Хозяин Ясной Поляны. 13. В мире животных⁠⁠

Доброе утро любители пощекотать нервы. Выкладываю очередную главу, где главный герой, как и положено по жанру, оказывается в той психбольнице, куда недавно приходил как гость. Он максимально близко подобрался к своему неприятелю. Хотя тут непонятно... кто к кому подобрался.  Приятного чтения.

.

Для желающих начать сначала, оставляю ссылку на первую главу.

часть первая "Некий Игнатьев А.В."

.

Очнулся я ночью.

Двигаться и соображать получалось с трудом. Я даже не сразу заметил, что пристегнут к кровати тугими ремнями.

Зрение и слух восстановились быстро, а вот сознание шло где-то далеко позади. Оно словно втекало обратно мне в мозг как расплавленная смола. Такая же медленная, тягучая и невыносимо горячая.

Голова гудела.

Вместе с сознание возвращалась и боль.

Виски пульсировали, надуваясь как воздушные шарики. В один прекрасный момент они лопнут и забрызгают всю палату кровью.

Превозмогая боль и прилагая неимоверные усилия, я повернул голову, убедившись, что в палате я один.

Только я и серебристый лунный свет.

Естественно я не знал сколько сейчас время. И одинокая луна в небе мне в этом никак не помогла.

Несколько раз я впадал в беспамятство и возвращался вновь.

И каждое возвращение было все более чистыми и безболезненным.

Спустя некоторое время (какое именно я не знал), сознание приобрело прежнюю форму. Разве что совсем чуть-чуть было заторможенным.

Не успел я обрадоваться этому событию, как ко мне в черепушку подселился гость.

- Не думал, что мне хватит выдержки, чтобы дождаться, когда ты очухаешься. Как тебе вчерашнее шоу, а? Я видел тебя через окно. – Сказал знакомый мне голос. Сказал прямо у меня в голове. Где-то в центре, точно между ушами.

- Чего тебе от меня надо? – спросил я, стараясь сделать голос уверенным и немного грубым. Не знаю насколько у меня это вышло.

- Я ведь предупреждал, что тебе здесь не место. Я тебе говорил и предостерегал. Но ты как баран, которому приглянулись цветные ворота, прешь напролом. Ты как осел, которому вместо морковки повесили деньги, и он больше ни черта, не видя вокруг себя и тупо идет за пачкой денег. И как после такого, тебя можно назвать нормальным человеком. Как после такого Вас, можно называть нормальными людьми. Как?

Я молчал. Я ждал, чтобы он продолжил. И он продолжил:

- Хорошую тебе дозу впендюрили, если ты до сих пор не очистился от галочки. Кстати, как тебе? Забавное ощущение, не правда ли? Вроде бы жив, но в тоже время жизни нет. Нет ничего. Есть только пустота. Гнусная пустота. Ну. Чего ты молчишь?

Он злится. Нет, пока что он думает, что мне, нечего сказать. Пусть.

Пусть закипит.

- Стоит отдать тебе должное. К тебе было не так-то просто подобраться. Но я терпелив. Я привык ждать. Многие годы я только тем и занимался, что ждал. Ждал мать с больницы. Ждал, когда придет папа, которого я никогда не видел. Ждал. Ждал и надеялся, что друзья примут меня к себе. Я ждал… ждал и ждал. Но дождался лишь понимания, что папа не придет никогда. Друзей у меня нет. А мать плевала на меня с высоты своих лет. Честно говоря, я давно хотел с тобой поговорить по душам. Но мне то одно мешало, то другое. То ты заедешь к нам на пару часов. То приедешь и напьёшься с этим боровым кофе с коньяком. Кстати говоря, управлять людьми и залазить к ним в черепушку, когда они пьяные почти невозможная затея. Это тоже самое как копаться в мыслях сумасшедшего. Страшное дело. Полная неразбериха. Роешься как бомж на помойке, а ничего дельного найти не можешь. Я и сейчас с нетерпением ждал, когда твой мозг очистится от галочки. Дождался-таки… не уснул. Я умею ждать.

Голос был доволен. Я чувствовал, как он торжествует у меня в голове. Словно гладиатор в Колизее, который повалил противника и ходит вокруг него ожидая, когда публика опустит пальцы вниз и он сможет с чистой совестью прикончить своего врага.

- Надеюсь ты понимаешь, что это не я убил Алексея. Его убил ты. Ты и еще раз ты. Алексей был хорошим человеком, но он зашел слишком далеко. Я помню, как он приходил к нам. Помню, как копался в его голове и не скрою. Я думал и его затащить в свою команду. Но он нашел выход. И знаешь, что это было?.. знаешь? Это была обычная водка. Он приходил выпивший к нам. А уходя от нас, шел в запой. Водка, единственное что его спасало. Так что его убил ты.

- Я согласен покинуть больницу, если ты меня отпустишь.

- Слишком поздно. Ты слишком много знаешь, чтобы тебя отпускать. Извини, но нет. Тебе отказано в помиловании.

- Чего ты хочешь?

- Еще недавно я хотел лишь того, чтобы меня оставили в покое. Я хотел тишины и спокойствия. Но меня лишили этого. Ты лишил. Понимаешь, стабильность растет вместе с человеком. В детстве я не думал ни о чем. В юности я хотел перемен и чего-то нового. И лишь к зрелости я созрел к стабильности. Только тишина… только спокойствие.

- И что тебе мешает?

- После того, как ты окончательно сдашься, мне не помешает никто. Пойми, здесь всем плевать на то что творится в Ясной Поляне. Естественно не обходится и без моей помощи. Но не делай я ничего, тут бы ничего и не поменялось. Ты не представляешь, какое было счастье, когда в мои лапы попал Игнатьев. Я сразу понял, что человек он простой. А вот его сынишка может мне пригодиться. Семенов правда тоже не лыком шит и половину пожертвований он без зазрения совести кладет себе в карман. Но после того как Игнатьев оказался подо мной, наша жизнь изменилась к лучшему. Ты не представляешь, что здесь было пять или десять лет назад. Здесь был ад. Ад в прямом смысле этого слова. Холодный зимний ветер свистел в оконных щелях. Больных кормили помоями и отходами. А сейчас… сейчас здесь санаторий. Нет. Игнатьев это золотая жила. А тут приходишь ты. Писатель свободы. Зачем ты сюда пришел! – голос повысил тон. – Тебя здесь не ждали, и ты за это поплатишься.

В голове наступила тишина. Промелькнула мысль, что он покинул меня. Но нет. Я чувствовал его. Он притаился под коркой мозга и ждал. Чего же он ждет?

- Ты убьешь меня?

- Я еще не решил. Возможно ты убьешь себя сам. Возможно тебя накачают лекарствами, и ты превратишься в одного из нас. Точнее в одного из них. Я, как ты можешь заметить, вполне нормальный.

- Это ты сдвигал мою комнату? Ты заставлял меня стоять над моей дочкой с подушкой? Ты показал мне убийство Полины?

- Ну, разумеется, я. Ты думаешь, здесь все обладают такими способностями? Я и никто больше. Только я. Я Хозяин этого места. Я контролирую всех. Я говорю, что здесь можно и чего нельзя. А Семенов. Семенов - это отличный отвод глаз. Днем я часто занят другими делами, поэтому к тебе я возвращался лишь ночью. Но ты был слишком далеко, чтобы до тебя добраться. А здесь ты под боком. Здесь ты рядом. Здесь ты со мной.

Он играл со мной. Я был той самой мышью, которая отчаянно пытается спастись, но подлый кот, в самый последний момент преграждает ей путь лапой.

Я почувствовал себя зверем, закрытым в клетке. А я и есть зверь. Палата как летка. Даже решетки на окнах.

- Спокойной ночи мой дорогой писатель. Мне надо поспать. – сказал голос и исчез.

Некоторое время я ждал что он объявится вновь. Но кроме тишины и одинокой луны никого не было.

Хоть голова и гудела как колокол, мысли все равно кипели.

Я понимал, что время играет против меня. Совсем скоро он доберется до моего сознания. И, как ни странно, у меня есть два пути. Убить его или убежать самому.

Вариант побега мне нравился больше. Во-первых, убивать мне еще не доводилось, и я боялся этого чувства. Как бы там ни было, но страх поднимался из глубины души от одного лишь представления, что я сжимаю тонкое горло Сашки-стихоплета.

Я надеялся, что утром все разрешится. Утром я поговорю с Семеновым. Если надо извиниться – извинюсь и он меня отпусти. И, как только я окажусь за пределами Ясной Поляны, то прыгну в машину, прихвачу с собой всех своих девок и помчусь прямиком в Москву.

Гори она пропадом эта книга. И деньги пусть пылают адским пламенем, лишь бы все были живы. Хотя денежки все-таки жалко. Ведь там не месячная зарплата. Там хорошая сумма, которая могла бы обеспечить мне безбедное существование как минимум на год вперед. Не только мне, но и всем нам.

Нет…

Прочь. Дальше от Ясной Поляны. И чем дальше, тем лучше.

Прорабатывая план разговора с Семеновым, я уснул.

- Подъем. Пора вставать. Подъем. Поднимайтесь. – скрипучий голос старой бабки вывел меня из сна. Она как надзиратель в особо опасной камере, шла по коридору, бесконечно повторяя: «Подъем!». Она звенела связкой ключей и открывала все двери. Зачем ей ключи, если хватало одной единственной ручки. Было для меня непонятно.

- Я бы с удовольствием поднялся. – сказала я сам себе и попытался высвободить руку.

Крепко привязали сволочи. Профессионально работают.

Наконец-то очередь дошла и до меня. Дверь распахнулась.

Незнакомая мне бабка не бросила на меня даже мимолетный взгляд. Видимо ей плевать кто лежит в палатах. Ее дело кричать, звенеть и открывать двери.

- Отвяжите меня! – проорал я ей в след.

Но в ответ услышал лишь:

- Подъем! Пора вставать.

Спустя пару минут коридор наполнился шаркающими звуками тапочек по скользкому линолеуму. Больные проходили мимо моей палаты направляясь принимать утренний туалет.

Как оказалось, туалет находится в противоположной стороне корпуса, где я так ни разу и не был.

Ну ничего… учитывая мое положение, мне предстоит побывать не только там.

Полчаса я лежал на кровати как экспонат в кунсткамере. Больные опасливо заглядывали в палату и тут же скрывались за дверью, бурно обсуждая увиденное.

Спустя еще полчаса по коридору разносился тарахтящий звук металлической тележки. Это везут завтрак.

Надеюсь, хоть сейчас ко мне придут, - подумал я.

Я жутко хотел в туалет. Но кричать не решался.

Я здесь вообще в незавидном положении. Стоит мне начать кричать и качать права, меня объявят сумасшедшим и обколют лекарствами. Если продолжать терпеть и молча повиноваться, то недалеко и тот момент, когда я замочу им койку.

Если меня не отвяжут через час, то вместо здравого смысла и рассудка мной будет управлять мочевой пузырь. Который итак уже до краев полон.

Больные, которые испуганно заглядывали мне в палату, вдруг разбежались и я остался один.

А спустя минуту появился Семенов. Левая сторона лица заметно припухла. Легкая синева виднеется под левым глазом. Видимо его жена пыталась скрыть побои, так как даже на бороде видны следы тональника.

Уверенным шагом он вошел в палату. Еще бы ему не шагать тут уверенно, когда я лежу прикованный к кровати.

- Как прошла ночь? – спросил он. Но спросил не тем ласковым голоском, который обычно включает при общении с больными.

Это конечно хороший знак. Значит, он считает меня нормальным.

- Все хорошо, - ответил я.

- Как спалось?

- Немного движения сковывает, а так все нормально.

- Вы помните вчерашний день? – спросил Семенов и стал по левую сторону от меня.

- С точностью до мельчайших деталей.

- Помните свои поступки?

- Помню.

- Как меня ударили?

- Помню.

- …как кричали что мы здесь все сумасшедшие. И что мы все слышим голоса.

- Помню.

- …и как то, что и вы слышите голоса.

- Помню, помню. Все помню. А теперь отвяжите меня, иначе я вам тут сейчас так помочусь, что ваш персонал и вы надолго это запомните.

- Не стройте из себя героя. – Улыбнулся Семенов, но, почувствовав боль, скрыл улыбку. – Не вы один тут мочитесь в кровати. Так что нам не привыкать. И пожалуйста, не делайте такой надменный вид, будто вам все должны. Если вы и являетесь известным в прошлом писателем, то сейчас вы никто. И если я захочу, то вы отсюда очень долго не выйдете. Так что давайте без истерик.

Я проглотил все обиды, понимая, что он прав.

- Полностью с вами согласен. Я буду тихо слоняться по коридору, но сейчас мне надо сходить в туалет. С этим я ничего поделать не могу.

Семенов оценивающе осмотрел меня с ног до головы.

- Вас сейчас отвяжут и выдадут больничные вещи. Вы сходите в туалет, сделаете свои дела. Переоденетесь и вернетесь в эту же палату. И без глупостей.

- Мне обязательно одеваться в больничное шмотье?

- Такие правила.

- Согласен. Только отвяжите.

- Есть, кто свободен? – прокричал Семенов и в дверях тут же возникли два бравых парня. Раньше я их не видел. Здесь что, за ночь весь персонал сменили.

- Отвяжите его, выдайте белье и проводите в туалет. – Приказал Семенов.

Бравые ребята с короткими стрижками, которые сами смахивали на больных, подошли к койке и быстро высвободили меня из заточения.

Я скинул ноги на пол, ощущая приятное покалывание. Кровь вливалась в окаменевшие конечности.

Спустя десять минут я сидел на той же койке, привыкая к светлой просторной одежде.

Семенов восседал на стуле. Непривычно было видеть его сгорбившимся на маленьком стульчике, который не идет ни в какое сравнение с тем троном, что стоит в его кабинете.

- Думаю, у вас есть вопросы.

- Правильно думаете. Вопрос первый. Когда я отсюда выйду?

- Это зависит от вашего поведения. – Спокойно ответил Семенов и сложил руки домиком.

- То есть как?

- После вчерашнего инцидента у меня закралось подозрение, что вы не совсем нормальный. И не у меня одного появилось это подозрение. Вы поживете у нас некоторое время. Если все будет хорошо, то мы вас отпустим. Я даже не буду претендовать на компенсацию за моральный и физический ущерб.

- Огромное вам спасибо! – съязвил я.

- Повторяю еще раз. Вы не в том положении, чтобы качать права. Так что слушайте внимательно наставление врачей и персонала. Особенно слушайте то, что говорю вам я. Потому что я здесь хозяин.

Знакомые слова, - промелькнуло в голове.

- А можно с вами поговорить начистоту?

- Это лучшее что может делать больной с лечащим врачом.

- Вы слышите голоса? – осторожно спросил я.

- Я нет. А вы видимо слышите.

- Я этого не говорил.

- Ну как же… вчера вы об этом даже кричали.

- Вчера был тяжелый день. Возможно, я просто перенервничал.

- Возможно. Ко мне сейчас должны прийти люди из полиции, так что вынужден вас покинуть. Никаких лекарств я вам прописывать не буду, но вам все-таки необходимо побыть с нами.

- Можно мне хоть семью увидеть?

- К сожалению, нет. Я распоряжусь о том, чтобы им сообщили, что с вами все в порядке. А пока что отдыхайте. – Семенов взглянул на наручные часы. – Сейчас как раз начинается замечательная передача про животных. Вы любите животных?

- Обожаю, - в сторону ответил я.

- Тогда советую поторопиться. Вам еще надо позавтракать.

- Я не хочу есть.

- Тогда занимайте лучшие места в зрительном зале.

Семенов хлопнул ладонями по ляжкам, встал и, не попрощавшись, вышел.

- Покиньте, пожалуйста, палату, - сказал один из бравых парней.

Я послушно вышел. Пройдя длинный коридор, оказался в комнате отдыха.

Никогда бы не подумал, что окажусь в подобном учреждении. Да еще и по эту сторону решеток. Но судьба играет с нами как со слепыми котятами.

- Это не судьба играет. Или ты теперь меня величаешь судьбой. – Прорвался голос в мою голову.

Я хотел ответить ему весьма грубо, но сдержался.

- Ты все еще здесь?

- А куда мне деваться. Я здесь надолго. Надеюсь и ты здесь на долго. – усмехнулся он.

- Я достану тебя.

- В какой-то степени ты уже достал меня. – Голос явно злорадствовал. – Но тебе осталось недолго меня доставать. Потому что в скором времени тебя достану я.

- Кем ты себя возомнил? Сверхчеловеком? Богом?

- На бога я замахиваться не буду. А вот про сверхчеловека ты хорошо заметил. В этом есть доля правды.

- Как ты этому научился?

Голос задумался. Не знаю, как именно я это понял. Скорее всего я почувствовал. Я часто знал его настроение, когда он сидел в моей черепушке.

- Это пришло, само собой. – Ответил он.

- Просто так.

- А как иначе. Однажды, будучи еще совсем ребенком, я случайно залез в голову к своему другу. На какие-то пару секунд я оказался в его мозгу и понял, что вижу мир его глазами. Естественно я испугался этого состояния. И после этого случая, я еще долго не лазал ни по чьим головам. А после…, впрочем, не важно.

- Что было после? – заинтересованно спросил я. И вновь я почувствовал, что ему хочется продолжить. Он жаждет общения, с нормальным человеком, коим я себя продолжал считать.

- …а после, когда мои так называемые друзья предали меня, я не на шутку разозлился на них. Я думал они мне настоящие друзья. А они издевались надо мной. Обзывали меня. Били. Каждый день они унижали меня и был только один, кто заступился за меня. Только один из этой своры предателей. – Голос не кричал. Но вспоминал явно без удовольствия. – когда я научился пользоваться своими способностями его одного я и пощадил. А вся эта шобла из четырех человек, больше никогда меня не тронут. Ни меня, ни кого-то еще.

- Ты убил их?

- Ну что ты… я ведь говорил, что никого не убиваю. Они как-то сами справились. Не без моей помощи конечно.

- То есть они сейчас все мертвы?

- Да.

Я не знал, о чем еще говорить.

- Ты можешь оставить меня в покое? Я устал.

- Скоро все вернутся. Тогда и я уйду.

- Расскажи мне еще о своем детстве. Кто были твои родители? – спросил я, решив не терять времени попусту.

- Мать работала в больнице, - живо начал голос. – А отца я никогда не видел. Я спрашивал у матери кто он, но она ни разу мне не ответила. Она вообще была суровая женщина. А если сказать по правде, то была не только суровая, но и весьма любвеобильная. Это я узнал уже позже. Когда смог залазить людям в головы. Она, конечно моя мать и многие скажут, что мать это святое. Но это не так. Моя мать не была святой. Она была самой настоящей извращенкой. В детстве, она не стесняясь, приводила своих хахалей к нам домой. Я бы и не узнал никогда кто мой отец, если бы она не думала о нем слишком часто. Наверное, он был отменным любовником. Я залез ей в голову и вместо статного мужчины, каким часто представлял себе отца, увидел обычного больного человека. Оказывается, он был пациентом в корпусе где она работала. Может быть именно так и появились мои способности… О, мои подданные возвращаются. Нам пора прощаться.

Голос исчез. Так же быстро, как и появился.

Я очнулся на кресле перед телевизором, где шла передача про животных.

Спустя пять минут, комната отдыха заполнилась больными. Пришел Гена Малофеев. Молчаливый грузный парень. За ним последовали Игнатьев, с мятым стариком, Шарафутдинов, Жуков и конечно же Саша-стихоплет.

Не говоря ни слова, они заняли места и уставились в телевизор.

Я оказался во втором ряду.

Диван по центру в первом ряду заняли Игнатьев с другом старичком. Саня сел справа от них, точно напротив меня.

Я видел его худенькую шею с легким пушком на затылке.

Оглядевшись по сторонам, я отметил, что все заняты своим делом. Больные прилипли к телевизору, а персонала и вовсе нет. Обычно кто-то стоит либо возле дверей, либо подпирает плечом стенку в комнате отдыха. Но сейчас все было пусто.

Руки чесались. Мне хотелось наброситься на этого худощавого парня и как можно сильнее схватить его за горло. Нащупать большими пальцами кадык и вдавить его ему в глотку. Чтобы он никогда не причинил мне зла. Ни мне, ни кому-то еще.

Проваливаясь в памяти, словно мне вновь вкололи хорошую дозу галочки, я вытаскивал руки вперед и вновь одергивал.

Вновь огляделся по сторонам. Никого.

Но, если я придушу его прямо сейчас, то скорее всего… что значит скорее всего? Сто процентов меня оставят здесь навечно. В этих коридорах, с этими недочеловеками. И хорошо если оставят здесь, а не отправят в тюрьму.

И в то же время, если я струшу и упущу эту возможность, то Саня достанет меня. Он сам сказал, что ему осталось недолго копаться в моей голове. Еще чуть-чуть и он подберет ключик. И тогда… тогда я убью себя. Быть может еще кого-то. Неугодного ему.

Надо решаться… надо решаться…

Пока я повторял эту мантру и жмурил глаза, медбрат вкатил лежачих больных и резко, как в каком-то ралли, развернул кровати.

Все пропало. Теперь он отсюда не уйдет.

И этот новый парень с короткой прической действительно уткнулся плечом в стену и вместе с нами начал смотреть передачу.

День подходил к концу. Про меня словно все забыли.

Персонал раздал всем по порции пилюлей и тут же заставил их выпить. Больные послушно глотали таблетки и вытаскивали языки.

Я же, оккупировал угловое кресло, откуда вел наблюдения. Сзади меня стена – никто не подберется.

Сидя в кресле я наблюдал за лицами больных. Но что можно понять по мимике, если больные на то и больные, что они неправильно выражаю эмоции. Покажи ему смешную картинку он улыбнется. Покажи ему красивое фото он ответит тем же. Что угодно ему покажи, а он будет улыбаться и закатывать глаза.

Ближе к вечеру пришел Семенов.

.

Продолжение в комментариях

.

Автор