Котоистории: Морское котэ. Мыша пристроилась⁠⁠

Там, где шумит холодное Балтийское море, кидая соленые брызги на занесенный снегом берег. Там, где свинцовое небо сливается с землей, и не разберешь, идешь ты по грязному снегу или по такому же грязному облаку. Там, где деревья зловеще изгибаются, вырастая кривыми и чахлыми, живут особенные коты.

Дело было в Калининграде, когда мы поехали с экскурсией на Куршскую косу. Прекрасное место, полное загадок и едва уловимого мистического флера - в хмурый зимний день оно казалось застывшим в ожидании чего-то нехорошего.

Нам не повезло с погодой - мокрый снег с дождем, пронизывающий до костей холод. Стоять на месте было невозможно, даже в сапогах с двумя носками ноги мгновенно замерзали. Спасало только постоянное движение, хоть бы и по кругу, как в заколдованном лесу.

И все же мрачная холодная погода давала косе странное очарование, раскрывая ее с неожиданной стороны. Тем более неожиданной, что даже там, стоя у свинцового моря, ощущая себя на краю земли, я вдруг почувствовала, как меня кто-то тянет за штанину.

- Мяу.

Ну конечно. Как же мы без котиков-то! Соскучились за два часа в автобусе без котиной ласки. И вот они, тут как тут: выглядывают из кустов, профессионально обшаривают глазами фигуру, как на досмотре в аэропорту.

- Пожрать есть?

Настя ушла кормить их своим бутером. Черную кошку, серо-полосатого кота и неимоверную мраморную красавицу - дикую и голодную, которая сначала отхватывала себе кусок лапой, а потом прожевывала на безопасном расстоянии.

А я осталась на пляже, у меня не было бутера. Исполнилась моя мечта, и я приехала к зимнему морю, почувствовать его холодную мощь. Ходила по заснеженному песку, высматривала янтарь, и тут снова: дерг-дерг.

- А погладить?

Этот молодой котик пришел за мной на берег. Он здесь родился, он всю жизнь здесь прожил, море для него привычно. Ни соленые брызги, обжигающие кожу холодом, ни жирные орущие чайки его не пугали. Он увязался за мной, бежал рядом и ковырялся в водорослях, словно пытаясь помочь мне отыскать янтарь.

Ему хотелось внимания. Он подпрыгивал и бодал мою руку в перчатке, крутился волчком и отчаянно мурлыкал. Кругленький коротколапый симпатяга с подведенными глазами.

- Их тут кормят! - заверил нас экскурсовод.

- Кормят, кормят! - хором закивали тетеньки в сувенирных ларьках.

Черт знает, может и правда кормят. Но, судя по тому, как коты за пару минут сожрали Настин бутер, потом булочку и едва не закусили оберточной бумагой, это преувеличение. А молодой котик все бежал за мной и терся об ноги: если не физической, то духовной пищи ему явно не хватало.

- Опять веник курила?

- Нет, с чего ты взяла, Мыша?

- Я вижу эту улыбку. Ты думаешь, я дура? На улице сентябрь, мелкий промозглый дождь, собачий холод. За окном Россия, тебе сорок и ты убираешь горшки у котиков. И улыбаешься... Кого ты хочешь обмануть?

Это был тот самый случай, когда с первого взгляда понятно, что эту кошку я буду любить с особенным придыханием. Появившись в котокафе, Мыша подошла ко мне строевым шагом, забралась на колени и внятно сказала:

- Мур.

Все мои попытки стряхнуть ее с себя потерпели неудачу. Мыша сразу дала понять, что миндальничать она ни с кем не собирается, и, раз я не успела спрятаться, я буду гладить Мышу.

Как это инвалид?

Ручек нет?

Под комбайн попал?

Печально. Ну ты ножками гладь, щечками - выкручивайся как-то. У нас страна суровая, хочешь жить - умей гладить Мышу.

Фирменное Мышино выражение лица на многих фотографиях совершенно точно отражало ее мировоззрение: мур-мур, мусь-мусь и холокост. Она была совершенно нетерпима к попыткам увильнуть от ее поглажки или не поделиться с ней админским обедом.

- Подайте на пропитание, товарищи. Я несчастная, голодная кошечка.

- Мыша, у тебя лицо нифига не несчастное.

- Я. Несчастная. Голодная. Кошечка. Глубокое горе и жизненные невзгоды сделали меня нервной, поэтому лучше не возражай, а то поленом изобью.

Огромные зеленые глазища, длинные вампирские зубы, острый ум и несгибаемая наглость - вот составляющие Мышиной харизмы. Она умела с нескрываемым презрением смотреть на тебя и одновременно требовать поглажку. Но для меня она была другом. Приходила, обнимала лапками за шею и втыкалась головой мне в грудь, как розетка в вилку. Подключалась к космосу.

Так мы с ней могли сидеть часами. Не нужно было говорить, мы отлично понимали друг друга - Мыша насмешничала, а я ее слушала. И она была рада.

- Админ, я пришла причинить тебе добро и нанести пользу. Связывать будем, или так дашься?

- Мыша, у меня все хорошо.

- Ага, это ясно читается по твоему лицу со следами вырождения, депрессии и раннего алкоголизма.

- Мыша, отстань, это просто внешнее впечатление.

- Надо же... Я-то думала, что ты трагически переживаешь свое никчемное существование, рыдаешь по ночам в подушку и бухаешь с зеркалом. А это у тебя просто лицо такое, чтобы лучезарность посторонним глаза не мозолила. Кузя, неси веревки!

Вчера ее забрали в семью. Долгие годы бездомности и ничейности для Мыши закончились. Я уверена, что она станет настоящей главой семьи и светом в окошке для своих хозяев. А мне грустно, но так лучше для всех.

(с) https://josedalais.livejournal.com/