DoktorLobanov

Коллега мой, Николай Владимирович работает в одной из столичных больниц врачом-реаниматологом. С самого начала эпидемии ковида света белого не видит, скафандра не снимает, ест и спит урывками. Дети уверены, что папа стал космонавтом, бабушки у подъезда перешёптываются, что доктора посадили, поэтому давно не показывается. Уже и доплаты не радуют, и заколебался он, но конца и края эпидемии не видно, поэтому работает.

А недавно привозят к нему в отделение очередного пациента. Пожилой гражданин в очень тяжёлом состоянии. Анамнез не радует. К ковиду прилагается излишний вес, сердечно-сосудистые заболевания. Ковид развивается стремительно, дышит пациент через раз, сознание уже спутанное.

Положили в отделение, ввели в кому, подключили к ИВЛ, начали спасать. Работа рутинная, тут без эмоций и рассуждений.

А через час главному врачу позвонили и на ломанном русском языке сообщили, что вновь прибывший гражданин сотрудник представительства ООН в нашей стране. И как у него дела вообще?

Главврач от такого сюрприза малость удивился, но пообещал таким серьёзным людям ответить всю правду. А правда такая, что шансов у пациента мало, и как раз велика вероятность, что сотрудник ООН в ближайшем будущем отправится в лучшие миры.

- Понятно, - на ещё более ломаном языке говорит телефон. – Тогда подготовьте, пожалуйста, пациента к переводу. Сейчас из Брюсселя вылетит самолёт, у которого на борту будет всё необходимое оборудование. К вам приедет уполномоченный курьер со всеми необходимыми документами. Не затягивайте, пожалуйста.

Главврач положил телефон и ощутил всю нереальность происходящего. К нему в больницу за пациентом летел из Брюсселя самолёт. И сейчас приедет представитель ООН с документами. Если бы ему сказали, что пациент рептилоид, и звездолёт с Нибиру уже вылетел, он бы не так сильно удивился. Главврач подавил желание ущипнуть себя за руку и принялся раздавать распоряжения.

Николай Владимирович получил приказ готовить пациента к транспортировке. При заполнении всех необходимых документов столкнулся с непривычной проблемой. В графе «Пациент переведён в…» обычно писали больницу, или отделение, в которое переводили пациента. А сейчас что писать? Пациент переведён в аэропорт?

Кто-то из коллег пошутил:

- Пиши: «Переведён в Брюссельскую ЦРБ».

- Шутнички, - огрызнулся Николай. – Погодите, я знаю наш Минздрав. Мы ещё с этим переводом наплачемся.

Для перевозки важного пациента прибыла машина. Николай спустился к крыльцу, принялся осматривать оборудование в машине. Переключение ковидного с одного аппарата на второй – важнейший процесс. Дышать самостоятельно у пациента уже не получалось.

- Слушайте, а у вас нет другой машины? – наконец спросил реаниматолог. – Старьё же стоит. Мы его сейчас отключим, ехать до аэропорта час, ну минут пятьдесят с мигалками. Он за это время на вашем пылесосе умрёт.

Врачи скорой даже обиделись.

- Другие машины ещё хуже. Скажите спасибо, что эта есть. В городе иногда машину по полдня ждут. А вам тут спецзаказ.

- Так не довезёте пациента!

- Довезём. Не в первый раз. Грузите.

Николай Владимирович махнул рукой. В конце концов, что он мог поделать.

Важного пациента молниеносно переключили от аппаратуры больницы, к аппаратуре. Николай Владимирович с тревогой прислушивался к первым искусственным вздохам.

- Поехали!

На освободившееся место тут же поместили нового ковидного, и минут через пять Николай в суматохе забыл о важном пациенте.

В понедельник в больницу нагрянула комиссия из Минздрава. Как вы думаете, кто писал кучу объяснительных, оправдывался и получал по шапке? Да, да, именно лечащий врач, зав.отделением реанимации и главный врач. Писали, оправдывались и снова писали. Целый час. И всё это в разгар работы.

Основная претензия чиновников: как вы могли такого важного пациента ОТДАТЬ какому-то Брюсселю? С нашим уровнем медицины мы должны были САМИ его спасти. Опозорили страну. Должно быть стыдно, товарищи доктора!

Николаю стыдно не было. Была какая-то уверенность, что врачи городского посёлка Брюссель в грязь лицом не ударят и пациента спасут. Ну или не спасут. Но тогда его смерть не испортит статистики отечественной больницы. А статистика в нашем деле – это самое главное.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Врачи тоже люди. Они спят, едят, болеют. Иногда даже злятся, страдают и выходят из себя. Иногда совершают поступки, за которые им потом стыдно. Среди них бывают хамы, невежды, алкоголики и святые. Я, знаю, как минимум одного врача общей практики, которого можно назвать святым, но он к сожалению умер примерно четыреста лет назад.

Ивана Сергеевича, врача одного известного в стране онкологического центра, я знаю лет десять. Мой бывший сослуживец Володя, с которым мы вместе когда-то месили грязь белорусских полигонов, после первого контракта ушёл на гражданку, стал там врачом-онкологом, а Иван Сергеевич был у Володи заведующим отделением.

Приехал я как-то к приятелю за очередным пакетом историй, сидели мы в ординаторской, пили кофе, я записывал. Иван Сергеевич подсел, добавил какую-то свою историю, предложил печеньки которые его жена напекла. Так и познакомились.

Милейший человек. Исключительно вежливый, внимательный. Из той породы врачей, которую принято называть старой, или советской закалкой, хоть к тому времени, когда Иван Сергеевич окончил медицинский вуз, страны Советов не существовало. Каждый раз при встрече он неизменно желает:

- Вы, если что, обращайтесь. Но не дай Бог придётся.

Учитывая специфику его работы, действительно не дай Бог.

А потом я на пару лет выпал из этого знакомства. Бывает так, закрутишься, дела навалятся. Новые должности, новые заботы. Нет времени на старых приятелей. А у них тоже работы по горло. На Новый Год или день рождения прилетит скупая СМС-ка, или в ВК свалится картинка с букетом и бутылкой коньяка. Мол, помним, любим. Но некогда.

Встретимся потом. На пенсии.

А недавно звонит Володя и голос у него взволнованный:

- Слушай, у тебя же были какие-то знакомые из органов!

- Не были, а есть, - осторожно отвечаю я.

А сам уже представляю, что Володя кого-то пристукнул, и мне сейчас искать лопату, ехать в лес и помогать ему труп прятать. А на улице, между прочим, дождь идёт.

- Надо помочь Ивана Сергеевича вытащить. Его в милицию забрали.

Это сейчас, после августа 2020-го в Беларуси привыкли, что в милицию могут забрать и врача, и учителя, и вообще кого угодно. А тогда ещё была какая-то иллюзия, что наша милиция нас бережёт.

- Что-то серьёзное?

- Я точно не знаю, я не силён в этих казённых формулировках. Но кажется нанесение лёгких телесных повреждений и хулиганство.

Я вспомнил седого полного Ивана Сергеевича, неизменно вежливого и тихого, исключительно воспитанного человека. И удивился ещё сильнее.

- А чего он нахулиганил? Кому нанёс телесные повреждения?

- Тут целый триллер, - вздохнул Володя:

«– Года полтора назад попала к нам в отделение девочка. Ну, ты знаешь нашу специфику. Так вот – полный набор. Химиотерапия, облучение, пересадка. Уже всё попробовали. Тянули ребёнка, как могли. Детские кое-как отмучили лет пять. Передали нам по возрасту, чтоб мы мучить начали. И досталась она как раз Ивану Сергеевичу. Исключительно мужественный человечек. Сама зелёная вся, руки капельницами исколоты, а нам улыбается, благодарит каждый день за нашу работу. Ты же знаешь, нам нельзя с пациентами налаживать эмоциональные связи. Они у нас нередко умирают, так что стараемся держаться подальше. А эта девочка прямо всех покорила. Мы в доску разбились, чтоб её спасти. И вроде бы стало получаться. Вышли на стабильное состояние, потом пошла на поправку. Потом внезапное ухудшение. И после новых обследований, мы руками развели. Спасти её могла только операция в одной заграничной клинике. А стоит эта операция, как две квартиры в столице.

Родители девочки тоже молодцы. Тут же бросились на все специализированные сайты, телевидение, радио. Подключили всех, кого можно, набрали кредитов в банках, продали всё. Наскребли на операцию. Ты, наверное, в Интернете видел проекты по сбору денег. Так вот, и тут такое было.

Собрали. И недели две назад наша пациентка улетела в Германию.

А два дня назад у нас умерла другая пациентка, за жизнь которой мы долго боролись. Ехали вечером домой с паскуднейшем настроении. Иван Сергеевич высадил меня у метро, а сам заехал на парковку торгового центра. Говорил, что нужно продуктов на ужин прикупить. Дальше мне свидетели рассказывали.

Только Иван Сергеевич из машины вышел, как к нему тут же подскочила плохо одетая дама с распечатками в руках. И, показывая эти распечатки, принялась клянчить деньги на лечение ребёнка. Глянул Иван Сергеевич на листки, а там портрет той самой девочки, которую мы в зарубежную клинику отправили. А попрошайка ноет, жалуется на жизнь, на то, что у неё дочь умирает.

И вот тут у Ивана Сергеевича, что называется, забрало упало. Свидетели говорят, что он сгрёб эти листки, собрал их в кулак и принялся дамочку за волосы таскать и листками в лицо тыкать. Тут же подлетели мрачные типы, которые, как оказывается, охраняли попрошайку. Но Ивана Сергеевича было уже не остановить. Он принялся бить типов. В него словно бес вселился. Подобрал какую-то железяку, гонял этих бандюганов по всей парковке. Свидетели вызвали милицию и нашего Ивана Сергеевича повязали.

Попрошайки пишут на него заявление. А мы всей больницей ищем знакомых из органов. Вот я и звоню тебе. Поможешь»?

Знакомые нашлись. Не у меня, а у одного из руководителей центра. Иван Сергеевич отделался минимальными потерями. Девочка вернулась из Германии и приходила в клинику, благодарить своих спасителей. Кажется, всё закончилось хеппи-эндом.

А вчера ехал я домой, и решил заехать за продуктами, в торговый центр. И на парковке подскочила ко мне цыганка с распечатанными портретами лысого от химиотерапии и облучения, измождённого, но явно славянского ребёнка. И принялась хорошо поставленным голосом клянчить на лечение.

Бить я её, конечно не стал. Прогнал. Она пробормотала мне вслед какое-то цыганское проклятие и побежала к следующей машине. На душе стало гадко.

Что за люди распечатывают портреты чужих больных детей и попрошайничают, вызывая жалость сердобольных прохожих? Неужели нет у них веры в то, что в потустороннем мире им всё это припомнят? Неужели нет ничего святого?

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Отрывок из рассказа «Ничего святого» из книги «Обрывки»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Живёшь и думаешь, что тебе девятнадцать. Или максимум двадцать. Вокруг все что-то делают, возятся, женятся, детей растят. А тебе двадцать. И двухтысячный был только вчера. И Калкин такой молодой, и всё у него ещё впереди.

А потом смотришь в зеркало и внезапно осознаёшь, что тебе, блин, сорок. И стоит рядом молодое поколение, вежливо улыбается в ответ на твои шутки. А шуток этих давно не понимает. А в один из вечеров, когда ты сидишь и шутишь среди приятелей твоих детей, это молодое поколение, наконец, прорывает:

- Папа, мы не в теме! Что ты вообще сейчас сказал?

И ты начинаешь долго и нудно, постоянно сбиваясь и отвлекаясь, рассказывать, кто такой Снусмумрик, почему настоящие герои всегда идут в обход, и почему Штирлиц должен остаться. И шутка кажется не такой уж и смешной.

И тогда ты понимаешь, что они уже другие. И смеются над другими шутками. И они уже другое поколение. И тебе, блин, сорок лет! А то и пятьдесят. А двадцатилетний парень, который все эти годы сидел внутри тебя, давно куда-то свалил.

Мой приятель Андрей работает в околомедицинской сфере. Начинал с рядового работника, через пару лет стал маленьким начальником, потом руководителем отдела. И, наконец, пригласили его в одну очень серьёзную корпорацию на должность директора.

Собеседования по скайпу, поездки в региональный офис, в Москву, разговор с каким-то немцем из центрального офиса. Наконец контракт, трудовая книжка и первый рабочий день.

Андрей в эйфории. Первая директорская должность. Звонит всем, хвастается. И мне звонит.

- Прикинь, у меня отдельный кабинет! Первый раз в жизни у меня отдельный кабинет!

- Поздравляю.

- И секретарь! Я прихожу, а мне представляют. Это, говорят, ваш секретарь, её зовут Вера. Прикинь, у меня свой секретарь есть!

Андрей Николаевич смеётся в трубку. А я его отлично понимаю. Это внутри него двадцатилетний Андрюха офигевает от кабинета, секретарши, новой должности. Ещё не привык, ещё радуется.

- Красивая секретарша? – спрашиваю я.

- Ага! – Андрей переходит на громкий шепот. - Длинноногая такая. Я сейчас выглянул, хотел кофе попросить. А она сидит, ноготь пилит. Ну, настоящая секретарша! Я даже постеснялся её от процесса отвлекать.

- Ты поосторожнее с ней. У тебя жена. И дети.

- Да ладно! – беспечно ухмыляется Андрей. – Ей лет двадцать пять, не меньше. Серьёзная дама.

Андрей Николаевич, хочется сказать мне. А тебе-то уже почти полтинник. Ты директор большой конторы. Ты сам уже серьёзный товарищ.

А двадцатилетний Андрей смеётся.

Проходит несколько дней и встречаемся мы с ним на соревнованиях, куда привезли своих потомков. Пока дети с увлечением лупят друг друга, стоим в стороне, разговариваем. Андрей отчего-то грустен и задумчив.

- Ну как новая работа? – спрашиваю.

- А-а, - Андрей неопределённо машет рукой.

- Трудности?

- Да, не в этом дело, - вздыхает. – Трудности я ожидал.

- Так чего кислый такой?

- Да почувствовал вчера себя старым идиотом.

- Ничего себе! Спину прихватило? В аптеке вместо презервативов валидол купил? Носки шерстяные по акции в «Гиппо» прихватил?

Андрей смотрит на меня с возмущением:

- Ну не до такой степени!

- Так в чём дело?

- Ты помнишь, я тебе про секретаршу рассказывал?

- А, длинноногая такая? С ногтями?

- Точно. Вера её зовут. Верочка.

- А-а, Верочка, вызовите….

- Вот именно! – встрепенулся Андрей. – Вот ты сразу догадался! Было у меня вчера хорошее настроение, я решил пошутить. Звоню секретарю:

«- Верочка, вызовите мне самую светлую голову нашей с вами современности.

А там молчание. Верочка переваривает. Наконец оживает:

- Андрей Николаевич, не поняла, повторите. Кого вызвать?

А я торможу, шутку затягиваю, хотя надо было давно извиниться, и прекратить всё это.

- Верочка, позовите мне Новосельцева.

- Поняла, - рапортует секретарша и отключается.

Я хотел было выйти, объяснить, посмеяться вместе с ней. Но тут, как назло, клиент крупный позвонил, отвлёк. Пока я с ним разговаривал, Вера входит.

- Извините, Андрей Николаевич. Я Новосельцева долго искала. Не работает у нас такой. Может на складе посмотреть? Это их новый сотрудник?

- Простите, - говорю. – Верочка. Это я неудачно пошутил.

- Ну ладно, - длинноногая секретарша пожимает плечами. И в глазах её читаю я, какой же я старый дурак.

- А вы такой фильм «Служебный роман» не смотрели? – с последней надеждой спрашиваю я.

- Служебный роман? Что-то знакомое, - задумывается Верочка. - А, точно. Не смотрела. Не люблю Зеленского.

И уходит. А я остаюсь соображать при чём тут Зеленский, Украина и почему Верочка его не любит».

- Догадался? – спрашиваю я.

- Погуглил, - мрачно кивает Андрей. – И понял, что мы с Верочкой разные поколения.

- Не будешь больше шутить?

- Хватит. Дошутился уже.

И тут подбегает его отпрыск.

- Папа, у меня бой только через пять пар! Пошли в буфет! Успеем чего-нибудь перекусить.

- Ты с нами? – спрашивает у меня Андрей.

- Не, я тут посижу. Отравлюсь ещё в вашем буфете.

Андрей с потомком уходят. На прощание пацан поворачивается ко мне, сдвигает брови и говорит:

- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

Андрей даже посветлел лицом. Где-то внутри него, двадцатилетний Андрюха встрепенулся и решил, что не всё ещё потеряно. И это просто Верочка – дура!

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Отрывок из рассказа «Разница поколений» из книги «Обрывки»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Хочешь потерять друга – заведи с ним общий бизнес. Хочешь, что бы адекватный, интересный тебе знакомый превратился во врага – заведи с ним общий бизнес. Хочешь разругаться с родственником – заведи с ним общий бизнес. Да, бывают исключения, да, эти исключения не так уж редки. Но гораздо чаще мы видим, что деньги рассорили даже самых близких людей.

Про моего приятеля Вову я уже рассказывал. Когда-то очень давно мы с ним вместе организовывали медицинское обеспечение одной воинской части. Потом я ушел в коммерческую медицину, Вова – в науку, преподавание. И уже через некоторое время гордо поблёскивал подполковничьими погонами. Получил врача высшей категории, возглавил сначала один медицинский центр, потом второй.

А потом Владимиру надоело работать на дядю, и он решил замутить свой медцентр с блекджеком и медсёстрами. Собственно, с этого и началась наша история.

Володя нашёл помещение, обзвонил коллег-однокурсников набирая команду и на этапе подсчёта денег на оборудование, понял, что своих средств ему катастрофически не хватает. А значит надо либо идти в банк за кредитом с дикими белорусскими процентами, либо искать соучредителей.

А тут, как по волшебству подвернулась одна интересная дама. Работал тогда Володя в медицинском центре «Счастливая физиономия», и в подчинённых у него числилась врач-косметолог Анна Бегун (все имена естественно вымышлены и не имеют отношения к реальным людям, ну почти). Узнала Анна, что начальник организовывает свой медцентр и тут же предложила поучаствовать. А заодно и мужа своего предложила в качестве директора.

Володя – наивная военная душа. К тому времени работали они с Анной в одном центре уже два года, на корпоративах анекдоты друг другу рассказывали и вообще эта Анна показывала себя только с лучшей стороны. Подумал: «Почему бы и нет? Люди вроде бы приличные. Врач врача не обманет».

Да и муж Анны Александр Курочкин показался человеком деятельным и честным. Сразу взял быка за рога, предложил несколько отличных идей. Володя обрадовался. Дело налаживалось.

После отделки помещения, закупки оборудования и получения лицензии, оказалось, что денег всё равно не хватает и в состав учредителей ввели третьего человека. Им оказался Сергей, муж одной из врачей, которая так же работала с Володей в «Счастливой физиономии».

Когда Володя предложил третьего, тандем Бегун-Курочкин внезапно воспротивились, но денег действительно не хватало и они, скрепя сердце, согласились на Сергея.

Ещё немного настораживало, что Анна настойчиво предлагала сменить помещение, говорила о том, что у неё есть хороший друг, арендодатель и он помещение предоставит гораздо лучше, больше и дешевле. Володя даже задумался, но к тому времени ремонт в первоначальном помещении шёл вовсю, поэтому отказался.

На первом собрании учредителей будущие магнаты от коммерческой медицины поздравили друг друга со стартом бизнеса и сели обсуждать рабочие вопросы.

И тут поднимается Сергей, третий учредитель. И с ходу предлагает сменить главного бухгалтера.

- Почему? – удивляется наивный Володя.

- А расклад простой, - отвечает Сергей. – Анна – соучредитель, её муж Курочкин – директор, а главного бухгалтера кто предложил? Опять Курочкин. Это его приятель. Не лишком ли много власти в одних руках?

Беговые Курочки даже в лицах поменялись.

- Да вы что! – говорят. – Как вы могли подумать! Мы же тут все свои! Володя, ты нас два года знаешь, а того Сергея третий раз видишь.

Володя сидит и думает. Сергея он действительно знает меньше, чем Бегунов, но ведь прав, чертяка! Когда он вот так всё по полочкам разложил, получается не слишком красивая картина.

- Поддерживаю, - говорит. – Смену бухгалтера. Будет искать.

Проголосовали. Анна – против, Сергей с Володей - за. Вопрос кажется решён.

Но тут вскакивает Курочкин:

- Не хочу! – кричит. – И всё! Я другого бухгалтера боюсь!

- Но ведь учредители проголосовали, - возразил Володя.

- Не хочу! – капризничает Курочкин. И ножкой топает.

И тут Володя слегка рассердился и предложил директору свои хотелки погасить, а если разговор будет и дальше идти в таком тоне, то вообще уволиться.

Курочкин вроде притих и больше в разговор не встревал.

Начали искать бухгалтера, которому можно доверять.

А так случилось, что несколько лет назад Володя развёлся, а с бывшей женой сохранил отличные отношения. А она у него как раз главный бухгалтер. Володя и предложил ей поработать. Мол, мы давно друг друга знаем, доверяем, разошлись хорошо, почему бы и нет?

Бывшая обещала подумать. А дня через три позвонила и без объяснения причин отказала. Ещё и нахамила слегка, что, собственно, было для неё не характерно.

Уже потом Володя узнал, что его бывшей жене позвонил Курочкин и откровенно признался, что ему искренне жаль бедную женщину, которая будет работать под началом нынешней жены Владимира, которую учредитель назначает директором. А об этом и разговора, естественно, не было. Володя же не дурак, чтоб бывшую и нынешнюю жён под одной крышей сводить. Но это всё потом. А в тот день бывшая психанула и от работы отказалась.

Пока тянулась эта канитель, медцентр проработал первый месяц. А у Курочкина кончился испытательный срок. На следующее собрание он пришёл с кучей документов и Уставом! И с ходу выдаёт, что с сегодняшнего дня мы должны его жене много денег!

- С какого фига? – искренне удивились Володя с Сергеем.

- А вот! – и Курочкин торжественно достаёт одну бумажку.

А надо вам сказать, что вливание финансов в новоявленный медцентр происходило следующим образом. Учредители, как физические лица, давали медицинскому центру займы. Только Володя с Сергеем свои займы оформляли на три года, а договор займа с Анной внезапно оказался заключенным на полгода. А полгода уже неделю, как кончились. И должны они Анне всю её долю, плюс пеню за просроченные дни.

И тут до Володи с Сергеем дошло, почему Курочкин так боялся менять бухгалтера. Он-то давно договор займа подделал и только ждал, когда эти полгода кончатся. Новый главбух вскрыл бы его махинацию с поддельным договором раньше срока. И наступил бы Беговым Курочкам трындец. А тут удалось затянуть.

28 сентября сего года Володя с Сергеем должны были деньги Анне вернуть. А уже в начале октября, через два дня после скандального собрания, Бегун подала в суд, затребовала возврат. На она собрании демонстративно плакала и рассказывала, как два страшных мужика её, бедную женщину обманывают и разводят.

Курочкин раздувал грудь и бросался жену защищать.

Несмотря на то, что по закону у Володи с Сергеем было 30 дней для погашения задолженности, сошлись на том, что в течение следующих двух дней они долю Анны выкупят, отдадут пеню и проценты. Володя пошёл на поклон к друзьям и родственникам, собирая необходимую сумму.

На очередное собрание Володя приходит с деньгами и предъявляет Беговым Курочкам. Те, внезапно, в шоке. Они были уверены, что Володя денег не найдёт, и поэтому заранее подготовили предложение, по которому Володя с Сергеем продают им свои доли. То есть вся эта махинация была задуман для того, чтоб соучредителей из центра выдавить и самим остаться полновластными хозяевами. А тут такой облом.

Курочкин срывается на крик, начинает угрожать карами, знакомыми в органах и судом. Володя с Сергеем требуют все документы медцентра. Оказывается, что все документы Курочкин заранее вывез в неизвестном направлении. И на рабочем компьютере жалко открывается одна 1С.

На следующий день начался беспредел. Курочкин объявил врачам медцентра, что они отправлены в отпуск за свой счёт. Пациентов обзвонили и отменили все процедуры. Двери центра заперли, замки сменили. Причина изменения – якобы ремонт помещений. Хотя какой ремонт – медцентр работает от силы два месяца.

На звонки Беговые Курочки не отвечают, заперлись в квартире.

Завтра Сергей с Володей идут вместе с арендодателем вскрывать замки.

Как говорится, продолжение следует.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Обычно я рассказываю истории, которые УЖЕ произошли. Давно ли, недавно – не важно. У этих историй есть начало, развитие сюжета и конец. Может ещё мораль в финале.

У истории, которую я расскажу сегодня, финала пока нет. И вообще непонятно, чем и когда всё это кончится. Да, пожалуй, и чёткого развития сюжета тоже не наблюдается. Так, что-то вяло трепыхается, с потугами на динамику, но в целом действа в этой тягомотине не больше, чем в рассказе Бунина про осенний лес.

Тем не менее, история происходит именно сейчас, так сказать онлайн. Этим она отличается от прежних моих статей.

Лично мне эта история кажется скучной, и я, честное слово, не хотел про это писать. В конце концов вторая волна ковида и выборы президента США гораздо интереснее. Но читатели неоднократно просили изложить историю по порядку. А куда деваться автору, если читатель просит? Тут и Гермиона почернеет, и Дамблдор….. ну, вы знаете про Дамблдора.

Кстати, сейчас набегут призыватели модераторов с криками, что я не поставил тег «политика». Так вот – никакой политики тут нет. Есть банальный грабёж, лень или хитропопость отдельных личностей. А то, что эти личности чиновники, ну так это случайность. Или закономерность.

Сами решайте.

Это была предыстория. Теперь сама история.

В 2019-м году, как известно моим постоянным читателям, вышла первая книга «оккупационной серии» «Война девочки Саши». Часть материала в книгу не вошла, мне продолжали звонить и писать сотрудники музеев, ветераны, бывшие узники лагерей. А я не смог отказать. Поэтому через год было готово продолжение. Книга «Война за нашими окнами».

За работу над рукописью традиционно взялось белорусское издательство «Четыре четверти», а для российских и иностранных читателей на краудфандинговой платформе «Улей» был открыт проект.

За месяц проекта нужная сумма была собрана. Даже больше, набрали так много, что тираж спокойно увеличили в полтора раза. Вклады прилетали со всего мира. Россия, Украина, Дания, Германия, Прибалтика. Особенно Германия. Одна очень неравнодушная дама поучаствовала в проекте крупной суммой, при условии, что её часть тиража будет безвозмездно передана библиотекам Беларуси.

Типография работает, художник рисует обложку, мы с соавторами волнуемся. И тут, за несколько дней до окончания проекта происходит катастрофа.

А точнее происходит закономерное. Виктор Бабарико, глава «Белгазпромбанка», в котором находились счета «Улья» решил стать кандидатом в президенты Республики Беларусь. После чего был арестован. Вслед за ним арестовали его сына Эдуарда Бабарико, одним из проектов которого являлся «Улей».

И всё. Что мы имеем? Имеем успешный проект, собравший более чем достаточную сумму примерно в 210 тысяч рублей (в переводе на валюту РФ) и ещё 14 проектов, не менее успешных. Книги, журналы, музыкальные проекты (общая сумма около 3 млн рублей, в пересчёте на валюту РФ).

Имеем юных и не очень юных писателей, музыкантов, которые готовы были стартовать и начать карьеру. Имеем, в конце концов, меня с договором издательства и напечатанным, но неоплаченным тиражом.

И замороженные счета. Деньги есть, но вы держитесь.

Были ещё мутные истории со вскрытыми ячейками «Белгазпромбанка», другими счетами, с которых люди не могли снять деньги, вывезенной коллекцией картин, которую собирал Бабарико. Но про это я рассказывать не буду, ибо лично свидетелем не был.

Не арестованное руководство «Улья», спасая свою свободу, бежит за границу (девушек прекрасно понимаю, и не осуждаю, сам бы так сделал). Рядовые сотрудники периодически пропадают, попадая на Окрестина и в Жодино.

14 начинающих авторов создают группу в Телеграмме, дабы скоординировать свои действия. Решено бороться, писать жалобы, подавать в суд.

И тут начинается второй этап.

В начале сентября у меня зазвонил телефон. Строгий, максимально вежливый, но крайне официальный голос пригласил меня «на разговор» в Комитет Государственного Контроля. Организацию не сильно страшную, но меня на допрос с лихих девяностых не звали (да, я был хулиганом))). Жена предложила насушить сухарей и подготовить смену тёплого белья. На фоне происходящего в стране её предложение не прозвучало шуткой.

В группе Телеграмма творилась паника. Аналогичные звонки поступили ещё нескольким участникам. Народ истерил, искал адвокатов, собирался бежать из страны.

А я пошёл. Ну, в конце концов, я же ни в чём не виноват.

Про «разговор» я расскажу как-нибудь потом. Опыт был весьма интересный. И не страшный. Пальцы дверью мне не ломали и лампой в лицо не светили. А некоторые приёмы я до этого в кино видел. Но в целом, милейшие люди. Даже не обозвали ни разу.

«Серьёзны разговор» закончился ничем. Я имел наглость требовать свои деньги, мне в доступной форме объясняли, что деньги не мои.

Акт третий. Через некоторое время нам поступило предложение от банка. Вернуть все вклады не нам, а тем, кто их пересылал. Если честно, такой вариант, меня вполне устраивал, так как хотя бы спонсор из Германии обещал тут же перевести всю сумму мне на личный счёт. Я готов был согласиться. Но тут банк решил подстраховаться. Отправил запрос на возможность подобного финта в КГБ (ох, какие мурашки бегут по коже от этих трёх букв, наверное, генетическая память), и там этот запрос завис. Висит до сих пор. В стране революция, путч, эпидемия и неурожай картофеля, о каких книгах и журналах вы говорите.

Между тем в августе книга вышла. Я разрешил издательству делать с книгой всё, что угодно, за это получил максимальные скидки и рассрочки. Мы с ними давно работаем, они вообще молодцы. Не похвалишь редактора, он тебя потом не похвалит (минутка подхалимажа окончена).

Часть тиража поступила в библиотеки и книжные магазины, часть я за свой счёт отправил читателям. Я не мог обмануть несколько сотен людей. Они же ни в чём не виноваты. Условия спонсора из Германии тоже были выполнены. Книги были переданы в Брестскую библиотечную систему.

И уже через месяц мне позвонили из магазина, который знают все минчане. Сказали, что ажиотаж небывалый и книги, которые планировали продавать до конца года, уже выкуплены. И не завалялось ли у меня ещё несколько?

У меня завалялось штуки три. Их я и принёс в магазин. Оказалось, что ждёт невезучего автора ещё один небольшой сюрприз. Меня попросили подписать книгу для Национальной библиотеки. Для тех, кто не знает, это главная библиотека Беларуси.

Довольно странное было ощущение. Как-то не верилось в реальность происходящего. Где я, а где Национальная библиотека. Там Максим Богданович, библия Франциска Скорины, Василь Быков. И я теперь тоже там. Ещё и в виде автографа. Ладно, привыкну к этой мысли, перестану хвастаться.

Что же мы имеем на данный момент?

Завтра, в понедельник 9 ноября идём мы всей толпой на суд с представителями Временного Правительства (точнее с временными управляющими банка), что в связи с прошедшим праздником очень символично. Если честно, про толпу, я сильно преувеличил. Из 14 человек, которых зацепил казус с «Ульем» идут едва трое-четверо. Остальные отказываются под разными предлогами. У кого-то работа, у кого-то ковид, кто-то «оленей пасёт» (не надо меня спрашивать, я и сам не понял). Остались одни активисты. Пойдём, послушаем.

Что и говорить, даже здесь, на Пикабу, меня отговаривали. Говорили, что процесс, который м развели, это детский сад, и с государством судиться себе дороже (я ни на кого не намекаю, но человек, с которым мы спорили узнает себя). Но я так просто не могу. Мне нужно, как той лягушке из сказки, хоть немного подёргаться.

Да, перед читателями я теперь выполнил все обязательства. Выкрутился, нашёл деньги, договорился с издательством. Теперь банк должен деньги лично МНЕ.

Поэтому завтра новый интересный опыт. С 1999-го года в суде не был.

Вы справедливо спросите, при чём же тут бифштекс и барная стойка?

А вот есть у меня небольшая аналогия. В начале двадцатого века в России восходила звезда писателя-юмориста Аркадия Аверченко. Редактора журнала «Сатирикон», как бы сейчас сказали популярного блогера. И вот только этот Аверченко стал знаменитым, только разбогател на своей популярности, как грянула Октябрьская революция и он, потеряв всё, вынужден был бежать за границу и начинать всё сначала. Ему было очень обидно, поэтому всё творчество после 1917-го года пронизано отвращением к политике вообще и коммунистам в частности. Про Аверченко говорили, что он антикоммунист безыдейный. Революция просто помешала ему доесть бифштекс у барной стойки.

Я, конечно, далеко не Аверченко, но мне политика помешала спокойно издать книгу. Отсюда и название.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Обычно студенты медицинского университета, которые приезжают в нашу страну из других государств, живут и учатся отдельно, на факультете иностранных студентов. Но нередко бывает так, что ребята и девушки из стран бывшего Союза вливаются в группы местных жителей. И учатся часто более успешно, чем их «иностранные» соотечественники.

На моём потоке училась Ленка-Эстонка. Высокая, симпатичная девушка, которая после окончания вуза укатила лечить в свой родной Таллин. Сёстры Катя и Настя прилетели откуда-то с Урала и сейчас возглавляют педиатрические отделения в российской глубинке.

А в группе моего приятеля Юры учился Ренат. Ренат приехал из страны, где большую часть года тепло, на деревьях кроме скучных яблок растут персики и хурма, а бахчевых так много, что арбузы воруют исключительно из спортивного интереса.

Ренат мечтал торговать этими арбузами, но строгий отец сказал ему:

- Надо. В семье должен быть доктор.

А с отцами в стране Рената не спорят. Ибо не принято. Сел Ренат за учебники, со слезами на глазах выучил химию и биологию и поступил в Минск. На Минске настоял тоже отец. В краснознамённые советские времена он служил в армии где-то в районе белорусской столицы и воспоминания о Беларуси у него остались только положительные.

Учился Ренат так себе. Если бы не помощь однокурсников, пришлось бы его папе гораздо больше денег за экзамены платить. А так – тянул лямку, сдавал на тройки, но вылетать- не вылетал.

И доучился бы Ренат без приключений, если бы не друзья с факультета иностранных студентов. Как рассказывал Юра, в личном общении Ренат был мировым парнем. Воспитанный, вежливый, спокойный. Но когда в гости, в общежитие приходили его соотечественники, преображался как по волшебству.

Потом ему было стыдно перед Юрой, он извинялся:

- Я не могу по-другому. Меня братья не поймут.

Но рассказ пойдёт не об этом.

В очередной раз компания детей Азии свалилась в комнату Рената и кто-то торжественно объявил:

- Эй, а ты знаешь, какой скоро праздник?

- Курбан-байрам, - пожал плечами Ренат.

Был он человеком глубоко светским, да и друзья его тоже были далеки от религии, но Курбан-байрам для них, это как для православных атеистов католическая Пасха. Фиг его знает, что это такое, но отметить надо. Особенно в чужой стране, среди неверных.

Стали решать, как будут отмечать. С интернетом тогда было не очень, поэтому собрали консилиум и принялись вспоминать. Кто-то ездил в деревню (точнее в аул) к бабушкам-дедушкам, там видел, как это происходит. Кто-то помнил, что показывали по телевизору. Помог учебник по религиоведению, одолженный в университетской библиотеке.

Более-менее определились с регламентом и тут поняли, что для полного погружения в праздник им нужен баран. То есть барана, в процессе этого самого праздника нужно будет зарезать. Потому что это отражает саму суть традиции жертвоприношения.

Где в белорусской столице достать барана? В магазинах, конечно, бараны продаются, но в виде полуфабрикатов. То есть продаваемого барана уже кто-то откурбанбайрамил, разделал и даже местами в фарш перекрутил. То есть для традиции магазинный баран не годится. Воровать барана в зоопарке тоже не комильфо, ибо можно получить трындюлей от сторожа. Нашли какие-то объявления, созвонились с фермером из загородного хозяйства, договорились о покупке барана.

Надо ехать, забирать барана. А на чём?

Родители будущих джигитов люди умные, опытные. Отлично понимали, что дай молодёжи волю, а точнее права и авто, то молодёжь эта мигом из страны вылетит. Потому как в Беларуси несколько серьёзных залётов у «ДАИ» и здравствуй депортация. Поэтому юные джигиты ездили исключительно на общественном транспорте. А в общественный транспорт с бараном не пускают. Но нет преград пытливым умам. Один из них вспомнил, что имеется у него приятель с не столь осторожными родителями. Сумел тот приятель провезти через границу права, а уже тут экономил на обедах и купил потрёпанный, битый, но бодрый жигуль.

Позвонили приятелю, пригласили на праздник. Тот согласился, мигом примчался на своём пепелаце. Загрузились впятером, поехали за город, на ферму.

Фермер попался дядька опытный, спокойный. Поэтому, когда к нему во двор зарулили на ржавом гремящем «кадиллаке» пятеро молодых абреков, даже бровью не повёл. Помог поймать самого красивого барана и уложить его в багажник.

Едут. Баран в багажнике орёт. Идея отметить национальный религиозный праздник уже не кажется такой отличной, но джигиты друг перед другом хорохорятся. Стыдно им уступать первым. Поэтому выдавливают улыбки и рассуждают, какой отличный баран им попался. Особенно радуется хозяин машины, которому этот самый баран уже весь багажник копытами разнёс.

У самой кольцевой по закону неожиданности тормозит их даишник. Заглядывает в салон и видит классическую картину. Пятеро серьёзных восточных парней на ржавом жигуле. А тут ещё баран, почуяв представителя власти и возможно близкое по духу существо, забился в багажнике с удвоенной силой.

Даишник каменеет лицом, отскакивает от машины, нашаривает табельное оружие:

- Открывайте багажник!

- Может не надо? – с надеждой спрашивает Ренат. – Он же убежит.

- Открывайте! – на крик напарника из патрульной машины прибегает ещё один представитель власти. И тоже хватается за оружие.

Открыли. Баран, не будь дурак, выскочил и помчался вдоль дороги. Джигиты выскочили следом. Даишники заржали, но табельное оружие спрятали и даже помогли начинающим аксакалам поймать барана.

Всё шутили:

- Будешь делать шашлык из этот невеста, не забудь меня пригласить.

Непонятно шутили. Ренат потом спрашивал, что за невеста? Они же барана везли.

Привезли жертву в общагу. И тут новая напасть. Надо барана резать. Но где? Не в комнате же общежития. Владелец машины уже матерится на всех известных языках, ибо баран своими физиологическими жидкостями весь багажник испортил. И запах….

- Забирайте, - орёт. – Свою скотину!

Вытащили барана, привязали где-то за общагой, на парковке. А сами пошли за ножом, в комнату Рената.

- Режь, - говорят Ренату друзья.

А он боится. Ни разу до этого он никого не резал. Даже лягушку. А тут целого барана.

- Не могу, - отвечает. – Я боюсь. Давайте вы.

- Ты же врач! – искренно возмущаются друзья, которые сами боятся ещё больше. – Кроме того, это же твой нож. Твой нож, ты и режь!

Ренат первый и последний раз видел как барана режут, когда в пятилетнем возрасте к дедушке ездил. Закрыл глаза и ткнул куда-то ножом. Баран заорал, заругался матом и отпрыгнул.

- Ты зачем Азамата чуть не убил?! – закричали друзья. – Он тебе помогал, барана держал, а ты!

Ренат, будущее светило азиатской хирургии, прицелился получше и снова пырнул. Баран опять заорал.

На заднее крыльцо выскочила вахтёрша общежития:

- Что ж вы, ироды, делаете?! Я сейчас милицию вызову!

- У нас праздник, почтенная, - вежливо отвечают джигиты. – Нам надо этого барана зарезать!

- Дикари! – кричит бабушка-вахтёрша.

И убегает за милицией.

Пока милиция ехала, барана кое-как завалили. Место убиения напоминало декорации к фильму «Техасская резня бензопилой». Повсюду кровищща, фрагменты тела. Менты слегка обалдели - на газоне, на асфальте следы преступления. Мохнатое тело и пятеро окровавленных преступников. Повязали их всех за нарушение общественного порядка, барана забрали в качестве вещественного доказательства.

На этом Курбан-байрам закончился.

Исключать Рената из медицинского не стали. Декан вызвал его на ковёр, пообещал в случае повторения инцидента, выслать домой, к папе. Ректор издал приказ:

«Студентам и абитуриентам медицинского вуза запрещается участие в религиозных и ритуальных действиях, связанных с животными…. и т.д., и т.п.»

Через год друзья снова приехали к Ренату.

- Брат, завтра Курбан-байрам! Будем отмечать?

- Идите вы нахрен, - грустно ответил Ренат.

- Ты что? Это же традиция!

- Не буду я опять барана резать!

И тут Юра, тихо играющий в углу в комп, подаёт идею:

- А вам обязательно баран? Может утку?

Джигиты-атеисты, решившие снова отметить религиозный праздник, переглянулись. И, не сговариваясь, кивнули.

- Пусть будет утка.

Юра поехал в деревню, к своей бабушке. Поймал утку, посадил в коробку. Едет в маршрутке. Утка орёт. Чувствует близкий конец.

А в общежитии, прямо в душевой Ренат утку отправил к праотцам. Ибо после барана ему уже не было страшно.

Отметили Курбан-байрам хорошо. Два раза за водкой в магазин бегали.

Рассказ из книги «Обрывки». Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov).

Ссылка на группу автора https://vk.com/public139245478