Как меняли корм⁠⁠

С дозировкой кошачьей еды было непонятно сразу. Рекомендации на обратной стороне упаковки влажного корма обезоруживали своей конкретикой: от двух до шести пакетиков за сутки. Впрочем, несмотря на уличное прошлое, Мышка как-то сразу поняла, что переедать — плохая идея, поэтому ела ровно столько, сколько хотела. И вот когда казалось, что режим питания наладился, пришлось переводиться на сухой корм.

Наутро заспанный котопап, у которого открывался только один глаз, добыл в зоомагазине холистик с лососем и белой рыбой — чтоб сам так питался, между прочим. Ещё раздобыл мерный стакан и даже батарейку.

С сухим кормом дело с виду обстояло проще: нужно было всего-то знать вес котëнка, чтобы высчитать суточную дозировку. Если с пакетиками можно ориентироваться хотя бы на размер упаковки, то сколько сухого сыпать — та ещё загадка.

В выписке от ветеринара вес, конечно, был указан. Родители дружно сошлись во мнении, что намерили что-то не то. Ну не мог этот комочек весить больше половины килограмма. А тут как назло батарейка в весах кончилась. Буквально за пару дней до событий.

Ужасно гордый, что смог в ранний час раздобыть всё необходимое, вернулся домой весёлый и даже почти проснувшийся.

— Взвешиваться будем, — то ли предупредил, то ли предложил.

— Мяу, — согласилась Мышка. Интересно же, что за новая игра такая.

Как взвешивать, он понимал. Сначала встал на весы сам, потом взял на руки Мышку. Ничто не предвещало.

— Так ничего ж не изменилось, — сказали весы. Всё ещё сонный котопап озадачился. Вообще-то, судя по точке после целого, точность весов должна была составлять до ста граммов. В теории.

Но не сдаётся тот, кто не попробовал все варианты. Радость от спокойного понимания Мышки, которая смирно села на весы и не шевелилась, сменилась ещё большей озадаченностью. Весы с честным лицом сообщили, что на них никого нет. Вообще.

— Ну, может, на двоих с переноской что-то наберут... — пробормотал котопап и заманил Мышку в тряпичное убежище. Пришлось постараться, чтобы быстро и безболезненно застегнуть молнию, потому что Мышка норовила то выбраться совсем, то подставить лапку, но справился и с этим.

— Всё ещё ничего нет, — нахально улыбнулись весы.

— А если я с переноской?

— Ровно столько же, сколько было.

В итоге худо-бедно высчитал суточную норму, но с вопросом в глазах остался. Мышка не съела даже половину. Котопап решил, что сильно просчитался, да успокоился. Как оказалось, рано.

Во-первых, когда он повторил операцию позже, выяснилось, что кошку стоит сажать на плечо, как пиратского попугая, а не в руках держать. Будь он чуть более бодрым, сообразил бы сразу. Наверное. Короче, за время домашней жизни она даже сто граммов набрала.

Во-вторых, ночью Мышка нашла его руку и начала сосать палец. Он снова начал мучить Интернет, потому что раньше за принцессой такого не водилось. Среди причин выделил три основные.

1. Кошка может быть голодной. Отбросил сразу: в миске полно еды, и он точно видел, что её количество менялось. То есть на акт злонамеренной голодовки не похоже.

2. Сильный стресс. Посомневавшись, тоже сбросил со счетов. К этому моменту Мышка уже начала понимать, кто в доме хозяйка, и вела себя куда смелее прежнего.

3. Отождествление своего человека с мамой-кошкой. Вариант был самым умилительным и вроде бы подходящим, так что он успокоился и позволил ребëнку хозяйничать. Так и уснули: котопап с дурацкой улыбкой и Мышка с его пальцем во рту.

Приключения начались на следующий день. На угощение, выданное в качестве поощрения, набросилась с такой жадностью, что котопап начал волноваться. Мышка тряслась и урчала, и на поведение довольного жизнью существа это было не слишком похоже.

Подумал, что они друг друга не поняли. Торжественно принёс к миске на руках. Мышка понюхала и отошла в сторону. Тут-то и выяснилось, что на новый корм котёнка нужно переводить постепенно, смешивая старый и новый. Стоило сделать кашу из влажного и сухого корма, как дело пошло. Мышка наелась и счастливая отвалилась спать.

— Да ты серьёзно что ли. Была бы голодная — съела бы, — хихикнула котомама.

— Да она была! Тряслась вся, — оправдывался котопап.

Какое-то время подход работал. Когда Мышка изъявляла желание пополнить запасы энергии тактичным мявом, котопап добавлял влажного корма в сухой, на том и расходились. Довольно быстро намешивать кашу он замаялся и стал просто подсыпать сверху. Мышка начинала с влажного и заодно захватывала немало сухого.

Потом что-то изменилось: исчезать стал только влажный. Ультимативно. Мышка завела привычку требовать добавки агрессивным посасыванием пальцев. Звучит смешно — это ведь даже не больно, а на практике котопап начал понемногу сходить с ума. Попробуй тут нормально работать. Тем более спать. Примерно в это время в его душе зашевелилось страшное подозрение. Показалось, что Мышка выбирала именно его руку не из каких-то сентиментальных соображений, а просто потому что нашла менее устойчивую к террористическим актам цель. Оказалось, что не показалось: дружно ушедшие за покупками котородители вернулись к изрядно похудевшей миске. Но концом это не было.

Котопап так разволновался в предвкушении очередного ночного нападения, что уснул намертво, и ни на какие провокации не реагировал.

Зато проснулась котомама.

— Два раза я её тапнула по носику, чтобы она перестала тебя жевать. Ещё раз десять, чтобы оставила в покое мои волосы.

— Так в итоге корм-то она поела?

— Ага, несколько раз.

Теперь уже ни у кого не осталось сомнений в том, что последний кордон перед квартирным переворотом — это котомамина непоколебимость в вопросах воспитания.

Для самой котомамы сюрпризом это не было вообще. Котопап принял удар мужественно и смиренно, чего нельзя сказать о котомыши: она-то думала, что со дня на день получит полную власть, а тут такие нюансики.

Воскресенье стало для Мышки последним шансом укрепить позиции, и она перешла в наступление со всей самоотверженностью. Ведь, как известно, в жизни каждого маленького существа случается поворотный момент осознания: «а у меня же есть права... и я могу их качать!».

Котопап из уравнения был исключён полностью. Смысл на него время тратить, если его всё равно остановит неумолимая рука котомамы? Поэтому серия атак обрушилась только на неё.

Мышка хныкала. Просила. Много плакала. Негромко, но пронзительно. Вилась под ногами. Громко пила воду. Просилась на стол, чтобы на руки взяли и подняли, как в докогтеточные времена, когда сама забраться не могла. Демонстративно обнюхивала миску. Когда прыгала на подоконник, свою лежанку за книгами игнорировала напрочь: садилась так, чтобы сверлить котомаму взглядами. Сначала преданными, потом несчастными, потом недовольными. Бегала по клавиатуре. Прыгала на плечо. Мурлыкала. Вилась очаровательным хвостиком. Ложилась головой на руку. Кажется, изображала бессильные пошатывания от голода. Вечером даже пыталась напиться с горя, но родители предусмотрительно разлили свой джин-тоник по фужерам с маленьким диаметром. Мордочка не пролезла.

— Фокус не сработал, давай следующий, — фыркала котомама, — не на ту напала.

Расход сил на представление случился колоссальный, поэтому погрызть сухой корм всё-таки пришлось.

А через пару дней котопап купил новую упаковку. Той же марки, но с другим вкусом.

— Ладно, пойдёт, — заявила Мышь, громко похрустывая. — С рыбой не берите больше.