкий, по-хорошему нахальный, малообразованный (из всей европейской литературы читал и признавал одного Вальтера Скотта). Как вы думаете, с кого Гоголь потом писал своего Хлестакова?
Да с себя, разумеется!
Похож? На Хлестакова? Это Гоголь, ему тут 25 лет. Причёска его называется "тупей". Помните рассказ Лескова "Тупейный художник" – про несчастного парикмахера? Он раньше то ли в школьной программе, то ли в "списке рекомендованного чтения" был. Тупеями (от французского tоuреt, «пучок волос») называли особый начёс над лбом. Так что у Тихонова тут тоже тупей:
Кстати, почему у Хлестакова всё получается – всех ввести в заблуждение, всех очаровать, обмануть? Только ли потому, что у страха глаза велики? А может, ещё и потому, что Хлестаков был не лишён актёрского обаяния?
Сам он о себе говорит: «У меня лёгкость необыкновенная в мыслях». Но ведь «лёгкость в мыслях» – это не только каламбур, напоминающий о легкомыслии. Гениальность художника тоже обусловлена «лёгкостью в мыслях». Когда слово или решение приходит легко, само собой, «будто кто-то твоей рукой водит». Врущий Хлестаков испытывает настоящее вдохновение...
ХЛЕСТАКОВ. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… все это я написал.
АННА АНДРЕЕВНА. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
ХЛЕСТАКОВ. Да, это мое сочинение.
МАРЬЯ АНТОНОВНА. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
ХЛЕСТАКОВ. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!
Забегая вперёд (и памятуя о «Двух рыбках») обратим внимание, что образ Хлестакова не исчерпывается комизмом. Хлестаков – это человек, который, в отличие от Гоголя, так и не покорил столицу. И вот теперь возвращается – навсегда. Впереди слякотный просёлок, унылая поместная и уездная жизнь, папенька-самодур, которого Хлестаков боится. Его вдохновенная болтовня – это прощальный бенефис, погребальный гимн несбывшимся мечтам. Кто знает, что там плескалось на дне души? Может, хотел служить, хотел писать (тогда все этого хотели) и написать что-то и впрямь не хуже «Женитьбы Фигаро»… Да вот ничего не вышло.
Как у самого Гоголя – с театральным поприщем.
Вообще, «Ревизор» – это целый букет несбывшихся надежд. Рухнули надежды Марьи Антоновны на выгодное замужество, рухнули надежды Петра Иваныча Бобчинского, что о нём скажут государю – живёт, дескать, такой на свете. Нет, не скажут, никто о нём не узнает. Ему суждено сгинуть бесследно. Как и большинству из нас. Неслучайно в большинстве постановок «Ревизора» реплику: «Чему смеётесь? Над собою смеётесь!» Городничий кричит в зал. То есть – зрителям. И мы ухахатываемся...
Мог бы и Николай Васильевич несолоно хлебавши вернуться в свою Васильевку. Актёрский экзамен он провалил, со службой тоже не складывалось. Пристроят его к месту, а он несколько дней походит и пропадёт. Три дня его нет, потом является. Ему говорят: «Николай Васильевич, голубчик, нельзя так»! А он сразу – раз, и тянет из кармана прошение об отставке. Заранее написал.
Литературная стезя тоже начиналась не гладко. Гоголь являлся на поклон к Булгарину, главному редактору журнала «Северная пчела», и преподносил тому хвалебную оду, в которой сравнивал Булгарина с Вальтером Скоттом.
Сохранилось письмо Гоголя к матери, в котором он обращается к ней с неожиданной просьбой: «Если будете иметь случай, собирайте все попадающиеся вам древние монеты и редкости, какие отыщутся в наших местах, стародавние, старопечатные книги, другие какие-нибудь вещи, антики». Откуда такое увлечение стариной? Очень просто: собирателем древностей был Павел Петрович Свиньин, издатель «Отечественных записок», в которых и была напечатана повесть Гоголя «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала»… Это уже не хлестаковские, а прямо-таки молчалинские манеры!
Ах да, Молчалин – это у Грибоедова. Ну тогда вот вам Гоголь – Башмачкин.
Некоторое время Гоголь читал курс истории в университете, где, по отзывам, «стал посмешищем для студентов» («лицо подвязано платком от зубной боли»), однако «лекции имели на всех, а в особенности на молодых его слушателей, какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние».
Говорят, однажды Гоголь обрил голову, чтобы лучше росли волосы, и носил парик, под который, чтобы тот не сползал, подкладывал вату. Вата под париком сбивалась и самым прискорбным образом выглядывала наружу. Сразу вспоминается:
…И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка; к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор. Ни один раз в жизни не обратил он внимания на то, что делается и происходит всякий день на улице, на что, как известно, всегда посмотрит его же брат, молодой чиновник, простирающий до того проницательность своего бойкого взгляда, что заметит даже, у кого на другой стороне тротуара отпоролась внизу панталон стремешка, – что вызывает всегда лукавую усмешку на лице его.
Это – Гоголь, великая повесть «Шинель». Акакий Акакиевич Башмачкин.
Слева Ролан Быков, справа Александр Карпов, но как похожи!
А вот Гоголь о себе: «Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями, он смеялся надо мною» («Выбранные места из переписки с друзьями»).
А вот что касается воодушевления к добру и нравственной чистоте (помните, «лекции имели на всех (...) какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние»?)
Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?“ И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который, по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? “ — и в этих проникающих словах звенели другие слова: „Я брат твой“. И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…
Это – снова Башмачкин.
Один из нехудших Башмачкиных нашей сцены – Марина Неёлова
Позже мы ещё вспомним об этой пророческой строчке: «Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей»...
А пока Гоголь весьма общителен; его «Вечера на хуторе» прогремели и принесли ему славу, к которой молодой автор отнёсся на удивление трезво: «Вы спрашиваете об „ Вечерах“ Диканьских. Чёрт с ними ! ( … ) Да обрекутся они неизвестности, покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое неизыдет из меня!»
И вот тут Плетнёв наконец знакомит его с Пушкиным и случается так, что именно Александр Сергеевич подсказывает Гоголю идею того самого «увесистого, великого, художнического».
Но Гоголь чувствует, что работа над «Мёртвыми душами» предстоит огромная, долгая (а кормиться-то надо!), и вот этот простодушный наглец просит Пушкина подсказать ему ещё один сюжет – для лёгкой комедии: «Я, кроме моего скверного жалования университетского — 600 рублей , никаких не имею теперь мест. Сделайте же милость, дайте сюжет».
И Пушкин делится с ним замыслом, над которым собирался было поработать сам, записав для памяти: «Криспин (Свиньин) приезжает в губернию на ярмонку, его принимают за… Губернатор честный дурак, губернаторша с ним проказит. Криспин сватается за дочь…».
Неизвестно, написал бы Пушкин эту вещь или нет, но, надо сказать, он уступает Гоголю своего Криспина-Свиньина не без сожаления, сказав домашним – в шутку, но с оттенком досады: «С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя»...
Наверное, все устали уже, давайте перерыв сделаем? Потому как впереди главная часть – как топили самого Гоголя. Почему он такой хардкорный на фотографии – и на этом посмертном памятнике...
...мимо которого я два часа назад на почту ходил – и как раз на обратном пути увидал в телефоне забавный пост Рози Скрипник. И прямо руки зачесались рассказать вам эту историю. Надо было отчёт за апрель составить, а я время на переписывание этого рассказа потратил, товарищи.
Вы хоть напишите – продолжение-то нужно вообще? Или «достал уже окаянный Лучик»? Кстати, от рекламы «Лучика» ничто никого не освобождает!
Патологическая скромность не позволяет мне подчеркнуть красным «детям выписала». Надеюсь на вашу внимательность.
Из всех дней года, сегодня -- самый подходящий день, чтобы среди приготовлений к завтрашнему празднику, внимательнее посмотреть на один из его скромных атрибутов — крашеные яйца. Почему мы красим яйца на Пасху? Как их украшали в прошлом, и откуда этот обычай взялся вообще?
Меня зовут Елена Абдулаева, я художник-иллюстратор — и хочу рассказать об истории пасхальных яиц именно с точки зрения художника. У меня даже была мысль написать и нарисовать об этом нонфикшн-книжку для детей, но пока что, другие книги и проекты не дают этому замыслу подняться повыше в списке моих дел.
Так что пока вместо книжки — моё видео о том, как яйцо прошло путь от украшенной царапинами фляжки каменного века, к мистическому предмету, дарующему плодородие и здоровье, к традиционному христианскому подарку, и затем как этот подарок стал драгоценным изделием непредставимой роскоши.
И хотя я ещё не написала «Откуда взялось пасхальное яйцо», но первая книжка из серии «Откуда взялось...» уже у меня есть, это книжка про Пушкина, «Откуда взялся Пушкин», по заказу музея-заповедника «Михайловское». В этой книжке Пушкин летает на цапле, а сама книга получила диплом за лучшие иллюстрации к детской документальной книге на международном конкурсе «Образ книги» (2023). И самое главное, что всё это — чистая правда.
Буду рада комментариям — тут или на Ютуб, особенно положительным:)
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
«Н.Н. Пушкиной 12 мая 1834 г. Из Петербурга в Ярополец Какая ты дура, мой ангел! конечно я не стану беспокоиться оттого, что ты три дня пропустишь без письма, так точно как я не стану ревновать, если ты три раза сряду провальсируешь с кавалергардом. Из этого ещё не следует, что я равнодушен и не ревнив…»
Владимир Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной, урождённой Гончаровой. 1843
Но вот речь заходит о деле исторической важности...
ПРИМЕЧАНИЕ О ПАМЯТНИКЕ КНЯЗЮ ПОЖАРСКОМУ И ГРАЖДАНИНУ МИНИНУ
«Надпись Гражданину Минину, конечно, не удовлетворительна: он для нас или мещанин Косма Минин по прозванию Сухорукий, или думный дворянин Косма Минич Сухорукий, или, наконец, Кузьма Минин, выбранный человек от всего Московского государства, как назван он в грамоте о избрании Михаила Фёдоровича Романова. Всё это не худо было бы знать, так же как имя и отчество князя Пожарского. Кстати: недавно в одной исторической статье сказано было, что Минину дали дворянство и боярство, но что спесивые вельможи не допустили его в думу и принудили в 1617 году удалиться в Нижний Новгород — сколько несообразностей! Минин никогда не бывал боярином; он в думе заседал, как думный дворянин; в 1616 их было всего два: он и Гаврило Пушкин. Они получали по 300 р. окладу. О годе его смерти нет нигде никакого известия; полагают, что Минин умер в Нижнем Новегороде, потому что он там похоронен, и что в последний раз упомянуто о нём в списке дворцовым чинам в 1616.
Издатель.
И. Мартос. «Памятник Минину и Пожарскому», 1818
Написанное рассерженным Пушкиным в августе – сентябре 1836 года предназначалось в качестве примечания к статье М. Погодина «Прогулка по Москве». Она должна была появиться в кн. III «Современника» за 1836 год. Но, по-видимому, не была пропущена цензурой. Опубликовано в 1922 году.
В защиту создателей памятника можно сказать следующее, Последние изыскания установили, что Козьма Минин и Козьма Сухорукий – две разные исторические личности.
Но в яростное негодование приводит Пушкина любимое детище – «Евгений Онегин». Вернее, первые иллюстрации к нему.
Стоит напомнить, что роман начат 9 мая 1823 года и закончен 5 октября 1831 года. Первая и вторая главы произведения вышли в свет из типографии департамента народного просвещения Санкт-Петербурга в 1825–1827 гг. Первое полное издание романа в одном томе выпущено типографией Смирдина в 1833году.
Но ещё в начале 1824 года поэт отправляет послал брату Льву рисунок:
На нём Александр Сергеевич изобразил двух молодых людей у Невы. Они стоят, опершись на парапет набережной. По реке скользит лодка. Далее виден шпиль собора Петропавловской крепости.
Рисунок Пушкина. Рукой поэта проставлены номера и сделана поясняющая надпись: «1 – Хорош – 2 Должен был опершися на гранит. 3 Лодка. 4 Крепость Петропавловская».
В письме пояснялось: «Брат, вот тебе картинка для “Онегина” – найди искусный и быстрый карандаш. Если и будет другая, так чтоб всё в том же местоположении. Та же сцена, слышишь ли? Это мне непременно нужно».
В середине ноября того же 1824-го вторичный запрос: «Будет ли картинка у “Онегина?”».
Но первое издание романа осталось без иллюстраций. Лишь в 1829-м рисунки исполнил русский живописец немецкого происхождениях Александр (Александр Иоганн Вильгельм фон) Нотбек (1802–1866).
Шесть картинок его руки вышли в «Невском альманахе».
Как минимум две из них ввергли Пушкина в полнейшее негодование.
«Лишь лодка, вёслами махая, Плыла по дремлющей реке» Иллюстрация к отрывку «Евгения Онегина», опубликованная в «Невском альманахе» на 1829 год. Художник А.В. Нотбек, гравёр Е. Гойтман
Как поэт мог отреагировать на то, что его пожелание исполнено с точностью до наоборот? Только соответствующими пиитическими строками:
Вот перешед чрез мост Кокушкин, Опершись ж...й о гранит, Сам Александр Сергеич Пушкин С мосьё Онегиным стоит. Не удостоивая взглядом Твердыню власти роковой, Он к крепости стал гордо задом: Не плюй в колодец, милый мой.
Не менее поразила Александра Сергеевича и Татьяна в исполнении Нотбека:
Иллюстрация к отрывку «Евгения Онегина», опубликованная в «Невском альманахе» на 1829 год. Художник А.В. Нотбек, гравёр А.А. Збруев
Последовал ещё более сердитый отклик поэта:
Пупок чернеет сквозь рубашку, Наружу титька – милый вид! Татьяна мнёт в руке бумажку, Зане живот у ней болит: Она затем поутру встала При бледных месяца лучах И на потирку изорвала Конечно «Невский Альманах».
«В память нескольких недель, проведённых со мною на водах, – вспоминал М.И. Пущин, – Пушкин написал стихи на виньетках из “Евгения Онегина” в бывшем у меня “Невском альманахе”. Альманах этот не сохранился, но сохранились в памяти некоторые стихи, карандашом им написанные…»
Рисунки Нотбека поразили не только Пушкина. Белинский полагал, что Татьяна изображена «в виде жирной коровницы, страдающей спазмами в желудке».
(Обратите внимание – демократический критик был не чужд сословной спеси! Хотя, не пойдя по стопам своего батюшки священника, сам не принадлежал ни к какому сословию – так, разночинец... Однако всё-таки горожанин! Не «коровница»! Столичная штучка...)
Друг поэта, князь Пётр Вяземский писал ему: «Какова твоя Татьяна пьяная в “Невском альманахе” с титькою навыкате и с пупком, который сквозит из-под рубашки?
Если видаешь Аладьина (хотя на блинной неделе), скажи ему, чтобы он мне прислал свой “Невский альманах” в Пензу: мне хочется вводить им в краску наших пензенских барышень. В Москве твоя Татьяна всех пугала».
Аладьин Егор Васильевич – издатель «Невского альманаха».
Пётр Плетнёв, преданный издатель Пушкина, которого поэт называл не иначе, как «кормилец» и «благодетель», разводил руками: «С художниками нашими невозможно иметь дела. Они все побочные дети Аполлона: не понимают нас они...»
Как писать сочинения? Как воспитывать взрослых? Что в жизни главное? Зачем человеку совесть? Рассказывает журнал "Лучик".
Иллюстрация создана по мотивам панно, которое я сляпала из подручных материалов (вплоть до сыночкиного зуба))), и картинки из старого календаря
Васёна глухо застонала и тоже задрожала. Но тут Одуванчик скинула одеяло. ̶ Под одеялом ещё страшнее. Вдруг она уже стоит рядом, а мы и не видим, ̶ прерывающимся шёпотом прошелестела она. Девочки сели в кровати и уставились на картину. Постепенно их глаза стали различать детали изображения. В раме была выложена пещера из настоящего ракушечника, а в глубине пещеры старуха с ухватом в руках ставила в печь глиняный горшок. В углу за печкой стояла прялка. На бревенчатой стене висела полка, а на ней располагались склянки, бутылки, большой зуб и два черепа. Из-за занавески на печке тоже выглядывал череп. На самой занавеске сидела летучая мышь. ̶ Ну зачем нагнетаешь? А с чего ты вообще взяла, что старуха во что бы то ни стало должна возле нашей кровати стоять? ̶ удивилась Василина. ̶ Чтобы посильней меня напугать? ̶ Так ты первая пугать начала! ̶ парировала Одуванчик. ̶ Но ведь всем известно, что если в ужастиках на стене висит картина, то значит, из неё обязательно выйдет существо, которое там нарисовано! ̶ Она на нас посмотрела! ̶ взвизгнула окончательно запуганная Васёна. ̶ Я видела, как старуха повернула голову! ̶ Пойдём-ка отсюда! ̶ решительно предложила Лена. ̶ Но картина висит рядом с выходом! Нам придётся пройти очень близко к ней! ̶ стала сопротивляться Васёна. ̶ У страха глаза велики! ̶ услышали девочки голосок Лютика. В панике они совсем забыли про него, а он уже стоял у двери. ̶ Вот! Видите, ничего страшного не случилось. Старуха из картины не вышла. ̶ В таком случае, где сейчас старуха? ̶ осипшим от ужаса голосом потребовала ответ Васёна. Лена вновь посмотрела на картину, и Лютик тоже покинул дверь и подбежал к картине. Старухи там не было. Ухват валялся на полу, горшок стоял в печке. Бедный Лютик перепугался ещё больше, чем его спутницы. С пронзительным писком он прыгнул к ним на кровать и зарылся поглубже в одеяло. ̶ Что будем делать? ̶ уже не надеясь услышать от друзей спасительные идеи, риторически спросила Одуванчик. Они с Васёнкой уже тоже снова дрожали под одеялом. …Топ… топ… ̶ А-а-а! ̶ во весь голос заорали девчонки, пулей выскочили из-под одеяла и ринулись к выходу. Но выход уже загораживала какая-то мутная фигура. Конечно же, это была старуха. Теперь из комнаты выйти было невозможно. И через секунду перепуганные бедолаги снова сидели на кровати. ̶ Окно… лопасти… ̶ совсем тихо прошептал Лютик и кинулся к окну. Прыжок ̶ и он поехал вниз, уцепившись за проплывающую мимо лопасть. Девочки кинулись за ним, но тут случилось невероятное: в окно с перекошенной страхом мордой влетел Лютик! Его как будто кто-то внизу поймал и швырнул обратно! Но старуха ведь никуда не делась! Она так и стояла неподвижно напротив двери. Васёна подхватила Лютика. ̶ Кто тебя забросил обратно? ̶ Никто. Там, внизу, тоже старуха! Не знаю, как у меня получилось так высоко прыгнуть, но я это сделал. И поэтому влетел обратно в окно. ̶ Или тут обитает несколько старух, или она одна, но умеет находиться в нескольких местах одновременно, ̶ попыталась найти объяснение Одуванчик. А старуха так и стояла в дверях. И страх у пленников потихоньку стал уменьшаться. А зачем бояться, если чудище не трогает? ̶ Может быть, это голограмма? Может быть, Полевик так развлекается со своими гостями? Может быть, он просто любит пугать? ̶ вслух подумала Василина. Набравшись смелости, Лютик засеменил в сторону неподвижной фигуры. ̶ Осторожно! ̶ пискнула Леночка. ̶ Вдруг она тебя сейчас схватит? Но ничего не произошло. Лютик потрогал старуху лапой. Лапа прошла сквозь фигуру. ̶ Очередной призрак, ̶ представил Лютик девочкам старуху. ̶ Ничего она нам не сделает. Наверное… ̶ Или правда голограмма, ̶ ответила Одуванчик и медленно подошла к мыши. Лютик забрался по её рубахе на плечо и стал разглядывать лицо старухи поближе. А Васёна осталась на месте. И тут случился очередной кошмар: старуха широко развела руки и схватила Лену в охапку! И через мгновение залетела обратно в картину вместе со своей добычей. От неожиданности и потрясения Васёна на минуту онемела и сидела без движения, разинув рот и выпучив глаза. А когда очнулась, то бросилась к двери, выбежала из комнаты и с грохотом поскакала по ступеням вниз. Она наделала столько шума, что Полевик проснулся и уже бежал посмотреть, что же случилось на мельнице. Выскочив на улицу, Васёна чуть не сбила его с ног. ̶ Что случилось??? ̶ в волнении прокричал мельник. ̶ Там! Там! Там такое… Там старуха… Она украла Лену и Лютика! ̶ Что ты несёшь? Приснилось тебе, наверное? Какая старуха? ̶ не понял старичок. ̶ Пойдём! Сам всё увидишь! Мельник кликнул собак и поспешил наверх. Собаки помчались впереди, за ними хозяин, потом Васёна. Зайдя в комнату, Полевик не увидел ни Лютика, ни Одуванчика. Василина указала пальцем на картину. ̶ Эта старуха! Старик подошёл к картине. Как и прежде, там была нарисована старуха, которая ставила в печь глиняный котелок. ̶ Это шутка такая? ̶ насупился старичок Полевичок. ̶ Что за неудачный розыгрыш? По ночам в прятки играть… Он обшарил всю комнату, но шутников не нашёл. ̶ Я же говорила! Я видела всё своими глазами! Старуха вышла из картины, потом схватила их и прыгнула обратно! И я побежала за тобой… ̶ рассказала Васёна. Каспер и Венди бегали по комнате, обнюхивая все предметы. Потом подбежали к картине и стали на неё лаять. ̶ Кажется, ты говоришь правду… ̶ глубоко задумался Полевик.
День во владениях Полевика девочки и Лютик провели очень интересно. Сразу за мельницей пряталось очень милое маленькое озеро с чистой, тёплой водичкой. Подружки с удовольствием в нём порезвились и тщательно искупались, смыв с себя пыль последних приключений. А тем временем Полевик им принёс сменную одежду. Это оказались древние льняные платья длиной почти до земли. Девочки тщательно выстирали в озере свою одежду и разложили её сохнуть на травке. Потом нарядились в одеяния старины и нацепили обратно рюкзачки с куклами. Ведь с таким важным поручением, как охрана ведьм, даже ненадолго расставаться было опасно. Вдруг колдуньи выберутся? И теперь можно было бежать играть с цыплятами и утятами. Они долго тискали и целовали эти пушистые комочки, прижимались к ним щёчками и сюсюкались. Далее путь восторженных девчонок пролёг в хлев, и они вдоволь порезвились с поросятами. Задорные пятачки и смешные хвостики доставили много радости. А потом к девочкам подбежали две собаки. Это оказались колли, которых хозяин назвал в честь знаменитых привидений ̶ Каспер и Венди. И начались настоящие игры. Очень интересно и весело было бегать с ними по полям. Колли очень добродушные, ласковые и игривые собаки. У Полевика они служили пастухами, следили за стадом кудрявых барашков. Со светящимися от счастья мордами пёсики играли с Леной и Васёной. Они никогда не видели людей, и такие замечательные товарищи по играм привели их в неописуемый восторг. А Лютик, конечно же, катался на лохматых собачьих спинах. К вечеру все так устали, что еле добрели до мельницы и сели отдыхать на лавочку перед домиком. ̶ Как жалко собачек, они так сильно нас полюбили, а мы утром уйдём навсегда, ̶ печально проговорила Васёна. ̶ Да, и это очень грустно, ̶ согласилась с ней Одуванчик. ̶ Кто теперь будет бегать с ними по полям? Полевик же этого не делает. Собачки будут нас ждать, ждать, ждать, но не дождутся… ̶ Да не причитайте вы! ̶ воскликнул Лютик. ̶ Такова жизнь! Встречи, прощания, расставания, ̶ так устроен любой мир. ̶ А ты прав! ̶ ободрилась Васёна. ̶ Не будем унывать! И тут к девочкам подошёл Полевик. ̶ Ну что, нагулялись? Пойдёмте ужинать. За трапезой старичок предложил гостям два варианта ночлега. Можно заночевать в соседнем домике. В нём располагаются спальня хозяина и гостиная. В гостиной стоит уютный большой диван. А можно на чердаке мельницы. Там комната специально для гостей. Второй вариант девочкам понравился больше. На мельницах они ещё не ночевали. И после ужина Полевик повёл их наверх по загадочной винтовой лестнице. Вдруг Васёне показалось, что рядом кто-то что-то тихонько прошептал. «Мерещится. Просто лестница старая. В этом мире постоянно что-то скрипит, трещит, стонет и ухает» ̶ подумала девочка и тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Но тут шёпот послышался более отчётливо. ̶ Старуха… старуха… старуха… У Васёны по спине пробежал холодок. Девочка снова попыталась найти звукам разумное объяснение. «Ну вот, я же говорю, что постоянно что-то ухает. Поэтому мне и показалось, что я услышала слова «старуха». Но когда лестница закончилась, и Васёна вошла на чердак, то на всякий случай решила поспрашивать Полевика. ̶ Скажи, а ты ночуешь на этом чердаке? По лестнице часто ходишь? ̶ О, нет, ̶ ответил старичок. ̶ Мне тут делать нечего. Комната пустует. До меня тут жили три Гороховые Бабы, они использовали все помещения. А я один, мне много не надо. Василине этот ответ не понравился. Значит, Полевик ничего не знает о голосе на лестнице, и девочка не сможет получить ответы на свои вопросы. Васёне стало страшно. ̶ А может, всё-таки мы в домике заночуем? ̶ предложила она. ̶ Ты чего? Гляди, какая тут романтика! ̶ запротестовала Одуванчик. ̶ Не хочу ночевать в обычной обстановке. А тут мимо окна вертятся лопасти мельницы, и ветерок от них задувает к нам ароматы здешней чудесной природы. Васёна глянула в окно. Мимо как раз проплывала лопасть мельницы. И на ней девочка что-то увидела. Какую-то фигуру! Как будто кто-то сидел на лопасти. ̶ Там кто-то есть! ̶ вскрикнула Васёна и показала пальцем на лопасть. Полевик подошёл к окну, посмотрел, куда показывала Васёна, и удивлённо обернулся. ̶ Да это ветошь! Лопасть раньше была покрыта тканью, потом ткань порвалась и теперь болтается рвань. Чего ты испугалась? Васёна сконфузилась. ̶ Прости, я, наверное, сильно устала. Мерещится всякое… Жаль, что электричества тут нету. Вот впотьмах и привиделось. А кто такие Гороховые Бабы? ̶̶ Ну ты и трусиха, ̶ улыбнулся Полевик. ̶ Гороховые Бабы это полевые демоны. Выращивали пшеницу и горох, но только для себя. Наряжались в платья из гороховой ботвы, а вместо волос у них была гороховая поросль. Очень злобные. Душили всех, кто забредал на их поля. Об этом откуда-то узнали великаны, и помогли окрестным жителям справиться с Гороховыми Бабами. Изгнали их из нашего мира, ну а хозяином тут выбрали меня. Потом мы ещё две мельницы построили, ферму, и кормим теперь всех, никому не отказываем. Вот такие дела. Вон в том шкафу найдёте постельное бельё. Застилайте кровати, и приятных вам снов! С этими словами Полевик пошёл вниз. А девочки застелили постели, улеглись, и Одуванчик потребовала у Васёны подробностей. ̶ Что там было на лестнице? Почему расспрашивала Полевика про неё? Ты что-то увидела? ̶ с тревогой спросила она. Васёна всё рассказала. ̶ Фи. Я думала и правда что-то страшное, ̶ не поверила ей Одуванчик. ̶ А у тебя просто слуховые галлюцинации. Тем временем глаза девочек уже хорошо привыкли к темноте, и у Васёны появился новый страх. ̶ Посмотри на стену возле двери. На ней что-то висит. Как будто картина. ̶ И что, это должно меня напугать? ̶ подразнила Василину Леночка и резво соскочила с кровати. Но, отважно подойдя к стене поближе, она резко остановилась. И попятилась. Потом развернулась, кинулась в кровать к Васёнке и накрылась с головой одеялом. Васёна почувствовала, как она дрожит. ̶ Что там? ̶ задыхаясь от нахлынувшего страха, прохрипела Василина. ̶ Старуха! ̶ дрожащим голосом прошептала Лена.
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.