Выдержки из статьи Л.Н. Толстого: "Карфаген должен быть разрушен."
Случилось нечто, подобное химическому разложению. Поваренная соль, пока она не разложена, не представляет ничего неприятного. Но, подвергшись разложению, она дает отвратительный удушливый газ хлор, который прежде был незаметен. То же самое сделалось в нашем обществе и с военными людьми.
В прежнее время военный человек, составляя нераздельную и необходимую часть общества, не представлял из себя не только ничего неприятного, но представлял из себя, особенно в гвардии, цвет тогдашнего образованного сословия. Тогдашние военные не только не сомневались в справедливости своего звания, но гордились им, часто избирая это звание из чувства самоотвержения.
Не то уже представляют теперешние военные. В обществе совершилось разделение: лучшие элементы выделились из военного сословия и избрали другие профессии; военное же сословие пополнялось все худшим и худшим в нравственном отношении элементом и дошло до того отсталого, грубого и отвратительного сословия, в котором оно находится теперь. Взгляды военных людей нашего времени как на вопросы жизни, так и на свое дело и звание стали грубы и нелепы.
Оно и не могло быть иначе: военные люди за 30, 40 лет тому назад, никогда не слыхавшие сомнения о достоинстве военного звания, наивно гордились им и могли быть добрыми, честными людьми, продолжая быть военными; теперь же это уже невозможно. Теперь для того, чтобы быть военным, человеку нужно быть или грубым, или непросвещенным человеком, и пользуясь авторитетом сильных мира сего и инерцией общественного мнения, продолжающего по старой привычке уважать военных, - делать вид, что веришь в высокое и важное значение военного звания.
Очевидно, разложение совершилось, и то, что оно совершилось и вонючий пар не дает дышать нам, уже есть шаг вперед. Военное сословие, выделившись из общей жизни, стало отвратительно.
Люди эти, очевидно, составили вокруг себя удушливую, вонючую атмосферу, в которой живут и в которую не проникает тот свежий воздух, которым дышит уже большинство людей. Очевидно, люди не допускают до себя этот свежий воздух и, по мере распространения его, сгущают вокруг себя свою вонючую атмосферу. До них никак не доберешься.
В прежнее время военный человек, составляя нераздельную и необходимую часть общества, не представлял из себя не только ничего неприятного, но представлял из себя, особенно в гвардии, цвет тогдашнего образованного сословия. Тогдашние военные не только не сомневались в справедливости своего звания, но гордились им, часто избирая это звание из чувства самоотвержения.
Не то уже представляют теперешние военные. В обществе совершилось разделение: лучшие элементы выделились из военного сословия и избрали другие профессии; военное же сословие пополнялось все худшим и худшим в нравственном отношении элементом и дошло до того отсталого, грубого и отвратительного сословия, в котором оно находится теперь. Взгляды военных людей нашего времени как на вопросы жизни, так и на свое дело и звание стали грубы и нелепы.
Оно и не могло быть иначе: военные люди за 30, 40 лет тому назад, никогда не слыхавшие сомнения о достоинстве военного звания, наивно гордились им и могли быть добрыми, честными людьми, продолжая быть военными; теперь же это уже невозможно. Теперь для того, чтобы быть военным, человеку нужно быть или грубым, или непросвещенным человеком, и пользуясь авторитетом сильных мира сего и инерцией общественного мнения, продолжающего по старой привычке уважать военных, - делать вид, что веришь в высокое и важное значение военного звания.
Очевидно, разложение совершилось, и то, что оно совершилось и вонючий пар не дает дышать нам, уже есть шаг вперед. Военное сословие, выделившись из общей жизни, стало отвратительно.
Люди эти, очевидно, составили вокруг себя удушливую, вонючую атмосферу, в которой живут и в которую не проникает тот свежий воздух, которым дышит уже большинство людей. Очевидно, люди не допускают до себя этот свежий воздух и, по мере распространения его, сгущают вокруг себя свою вонючую атмосферу. До них никак не доберешься.