Я не выбирала одиночество⁠⁠

Ужасно одиноко, щемяще одиноко. Не какая-то приятная грусть с легким привкусом сахара. Отчаяние и полная безнадежность. Думаю обо всех людях, которых еще встречу в жизни, которые будут мне улыбаться и которым, несомненно, будет на меня в корне наплевать.
Иногда хватает одного человека. Вот был бы он, один хотя бы: мужчина или женщина, молодой или старик, рядом или где-то очень далеко. Просто чтобы был тот, кто любил бы меня не такой, какая я есть, а за то, какая я есть. И чтобы все мои взгляды, убеждения были для него родными, будто он сам их с детства взлелеял. Чтобы писал, звонил, хотел увидеть, обсудить все одинаковое для нас, что наболело. Чтобы хоть кто-то любил меня так же, как я умею любить.
Наивное, дурацкое и пафосное желание. Я не знаю и не понимаю, как дружат и любят другие люди. Как-то у них получается не быть одинокими. Не у всех, конечно, но у многих, почти у каждого кто-то есть.
Многие уверены, что я не нажила себе друзей, потому что я такая гадкая, деспотичная, злая, на всех давлю, умничаю, как выскочка. Да глупости. Есть множество отчаянных мерзавцев, для которых бросить человека и предать - пустячное дело. Но и они кем-то обожаемы и любимы. Я сама таких знала. Тут дело в чем-то другом. Может, какое-то проклятие или обособленный путь. Ведь я когда-то была маленькой солнечной девочкой, веселой и доброй, послушной и отзывчивой. Но меня и тогда никто не любил. Я была какая-то чужая, иная, отвергнутая. Видимо, из-за того, что мыслила иначе, мечтала о другом. С годами я лишь укоренилась в этом "инакомыслии", утвердилась окончательно в том, что у меня другие идеалы, что я хочу жить и чувствовать не так, как нам диктуют свыше. Но я не разучилась любить. И мне так часто доводилось привязываться к людям, которые не собирались идти со мной одним путем. Мне это не мешало. А вот им - весьма. И рано или поздно бомба разрывалась, меня отбрасывало далеко, откуда уже не докричаться до бывшего друга.
Все, чем я живу, безразлично для окружающих. Меня очень, очень подолгу не вспоминают, пока я сама не напишу или не позвоню. Нет, бывают исключения, конечно. Знаю одного доброго человека, действительно доброго во всех самых лучших смыслах. Но и он мне не родной. Он просто добр не ко мне, а сам по себе, он добр и кристаллен со всеми. Встречала и других добрых людей. Я же не говорю, что все вокруг меня злые. Нет, добрых очень много. Просто я им не интересна. Я могу прийти и унижаться, прося, чтобы меня выслушали. И выслушают из вежливости, утрут сопли и назавтра забудут, даже не спросят, чем дело кончилось. Зачем мне это? Поэтому ни к кому и не хожу, чтобы выслушали. Хочу, чтобы был кто-то, кто сам поймет и сам спросит: "Я чувствую, что у тебя что-то не так, расскажи мне, что стряслось?" Да вот нету...
Часто люди говорят о себе: "Я не такой, как все". Я не буду перечислять, что именно в себе они желают оправдать этими словами. Просто скажу: тот, кто действительно отличается от других, никогда так не скажет. Потому что настоящий изгой, настоящий волк-одиночка всегда ищет стаю, всегда ищет дом и тех, кто примет его. Другими словами, тот, кто "не такой", все готов отдать за то, чтобы стать таким же, как все. Чтобы получать простые радости жизни, теплоту заботы и общения.
Я свое одиночество не выбирала. Я никого из близких не отвергала, не отпихивала. Но с самого рождения что-то пошло не так. То ли сбилась мировая программа, когда дело дошло до алгоритма моей жизни, то ли причинно-следственная цепь уходит далеко назад, и я действительно должна была так прожить, такой стать. Хочется верить, что все это не напрасно. Ведь, конечно, мое безграничное одиночество и воспитывало меня с детства, научило замечать и ценить мелкие драгоценности, которые невидимы для праздных весельчаков. Моими настоящими друзьями стали все, кроме людей. Мне проще объясниться с животным и растением, нежели с человеком. Но это лишь отдохновение, а не счастье. Это все равно что быть признанным всеми народами мира, но быть отвергнутым своим собственным народом. Это действительно больно. Больно всю жизнь воевать, доказывать: "Эй, я не хуже вас!"
Когда-то в юности я любила помолиться лесным духам. Я и по сей день если прошу чего-то, то только сил, чтобы справиться с целым миром, который по непонятной причине решил мне противостоять, не давая права на адвоката и передышку. И тогда, будучи еще, в общем-то, ребенком, я присягнула на верность. Не знаю, кому. Наверное, себе самой, собственной чести. Я обещала, что не отступлюсь, что не стану скрывать душевную гниль под внешним блеском. Я клялась, что не позволю себе стать такой, какой сама себя не смогу уважать. Даже ценой личного счастья.
И вот я себя уважаю. И я единственная, кому я сама интересна. Вот так вышло. Я для других непонятна, неправильна, чудовищна. Подобное я слышала даже от тех, за кого готова была не только жизнь отдать, но и душу. Теперь уже трудно сказать, насколько глубоки были те раны, насколько уродливы шрамы. И с каждым новым шрамом я для других все гаже, страшнее. А для себя - все более одинока.
Мне ни к чему этот пафос. Но я знаю, зачем пишу это. Сюда никто не зайдет и не прочтет, как и большинство моих записей. Может, от силы, два человека. Но я надеюсь, что кто-то, похожий на меня, когда-то случайно найдет запись и прочтет, и почувствует себя менее одиноким. Так же, как я тянусь в прошлое, к тем, с кем меня не жизнь, а само время разлучило, - к Бенедикту Спинозе, Нестору Махно и некоторым другим.
Что ж, отказалась от счастья. Что теперь? Буду несчастной и честной. Может, в награду получу силы совершить все, о чем мечтаю.