sketch

Через час после начала прогулки Наташке надоело лепить куличики собственной лопаткой. Доча деловито засеменила к скамейке, с которой я зорко блюла за песочницей, и доверила мне на хранение свое красно-желтое орудие труда. Вернувшись под грибок, моя двухлетняя умница-разумница, молча экспроприировала голубенькую лопатку у трехлетнего Паши, растерявшегося от подобной наглости настолько, что он даже не заревел на весь двор, привлекая внимание мамы, находящейся неподалеку в постоянной боевой готовности. Наташка деловито утрамбовывала песочек в формочки, не обращая внимания на лицо мальчишки, скривившееся в горестной гримасе человека, внезапно познавшего женское коварство.

Малолетние разбойники, по обыкновению, развили на площадке бурную деятельность: турники были увешены пинающимися детьми, с горки доносились радостные визги, а под деревьями девчонки расстелили на траве одеяла, подстерегая жертв для игры в дочки-матери. Детишки нежного возраста оккупировали песочницу, периодически устраивая под грибком дождик из песка и драки на лопатках, наслаждаясь истерическими воплями родительниц.

Она появилась из ниоткуда. Опустилась черной тенью на скамью рядом со мной и уставилась невидящим взглядом прямо перед собой. Изможденное лицо землистого цвета ничего не выражало, поражая отрешенностью и бесстрастием.

Пете, наконец, пришла в голову светлая мысль о мести, и он торжественно опустил ногу на ближайший куличик. Наташка не осталась в долгу и с яростным кличем команчей перешла в наступление, вооружившись лопаткой и ведерком. Мы с Петиной мамой немедленно подавили конфликт в зародыше путем педагогического внушения по попе и разошлись по своим скамейкам.

Женщина вздрогнула и оттянула тугой ворот черной водолазки, когда я плюхнулась на место, вытряхивая песок из босоножек. Ее руки белым пятном выделялись на фоне траурных одежд. Она повернулась ко мне лицом и, с трудом выговаривая слова, произнесла:

– Теть Паня была жуткой неряхой… И такой же нелюдимой. Ее раздувшийся труп нашла полиция, когда соседи начали задыхаться от зловония разлагающейся плоти.

Она смотрела на меня спокойно, словно мы были с ней давно знакомы.

– После похорон мы вытащили из квартиры огромную кучу хлама. Можно было подумать, она специально бродила по помойкам, в поисках того, от чего другие стремятся избавиться. Старые драные пальто, заплесневевшие стопки журналов, коробки, наполненные ветхим тряпьем, прожженные одеяла и матрасы, тощие подушки и линялые обрывки меха. В этих горах мусора копошилась различная живность, чувствовавшая себя в этом дерьме, как дома. Сороконожки, ныряли в щели под плинтусы, целое гнездо мерзких новорожденных крысят, голых и розовых, обтянутых полупрозрачной кожей, муж отправил прямиком в унитаз. Огромные обнаглевшие тараканы даже не пытались спрятаться. Их тушки смачно хрустели под ногами.

Женщина говорила тихо. Можно было подумать, что мы просто возобновили прерванную беседу.

– Почти три недели мы приводили квартиру в божеский вид. Выкидывали, мыли, скребли, затыкали щели, переклеивали обои и вытравливали насекомых. Я была уже на шестом месяце беременности и с удовольствием мечтала о том, как наш малыш будет жить в чистой светлой комнате, заваленной игрушками и книжками, с шуршащими занавесками на окнах. Собственной комнате. Мы с мужем были счастливы от того, что закончилось, наконец, наше бесконечное мыканье по углам и съемным квартирам. Что теперь здесь все наше.

Женщина опустила взгляд. Я молчала, чувствуя себя неловко.

– А потом у Юры начались приступы удушья. Он с криками просыпался среди ночи, отбиваясь от невидимых врагов, выпрыгивал из кровати и мчался в ванную, стаскивая на ходу одежду и ероша волосы. Я засыпала под журчание воды, он возвращался в постель, а через некоторое время все повторялось снова. Мы перестали выключать на ночь свет. Муж осунулся, у него начали дрожать руки, а наша жизнь превратилась в череду кошмаров. Он пачками пил снотворные, просыпаясь утром едва дыша. Он никогда не рассказывал мне, что же ему снится, отмахиваясь от моих вопросов и осторожных советов пойти к врачу. А я с ужасом наблюдала за тем, как самый близкий мне человек превращается в угрюмое существо, постоянно прислушивающееся к самому себе, бормочущее себе под нос. Юра перестал бриться и следить за собой. Он мог остановиться прямо посреди дороги и начать всматриваться в собственные ладони, словно видит их впервые и теперь пытается разглядеть что-то под собственной кожей. Однажды я проснулась от того, что он прижался ко мне, гладя мой живот, возвышающийся под одеялом, и лихорадочно шептал: «Не позволяй им смотреть на тебя…»

Женщина снова подняла взгляд: ее ввалившиеся глаза были полны такой муки и тоски, что у меня сжалось сердце.

– Я так испугалась... А потом была та ночь… – она хрустнула суставами. – Сначала я подумала, что у Юры очередной кошмар: он выгибался дугой, до крови царапая шею и грудь скрюченными пальцами. В тусклом свете ночника я видела, что лицо его побагровело, глаза с полопавшимися сосудами вылезли из орбит, а в уголке рта появилась струйка слюны. Я метнулась к нему, путаясь в простынях, трясла за плечи, пытаясь разбудить, а он лишь хрипел, закатывая глаза так, что в узкие щелочки между веками были видны одни лишь белки. Я бросилась к телефону, едва попадая пальцами по кнопкам. Не помню, какой бред я несла в трубку, чувствуя, как по ногам что-то течет. Я стояла, опираясь о стену, придерживая живот, и ревела в голос, глядя на корчившегося мужа. Когда приехала «скорая», он уже не двигался, а я ползала в луже крови и отошедших вод, кусая губы от боли, накрывающей раз за разом со все большей силой. Медики суетились вокруг, пока санитары укладывали тело мужа в черный полиэтиленовый мешок. И что-то сломалось у меня внутри, когда один из санитаров отшатнулся, тихо чертыхнувшись: из полуоткрытого рта мужа начали выползать тараканы. Они лезли и лезли – через ноздри и уши – нескончаемым потоком, шелестя хитиновыми панцирями и, в полной тишине, шурша, сыпались на пол, разбегаясь по углам. Я закричала.

Женщина замолчала, а я чувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Руки мои похолодели, и я словно вмерзла в скамейку, не смея прервать рассказ.

– Мы с малышкой вернулись из больницы через три недели. Она была моей маленькой сморщенной лысой девочкой, со смешным хохолком на темечке. Моей апельсинкой. Я целовала ее крошечные пальчики, касаясь нежных складочек. Я купала ее в ванночке, вытирала розовые пяточки, а она улыбалась мне широкой беззубой улыбкой. Ее плач больше напоминал мяуканье котенка, просящего ласки, чем нормальный детский крик. На ночь я укладывала ее рядом с собой, прислушиваясь к ровному дыханию, глотая слезы нежности, разрывающей мне сердце. Теплый живой комочек, помогающий мне жить…

Я проснулась, таращась в темноту, пытаясь унять сердцебиение, не слыша ее дыхания. Всей кожей, всем своим существом я чувствовала чей-то взгляд из темноты. Протянув руку, я нащупала на стене выключатель ночника… – женщина сглотнула, и я почувствовала, как липкие щупальца страха опутали мои внутренности и скрутили их в тугой комок. – Поначалу я просто ничего не поняла. Только смотрела на ее распашонку. Окровавленную распашонку… носочек валялся рядом. У моей малышки не было глазок. Две пустые кровавые раны… и носик… изорванные щечки… В ее внутренностях копошились две огромные жирные крысы, с визгом вырывая друг у друга лакомые куски. Они обглодали ее пальчики… ее маленькие ушки… тонкие косточки… Они сожрали мою девочку…

Женщина растянула потрескавшиеся губы в жуткой улыбке, а в глубине темных провалов ее глаз лихорадочно поблескивали зрачки. Она медленно встала и пошла. До меня словно издалека доносились детские голоса. Не в силах сдвинуться с места, я смотрела вслед черной фигуре, пока она не скрылась за домом. И уже краем ускользающего сознания уловила две серые тени, шмыгнувшие следом…

Итак, начну я свой рассказ с того, что было это три года назад.
Я вообще человек, который любит коллекционировать барахло всякое: монеты, статуэтки, патефоны и т.д. Поэтому блошиные рынки для меня являются раем.
Было летнее утро и я, как обычно, в субботу пошел на одну такую барахолку. Было около девяти часов утра, так что было еще не так жарко и все торговцы были на местах.
Я все-таки решил себя побаловать и купил себе в тот день старенький польский патефон года этак 55.Такой красный, а внутри обит рубиновой бахромой. Я очень радовался своему приобретению, но вдруг вспомнил, что не смогу его применить - все свои пластинки Pink Floyd и Queen давно раздарил знакомым - меломанам! Ну что же, деньги у меня еще оставались, так что решил отправиться на книжный рынок через дорогу от барахолки, там обычно продают что-то подобное. Когда я подошел к одному лотку, там стоял дед (алкаш, скорее всего) вместе с "кравчучкой" с привязанной коробкой, а в коробке - груда винила! Я спросил у него, могу ли я себе что то подобрать, на что он ответил так:
- Бери оптом, за 200 гривен отдам.
Ну, я поторговался с алкашом, вообщем скинул цену на полтину. Жаль, что вам не передать это ощущение, когда ты забираешь старую, сырую коробку от Malboro, но набитую ценнейшей для тебя стариной.

Я дотащил ящик домой и стал его разгребать. Радости моей не было предела!
помимо Пинк Флойд и Квин, там были: Iron Maiden, Modern Talking, Beatles, The Animals, Alie Cooper, Rolling Stones, Deep Purple и еще куча всего. Примечательно то, что половина из этих пластинок были зарубежными, то есть из Америки, Англии, но больше всего из ГДР. Вообщем, у меня был дефицит того времени на руках. В коробке было полно всякого социалистического рока, вроде югославского рокера Горана Бреговича, но их я перечислять не стал, ибо вы не уловите суть, кто это. Вот, когда перебирал пластинки, обнаружил очень интересную вещь.
Она была запакована в желтоватую старую бумагу, как и большинство пластинок, но на обложке этой стояло пара штампов: Почта СССР и еще какой-то азиатской страны (какие каракули, фиг поймешь). Когда достал оттуда пластинку, стал ее рассматривать.
Старая пластинка годов 60х, очень поцарапанная. На темно-зеленой пластинке в центре пластинки виднелись золотые азиатские каракули, а так же золотом выдавленное изображение какого храма.
Была лишь одна надпись латиницей - Sisamouth Ros vol.2.
Я снял пластинку Пола Маккартни с патефона и запустил азиатскую пластинку.
Несмотря на качество звука, он поверг меня в восторг! Это одна из лучших рок-пластинок, которые я слышал! Непонятные слова, нежная атмосферная аранжировка, будто перенесли меня в ту светскую Азию 60х!Я, во что бы то ни стало, решил узнать, кто такие Син Роз.
Но позже. Я хотел прослушать всю пластинку...
Когда мой патефон издал характерное шипение, я снял пластинку и еще раз насладился очень красивой этикеткой. Обратил внимание, что где-то уже видел этот храм... но где?
Ну конечно! Это же Ангкор-Ват, в Камбодже! Хмм... постойте... Камбоджа... 60е... рок? Откуда там рок? Я очень смутно знаю Камбоджу, но слышал о некоем злостном Пол Поте, этаком Махно, но только коммунисте и только в Камбодже. В любом случае, рок был очень хорошим, как и группа.
Я обратил внимание, что на обороте пластинки присутствуют пятна засохшей крови и, опять таки, каракули на кхмерском языке, причем очень аккуратно выцарапаны.Скорее всего, это серийный номер. Пластинка была настолько привлекательной, что я даже решил не убирать ее обратно в упаковку, а положил рядом с собой, на столе возле компьютера.

В интернете я узнал, что у меня редчайший экземпляр камбоджийского рока - само по себе уникального явление 1960-70х годов. Авторство альбома принадлежит популярнейшей в Кампучии того времени группе Сина Сисамута и Рос Серейсотеи. Син Сисамут был удостоен королевской награды "За вклад в культурное развитие Кампучии". Вообще, как даже рвет немного шаблон, что когда то Камбоджа была развитым светским государством с роком и западной культурой.
Просто документальные кадры. А теперь дальше.
Когда к власти пришел Пол Пот, участников группы ждала ужасная смерть -
они были заморены голодом, истязаниями, а позднее вывезены в джунгли и расстреляны.
Меня это немного повергло в отчаяние, а особенно капля крови на обороте пластинки символизировала ужасы режима Пол Пота.

Ночью я не мог уснуть.
В моих глазах мелькала одна картина:
Джунгли, день, пасмурно.
Солдаты, лет 15, стоят с винтовками, нацеленными на полураздетых, всех в синяках, молодых людей, стоящих на коленях около обрыва. И вот, молодой мужчина лет 30, начинает петь... Петь так красиво, что даже расстрельная команда замерла на секунду, но только до тех пор, пока офицер с красной повязкой не отдает приказ...

Это была ужасная ночь. Я видел эту картину, как будто вживую... Лишь вчера впервые увидел, как выглядят участники этой группы, а уже способен был воспроизвести в своей голове сцену их гибели...
Все. Не стоит об этом думать. Надо вставать.

Я заварил себе чаю, включил телевизор, но, к моему сожалению, кроме Елены Малышевой на ТВ не было ничего интересного. Я пошел в гостиную, где лежала моя любимая пластинка с камбоджийским роком. Это как с песней, которая прицепится - можешь слушать ее хоть 1000 раз - не надоест. Вот я, поставив пластинку, улегся на диван, расслабляясь...
Вдруг я заметил, что немного не в этой реальности.
Я обнаружил себя, в каком-то очень элитном ресторане, но почему-то не испугался, а напротив - как будто бы уже часа два там сидел. Вокруг меня сидят камбоджийцы, а на сцене играет Сисамут Рос.
Кайф. До тех пор, пока на мой телефон не позвонил мой друг. Он прервал мой транс лишь ради того, чтобы спросить, не знаю ли я, когда я собираюсь идти к нему.
Я подумал, что прилег всего то на полчаса, но обнаружил, что игла патефона вот уже давно елозит по нейтральной части пластинки...
Уже ведь час дня. Я пробыл в трансе 3 часа? Мда, либо я плохо выспался, либо музыка настолько хороша.

Следующей ночью мне приснился сон - рядом со мной сидит опрятный азиат лет 30, тот самый Син Сисамут, вокалист группы. Вокруг опять та же рок - атмосфера 60х годов.
Я даже не знаю, как описать это состояние - ты как будто в двух измерениях одновременно.
Я сквозь реальность понимал, что мне снится мертвец. Когда я спросил, почему он мне снится, Син улыбнулся. Вдруг, какой-то грохот на кухне. Черт! Вот очень боюсь ночью выходить из своей комнаты, а так же, когда что-то гремит в моей квартире. Но затем произошло то событие, из-за которого у меня в кровати образовался второй Кремль - там, в гостиной, заиграла моя пластинка...
Это просто ужас, я понимал, что не один в квартире. Поэтому решил просто спрятаться под одеялом и не вылазить до утра. К 5 утра я заснул и проснулся в 12.
Я включил телевизор у себя в комнате, чтобы было не так страшно, а так же открыл везде двери.
У себя в гостиной я обнаружил следующее: кто-то ночью заводил мой патефон, кто-то ночью пил мое шампанское и, что самое жуткое, кто-то ночью у меня... занимался сексом, ибо весь мой диван измят, как будто после хорошей "порки". Вот тут я офигел: значит, пока я сплю, духи у меня вечеринку устраивают?

Я решил все рассказать моему другу. Он мне не очень поверил, но все же решил переночевать у меня - его уже как неделю из общаги выперли, ему терять нечего.
Я показал ему пластинку, он оценил ее и ее содержимое. Сказал, чтобы я не парился с ней, а загнал на eBay за 5 штук и жил себе припеваючи. Но не мог так просто расстаться с уникальной находкой. Итак, мы с другом посмотрели на ночь французскую комедию, дабы страшно не было, я постелил ему на полу у себя в комнате ,мы заперлись и заснули.
Как ни странно, но мне ничего не снилось. Но вот меня что-то трясет:
- Просыпайся! - шепчет мой друг.
Я очнулся и услышал вновь звуки из моей гостиной. Опять играл камбоджийский рок, опять смех, голоса. Вообще, по моим подсчетам, там было человек 9. Многовато, но жутковато.
Мой друг сидел с каменным лицом, смотря в дверь, как будто он прислушивается.
Я так же сидел, но только на кровати. Вдруг, ни с того, ни с сего, он встает и говорит:
- Сейчас посмотрим на этих духов...
Он встал с пола и решительно отправился в гостиную.
Тут я слышу его крик оттуда:
- Пошли вон! Дайте поспа...
Как вдруг его голос оборвался.
Он вернулся ко мне с тем же каменным лицом и попросил выйти в гостиную, чтобы посмотреть - на столе стояли полупустые стаканы с шампанским, которое я запер в ящике в своей комнате, опять-таки, включена пластинка и разворошен диван...
- Могли бы хоть убирать за собой - подумал я про себя.

Наутро я отправился на барахолку, искать алкаша.
На удивление, нашел его быстро. Он сидел за ларьками и пил водку.
Я подошел к нему, и он с удивлением и с ожиданием чего-то жуткого посмотрел на меня.
Я положил ему на столик пластинку, сел к нему и спокойно спросил:
- Вы продали мне эту пластинку вместе с кучей остальных, помните?
- Ну, кто его знает. Может и продал...
- Неужели вы не помните эту пластинку? Что это за вещь?
Алкаш взял пластинку, осмотрел ее сквозь призму водочной бутылки и вдруг его осенило:
- Ааа... Ну да, как ее, Камбоджа. Мой брат ездил очень давно и привез. Дорогая. Считай, что подарил.
- Вы слушали ее?
Тут алкаш покосился и сделал серьезное лицо...
- Ну, довели меня эти узкоглазые. Сегодня вновь приходили мою водку пить.
И тут я понял, почему этот человек спился. Я поблагодарил его за внимание и вместе с пластинкой отправился домой.
Последние пять часов я юзал лишь сайты по эзотерике и экзорцизму.
Там есть теория, что души умерших могут оставаться на предметах, которые являются их тюрьмой, если при жизни эти предметы являлись целью их пристального внимания.
У меня было две версии, как же расправится с духами:
1.Я должен буду вступить с ними в контакт и вежливо попросить их уйти.
2.Уничтожить пластинку во время их вечеринки, что является проблематично, ведь они забирают ее себе.
В контакт духи со мной уже давно не вступали и, видимо, вступать не хотят, п

Один из сисадминов завода ICL (который на Компрессорном выпускает компьютеры, ноуты и т.д.) рассказал мне эту любопытную историю. С вашего позволения, о ней вам поведаю и я, только сразу предупреждаю, что это, скорее всего, не более, чем байка. Хотя в каждой байке и подобной истории, как показывает практика, есть реальная подоплека. Ну да ладно, давайте перейдем ближе к делу.

Один из программистов завода, по имени Рустем, как-то вечером на работе остался допоздна: нужно было срочно завершать писать важный код проекта, который наутро должен был быть представлен перед начальством. Договорившись с охранником, что он задержится (чтобы охранник не переживал, чьи окна горят на втором этаже производственного корпуса), Рустем спустился в ларек около остановки «Компрессорный завод», закупился банками энергетиков и кофе, а также чипсами с орешками, и поднялся обратно в свой кабинет.

Когда он только вошел в него, то немного удивился – было очевидно, что кто-то несколько минут назад был около его рабочего места. На полу виднелись едва отчетливые контуры тяжелых сапог, и стоял немного странный запах, похожий на острый муксусный.

Немного перепугавшись, он попятился, но, наткнувшись на закрытую им же несколько минут назад дверь, остановился и словно опомнился. Он вздохнул и почти с уверенностью вымолвил: «Охранник же!»

Позвонив охраннику на пост Рустем, однако, услышал только длинные гудки. Так продолжалось несколько минут, пока через некоторое время охранник все-таки взял трубку и подтвердил информацию, что он делал обход кабинетов и заглянул в кабинет программиста, пока тот ходил до ларька.

Страх Рустема от непонятного визита окончательно развеялся, и он даже начал улыбаться собственной реакции на следы на полу.

Разгрузив пакет с купленной снедью, парень сел за компьютер. И тут его ошарашило, даже сильнее, чем в первый раз. Около его системного блока, на столе, лежала темная «флешка». Парень точно помнил, что никаких «флешек» до его ухода в магазин здесь не оставалось, поэтому, скорее всего, ее забыл охранник. Однако какого было его удивление, когда дежурный на посту сказал, что был в комнате всего лишь несколько секунд – постоял на пороге и не подходил к столу. Где-то на периферии у Рустема возник немой вопрос: откуда тогда взялись те самые следы на полу прямо до рабочего стола, но он также немного затерялся перед другим, не менее любопытным вопросом: откуда взялась эта блестящая, черная «флешка».

Немного поразмыслив, программист пришел к выводу, что логичнее посмотреть ее содержимое. Возможно, там есть документы или файлы, по которым он определит хозяина. В конце концов, если не получится, отдаст его охраннику, тот сделает соответствующее объявление.
Он засунул ее в компьютер, дождался типичного для «WInows 7» звука определения «внешнего устройства» и принялся ждать. Когда все установилось, и он открыл «Съемный диск» на «Моем компьютере», он разочаровался: на нем было всего лишь один файл: «Kazan.avi».

«Наверное, ролик Универсиады какой-нибудь», - подумал Рустем и, проверив диск на наличие скрытых файлов и секторов, запустил ролик.

Winamp грузился для проигрывания этого ролика очень долго, несмотря на то, что сам файл «весил» всего лишь 115 мегабайт. Когда наконец появилось привычное «тело» проигрывателя, и он начал показывать «Kazan.avi», Рустем приподнял брови.

Из колонок послышался шепот. Тихий свистящий шепот, словно кто-то неведомый на, вроде бы, татарском языке читал какое-то заклинание. Несколько раз до уха Рустема донеслись слова «Алла», «Казанга мен ел» и еще какие-то, которые он уже не смог разобрать.

Далее шепот резко прекратился, и появилось изображение, снятое как будто в 70-80-е гг. – кадры были желтоватыми, очень размывчатыми и с небольшими характерными черными пятнами-помехами, которые изредка возникали на протяжении всего видео. На изображении на фоне Кремля стоял маленький мальчик в типичной советской беретке, в короткой рубашечке с вертикальными полосами (вроде бы как синими).

На видео был солнечный день, мальчик явно позировал для камеры и махал ручками. Однако его лица было толком не разобрать из-за плохого качества съемки, лишь по смутным очертаниям можно было догадаться, что мальчик улыбался во весь рот. Сзади него проходили другие люди, некоторые из которых смотрели на мальчика и на камеру, многие же смотрели на здание Спасской Башни Кремля. Явно это были туристы.

Неожиданно видео резко прервалось, Рустему на мгновение показалось, что среди неожиданно возникших помех промелькнуло слово «Опасность». Потом изображение с тем самым мальчуганом вновь появилось, но на этот раз мальчик не махал ручками и явно не улыбался, а просто стоял, опустив руки вдоль туловища, словно истукан. Программисту даже показалось, что это просто статичный кадр, но все еще бродившие на заднем плане туристы развеяли его предположение.
Когда Рустем перевел взгляд с гуляющих сзади туристов на мальчика, то он аж вздрогнул: лицо у мальчика на видео стало очень темным. Причем темным не из-за качества съемки, потому что остальные части тела были вполне светлыми. Создалось впечатление, что кто-то затянул лицо мальчика каким-нибудь темным пакетом.

Неожиданно к изображению стоящего с темным лицом мальчика-истукана вновь присоединился тот самый непонятный шепот на заднем плане, но на этот раз он был гораздо громче. Рустем показалось, что он даже услышал какой-то рев на заднем фоне этого непонятного заклинания.
Потом изображение вновь исчезло, наступила опять та же кромешная тьма. Через несколько секунд прекратился шепот. Около минуты изображение было полностью темным, лишь изредка из колонок доносились чьи-то вздохи, будто кто-то тяжело дышал.

Рустему стало не по себе. Видео было явно не про Универсиаду, с каким-то непонятными персонажами и странными шумами. Он уже готов был вырубить эту ересь, как неожиданно изображение вновь вернулось. На этот раз виднелись главные ворота Арского кладбища, съемка была того же качества. Ничего в течение десяти секунд не происходило, но неожиданно на экране вновь возник тот самый мальчик в той же одежде, словно бы из воздуха. Он вновь стоял и махал руками, но его лицо вновь было абсолютно темным. Неожиданно сквозь него на территорию кладбище стали проходить люди, как через какого-нибудь призрака. Люди в черных одеждах несли явно небольшой гроб, Рустем даже увидел сильно плачущую женщину – очевидно мать погибшего ребенка (в том, что хоронили ребенка, программист даже не сомневался).

А фигура мальчика все продолжала махать, Рустему показалось, что даже еще быстрее, чем на предыдущих кадрах. Программиста охватила дрожь. В видео появился непонятный металлический звук, словно кто-то проводил гвоздем по железному листу, и ему действительно стало не по себе.

Он попытался выключить видео, но как только он поднес мышку к «красному крестику» Winampa, неожиданно Арское кладбище и мальчик исчезли, и появилась надпись на черном фоне: «Не оборачивайся!».

Рустем замер. Тот мускусный запах, который он чувствовал, зайдя в комнату, лишь усилился. Он вновь услышал тяжелое дыхание, и не мог понять – доносится ли оно из колонок, или из-за его спины.

По его телу пробежали мурашки. На клавиатуру упали капельки пота. Секунды превратились в вечность. Он почувствовал нереальный холод и начал дрожать, еле постукивая зубами. Ему чудилось, что в комнате кто-то есть.

Тем временем надпись на экране начала мигать, и потом исчезла. Неожиданно появилась надпись: «Конец», а снизу ее совершенно неожиданное «Из архивов Гостелерадиофонда, СССР, 1976». Видео закончилось.

Никакого постороннего запах программист уже не чувствовал. Он выдохнул и обернулся. Ничего страшного он не увидел: лишь жалюзи на окне немного покачивались из-за сквозняка.
Он повернулся к компьютеру и попытался себя успокоить тем, что в видео не было ничего страшного. «Просто странная оцифрованная пленка», - начал успокаивать себя программист.

Рустем уже готов был выдернуть «флешку» и спрятать ее подальше, как неожиданно решил залить видео на «Ютуб». «Пусть в комментариях напишут, что чувствовали, а я еще через «ютуб» покажу своим друзьям и родным, пусть они посмотрят тоже и помогут понять, что за хрень», - поразмыслил парень и залил его на свой канал на видеохостинге, назвав Kazan.avi, а в описании добавив «Непонятное видео о Казани 1976-го года. Напишите, пожалуйста, в комментариях, что вы увидели, не могу разобрать».

...Рустем, по предварительной версии, пропал без вести через 10 дней после просмотренного им видео, 8 мая 2011 года во время отдыха с друзьями на берегу реки Волга со стороны Верхнего Услона. Как писали некоторые газеты, Рустем, скорее всего, утонул, войдя в воду в пьяном состоянии. Другие пьяные друзья из его компании поздно заметили его исчезновение и когда сообщили спасателям, то было уже поздно. Парня не нашли даже через две недели безуспешных поисков поисковую операцию прекратили.

Лишь некоторые из друзей потом вспоминали, что Рустем, напившись, все говорил им «что-то о каком-то мальчике с темным лицом из архивов какого-то там фонда, но это был такой бред, мы подумали, что он уже в «зюзю», и предложили ему больше не наливать». Один из видевших в последний раз Рустема даже вроде как услышал что-то вроде: «Он зовет меня».