Как-то к Михаилу Светлову пришел начинающий поэт. Мэтр встретил его недоуменным взглядом и холодно поздоровался. Случившийся тут литератор просветил молодого поэта о причине неприязненной встречи, и тот помчался в магазин. Через некоторое время он вернулся, держа в руках две бутылки водки, и стал извиняться, что он не достал хорошей водки. Светлов, значительно подобревший, наставительно сказал:

"Запомните, молодой человек! Водка не может быть плохой! Водка бывает только хорошая, или очень хорошая!".

Юрий Олеша сидел в ресторане ЦДЛ с Михаилом Светловым, выглянув из ресторана он обратил внимание на большое скопление молодежи в вестибюле Центрального дома литераторов. Пришло новое время, всходила звезда Беллы Ахмадулиной, поклонники ждали ее приезда на поэтический вечер. На вопрос Олеши, что это за толпа, Светлов, не задумываясь ответил: "Это не толпа, старик: это БЕЛЛО ГВАРДЕЙЦЫ собрались!.."

Михаил Светлов после каждого обеда собирал кости, заворачивал в бумажку и раздавал потом собакам на улице. Благодарные дворняги с визгом кидались навстречу, стоило ему выйти из подъезда. Как-то он кинул собачке куриную кость, та понюхала, отвернулась и ушла. "Ну и дура, – сказал ей в след, расстроенный Светлов, – могла бы приобщиться к большой литературе: эту кость глодал сам Твардовский!"

Аркадий Арканов вспоминал. 1961 год, у меня не опубликовано ни строчки, тогда мне казалось, что если меня нигде не печатают, при советской власти этим уже можно гордится. И вот однажды мы с актером Алексеем Полевым зашли в ресторан ВТО, там за столиком одиноко сидел Михаил Светлов. Полевой сразу оживился.
– Ты не знаком со Светловым? – спросил меня Алексей Леонидович.

– Конечно, нет, – сказал я.

– Хочешь познакомиться?

– Мне неловко, – смутился я.

Мой старший товарищ сказал, чтобы я не смущался, и подвел меня к столику, за которым сидел Светлов.

Поздоровавшись со Светловым, Алексей Леонидович представил меня: «Михаил Аркадьевич! Хочу познакомить вас с молодым талантливым писателем».

Михаил Аркадьевич взглянул на меня снизу вверх и пригласил сесть напротив него. У меня от волнения внутри все тряслось.

– Так значит, вы, молодой человек, писатель? – обратился ко мне Светлов.

– Ну, как вам сказать? – промямлил я.

– И что вы пишете? Стихи или прозу? – поинтересовался Светлов.

Вспомнив, что у меня есть несколько рассказиков, я скромно ответил:

– Прозу.

– И где вы печатаетесь? – спросил Светлов.

И тут я гордо ответил:

– А меня нигде не печатают!

Этим я хотел дать понять, что я неудобный для советской власти прозаик.

Светлов вздохнул и произнес:

– Молодой человек! Писать так, чтобы нигде не печататься, может каждый дурак... Не желаете выпить?