Сядем рядком, да поговорим ладком
Памятник Екатерине второй.
У ног Екатерины:
Державин, Дашкова, Румянцев, Потемкин, Суворов
Памятник Екатерине второй.
У ног Екатерины:
Державин, Дашкова, Румянцев, Потемкин, Суворов
Русская кухня постоянно развивалась и обогащалась за счет контактов с другими культурами. Под влиянием французской и итальянской кухонь появились новые блюда, но традиционные рецепты и кулинарные традиции бережно передавались из поколения в поколение. Любопытно, что далеко не все цари и императоры были привередливы в еде, предпочитая простую русскую кухню заграничным изыскам. Например, Александр I не мог ни дня прожить без любимой ботвиньи, а для Александра III самым изысканным деликатесом была собственноручно выловленная и приготовленная жареная форель.
Русская кухня всегда отличалась самобытностью и неординарностью, что нередко удивляло и даже шокировало иностранных гостей. В глазах европейцев многие традиционные русские блюда казались странными и непривычными. Одним из таких блюд были жареные лебеди, которые считались символом роскоши и достатка.
Московские правители хвастались этим кушаньем перед иностранными послами, демонстрируя свое богатство и власть. Такое угощенье описывал в своих дневниках австрийский посол Сигизмунд фон Герберштейн, который был приглашен на пир в честь великого князя Московского Василия III.
Иностранцев порой повергло в шок не только обилие жареных птиц на столе, но и их причудливое оформление. Лебедей часто подавали с клювами, покрытыми листовым золотом, что придавало блюду вид поистине царский. Любопытно, что со временем люди перестали употреблять в пищу лебедей, так как затерялся секрет их приготовления.
Еще в XIX веке мемуарист Сергей Аксаков писал, что он не понимает, почему великие князья и цари считали лебедей вкусной и изысканной едой. Единственное объяснение, которое он находил, — в те годы знали лучший способ сделать мясо более мягким.
Также иностранцы с недоумением относились к блюдам из рыбы, таким как рыбные пироги и лепешки. Они считали их непривычными и неприемлемыми к употреблению. Но особую неприязнь у многих иностранных гостей вызывал чеснок, который щедро добавляли практически во все блюда русской кухни. Завезенный на Русь из Византии в IX веке, чеснок быстро стал неотъемлемой частью кулинарной традиции и визитной карточкой средневекового застолья.
Так как в большей части России климат был холодный, то свежими фруктами и овощами люди могли наслаждаться всего около 4 месяцев в году. Неудивительно, что консервация стала неотъемлемой частью застолья. Соленые огурцы и помидоры были одними из основных продуктов русской кухни, но цари любили себя побаловать еще и солеными арбузами и сливами. Еще в годы правления царя Алексея Михайловича арбузы доставляли к царскому столу из Астрахани и солили их целиком в огромных бочках.
Конечно, помимо необычных кушаний, гостей поражало изобилие и крепкость русских напитков. Квас, пиво и водка лились рекой, затуманивая разум и приводя к частым случаям опьянения. Неподготовленные к таким щедрым дозам спиртного иностранцы часто теряли контроль и падали под стол.
В допетровскую эпоху русские цари весьма неохотно воспринимали иностранные кулинарные новшества. Они предпочитали следовать традициям и вкушать блюда, проверенные временем, поэтому царское меню могло не меняться десятилетиями, даже после смены правителя. Во времена правления Ивана Грозного царские застолья поражали своим размахом и исключительным обилием кулинарных изысков.
Приглашая на пиры десятки гостей, царь повелевал готовить не менее 500 блюд, среди которых были представлены как исконно русские яства, так и заморские деликатесы. Вершиной царского стола являлись блюда из птицы, к которым Иван Грозный испытывал особую страсть. Для его пиров повара готовили павлинов, лебедей, журавлей, рябчиков, тетерок и других птиц.
Даже осетры подвергались столь искусной разделке, что после приготовления они приобретали причудливый вид диковинных птиц. Что касается мяса, то царские повара стремились к его максимальной экономии, поэтому в дело шли все субпродукты, которыми начиняли пирожки, делали студень и так далее.
Не меньшее мастерство проявляли повара и в приготовлении десертов. На пирах подавались огромные сахарные фигуры, представлявшие собой орлов, львов, а иногда даже и сахарный кремль. Также гости могли наслаждаться золочеными деревьями, плодами которых служили ароматные пряники, сладкие коврижки и засахаренные ягоды с фруктами.
Петр I был не особо прихотлив в еде. Первый император всероссийский не любил замысловатых блюд, предпочитая простую русскую кухню. Его меню в основном состояло из кислых щей, кулебяки, каши, жареного мяса, колбасы, солений, холодца и студня. Единственное, что он любил из зарубежных яств — это сыр, в основном голландский. Причем обычные блюда русской кухни на столе императора были как в повседневной жизни, так и во время официальных приемов и различных торжеств.
А вот Екатерина II любила не только разнообразие в еде, но и изысканность. В ее меню всегда переплетались блюда традиционной русской кухни и различная экзотика, например, картофельный гато, пулярды с трюфелями, чирята с оливками. Завтракать императрица садилась около 6 утра и предпочитала начинать свой день с кофе со сливками и гренками.
А вот обедала она более обильно — разнообразные супы, курица с овощами, ягненок, отварная говядина, тушеная утка, лангусты, а также более дюжины различных салатов. К слову, в свой ежедневный рацион Екатерина Великая включала 5 кислых яблок, так как она считала это залогом здоровья, красоты и ума.
Именно при Екатерине Великой балы стали невиданно пышными и включали сотни блюд, в которых сочетались азиатская роскошь и европейское изящество. Императрица угощала гостей рябчиками с пармезаном и каштанами, куропатками с трюфелями, черепаховым мясом и другими деликатесами. В годы ее правления русские щи и кулебяки ушли на второй план, отдав пальму первенства изыскам французской кухни.
А вот внук Екатерины Великой, Александр I, был более скромен в своих гастрономических пристрастиях. Его любимым блюдом была ботвинья — холодный овощной суп, который готовили в основном из листьев свеклы и щавеля. Их варили пару минут, затем измельчали, добавляя соленые огурцы и зелень, после чего заливали несладким белым квасом и подавали с колотым льдом. Зачастую ботвинью подавали со сметаной, а также соленой или отварной рыбой. Это блюдо Александр I ел почти каждый день.
Любопытно, что однажды император отправил английскому послу свое любимое блюдо. Но повар посла решил, что суп остыл по дороге и разогрел его, подав ботвинью горячей. Позже дипломат попал в неловкое положение, когда император спросил у него, понравилось ли ему это вкуснейшее холодное блюдо.
Александр III выделялся на фоне других правителей своим простым нравом. Он не любил излишней роскоши ни в праздниках, ни в еде. Император предпочитал обычную русскую еду, особенно щи и гурьевскую кашу. Также его обед практически всегда включал стопку русской водки, которую император любил закусить соленым огурцом. Из изысков он любил разве что собственноручно выловленную и приготовленную жареную форель с отварным картофелем под трюфельным соусом.
Последний российский император Николай II также отличался неприхотливостью в быту и скромными гастрономическими предпочтениями. Он с удовольствием употреблял традиционные крестьянские яства: гречневую кашу, свекольник и ржаной хлеб. Вместо официальных обедов императорская семья часто устраивала неформальные пикники на природе, где угощались простым чаем и домашними пирожками с вишней.
Однако не стоит думать, что в царском меню полностью отсутствовали деликатесы. Впрочем, то, что сейчас кажется обычной едой, считалось изысканным сто лет назад. Так, например, чебуреки, которые сегодня считаются повседневным блюдом, в начале XX века относились к царским деликатесам.
Николай II с юных лет вел дневники, из которых можно узнать не только его мысли, но и трапезы. Например, 9 сентября 1907 года на императорской яхте на завтрак его величеству подали пирожки, салат из лососины, говядину по-английски, котлеты из цыплят, груши в хересе и брусничный чай. А обед, который состоялся 28 мая 1915 года, включал в себя полтавский борщ, расстегаи, жаркое из утки и грибной гарнир, а на десерт были бисквиты и мороженое.
Разительный контраст с этими воспоминаниями представляет обед, который подавали к столу царской семьи в конце 1917 года в ссылке: похлебка, пюре из репы, рис и трубочки со сливками как отсылка к былой роскоши. В последние же недели жизни рацион царской семьи приближался к солдатскому пайку. Несмотря на все лишения, члены семьи Романовых до конца своих дней проявляли стойкость и смирение.
В их письмах не прозвучало ни единой жалобы на тяготы быта. Они понимали, что стали жертвами обстоятельств, и сохраняли спокойствие и достоинство.
Спойлер для ЛЛ: неправда
Утверждение о связи между этимологией слова «бабки» и портретом Екатерины II на деньгах можно встретить, например, в соцсетях и на блог-платформах, на портале Pikabu, в научно-популярных статьях и на сайте «История.рф». Чаще всего авторы пишут, что жаргонное слово обязано своим происхождением изображению императрицы на 100-рублёвой банкноте.
В литературе самое раннее упоминание слова «бабки» в значении «деньги», судя по Национальному корпусу русского языка, относится к 1844 году. В повести Владимира Даля «Петербургский дворник» есть отрывок, описывающий жаргон столичных мошенников: например, «добыть бирку» означало получить паспорт, «увести скамейку» — украсть лошадь. Говорится там и про деньги, когда шайка карманников спрашивает героя, много ли он наворовал: «Григорий отвечал преспокойно: "Бабки, веснухи да лепень", то есть деньги, часы да платок; и мошенники с недоумением посмотрели на Григория, не зная, мазурик ли это, то есть товарищ ли, или предатель».
Пять лет спустя был опубликован очерк Ивана Кокорева «Мелкая промышленность в Москве», в котором автор так пишет про тёмную сторону городской жизни: «Прислушались бы мы к речам здешних обитателей, называющих друг друга физиками, механиками, гранилами, а в презрительном смысле — жуликами семикопеечными, мазуриками; узнали бы, что значит лафа, стрема, что такое петух, что за вещь бабки и как кусается шмель». И в примечаниях поясняет: «лафа — пожива, стрема — неудача, петух — сторож, бабки — деньги, шмель — кошелек». Так что в 1840-х годах слово «бабки» уже бытовало как жаргонное обозначение денег и было распространено и в Санкт-Петербурге, и в Москве.
Бумажные деньги в России действительно ввела в обращение Екатерина II. 29 декабря 1768 года (9 января 1769 года по новому стилю) императрица подписала манифест об учреждении двух Ассигнационных банков, в Санкт-Петербурге и Москве, которые получали право на эмиссию ассигнаций, имеющих хождение наравне с монетами.
Ассигнация номиналом в 25 рублей, 1769 год.
На ассигнации во избежание подделок были нанесены водяные знаки: гербы четырёх царств (Астраханского, Казанского, Сибирского и Московского) и надписи — а также две овальные печати в середине листа. Екатерину II на этих денежных знаках не изображали. Оформление ассигнаций и в дальнейшем было довольно лаконичным: например, в начале XIX века на них был изображён двуглавый орёл.
Ассигнация в 10 рублей. 1819 год.
После реформы, проведённой министром финансов Егором Канкриным, в 1840 году на смену ассигнациям пришли кредитные билеты. Но и на них не было Екатерины II.
Государственный кредитный билет в 10 рублей, 1854 год
Портрет императрицы появился на банкнотах только через сто лет после её манифеста. В феврале 1868 года Сенат выпустил указ о введении в обращение билетов нового образца, а в марте начался обмен старых билетов на новые номиналом в 25 рублей. Ещё через год, в марте 1869 года, в обращение поступили остальные номиналы, от 1 рубля до 100 рублей. На 5-рублёвом билете был изображён Дмитрий Донской, на 10-рублёвом — царь Михаил Фёдорович, на 25-рублёвом — Алексей Михайлович, на 50-рублёвом — Пётр I. Наконец, на 100-рублёвом билете поместили портрет Екатерины II.
Впоследствии за сторублёвыми банкнотами закрепилось название «катеньки», «бабками» же называли любые деньги вне зависимости от номинала.
Наиболее вероятное происхождение жаргонного слова — от популярной игры в бабки. Этнограф и фольклорист Иван Сахаров в книге «Сказания русского народа» (1836) пишет: «В русской семейной жизни эта игра занимает самое почётное место, и нет местечка, где бы она не существовала». Необходимый элемент игры — сами бабки, то есть надкопытные говяжьи кости. Их выставляли определённым образом (в зависимости от типа игры), бьющий должен был выбить утяжелённой костью максимальное число бабок. Как пишет исследователь, добывание, обмен и продажа бабок для мальчиков составляли «особенный вид промышленности», со своим обменным курсом. Особенно ценились самые большие кости (битки), а также бабки, залитые для тяжести свинцом (свинчатки).
Разновидности положения бабок. Иллюстрация из книги «Игры для детей всех возрастов», 1926 год.
Владимир Маковский. «Игра в бабки», 1870 год. Источник: Wikimedia Commons/Третьяковская галерея
Вероятнее всего, жаргонное обозначение денег возникло именно по аналогии с популярной игрой: для многих с детства бабки были фактически денежным эквивалентом. Версия о портрете Екатерины II гораздо менее правдоподобна: в литературе XIX века она не встречается, а сама банкнота с изображением императрицы появилась только во второй половине столетия, когда деньги уже называли «бабками».
Можно допустить, что название связано с отчеканенными при Екатерине серебряными или золотыми монетами, на которых был изображён профиль императрицы. Но это тоже маловероятно, так как никаких следов распространения жаргонного слова в XVIII веке не удалось обнаружить. Монеты называли по их номиналу (пятак, гривенник, двугривенный и так далее), но не по имени правителя.
Фото на обложке: Банк России
Наш вердикт: неправда
В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)
Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкаст
У России очень мало тёплого побережья. Его буквально не хватает на всех. Отсюда переполненность курортов, отсюда непомерные цены – либо не слишком хорошие бытовые условия.
А теперь взгляните на это. Пляжи с белым песком в окружении зелени – на берегу чистых уютных бухт, где не бывает штормов:
Прозрачнейшая вода, удобные гавани, морской порт, уютные улочки старого города и (что немаловажно!) военно-морская база на Средиземном море:
И всё это могло быть российским! Почему Екатерина II отвергла щедрый дар короля Георга III, в 1780 году предложившего русской императрице этот райский остров?
Речь идёт об острове Менорка в Средиземном море:
По Утрехтсткому договору 1713 года он (как и Гибралтар) стал английской колонией. А в 1775 году англичане остро нуждались в военной помощи для подавления разгоревшегося в североамериканских колониях восстания. Король Георг III обратился к Екатерине с личным посланием, в котором просил направить в Америку 20-тысячный экспедиционный корпус. Императрица ответила отказом – ей самой предстояла война с Турцией (по итогам которой в 1783 году был присоединён Крым).
Английский король Георг III и русская императрица Екатрина II
Уговаривая императрицу, британский посол Гаррис перепробовал разные методы. Откровенно льстил, пытался играть на политических амбициях, заявляя, что «Россия слишком велика, чтобы рассматривать значительные события безучастно», и что «интересы Европы стали теперь интересами России». Екатерина знала цену этим словам и не поддавалась.
И тогда в ход пошёл «территориальный подкуп». Сначала русским собирались «сосватать» часть американских колоний. Но князь Потёмкин, через которого англичане пытались влиять на Екатерину, был настроен скептически: «Корабли наши с трудом могут выйти из Балтийского моря; как же вы хотите, чтобы они переплыли Атлантический океан? Если уж вы даёте нам что-нибудь, то пусть оно будет поближе к дому». Именно тогда Гаррис и предложил Менорку.
Остров Менорка в XVIII веке
Потёмкина идея воодушевила: «Подобное приобретение было бы памятником славы императрицы, воздвигнутым посреди моря». Но Екатерина и тут показала себя опытным и разумным политиком. По легенде, выслушав фаворита, она сказала: «Невеста слишком хороша, меня хотят обмануть».
Светлейший князь Потёмкин-Таврический и Екатерина II
И Екатерина была права! Вот слова из донесения посла Гарриса своему правительству: «Уступка Менорки будет вполне условна». Екатерина Великая не поддалась на обман, англичане проиграли войну с заморскими колониями, что привело к появлению США, а Менорка в 1802 году снова стала испанской.
Полистать журнал "Лучик" можно здесь
Подписаться с доставкой в почтовый ящик – на сайте Почты России
Купить – на Wldberries
Скачать несколько номеров бесплатно – здесь
Наш Телеграм-канал: https://t.me/luchik_magazine
"Добрый царь и плохие бояре" - это выражение стало крылатым, и совершенно не зря. Оно, хоть в наши дни может употребляться в разном контексте и с разными целями, в первую очередь чрезвычайно интересно именно со стороны исторической, так как отражает особенности мышления широких слоёв населения в традиционном монархическом обществе, и далеко не только в российском. Через него можно многое понять о том, как мыслили простые люди несколько сотен лет назад, если, конечно, раскрыть значение выражения глубже и обратиться к конкретным примерам, когда оно работало. Для этого же, в свою очередь, великолепно подойдёт такой с первого взгляда совсем не выдающийся русский самодержец, как Пётр Третий. Ниже я расскажу весьма причудливую историю о том, как этот деятель прожил несколько жизней, при это умерев весьма молодым, и как это связано с "добрым царём и злыми боярами", культурными связями различных народов и мышлением людей старой эпохи.
Будущий русский царь появился на свет в 1728 году в Гольштейне (Голштинии), земле на севере Германии, тогда бывшей отдельным фактически независимым княжеством в очень призрачной к тому моменту Священной Римской империи. Он воспитывался там, и в сущности своей был одним из очень многочисленных немецких принцев, которых позже, в XIX уже столетии, великие державы будут выбирать как основателей королевских династий для новых государств вроде Болгарии, Греции или Бельгии. Впрочем, до этого было еще довольно долго, а пока эти благородные люди жили в своих небольших в большинстве своём владениях, занимаясь местечковой политикой. Конкретно герцоги Голштинии "бодались" не столько с германскими соседями, сколько с Данией, что являлась соседом с севера - у княжества с этим скандинавским королевством были давние конфликты за владение Шлезвигом - чуть более северной территорией, где жили вместе немцы и датчане. Осложнялось дело тем, что герцоги Шлезвига и Гольштейна были ветвью правившей в Копенгагене династии, что ожидаемо породило споры о том, каков должен быть статус территорий - как княжества СРИ или как части Датского королевства? В общем, нюансов много, и сам по себе конфликт, как и все подобные ему, возникавшие на феодальной почве в раздробленных германских землях, чрезвычайно сложен.
Сейчас эти территории разделены между ФРГ и Данией, но раньше их статус был куда более спорным
Однако, детали его в данном случае маловажны, а упомянут он был лишь потому, что Пётр (полное имя при рождении - Карл Петер Ульрих) с юных лет пропитывался именно что атмосферой этой борьбы, а также, естественно, немецкой культурой. Несложно понять, что он был в сущности своей совершенным немцем. И если с перспективы языка, культуры и собственной идентификации это было верно более чем, то вот родословная юноши была иной - по линии матери он был Романовым, ибо являлся сыном Гольштейнского герцога и вышедшей за него замуж одной из дочерей Перта Великого, Анны. Таким образом, наличие русской высочайшей крови могло в теории, при благоприятных обстоятельствах, дать ему шанс взойти на трон в Петербурге.
Впрочем, долгое время это было совершенно неважно, так как при рождении мальчика был жив и другой внук Петра, который Пётр II, и его племянница Анна, и незамужняя дочь Елизавета, и некоторые другие из более "престижных" представителей Романовых. Следовательно, родителям Петра было сложно полагать, что очередь дойдёт до их сына. Но судьба распорядилась иначе - указанные внук и племянница, оба успев, формально или реально, поправить Россией, а также прочие потомки, кроме Елизаветы Петровны, умерли или были удобно отстранены от власти дочерью царя-реформатора, которая притом сама никогда не выйдет замуж и не оставит потомков, по крайней мере тех, что могли бы претендовать на власть. Поэтому она, дабы оставить за своей династией бразды правления, вспомнит о племяннике и пригласит его в Россию, куда он и прибудет в начале 1742 года. Так из принца (с 1739 года - собственно герцога) небольшого образования Пётр станет наследником огромной державы. После этого его женят на другой немецкой принцессе, которая позднее станет известна как императрица Екатерина Вторая, и крестят в православие под именем Пётр Фёдорович.
Пётр Федорович
Петр с женой
Традиционная точка зрения на всю дальнейшую жизнь Петра, включая и его очень короткое правление в первой половине 1762 года, очень нелестная - ему приписывают лень, нежелание заниматься государственными делами, недалёкость и презрение ко всему русскому. Конечно, нельзя верить этой точке зрения, составленной в своей основе лично Екатериной и её сподвижниками, которые Петра и свергли, полностью, но некоторые вещи отрицать сложно. Так, имело место явное игнорирование царём интересов России в деле внешней политики и полное предпочтение личным пристрастиям в этой сфере. Об этом история весьма известна - в последние года руководства Елизаветы Российская империя вела войну с Пруссией (это была часть более широкой Семилетней войны), королём которой наследник восхищался, и практически победила, но как раз к концу войны царица умерла, и получивший престол Петр остановил боевые действия, отказавшись от всех завоеваний России, включая присоединённую ещё в 1758 году Восточную Пруссию. Это очень разозлило элиту государства и явно повредило его интересам.
Кроме этого, Пётр III решил начать новую войну, и тоже скорее из личных побуждений - с Данией за возвращение владений его предков по линии отца, голштинского герцога. По сути, он использовал полученные огромные ресурсы для решения отдалённых проблем локального характера. Можно спорить на тему того, насколько в теории полезным для России в этом случае могло бы быть получение надёжного контроля над перешейком между Балтикой и Северным морем, коим и являются территории Шлезвига и Гольштейна, но один факт остаётся неоспоримым - император вышел из де-факто уже выигранной войны, отдал занятые земли и таким образом обесценил и сделал бессмысленными потраченные на борьбу с сильной прусской армией ресурсы и жизни солдат и офицеров, при этом готовясь потратить столько же в новом конфликте, носившем скорее личный и авантюрный характер. Это не очень похоже на поступок действительно хорошего правителя.
Внешняя политика Петра была, в общем, сомнительной. Но всё же надо отметить, что некоторые его внутренние деяния были куда более удовлетворительными, как объективно, так и для определённых социальных кругов того времени. Среди таких надо выделить Манифест о вольности дворянства, дававший много льгот вместителям голубой крови (одна из самых весомых - отмена для благородных лиц обязательной службы на государство, как статской, так и военной) и подготовку манифеста и мероприятий по секуляризации чрезмерно раздувшихся к тому времени убыточных для казны владений монастырей. И хотя второе было начато ещё Елизаветой, Пётр стремился ускорить сей процесс (вполне вероятно, что не из-за шибкой прогрессивности, а по причине неприязни к Православной церкви, но тем не менее). Сложно сказать, сколько здесь было личной инициативы молодого императора, а сколько высших сановников, оставшихся от прошлого правления, однако нельзя сказать, что курс внутренней политики при Петре шёл каким-то губительным путём.
Как можно понять, фигура Петра весьма противоречива. Можно долго додумывать, что было бы, останься он у власти дольше, но это в общем-то бесполезно, ибо всего спустя полгода правления Петра свергли и позже (вероятно, хотя никем не доказано) убили. К власти пришла его жена Екатерина, которая вовсе не имела русской крови, но, кажется, оказалась лучшей кандидатурой на роль правительницы для российской верхушки. Вполне возможно, что странная внешняя политика Петра и его действительно весьма пренебрежительное отношение к России, русской культуре и православию, послужило аргументом, перевесившим дворянские вольности и секуляризацию. В любом случае, властвование внука основателя Петербурга кончилось быстро, а его последовавшая за свержением смерть породила множество слухов о том, кто это сделал и по чьему велению, и они были совсем не лестны по отношению к Екатерине и её сторонникам.
Здесь наступает момент, когда следует вспомнить слова про "доброго царя и злых бояр" из вступления. Большинство населения в Российской империи, как и во всех государствах того времени, составляло крестьянство. В обществе, где монархическое устройство, религия и традиционный уклад доминируют, отношение к личности самодержца, особенно среди простого населения, не обременённого образованием, крайне трепетное. Крестьяне той эпохи искренне считали монарха помазанником Божьим, неприкосновенным властителем, который по определению добр и милосерден. И это не отличительная черта России, совершенно нет - в 1790-х годах во Франции, центре Просвещения, крестьяне в окраинных регионах на западе страны будут восставать против революционного Парижа в том числе из-за казни короля, которую они воспринимали как ужасное преступление. В целом, позитивное отношение к венценосной персоне в традиционных агарных обществах встречается в большинстве случаев.
При этом данная особенность не отменяла возмущений крестьян несправедливым строем, произволом дворян и чиновников. Мнение о том, что "хорошего царя" "обманывают" нехорошие вельможи, и стоит только донести до него правду, как всё пойдёт на лад - крайне часто имело место. Из этого прямо истекает заключение о том, что многие крестьянские возмущения начинались именем монарха, даже если он потом сам их подавлял. А ещё более интересная ситуация складывалась, если правитель умирал вскоре после начала царствования или в наследном статусе, не доживая до восхождения на престол. В таком случае социальное недовольство выливалось в волнения, возглавляемые самозванцами, выдававшими себя за "невинного доброго государя, пострадавшего от злого окружения".
Легко вспомнить нескольких Лжедмитриев, которые седлали ненависть доведённого до разорения боярством и правительством Годунова населения и устраивали мощнейшие возмущения, выдавая себя за убитого (опять не доказано, как и с Петром III) сына Ивана Грозного. А если обратиться на запад, то можно привести в пример Португалию, где погибший в бою молодой король Себастьян стал легендой и "породил" четырёх самозванцев, отражая таким образом желание португальцев с избавиться от испанских захватчиков и восстановить величие страны.
Похожая ситуация возникла и после смерти Перта III - быстро начали появляться слухи и легенды о том, что император спасся и скоро придёт для помощи народу. Это подогревалось тем, что легитимность Екатерины II ввиду отсутствия у неё крови Романовых и прихода к власти путём переворота легко подвергалась сомнению. При этом её политика прекрасно способствовала появлению легенд о Петре, так как она стала апогеем укрепления крепостнической царской системы, весьма угнетавшей основную массу населения. Крестьяне законодательно были лишены права жаловаться на помещиков, их в большом числе переводили в крепостное состояние, а вместе с тем урезались права казачества, которое попадало под всё больший и больший государственный контроль. Это рождало огромное недовольство людей.
Одно из знаменитых классических полотен, на котором точно передана сущность крепостнических отношений. При Екатерине II они были самыми жёсткими для крестьян за всю историю российской монархии.
Вышло хорошее комбо - "злая" немка, повернувшаяся против своего мужа (вспоминаем про патриархальную семью, где подобное - просто немыслимо на нескольких уровнях), законного государя и внука Петра I, который только начал править и ввиду этого не сформировал о себе никакого мнения помимо "дефолтного" о Божьем помазаннике. Эта немка издаёт законы, угнетающие простых людей, и потакает "злым боярам", чем только подогревает недовольство. Может, и не такая плодотворная ситуация для волнений, как в Смутное время, но значительный потенциал точно имелся
И конечно, можно возразить, что в действительности политика Екатерины была во многом продолжением политики мужа (а по-хорошему - Елизаветы), и общий курс самодержавия тогда на самом деле не зависел от конкретной персоны на троне (что доказывает хотя бы то, что Жалованная грамота дворянству Екатерины опиралась во многом на подобный манифест Петра), но этого не могли понимать крестьяне и казаки, которые воспринимали рано ушедшего государя не как отдельного человека (о чьём характере они не имели представления), а как образ "доброго царя-мученика", вокруг которого можно легко и "легитимно" собраться для отпора надоевшему строю.
Так и вышло - не один раз в 1760-ые годы и позднее по всей России появлялись "Петры Фёдоровичи", с разной степенью успеха собиравшие вокруг себя народ. Большинство из них малоизвестны, за исключением двух, одним из которых являлся донской казак Емельян Пугачёв, предводитель очень серьёзного восстания 1773-75 годов, в котором приняли участие крепостные крестьяне, крепостные, бывшие рабочими на уральских заводах (посессионные крестьяне), казаки и представители национальных меньшинств (башкиры, калмыки и прочие). Оно было весьма кровавым и тяжёлым, поскольку началось ближе к восточным окраинам страны, в регионе, полном кочевых народностей и ещё не забывших прежние права казаков, а позже перекинулось в плодородные места по Волге, где крепостнический гнёт был особенно силён. Здесь, в Поволжье и на Южном Урале, народный гнев, катализированный образом "доброго царя Петра Фёдоровича", вылился с особенной тяжестью.
Хоть Пугачёв был ни капли не похож на почившего царя, для масс это было неважно из-за особенностей восприятия императоров вообще
Разумеется, слабо организованные войска повстанцев разбили и порождённые ими многочисленные бунты тоже подавили, казнив "Петра Фёдоровича". Но восстание Пугачёва оказало большое влияние на политику Екатерины, заставив её провести ряд реформ и улучшить методы администрирования (что, однако, часто тоже означало урезание прав широких масс). Если же рассматривать пугачёвщину в контексте "наследия" Петра III, то она, безусловно, является ярчайшим его представителем. По сути, этот спорный и неоднозначный, мало правивший император послужил тому же, чему и царевич Дмитрий с португальским королём Себастьяном - созданию образа "доброго царя", который был принят на вооружение людьми в тяжёлый период истории для весьма неэффективной, но всё же борьбы с социально-политическими проблемами. Не как правитель и человек он оказался важен, а как икона для простых людей той эпохи, обладавших иным мировоззрением, чем мы.
Впрочем, можно найти и пример того, как "Пётр Фёдорович" достиг немалого успеха, вероятно, превзойдя настоящего царя в плане успешности правления. Речь идёт о втором широко известном самозванце, который объявился даже не в России, а на Балканах. Конкретно - в Черногории. С первого взгляда это кажется странным, но только с первого - на самом деле нет ничего удивительного в том, что славянская православная страна признала "Петра III" "своим". В те года завоёванные Османской империей балканские православные народы имели весьма сильный образ России как старшей сестры и защитницы, что в первую очередь было вызвано скрепляющей религиозной идентичностью.
Черногория находится в том регионе, где географические условия отлично подходят для партизанской войны и изоляции в горах
Преимущественно православные балканские народы имели и имеют близкую связь с Россией, которая иногда могла выливаться в интересные ситуации
Но почему местом появления самозванца стала именно Черногория, а не Болгария или Греция? Причина в том, что тогда она единственная из всех балканских стран была непокорной Османам. Черногорцы, которых одни исследователи называют особой группой сербов, а другие - отдельным народом (но всё равно сербам очень близким), смогли сопротивляться турецкому вторжению по причине, которая прослеживается прямо в названии страны - в ней много гор, и при этом недалеко имеется побережье Адриатического моря, через которое можно связываться с Италией (а именно - с враждебной туркам Венецианской республикой). Такая география создала идеальные условия для сопротивления мусульманам, которое было весьма успешно - в середине XVIII столетия Черногория была всё ещё независима, хоть войны о Османами шли очень часто. Черногория временами была османским вассалом, но непосредственно завоёвана была лишь однажды и на короткий период (на рубеже XV и XVI столетий). Горные кланы страны напрямую Константинополю так и не подчинились.
Черногорцы - народ весьма воинственный и суровый, как и все горные жители
Удивительно, но между католической Венецией и исламской Османской империей православная Черногория смогла выжить, прибегая периодически к союзу с итальянцами
Слухи о том, что Пётр III жив, дошли и до Балкан. В 1766 году на черногорской земле объявился человек, назвавший себя чудом выжившим русским царём. К тому времени страна переживала не лучшие времена - отношения и с турками, и с венецианцами были напряжены. Светлейшая Республика лишила Черногорию выхода к морю, навязав ряд условий в плане государственного управления, а Османы стремились подчинить непокорную территорию как вассала или взять под полный контроль. В этих условиях "Пётр Фёдорович" и появился. Это был мужчина неясного происхождения, по имени Стефан (в истории остался с прозвищем "Малый"). Любопытно, что своего настоящего имени он не скрывал, в отличие от подавляющего большинства самозванцев. Конечно, ношение "царём" "чужого" имели объяснялось необходимостью скрываться от преследований "злодеев", но тем не менее такая относительная честность весьма показательна.
Даже по этому изображению сложно судить, насколько реально Стефан был похож на настоящего императора. Впрочем, для черногорцев это было так же неважно, как и для русских крестьян
В 1767 году Стефан пришёл к власти и был народом страны общепризнан как чудом спасшийся российский император. Его правление, куда более долгое, чем у настоящего Петра - шесть лет до 1773 года, оказалось неожиданно продуктивным. Он понимал, что проблемы Черногории исходят во многом от устаревших средневековых практик управления и междоусобиц черногорских племён. Им была проведена судебная реформа, упорядочившая судопроизводство, а также проделаны серьёзные шаги в сторону секуляризации страны (до того Черногория управлялась церковными сановниками). Также с переменным успехом шла борьба с турками и венецианцами.
В конце концов, османские власти смогли убить царя Черногории, подкупив его слугу, который и избавился от крайне неприятного султану руководителя. Впрочем, Османская империя всё равно не подчинит страну, в ней просто восстановится бывший до Стефана теократический порядок. Несмотря на то, что этот самозванец тоже продержится не очень долго и умрёт насильственно, его активность была поразительно компетентной и долгой на фоне прочих подобных деятелей. Часть этого успеха, однозначно, связана и использованием "популярного имиджа" "Доброго Петра Фёдоровича", хотя многое решали особенности самой Черногории и личности Стефана.
Так интересно устроен наш мир - немец по духу, волею судеб и генетики ставший российским императором, правивший мало и весьма посредственно на фоне двух женщин, между грандиозными царствованиями которых оказался, тем не менее из-за особенностей сознания простых людей в традиционной монархии оставил немалое наследие, даже будучи мёртвым.
И хотя "добрым царём", который пал жертвой "злых бояр" Пётр едва ли был (по крайней мере, не так, как это себе представлял народ), его образ, хотя даже не столько его, сколько абстрактного "хорошего государя", послужил возникновению ряда легенд и событий не только в России, но и за её пределами.
Судя по запросам из поиска Яндекс одна из интересующих народ тем. Так было что с конем? Миф, но держится уже сколько десятилетий.
«Малою Скифиею назывался Крым и бывшая степь Крымская, ныне Азовская губерния. Некоторые скифские поколения имели самовластных государей, и сие по состоянию их для приобретения общей пользы и сохранения спокойства и безопасности весьма им было нужно.
Сказывают, что скифы терпеть не могли, чтоб другие народы себя старейшими и древнейшими их сказывали. [...]
О нраве и обычае древних скифов сказывают, что дружбу весьма почитали и за честь и славу ставили помогать другу во всякой нужде и опасности.
Дружбы неустрашимых людей искали паче иных.
Избрав друга, обязывались до смерти сохранять дружбу.
Скифы почитали, что более трёх друзей иметь не можно.
Они в хлебопашестве не упражнялись, но в скотоводстве.
Домов не имели, но кочевья.
Жён и детей переваживали с места на место в телегах, покрытых кожами или листьями.
Переезжали с места на место для корма скота.
Редко были пеши, но всегда езжали верхом или на телегах.
Пища их была каймак и кобылье молоко.
Одевались звериными кожами зимою и летом.
За щегольство почитали иметь в руках лук натянутой.
Золото и драгоценные каменья пренебрегали, а почитали только добродетели.
У них суд отправлялся по здравому рассудку без письменного закона.
Они строго запрещали и наказывали воровство.
Сие было причиною, что их многочисленные стада без стражи паслися. Все их законы клонились ко вложению добродетелей и неустрашимости. Все писатели единогласно хвалят добродетели, наипаче же справедливость скифов.
Супружества у них были благополучны по четырём причинам:
что дети были воспитаны и наставлены в добродетели;
что мужья к жёнам, а жёны к мужьям были чистосердечно привязаны;
для того, что те и другие имели отвращение от преступления;
что закон был строг над преступником супружественных обязательств.
У скифов девицы не имели иного приданого, как родительские добродетели. Девы не могли вступать в супружества, не быв на войне; робкий же жених не сыскивал невесты, ибо девицы гнушались выйти за труса. Для исчисления воинов скифы имели обыкновение, что, выступая в поле, каждый воин кидал стрелу в единой сосуд.
Народ, который не имеет утвержденного жилья, обыкновенно не прилежит к наукам и художествам. Но нужда есть родительница изобретения. Скифы имели плотников для делания телег, скорняков и кожевников для выделывания кож и ремесленников для делания луков, стрел, саблей, копий, лат и щитов.
Большая сила скифов состояла в коннице и в стрелках. Они стреляли из лука в цель, скакав на лошади во весь опор. Жёны не уступали своим мужьям в сём искусстве и в езде на лошадях. От того произошла пословица: «Скифы столько искусны стрелять из лука, сколько греки играть на лире».
Во всей древности скифы побеждали завсегда за себя или своих союзников. Трижды победили скифы всю Азию. Дария, царя Персидского, они со стыдом прогнали. Кир со всею своею армиею противу скифов удачи не имел. Сопирион, вождь Александров, ими был побежден. Римлянам скифы никогда покорны не были. Один Александр Македонский имел успех противу скифов и заключил с ними союз. [...]
Екатерины II Великая, Записки касательно российской истории / в Сб.: Екатерина II: Мой золотой век, М., «Эксмо», 2014 г., с.100-103
1) Видео: РЕФОРМЫ РОССИИ – ЭПОХА ПЕТРА I: СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ
2) Видео: СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ / ПРЕОБРАЗОВАНИЯ России Петра I, Часть 2