Роза⁠⁠

Стол, дверь, коридор с красным ковром, дверь. Солнечный свет пробивается сквозь паутину ссутулившихся деревьев навстречу покрасневшим от короткого сна глазам. За спиной – белый дом, который время разрисовало трещинами, пылью и плющом. Руки дрожат, едва сдерживая растёкшуюся кровью по пальцам розу — единственную, трепещущую в объятьях расцарапанных фаланг розу. Беззащитный цветок. Блеклые лепестки. Шипы.

Ветер начинает танцевать. Как всегда. Он, видимо, как и я, не может быть в одиночестве. Не может, и поэтому каждое утро танцует с ещё зелёными листьями на дубах вокруг дома, с рогозом у речки, с розой и с волосами на моей голове. Но лучше всего у ветра получается с тысячами, миллионами и единицами спящих на ветках листьев. Каждое утро он их будит – и они, уподобляясь лепесткам костров и сгорающих цветов, встают, мечутся, трясутся, неподвижно кружатся в вальсе с ветром. Моя роза в танце подобна не альбатросу, не ворону, не безумно молчащему воробью. Она – это хрупкий силуэт в белом платье, что дёргается от любого прикосновения. Любого, кроме прикосновений моих пальцев и ветра. Ветер уходит.

Минутой позже я уже сижу на краю тонущей в речке тропы. Вода отражает бледное лицо, тусклые глаза, вьющиеся волосы, уставшее небо и смеющуюся розу. Небо в своей неподвижности цветёт облаками. На миг всхлипывает река – роза выпала у меня из рук. Беззащитный цветок. Блеклые лепестки. Шипы.