Дело было вечером, делать было нечего...

На критику. (просьба сильно не минусть, а лучше объяснить)

Просьба конструктивно и логично объяснять.

Спасибо!

Стенгазета еще висела, но ветер так и норовил оторвать «Извести» от стенда.

Выгоревший и уставший от времени и погоды листок отчаянно сопротивлялся.

Лучик солнца неожиданно прорвавшийся сквозь тучку, мерцающим светом провожал осенний лист, умиротворенно падающий на скамейку.

Шумная стайка воробьев, устало и неторопливо шмыгнула в кусты. Падающий лист, взволнованный воробьями, отпрыгнул в бок, и также не смело продолжил свой путь дальше.

Пустынная дорожка, давно не видевшая шагов, неровным руслом и дождевой водой резала парк.

Курчавый куст, запутавшийся в паутине, несмело выглядывал из-за вороха листвы, чем наводил еще большее уныние и грусть.

Откуда-то сверху слетела веточка, зацепив паучка, штопающего паутину. Оторвав последнего от дел хозяйских и заставив начать труд заново, веточка заблудилась в хитросплетении куста так и не достигнув цели.

Свежий ветерок, еще несший в себе следы дождя, мокрым одеялом накрыл парк. Вместе с ним пришел запах грибов и сырости, и не найдя укромного места для отдыха, унесся прочь, оставляя за собой приятное послевкусие леса.

«Извести», потревоженные ветерком и не выдержавшие тоски, грусти и запаха леса, с мокрым шлепком опустились в лужу. В их падении не было ни тоски, ни изящества, ни капли благоразумия. Так громко и мокро «Извести» решили покончить со своим никому не нужным существованием.

Наблюдая за сменой жизни и смерти, ворона, седевшая на резном поручне скамейки, никак не отреагировала на волнение лужи, на голый и неприкрытый стенд, краска которого как никогда лучше показывала стыд, который испытывал стенд стоя у лавки, на виду у всех жителей парка.

Спокойствие воздуха, плавно разливающееся в опавшей листве, бередило муравьев, еще каких-то букашек и ветви старого клена, опускающиеся до самой земли.

Золотая скатерть паркового покрывала укрывала и конопатила все щели в ожидании долгой и холодной зимы.

Перелетные птицы накаркав и начирикав прощаний, скрылись за лысыми ветками деревьев. Осень полно и нещадно вступила в свои права. Абсолютная тишина, проникшая в парк, окутала невидимой сетью и связала воедино скамейку, стенд и парк.

Художник цвета и звука, был бы рад окунуться в тишину листвы и запах света, и только одна Анна, наблюдавшая за все этим из-под сухого зонта, так и не поняла всего смысла смены времен года, жизни и смерти. Городской до мозга ногтей, житель Анна, смотрела на парк как на мокрую красивую картинку.

Картинка замерла и не хотела двигаться, чтобы не привлечь к себе любопытный взгляд пришлых.

Солнечный лучик, до этого бесцельно бродивший по парку и с грустью остановившийся на «Известях», обиженный и хмурый вернулся обратно, решив, что греть тучу намного лучше.

Никто, закончил процедуры, огляделся. Ничего не выражающий взгляд выразил ничего, и снова стал прежним. Такие разительные перемены гулким эхом отразились от чувств и эмоций.

Внутренний голос Анны постоянно спорящий с разумом, очень настырно и нудно пытался найти повод не бежать. Перебрав много вариантов и опустившись до банального, голос победил. Банальное решило что чистые штаны все же лучше.

Лучшее гнобило Анну. Дойдя до эмоциональных экзекуций и подвергнув четвертованию разум. Палач спросл:

- Казначей от слова казнить?

- Что? – не поверив своим ушам переспросил никто.

- Казначей от слова казнить? – не унималась Анна.

-Ну –у-у-у… Не совсем, а точнее совсем не, хотя…Может быть…

Живой девичий взгляд шептал в воздух что пора домой. Воздух отвечал взаимностью. Никто поддержал. Фигуры медленно таяли в осеннем золоте парка. Тени плывущие следом, немного по отстав, о чем-то перешептывались, время от времени останавливаясь и что-то выясняя.

Сумрак нежным холодом опускался на парк. Золото листвы блекло и засыпало. Ветер уснул так и не успев оповестить всех о начале зимы.