Возможно пост и не про ветеранов ВОВ, но этого человека тоже надо помнить, поэтому выложил сюда.

На фотографии Исак Макарович Скопнев, в возрасте 111 лет. В журнале "Здоровье" за март 1959 года про него вышел рассказ.

В.М. Песков. Год рождения - 1847

— Родился я при крепостном праве,— рассказывает Исак Макарович Скопнев.— Наша деревня Лубеньки в Черниговской области была зеленой: ивы за плетнями, а у барского дома — липы. Хорошо помню барский дом. Батя у меня был бондарь, во дворе у барине работал, а я ему в узелке еду приносил. Помню, как он валялся у барина в ногах: упрашивал, чтобы тот разрешил мне вместе с барчатами учиться. Барин, видно, из интереса велел. Школы в селе не было, и я один из крепостных учился грамоте в барском дворе...

Сейчас Исаку Макаровичу сто одиннадцать лет. Больше месяца он гостил в Москве. Побывал в Кремле, в театрах, в цирке. За это время у него появилось много новых знакомых и друзей, особенно среди молодежи. Всем было интересно познакомиться и поговорить с седобородым сибиряком, пережившим нескольких царей, принимавшим участие в революциях. Трудно представить себе, что этот человек был современником Гоголя, Некрасова, Добролюбова, знал плетку крепостной России и дожил до России космических ракет.

Заинтересовались И. М. Скопневым и московские врачи. Обследования показали, что стоодиннадцатилетнее сердце работает хорошо, слух — тонкий, память — отличная. Надев очки, Исак Макарович читает книги, газеты, интересуется всем, что происходит в стране. Всего несколько лет назад согласился И. М. Скопнев уйти на пенсию. Но до сих пор не оставляет он своего любимого плотницкого дела.

— Очень хорошо помню день, когда вольную народу дали,— продолжает свой рассказ Исак Макарович.— По селу ходил мужик с длинной бородой и читал у домов царский манифест. Люди обнимались, пели песни. Вышел и барин поздравить селян. Но уже в скорости стало видно: обхитрили нас и царь, и барии. Хорошие земли барину достались, Г мужикам — песчаные пустоши. Года два помыкались-помыкались — нет жизни. Порешили всем селом в Сибирь податься. Мне тогда шестнадцатый год шел...

Уж и не помню всех мук, как добрались до Сибири. Одних лаптей наша семья целый мешок избила.

Выбрали полянку в тайге. Достали топоры, пилы. Избы ставили прямо на пни, обедали тоже на пнях. Построили деревеньку, стали лес корчевать, я промышлял топором да пилой — плотничал по окрестным селам.

В наше время женились и замуж выходили рано. Батя мой женился семнадцати годов, а матушке было тогда шестнадцать, я был третьим сыном в семье. Со своей бродячей работой ходил бобылем до сорока. Женился на полюбившейся девушке. Ладно жили, да не суждено было до конца вместе быть. На шестидесятом году умерла Василиса Ермолаевна. Остался один. Горевал долго. Батя надоумил меня другой раз жениться. Было мне тогда восемьдесят шесть годов, с той поры вместе и живем с моей Капитолиной Александровой. На первом же году родилась у нас дочка Нинушка. Теперь ей двадцать пять годов. Кончила техникум, работает на радиостанции в Новосибирске, учится в заочном институте. А когда мне было уже сто три года, родился сынок Славик. Ему скоро девять лет.

Живем все вместе а Новосибирске. Сейчас это большой город. А ведь помню, когда полвека назад приехали мы туда с отцом, стояло там три десятка деревянных домиков — деревня.

Революция сделалась — мне было было без года семьдесят. Пошел в партизанский отряд, с Колчаком воевал. Многих из бывших партизан теперь уж нет, другие состарились, а у меня и тогда борода вот как сейчас — лопатой. Так и звали в отряде: дед. Стрелял, однако, не хуже молодых.

Потом, когда власть наша в Сибири утвердилась, я опять за топор взялся, всю жизнь так и строю. Сколько домов на земле поставил! Если все вместе собрать — большой город будет. Да ведь и то сказать — почти сто лет топором отмахал. Последний дом срубил три года назад — для себя. Все сам делал. Теперь уж не работаю, на пенсии. Однако по хозяйству все сам вершу — не могу без дела. Да и соседи приходят, если надо что по плотницкому делу помочь — не отказываю.

— ...Как жизнь провел, чем кормился? Всяко было. Случалось и картофельную шелуху ел, желудовый хлеб. А при достатке ем все подряд: кашу, молоко, грибы. Мясцо люблю. Однако ем всегда в меру. Не курю, пьяным себя тоже не помню, хотя на свадьбах и на праздниках от чарочки не отказывался. Встаю всю жизнь рано — утреннюю зарю встречаю. Зато с вечера аккуратен, девять часов — спать. Иной раз усталость сморит, и днем часок сосну.

Много годов ходит ко мне наш врач. Хотя не болею, однако придет, посмотрит. Добрый врач.

У нас в роду все долголетние. Матушка девяноста шести годов пошла на речку рубахи колотить. Простудилась. Не случись этой беды, может и еще бы пожила. Батя более ста двадцати лет жил.

Долго живем, а умирать, однако, не хочется, вам, молодым, завидую — в доброе время живете.

И неожиданный финал - в том же 1959 г. Исак Макарович покончил жизнь самоубийством. Об этом говорит опись Новосибирского городского архива - там в списке есть дело о его самоубийстве. Полное совпадение ФИО и места проживания говорит нам о том, что вероятность того, что это его полный тёзка, весьма мала.