(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Летом 1942 года брестчане спешились. 30 июля 1942 года герр штадткомиссар издал распоряжение о конфискации велосипедов у всех горожан, не имевших специального разрешения на пользование. Населению приказали добровольно сдать средства передвижения в полицию, и по истечении срока все найденные роверы подлежали «немедленному принудительному изъятию с утратой права на дальнейшую собственность».

С этого дня запретные двухколесные друзья были поставлены на прикол в укромных чуланчиках. Право катить по мостовым оставили тем, кто имел на то служебную необходимость, а также спортсменам, принимавшим участие в соревнованиях.

Велогонка по гаревой дорожке городского стадиона была непременным атрибутом каждого спортивного праздника, приуроченного к 1 Мая, которое оккупанты чтили как праздник труда (в нашей до- и послевоенной интерпретации добавлялось «солидарности трудящихся», привносившее интернациональный смысл), дню рождения фюрера или иной неважно какой холере. Гонщиков в городе хватало, и старт всегда был достаточно массовым.

Первенствовал, как правило, ученик Николая Дранько Евгений Малец – тот самый, что завоевал перед войной титул чемпиона СССР по велокроссу (запечатлены на предвоенном снимке). Успех Евгения на спортивном празднике 4 октября 1942 года красочно расписал репортер газеты «Наше слово»:

«В велогонке на 8 километров п. Малец, как и в предыдущие разы, вышел блестящим победителем. П. Малец отличается легкостью работы ног и «натуральной» (укр.) посадкой, хотя иногда без нужды нервно рвет свою машину. Матейко, Терликовский и Визер, безусловно, входят в число лучших велосипедистов города».

Из того же отчета следует, что праздник открыл приветственной речью майор полиции СС штандартенфюрер Роде, после чего начались игры блиц-турнира по ручному мячу с участием команд Райхсбана, Полигона и сборной г. Бреста. Футбольный матч Райхсбан – ОТ (вероятно, организация Тодт – по-нашему дорожники и стройбатовцы) закончился позором для последних – 11:0.

Любопытно, что Николай Дранько в перечне велофаворитов не упоминался. Прославленному гонщику польского Бреста было уже хорошо за тридцать – возраст, когда без серьезных тренировок трудно угнаться за новым поколением. Дранько работал водителем пожарной команды (к восторгу сыновей, ему выдали шлем, похожий на гладиаторский, и многие игры перешли на рельсы Римской империи) и в гонках участвовал по старой памяти.

Все было примерно так, как потом в памятные брестским болельщикам 70-е и 80-е, когда в перерыве футбольных матчей велосипедисты наматывали круги с выбыванием по той самой дорожке. На последнем круге гонщиков оставалось трое, и трибуны городского стадиона тепло приветствовали призеров и победителя.

Сыну Дранько Александру Николаевичу, тогда шестилетнему Саше, запомнилось, как в 1942-м они с мамой сидели на трибуне переполненного стадиона и болели за папу. Но случился завал, и мальчик с ужасом наблюдал, как отец лежит и не поднимается...

С переломом ключицы Дранько доставили в городскую больницу на Московскую (в 60-е годы – инфекционная). Нынешняя больница скорой помощи, что через дорогу от стадиона, тогда была военным лазаретом и население не обслуживала.

В больнице гонщик провел несколько дней, Саша с мамой к нему ходили, а потом вернулся на работу, и стало тем более не до спорта. Сын вспоминает, что Николай Васильевич стал полнеть и, чтобы приостановить процесс, много гулял с сыновьями. Ходили в парк, где разрешалось гулять, несмотря на немецкие могилы. Парк был короткий, примерно до нынешнего теннисного домика (или кинотеатра «Зорька», кому как нравится). Дальше шел высокий деревянный забор, и озеро было уже за пределами. После войны, при советской власти, вход сделали платным, и Саша с мальчишками обходили парк с другой стороны, перелезали через этот забор.

Меньше чем за месяц до освобождения дом на Пушкинской, где жили Дранько, сгорел. В одну из ночных бомбежек загорелся соседний сарай. Семья пряталась в вырытом в огороде схроне, и отец, видя, что огонь вот-вот перекинется на дом, отправил маму с детьми к деду, жившему в соседнем квартале на углу Пушкинской и бульвара, а сам бросился выносить самое ценное – спортивные медали, которые держал в рамке под стеклом, и велосипеды. Последних у него было штук десять разных европейских моделей. (Потом он передаст велосипеды в спортивную школу, где после его смерти их благополучно растащат.) Мама, отведя сыновей, побежала помогать отцу, но спасти удалось не много. Наутро мальчики увидели на месте дома не подлежавший восстановлению каркас.

Оставшийся до освобождения месяц они прожили у деда.

На самом излете оккупации, когда последние немцы уходили по Пушкинской, десятилетний Вася играл в войну и понарошку палил по фрицам через пролом в заборе из велосипедного насоса. Увидев это, один из немцев остановился и позвал мать. Та подошла на онемевших ногах. Солдат на пальцах объяснил: убери ребенка, и отправился дальше.

На следующее утро на дороге послышалась русская речь. Соседям постучали в забор и спросили, нет ли у них немцев.

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Люди советского поколения наверняка слышали (читали, смотрели в кино) трагическую историю расстрела футболистов-динамовцев в оккупированном Киеве. Десятилетия спустя, когда дотошные исследователи стали проверять мифы на достоверность, оказалось, что картину событий слегка додумали и подтянули, усилив и обыграв не связанные между собой факты.

Попади после войны ретивый следователь, участникам матчей могли вменить в вину участие в «пропагандистских мероприятиях» оккупантов (был бы человек, а статья найдется), но идеологам хватило ума и фантазии сделать другой акцент. Расстрелу четырех бывших динамовцев – работников хлебозавода и узников Сырецкого концлагеря – происшедшему полгода спустя по другому поводу и в других обстоятельствах, нашли художественное решение: якобы команду казнили за то, что она посмела обыграть на футбольном поле летчиков люфтваффе.

Смею предположить, что в реальности в Киеве был тот же футбол (а равно гандбол, волейбол и т. д.), что имел место во многих оккупированных городах, в том числе в Бресте.

В городской хронике брестской газеты «Новое Слово» за 25 сентября 1942 года читаем:

«В играх на первенство Бреста по ручному мячу на первое место выйдет команда Райхсбан или Люфтваффе. Сборная команда Бреста теоретически имеет шансы на первенство, но слабая игра нападения дает малые надежды на это.
В Киеве скоро состоится первенство немецкой армии по легкой атлетике, в котором примет участие команда Бреста: 100 м – 11,4 и прыжок в высоту – 1,60 м дают надежду на удачный старт».

Полутора месяцами раньше в газете был помещен отчет о чемпионате города по гандболу:

«Во второй половине преимущество было на стороне команды Бреста, но их ленивая линия атаки не смогла забить больше двух мячей в ворота противника, и матч закончился вничью – 4:4.
2 августа. Вторая календарная встреча. Сборная г. Бреста легко выиграла у команды Полигон-Казерне со счетом 13:3 (8:0).
9 августа на городском стадионе в 15.30 сыграют: Бойтепарк – Люфтваффе и Полигон – Райхсбан.
12 августа на городском стадионе в 18.15 сыграют Люфтваффе – сборная г. Бреста и Райхсбан – Бойтепарк».

И наконец, о футболе. Тамара Александровна Акулова, сестра известного брестского футболиста и тренера Виталия Косенюка, как-то поделилась впечатлениями от матча команд немецкой и венгерской частей, проходившего на поле нынешнего спорткомплекса «Брестский». Команды играли в единой форме; на трибунах, в отличие от матчей с участием местных любителей, сидели в основном военнослужащие – Тамара с подругой заглянули ненадолго и быстренько ретировались. Немцы и мадьяры горячо болели каждые за своих. Последние всё кричали: «Кичи! Кичи!» (в переводе «маленький») – главную угрозу немецким воротам таил какой-то малыш.

И что вы думаете, нашлось подтверждение. В номере за 21 июня 1942 года помещена заметка «Футбольный матч между немецкой и мадьярской военными командами».

«В воскресенье, 14 июня с. г., на городском стадионе Бреста прошел матч между немецкой и мадьярской командами. Мадьярская военная команда потерпела поражение от немецкой команды со счетом 1:5. В игре отличилась тройка немецких нападающих и очень хороший мадьярский вратарь, который уберег команду от еще более крупного поражения. На соревнованиях присутствовало много немецких и мадьярских военных гостей и цивильной публики».

В еще одном номере «Нового Слова» удалось обнаружить заметку об успехе брестских футболистов на спортивном празднике 4 октября 1942 года, проходившем на городском стадионе:

«Сборная г. Бреста, которая ранее неудачно выступила на первенстве города, реабилитировалась и заняла первое место, выиграв у Полигона – 3:2 – и закончив вничью матч с Райхсбаном (1:1). Полигон выиграл у Райхсбана 3:2».

Номер датирован 16 октября 1942 года – днем, когда перестало существовать брестское гетто. В этот день рука писаря городской управы, заполнявшая Книгу учета и контроля движения населения Бреста, автоматически вывела привычное списочное число еврейского населения и, спохватившись, зачеркнула двумя горизонтальными чертами.

Потом в графе ставился прочерк.

В советское время футбол продолжился на стадионе «Локомотив».

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Когда-то в начале своих военных изысканий, собирая материал о национальных комитетах оккупированного Бреста, обратил внимание, что при Кружке русской молодежи наряду с литературной, хоровой, оркестровой работали еще волейбольная, баскетбольная и футбольная секции. Ничего себе, подумал, война. И лишь много позже, пропустив через себя сотни свидетельств, документов и артефактов, стал понимать, что война, как и мир, имела множество проявлений, из которых в советское время было принято показывать только одну сторону в опасении, что все остальное испортит картинку.

Но как было, так было. В Бресте война была своя, ни на чью не похожая, – начиная от скоротечных военных действий, уместившихся в несколько утренних часов (крепость выносим за скобки), и заканчивая множественностью переплетавшихся менталитетов – поляков, местных, восточников, окруженцев, солдат вермахта, узников гетто, мобилизованных по Европе специалистов, детей... И даже в 1944 году, когда пружина разжалась и фронт пришел в обратное движение с востока, боевые действия зацепили город, скорее, косвенно – выжегшими кварталы ночными налетами авиации, до боев непосредственно на улицах дело, к счастью, не дошло.

До последней фазы войны в нашем повествовании еще далеко, а пока за окном течет обыденно-размеренная жизнь тылового города, неотъемлемой частью которой был спорт. Ему и посвятим пару-тройку глав.

5 июля 1942 года газета «Наше Слово» поместила корреспонденцию «Спортивные соревнования в Бресте». Приведем ее полностью.

«В воскресенье, 28 июня, на брестском стадионе состоялся футбольный матч между городской военной командой и командой военных летчиков. Игра получилась интересная и полная эмоциональных моментов. Выиграли более самоотверженные, амбициозные и молодые летчики. Счет – 4:2 (2:1). В составе победителей выделялось нападение, особенно левый край, а у побежденных – вратарь и лидер нападения.

Матчу предшествовали легкоатлетические и велосипедные соревнования с участием местных сил. В легкоатлетических соревнованиях заслуживает внимания: бег на 100 метров с результатом 12,2 и «мет кулею» (? – укр. яз.) с результатом 10,6. Велогонка выявила прекрасную форму и незаурядные задатки спортсмена большого масштаба п. Е. Малеца, который легко победил всех конкурентов, которые оказались на два класса ниже.

Было много публики. Среди нее – высшие представители городской военной и гражданской власти. В перерыве между отдельными состязаниями очень хорошо играл военный духовой оркестр.

В воскресенье, 5 июля, пройдут соревнования между командой немецких чиновников (в оригинале – «урядовцiв») и другой командой. В ближайшие 6 недель состоятся соревнования по ручному мячу между немецкими спортсменами и местными командами, велогонки и футбольные матчи».

Иллюстрирует наш текст диплом победителя воскресного водно-спортивного праздника (Wassersportfest), проходившего на Мухавце 2 августа. Доктор Шредер с напарником выиграли километровую и 2,5-километровую гонки на байдарке-двойке. Действо сопровождалось большой культурной программой, подготовленной участниками художественной самодеятельности украинского комитета. Трибуна для высоких гостей была сооружена на причале лодочного клуба, звавшегося при Польше «Погонь», при советах – станцией «Спартак».

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Из трех разрешенных немецкими властями национальных комитетов самопомощи (в других документах – взаимопомощи) – белорусского, украинского и русского – до конца оккупации просуществовал последний. Белорусский комитет был закрыт уже в 1942 году, когда министерство по оккупированным восточным территориям определилось с делением земель на административно-территориальные единицы. Брест с окрестностями оказался в границах рейхскомиссариата «Украина». Однако и украинский комитет не продержался до финиша, и здесь мы можем только гадать о причинах такой тасовки колоды.

Русский комитет Бреста, в котором бразды председательского правления перешли от давнего выпускника брестской гимназии Сергея Трибуха к жителю улицы Пивоварной бухгалтеру Ивану Рыдлицкому, оказался более устойчив. У него было меньше рекламы, чем у имевшего прямой выход на газетные страницы украинского, но работа без шумихи дает больше шансов на выживание. Немцев устраивала деятельность русского комитета, либо о нем просто забыли.

Сейчас уже не найти его бывших членов, слишком много воды утекло, а молодежь того времени еще осталась. При комитете действовал Кружок русской молодежи, руководимый Вячеславом Петручиком, одновременно являвшимся секретарем и пропагандистом комитета.

Задачу расширения рядов решали через танцы и другие увеселительные мероприятия. Членам комитета выдавали нагрудные значки в форме бело-сине-красного триколора. Достаточно было сагитировать в кружок одного, чтобы тот привел еще двоих-троих – пирамида росла.

Задачи объявлялись вполне достойные – помощь населению, пострадавшему от войны, русским военнопленным, и это действительно делалось. Своими силами готовили диспуты, доклады, посвященные Пушкину, Лермонтову, Суворову. Провели литературный суд над «Героем нашего времени». Это было интересно и ни к чему не обязывало.

А потом появились темы более специфические – цикл лекций по истории Белого движения с анализом причин поражения белогвардейских сил. Пошла популяризация РОА – Русской освободительной армии Власова. Стали приезжать лекторы-агитаторы.

Все делалось постепенно и аккуратно, ребятам ввели в голову туман и связали братством. Тихо смыться из кружка выглядело некрасиво. Советскую власть в Бресте мало жаловали, но и в объятия к немцам здесь не особенно стремились. Нашлось несколько человек, кто повелся на агитацию и записался во власовцы, пара-тройка ребят проторили дорожку на учебу в русскую гимназию в Прагу, а большинство жили как жили, время от времени посещая заседания кружка, которые были по-прежнему привязаны к танцам.

Им-то после войны и досталось на всю катушку. Уехавшие разбрелись по Европе, у них оказалась другая судьба, как у запечатленного на снимке Юрия Головченко – одного из тех, кто осенью 1943 года уехал учиться в Прагу, а после войны осел в США. Его напарник Толик Китлер после войны вернулся домой и получил большой срок.

Посадили и таких, кто никуда не выезжал и жил дома с мамой. Они оказались членами «контрреволюционной молодежной националистической организации», посещавшими собрания, где «обсуждались вопросы борьбы с Советским Союзом и восстановления на территории СССР буржуазного строя».

Печально это все и нелепо. Танцы ценою в жизнь.

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Начало: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_128khronika_kulturno...

Брестчанке Тамаре Александровне Акуловой, тогда Томе Косенюк, довелось побывать в клубе украинской молодежи (КУМ) на концерте. Отправилась она туда с подачи двоюродного брата подруги, «щирого» украинца, который получит после войны десять лет.

Клуб находился во дворах на пересечении теперешних улиц Гоголя и Советской. На углу, где сейчас гастроном, с польских времен стояла аптека Ракова (самого хозяина в оккупацию уже не было). Принарядившиеся Тамара с Женей Капцевич завернули за аптеку и вошли в одноэтажное деревянное здание, напоминавшее огромный барак.

Внутри барака обстановка была куда привлекательнее: огромный зал, сцена, ощущение праздника. Наталка Шийкивна аккомпанировала на пианино, а довоенный преподаватель железнодорожного техникума Гончаренко, приехавший в 1940 году из восточных областей, чувственно выводил:

Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная.

Видно, хоч голки збирай;

Вийди, коханая, працею зморена,

Хоч на хвилиночку в гай!

Вокалистов сменял хор, выступали чтецы, звучала народная и классическая музыка... Внимая концерту в числе других зрителей, Тамара с интересом смотрела по сторонам. Вероятно, здесь размещался и Украинский комитет, имена руководителей которого (А. Гнатив, И. Гноевой) девушка встречала на газетных страницах.

Через полтора десятка лет в качестве завуча вечерней школы Тамаре Александровне довелось бывать в строительном ГПТУ-65, размещавшемся на месте былого КУМа. От аптеки Ракова остались одни стены – в конце войны попала бомба, квартал сильно выгорел и застраивался медленно. Деревянное одноэтажное училище во дворе походило на барак, но было ли оно тем самым зданием клуба, Акулова для себя не решила. Внутренняя планировка не имела сходства с запомнившейся в оккупацию: вместо зала – типовой коридор и классы, классы, классы.

Скорее всего, здание было построено после войны, когда наладили выпуск унифицированных барачных щитов.

В очередной раз обратимся к газете «Наше слово» брестского гебитскомиссариата. Номер за 9 августа 1942 года рассказывает про очередные вечеринки («вечерницi») в украинском клубе. Тамара Яцивня прочла доклад «Роль женщины в украинской истории». Из артистов наибольших эпитетов у автора удостоилась очаровательная Женя Ярошевска, которая «большую часть программы концерта взяла на себя, прибавив в свой репертуар милый декламационный номер “Колись дiвчино мила…”». Отмечены женские дуэты из украинских оперетт «Ой, не ходи, Грицю» и «Бывальщина» в исполнении Мили Петрович и Люды Клочко, а также хор под руководством п. Климука, спевший «Стелися, барвинку» и «Садок вишневый».

«Душой всего концерта была п. Наталка Шийкивна, которая… тонким чувством музыки подарила публике минуты высокого эстетизма. Этой творческой девушке не место в Бресте. Ее ждет большая музыкально-творческая работа в великом “осередку” украинской культуры».

В номере за 11 сентября 1942 года членов клуба украинской молодежи просят немедленно уплатить членские взносы, в противном случае грозя исключением.

Еще сообщения:

«С 10 сентября при КУМе (Миттельаллее, бывш. Костюшко, 41) открывается библиотека для взрослых, школьной молодежи и детей. Желающие пользоваться услугами библиотеки должны внести 15 крб и платить ежемесячно по 5 крб».
«В воскресенье, 13 сентября, в зале КУМ пройдет отчет полк. А. Низиенко и Василия Криницкого о впечатлениях от трехнедельного пребывания в Германии».

Брестские судьи В. Криницкий и А. Низиенко в числе трех десятков коллег из разных регионов Украины отдохнули в поощрительно-пропагандистском туре по рейху, имевшем целью «познать жизнь немецкого народа». Программа тура включала, в частности, посещение лагеря иностранных рабочих, где жили представители 18 национальностей, в том числе несколько тысяч украинцев. Вернувшись домой, судьи читали лекции про увиденные «чистоту, гигиену, материальное и моральное удовлетворение работников».

16 октября:

«При Женской школе в Бресте организовался драматический кружок и хор. Руководит работой драматическо-вокального кружка и хора п. Н. Шийкивна. Драмкружок уже готовит пьесу “Запорозьский скарб”, которую скоро увидим на сцене».

20 ноября – новый отчет с вечеринок. Отмечены певчее трио Клава Николаюк – Миля Петрович – Маруся Петрович, Вера Григорукувна с сильным сочным голосом. Люся Ипативна и Галя Лицкевич, продемонстрировавшие в сольных и групповых балетных выступлениях «врожденный хореографический талант». Фортепианные выступления Веры Карпук. Аккомпанемент на фортепиано – «неутомимая проф. Н. Шийкивна». Между номерами программы – интерпретации на гитаре арт. Черченко.

Вечерину открыл отчет п. инспектора Гриневича «Душа украинского народа в литературе».

25 декабря 1942 года заметка городской хроники называется «Святой Николай в КУМ». Св. Николай, роль которого сыграл некто Ю. Наумов, «раздал немало подарков, в том числе приглашение из Милана, адресованное милой певице Жене Ярошевской». Впоследствии эта шутка была признана не вполне корректной и подверглась критике.

Череду новогодних праздников завершило протокольное мероприятие, раскрывающее ряд ключевых фамилий оккупационной администрации:

«В воскресенье, 17 января, в зале КУМ прошли «святочнi товариськi сходини» украинской общественности Бреста. В празднично украшенной зале собралось около сотни видных представителей украинской общественности Бреста. Из приглашенных представителей власти присутствовали: заместитель Окружного Комиссара п. Франц, «вiдпоручник» (укр.) Окружного Комиссара в г. Бресте п. Клем, начальник арбайтсамта д-р Меннене, секретарь шуцполиции оберлейтенант Калена, а также представители администрации железной дороги: д-р Букс-баум, д-р Шмитс и д-р Боне. В очень теплой атмосфере, которая сразу установилась в зале, за длинными столами при скромной трапезе провели несколько часов в живых разговорах. К немецким гостям обратился с речью глава Комитета д-р А. Гнатив. Ему ответил заместитель Окружного Комиссара п. Франц. От приглашенных гостей выступила пани Дрозд».

Для участников встречи был подготовлен большой концерт, в котором «особенно выделялись мастерством исполнения Е. и В. Пантелевичи, бас Гилетич и известное певчее трио КУМа».

Из номера за 29 января 1943 года узнаем, что «при клубе организованы литературно-учебный кружок им. Олексы Стороженко и боксерский кружок».

В милой череде культурных событий старались не упоминать о произошедшей в этих стенах трагедии: в декабре 1941 года в клубе нашли повешенным посещавшего вечеринки довоенного комсорга 11-й школы – девятнадцатилетнего Леонида Перевертайло, которого Тамара Александровна запомнила до войны симпатичным парнем с гитарой, провожавшим жившую на Киевке девушку. О том, чьих это рук дело, в целях безопасности не говорилось. По одной версии, он попытался распространить листовки с записями сообщений Совинформбюро, по другой, ему просто припомнили советское прошлое.

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Имени человека называть не стану: его давно нет на свете, а родственникам слава ни к чему. Отмотав срок за вмененное в вину советской властью, он вернулся в Брест. В родные края вряд ли поехал бы, знай за собой грехи, за какие люди не простят, да, наверное, и не остался бы в Бресте в июле 1944-го – уехал бы одним из эшелонов, которые немцы предоставляли в последние месяцы перед отступлением для эвакуации населения на запад.

Так или иначе, его рассказ представляет взгляд изнутри и немного рассеивает туман. Примерно на втором месяце войны, прочитав объявление об открытии Украинского национального комитета, наш герой, которому еще не было тридцати, задумал решить здесь свои проблемы. Членство сулило определенные блага, в частности помощь в трудоустройстве, что было по тем временам немаловажно.

Тогда же, в августе 1941 года, он написал заявление с приложением двух рекомендаций от членов УНК и был принят. В рекомендациях подтверждалась его украинская национальность, а также тот факт, что в других подобных организациях не состоял.

Создание УНК было инициировано немцами, которые держали комитет под своим крылом и, соответственно, ставили задачи. Поначалу – в основном организационные и культурно-просветительские: вовлечение в комитет всех украинцев независимо от возраста и пола, организация школ, воспитание молодежи в национальном украинском духе. Открывались и активно работали кружки самодеятельности – хоровой, драматический, музыкальный...

Потом появились дела более прикладные, к примеру, набор в полицию на охрану военных объектов. Принял комитет участие и в развернутой по всему рейхскомиссариату агитационной работе по созданию добровольческой армии.

Через какое-то время наш герой получил место счетовода в квартирном отделе управы, а до этого работал в драматическом кружке клуба украинской молодежи. Здесь регулярно, 2-3 раза в неделю, ставились спектакли, проводились концерты с участием хористов, вокалистов, инструменталистов, чтецов. Практиковались также доклады, и в награду за терпение – по окончании танцы.

После войны эти песни и пляски аукнулись, во всяком случае, когда кто-то из брестской молодежи получал срок по оккупационным мотивам, молва разносила: «Посадили за то, что при немцах на танцы ходил».

Что тут скажешь: для молодежи украинский клуб – это действительно были танцы. Вряд ли кого интересовала политика, скучные доклады активистов согласно утвержденному плану. О том, какие мероприятия были характерны для клуба украинской молодежи, можем судить по заметкам в газете «Новое слово».

В первом номере, датированном 5 апреля 1942 года, читаем: «Новоутвержденный паном Штадткомиссаром Бреста Украинский театр миниатюр открыл свою деятельность 22 марта с. г. выездом в Жабинку. В программу первого выступления вошли: отрывок из пьесы М. Крапивницкого “После ревизии”, шуточная пьеса “Кум-мирошник, или Сатана в бочке” и целая серия украинских песен в исполнении солистов…»

Здесь же помещено объявление о том, что Украинский театр миниатюр ищет танцора и тенора, а также способного (укр. «здiбного») администратора со знанием немецкого и украинского языков. Обращаться в канцелярию театра – Миттельаллее (ныне Гоголя), 41.

Другая заметка номера напоминает украинской общественности, что «на брестском кладбище есть много могил героев, что полегли в сражениях за долю нашего народа. Обращаем также внимание, что на этом кладбище есть могила выдающегося украинского писателя Олексия Стороженко. В прошлые годы общественность заботилась о приведении этих могил в порядок весной. Надеемся, что она не запустит эти дела и на Проводной неделе отслужит на дорогих нам могилах традиционные панихиды».

Наконец, читатель узнает, что «15 марта в помещении клуба украинской молодежи Бреста состоялась праздничная конференция (не ручаюсь за точность в переводе термина: в оригинале – “академiя”), посвященная памяти великого Кобзаря Украины Т. Шевченко. Конференция организована силами школьной молодежи Бреста, учащихся технической и ремесленной школ, а также курсов кройки и шитья.

Для старшей общественности эта конференция стала повторением импрезы от 10 марта, проводившейся для детей. Программа праздника состояла из реферата, хоровых выступлений, сольного пения, декламаций и инсценировки “Разрытая могила”».

Из номера от 12 апреля 1942 года узнаем, что еще одна «шевченковская академия» пройдет в городском театре. В программе – вступительное слово главы Украинского допомогового комитета д-ра А. Гнатива, доклад инж. П. Пилипчука и музыкально-вокальная часть в исполнении театра миниатюр при участии пани Е. Пантелевич и пана адвоката Василия Пантелевича.

В майских планах украинского театра миниатюр значился выезд в выходные дни с большой концертной программой в Домачево (10-11 мая), Жабинку (16-17 мая), Чернавчицы (21-22 мая). Далее – 3 дня в Кобрине, 2 дня в Дрогичине, 2 – в Иванове, 2 – в Пинске.

Из заметки «Праздник 22 июня» (номер за 31 мая 1942 года) уже «торчали уши». «Украинский допомоговий комитет в Бресте подготовился к торжественному празднованию дня 22 июня как первой годовщине освобождения украинских земель из-под большевистского гнета. Планируется праздничное представление с участием хора, оркестра».

21 июня в 15.30 самодеятельные артисты дали праздничный концерт для гражданского населения, а 22 июня в 19.15 – для военнослужащих вермахта. В программе значились сольные выступления, дуэт, квартет, танцы и сценические эпизоды в исполнении театра миниатюр. Понятно, не обошлось без вступительного слова д-ра А. Гнатива на немецком и украинском языках.

В отчете о концертах корреспондентом отмечены исполнители сольно-вокальных номеров: «Молоденькая С. Гурковская, которая имеет все данные, чтобы стать хорошим колоратурным сопрано, пани Акатова с ее тонко-музыкальным образом, пани Е. Пантелевич с ее сочным, колоратурным голосом, В. Григорукувна с задатками чудесного сопрано, хорошо знакомый публике тенор В. Пантелевич с его тонкой музыкальностью, приятный баритон В. Кольчака и милый, но уставший голосом тенор М. Зубарев. Квартеты и квинтеты под управлением проф. В. Волонсевича были одними из лучших точек концерта... Оригинальной была композиция в исполнении проф. Волонсевича и Черченко для гитары и фортепиано под названием “Ночь с 21-го на 22-е июня 1941 г.”, танцы Андрианова, Горщарука, Вознесенской и др. <...> Аккомпанемент находился в руках очень музыкальной пианистки п. Н. Шийкивны».

Окончание следует.

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.)

Комитеты, по которым прошлась в воспоминаниях Зинаида Южная (см. № 125,126), были присущей очень разным властям формой структурирования населения по национальному признаку. Вряд ли немцы могли рассчитывать через концерты и продуктовые карточки перевербовать своих убежденных противников, но в борьбе за рядового обывателя, пусть небольшие, материальные и культурные рычаги могли перевесить иные аргументы.

Из газеты «Новое слово» брестского гебитскомиссариата от 26 марта 1944 года: «Местный комитет самопомощи содержит два детских приюта, в которых находятся более двухсот сирот, приют для инвалидов и престарелых на 50 человек, молочную кухню для детей до 2-3 лет, две столовые, где беднейшее население получает бесплатные обеды, швейную мастерскую, имеющую целью, с одной стороны, научить швейному делу инвалидов, а с другой – обслуживать бедные слои населения, ночлежный дом… а также школу кройки и шитья».

Тот же источник от 14 мая 1943 года: «За время своего существования комитет оказал помощь 500 человекам – деньгами, продуктами, одеждой, переводом прошений на немецкий язык...»

Пропаганда пропагандой, но в госархиве можно отыскать документы по вышеназванным учреждениям, включая списки сотни-другой неимущих, бесплатно харчевавшихся в столовых. Немцам требовалось позитивно настроенное трудоспособное население, имеющее интерес работать на экономику рейха. Чтоб обыватель не сорвался с крючка, выстраивалась система больших и малых зависимостей. В национальном комитете можно было решить определенные бытовые нужды и заморить культурный голод.

Поначалу немецкая администрация и сама не знала, в состав какого территориального образования будут включены брестские края. На всякий случай в национальном вопросе сработали по всем направлениям: были образованы русский, белорусский, украинский комитеты.

«9 сентября 1941 г. Белорусский комитет самопомощи в Бресте – президенту г. Бреста. Прилагаем поименный список детей Белорусского детского садика и любезно просим выделить соответствующее количество разных продуктов для их содержания».

Белорусский комитет разместился по адресу ул. Домбровского (Советская), 30. Он получил от городской управы во временное пользование имущество книжного магазина (Домбровского, 18) и ресторана «Экспланада» (ул. Стецкевича, позже Комсомольская, 45): шкафы, столы, кресла – во втором случае всего 24 позиции. Согласно договору от 25 сентября 1941 года комитет в лице председателя М. Протасевича взял обязательство о надлежащем содержании мебели и ремонте за свой счет. В случае продажи «белорусы» застолбили за собой право первого покупателя.

При украинском и белорусском комитетах было также открыто по комиссионному магазину.

Любопытно, что еще раньше, 14 августа 1941 года, подписывая распоряжение о делении города на районы снабжения с открытием соответствующего количества продуктовых магазинов, бургомистр М. Брониковский намеревался подключить к этому вопросу русский, белорусский и украинский комитеты.

Русский комитет самопомощи, согласно прошению в магистрат от 12 августа 1941 года за подписью председателя С. Трибуха и секретаря Г. Проневича, ходатайствовал о ежедневном отпуске хлеба для своих сотрудников по прилагаемому списку, в котором значились Калишевич А.О., Малейко С.И., Климов В.И., Лугвинова Е.И., Никитин Р.В., Цыбрук А.И., Рыдлицкий И.А., Акимова Л.М., Петручик, Горбачев К.А., Шейд П.М., Липников Н.Ф., Головницкий А.И., Лицкевич Н.В., Коломыцкий В.Г., Проневич Е.И.

Украинский комитет, начинавший с 22 человек по состоянию на 23 июля (Иван Микита, Иван Кобылко, Максим Шийко, Антон Миколаюк, Платон Король, Павел Гриневич и др.), спустя всего три недели насчитывал уже 68 членов. Народ быстро смекнул, в какую сторону ветер дует.

А вот данных, которые свидетельствовали бы о существовании в Бресте польского национального комитета, автору встречать не приходилось, что дает основание предположить наличие определенной установки. Но, с другой стороны, в главном органе местного самоуправления (управе, иначе магистрате) процентов 70 должностей до поры занимали поляки, что означало оклады, возможности, круг общения. Существовала касса самопомощи сотрудников магистрата.

Летом 1942 года оккупационная власть пришла к выводу, что в вопросе форматирования населения национальный конек себя исчерпал. Рейхсминистр оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг распорядился реорганизовать на территории Украины мелкодробленые по национальному принципу «допомогови комитеты» и создать на их основе т. н. местные комитеты самопомощи. Гебитскомиссар Брестского округа это распоряжение продублировал, и в городах закипела работа.

«Наше слово» за 20 декабря 1942 года: «Серия организационных совещаний по созданию Комитета самопомощи Брестского округа привела в конце концов к созданию статута, который будет внесен Окружному комиссару для утверждения. Принять участие в Комитете приглашены все шефы районов. Последнее организационное совещание пройдет в четверг, 7 января 1943 г., в кабинете президента города Оппельн-Брониковского в Городской Управе».

В результате реорганизации Украинский комитет самопомощи стал просто Украинским комитетом, занимающимся культпросветработой (театр миниатюр, выездные концерты, женская секция, работа с молодежью), а функции призрения и опеки были переданы Брестскому комитету самопомощи. Последний расположился по адресу: ул. Залiзничого Двiрца (Железнодорожного Вокзала, она же Банхофштрассе, она же Комсомольская), 26. Председателем утвердили п. Маймескула, заместителем – п. Тобилевича.

Расходная часть решилась способом, универсальным во все времена: предпринимателям настоятельно предложили скинуться. «Наше слово» за 7 января 1943 года радостно сообщило имена меценатов. Пожертвования для новосозданного Украинского комитета сделали брестские фирмы М. Рудченко – 5000 крб, Г. Новицкого – 5000 крб, Ю. Самусенко – 3000 крб, И. Миколаюка – 2000 крб. Кроме того, фирма И. Миколаюка списала счет на сумму 3000 крб за работы, выполненные для окружного украинского товарищества «Просвита».

В номере за 14 мая 1943 года газета подвела первые итоги работы местных комитетов самопомощи. С лучшей стороны отмечен Мотыкальский район, собравший и пожертвовавший для бедных 12 200 крб деньгами, большое количество зерна и картошки. Хвалят также Брестский район и критикуют Жабинковский.

«В городскую больницу. Городской комитет самопомощи («Міський комітет самодопомоги») просит принять на лечение Михальску Алену 55 лет, проживающую по ул. Базарной, 11, на срок 20 дней. За что по получении счета Комитет заплатит. 13.9.43».

«В железнодорожную больницу в Берести. Городской комитет самопомощи просит принять на лечение в железнодорожную больницу Александра Козубан, за что по получении счета Комитет заплатит. 17.9.43».