В былые времена, в прошлые года, в первую половину 80-х, в больницах со всякого рода «дурью» было куда проще. Нет, опиаты, включая никому не нужный фентанил, находились в сейфе, продавались по «красным» рецептам, списывались, уничтожались — и т. п. Все остальное было, почитай, без присмотру: седуксен, рогипнол, тиопентал, гексенал, оксибутират натрия, производные фенциклидина. Не говоря про всякую ерунду вроде димедролов-дипразинов. Да и опиаты, при надлежащем опыте и доступе, добыть было можно.

— Слушай, тебя сегодня еле разбудили, ты нормально?

— Да все в порядке. Дежурство тяжелое. А прошлой ночью дитё орало битый час. Все нормально.

— Слушай, ты заснул прямо на планерке, и не сразу въехал, когда подняли. Ты нормально?

— Да нормально, нормально…

— Точно?

— Чего прицепился? Сказал же, — нормально!

— Ты вчера в операционной был в ауте, ни на что не реагировал, сестра за тебя вела наркоз.

— Нормально.

— Мы-то промолчим, а хирурги-то — брякнут, им плевать.

— Оставь меня в покое.

— Тебя не смогли поднять, напарник один отдувался за двоих. Может, помощь нужна?

— Говорю, — все в порядке! Отвяжись!!!

— Кой черт — в порядке: у тебя зрачки с булавочную головку. Ты думаешь, я один это вижу?

— Слушай, займись своими делами. Вон с бабой своей разберись. А я сам как-нибудь.

— Ты прямо на дежурстве отключился в туалете, так что пришлось ломать дверь, собрались все врачи, сестры, санитарки, и пара приблудных из других отделений, все видели, и теперь пойдет треп по всей больнице, да и без того все знают, ты что творишь, пропадешь ведь на хрен.

— Что вы все ко мне прицепились, оставьте меня в покое, у самого вон прошлым летом был запой, оставьте меня в покое, я сам разберусь без вас, а ты сама с заведующим живешь, блядь, что вам всем от меня нужно, у меня все в порядке, займитесь своими делами, оставьте меня в покое, не лезьте в чужие дела, займитесь своими, оставьте меня в покое, не суйте свой нос в чужие дела, оставьте меня в покое.

— Я думал, ты мне друг, а ты такой же, как все прочее с-стадо. Не хочу тебя больше знать.

— Да я, по-моему…

— Я сказал.

И, — действительно, не то, что руки не подает, а даже «здрасьте» сквозь зубы не дождешься, при встрече смотрит мимо, как будто не видит вообще. Как, в его нынешнем понимании, должен вести себя друг, — непонятно, это уже выше понимания нормального человека, а он объяснить не может, да и не хочет ничего объяснять Впрочем, с остальными тоже не здоровается, или здоровается сквозь зубы.

Всем все известно, всем все понятно, администрации тоже все известно и понятно, восемьдесят процентов его работы делают за него другие, но для того, чтобы все кончилось, требуется какое-то знаковое событие. И товарищ, при начмеде и трех заведующих, собравшихся на консилиум, пытается выйти рядом с дверью.

Стандартное в те годы: «Пиши „по собственному“. А то пойдешь „по статье“.»

И не больно то нужно! И без вас обойдусь. Оставьте меня в покое!!!!!!!! Мой дьявол не желает, чтобы его беспокоили.

(С) Шуваев.

Мой комментарий: у Булгакова "Морфий" про то же, но здесь меньше букв.