«Я швыряла на ветер целые состояния, я дарила друзьям сногсшибательные подарки. Я разбрасывала миллионы, не требуя ничего взамен. Я словно мстила за свое прошлое. Мстила за нищету. Мстила за то, что ребенком спала на тротуарах, что мой отец погиб без гроша, а мать, раздираемая наркотиками. Мстила за то, что родилась в самом низу социальной лестницы, на ступеньках, в грязи, там, где не возникает никакой надежды. Казалось, я была счастлива. В вечера моих триумфов я хохотала как сумаcшедшая, но вряд ли кто знал тогда, как я, в сущности, была одинока.

Я всю жизнь искала любовь. Но она почему-то почти всегда ускользала от меня. Всякий раз, когда мне казалось, что я нашла, наконец, того, кто заполнит всю жизнь... все рушилось, и я снова оставалась одна. Лишь однажды… Его звали Марсель Сердан. Ты идешь ко мне навстречу и я иду к тебе. Я иду навстречу неизвестно чему. Иду, как в ночи и стараюсь тебя забыть, но это сильнее меня. Я разрываюсь, ведь я принадлежу только тебе. Мой Марсель! Как я любила тебя! Нет, я обожала тебя, словно Бога.

Я хочу кричать на весь мир: Марсель Сердан преобразил всю мою жизнь! Марсель Сердан сделал меня счастливой! Чего только не говорили о нас. Как вы можете любить боксера? Ведь это же грубое животное, это не человек! И это о Марселе Сердане? Да что вы знали о нем? Какой он был дикий на ринге? Какой неистовый? А я знала его другого. Это было в Париже, несколько лет назад. Я встретила его, когда он вел под руку своего приятеля, почти слепого араба. Все считали, что тот обречён, но Марсель никому не верил.

Он вызвал его в Париж, оплатив путешествие из Касабланки, и каждое утро провожал больного к врачу. Все расходы по лечению он, разумеется, оплатил и добился чуда. Когда он провожал его в Африку, друг его был здоров. Чемпион мира, богатый, обхаживаемый всеми, он мог бы подумать немного и о себе, наладив свой отдых. Куда там! Вместо этого он дает согласие на турне показательных боев в Провансе, а деньги жертвует в детский туберкулезный пункт. Зачем, Сердан? Ведь если ты потерпишь поражение, ни одна собака о тебе и не вспомнит. «Не сердись, Эдит. Я видел этих ребят. Если бы я мог, я бы отдал и больше.» — говорил Марсель.»