Freemem

Универсам, касса.

— Девушка, у меня мелочи много. Хотите, я вам разменяю?

С тоской смотрю на пустой лоток с мелочью, потираю ладошки в предвкушении размена. На монетницу высыпается горстка мелочи. Пересчитываю — сорок рублей.

— Тут сорок рублей. Может, у вас будет бумажная десятка?
— Нет, не будет.
— К сожалению, я вам ничего не смогу поменять.
— Почему?
— Потому что у вас тут сорок рублей.
— Ну так поменяйте на сорок рублей! Бумажкой!
— Не бывает сорокарублёвых бумажек.
— Как не бывает?



Женщина купила бутылку вина, расплатилась по безналу. Потом вспомнила, что забыла дать дисконтную карту, требует возврат. Ладно, желание покупателя — закон. Делаю возврат, потом снова пробиваю вино, но уже со скидкой. Разница — четыре рубля.

— Девушка, а деньги где?
— Деньги вам на карту вернут, вы же не наличными расплачивались.
— А-а-а… Ну да. А когда?
— В течение месяца.
— Хренасебе! Какого ещё месяца?
— К сожалению, правило установлено банком.
— Нет, девушка, это неправильно.

Отходит в сторону, думает, изучает чек. Подходит снова.

— Так это что, у меня, получается, за две бутылки деньги сняли?
— Да.
— Почему?
— Потому что вы фактически сделали две покупки, но первую мы аннулировали.
— Да, а где деньги?

Закатываю глаза.

— Деньги в течение месяца будут возвращены вам на карту.
— Хорошо, а если я завтра приду и на них что-нибудь куплю?
— Вы не сможете на них ничего купить, пока они не будут возвращены на карту.
— Почему?

Вызываю администратора. Женщина продолжает выносить мозг.

— А как я узнаю, что эти деньги пришли?
— У вас подключён SMS-чек?
— Да.
— Ну вот, вам придёт SMS о пополнении счёта.
— А если не подключён?
— Тогда не знаю.
— Не знает она! Хамка! Я буду жаловаться!
— К сожалению, я не могу вам ничем помочь.

Минут за семь тётка вроде въехала в ситуацию.

— Ну, если бы мне сразу сказали, сколько тут мороки, я бы не стала делать.

Ага, я не вам говорила, что возврат по безналу — это долго?



— Пакет нужен вам?
— Да.
— Большой или маленький?
— Средний.
— Средних нет.
— Обычный.
— Ни в том, ни в другом ничего необычного нет.
— Девушка, ну что вы мне голову морочите! Я же понятно сказала: два маленьких и один большой!



— Сигарет мне! Две пачки!
— Каких?
— Красных.
— Красных — чего?
— Две пачки.
— Марку сигарет назовите, пожалуйста.
— Девушка! Сигарет! Две пачки! Красных! Вы что, тупая?



Мужчина взял упаковку мармелада, на котором отклеился штрих-код. Прошу принести любую другую упаковку с кодом.

— Я за тобой, курва малолетняя, бегать не намерен!

И тебе спасибо, милый человек!

Чистил тут недавно воблу на газете. Воблу я люблю, надо сказать, с детства. И называю ее «вобла», а не «таранька», «барабулька», «чухонька» или как-нибудь еще. Понаехали тут, понимаешь... Таранька-херанька, «я с Москвы», «лавандос», «на раёне»... Пропал город. Ладно, чего уж теперь.

Когда мне было лет двенадцать, я прожил один дома две недели. Как Макалей Калкин в кино, только лучше, потому что взаправду. Конечно же, разъезжаясь в разные концы Советского Союза, родители оставили мне каких-то денег на прокорм и всякие бытовые необходимости. И уж наверняка это была не рваная трешка. Рупчиков тридцать-сорок проинвестировали, как пить дать. Каким образом они закончились уже через три дня — мне это до сих пор немного удивительно. Ведь не пил. По ресторанам не шлялся. На баб не тратил. В карты не играл. Затрудняюсь сказать, короче. Но факт остается фактом: просадил все бабло с поразительной скоростью электропоезда «Сапсан».

Почти вровень с деньгами и еда из холодильника тоже куда-то подевалась. Ну, здесь все существенно проще с объяснениями. Здесь как раз ничего такого загадочного и сверхъестественного. Верные друзья, прознав, что я временно проживаю одиноко, не дали заскучать товарищу. Они стали заходить в гости чаще обычного. Как Бобик к Барбосу, и с теми же примерно последствиями. Салочки, горелки, брызгалки, бег в мешках, танго в киселе, то, сё... Подушечный бой в трех актах с буфетом и шведским столом.

Как-то вот помню, пришел ко мне некто Дёмыч. Дёмыч был тонкий знаток и любитель лагерного шансона (того еще, ядреного, не новодела лесоповального) и постоянно напевал песенку с поистине за душу берущими словами: «Как сядешь на скамеечку, как спустишь малафеечку, так сразу жизнь становится светлей!». Пришел он, значит, ко мне в гости. И еще один господин. Так мы с господином этого Дёмыча в туалете заперли и через щель под дверью напустили ему туда целый баллон злого череповецкого дихлофоса. Туалет в девятиэтажках — так, одно название. Больше похож на коробку из-под холодильника. Натуральный такой газенваген получился. Жалко я тогда не догадался чертежи в «Технику молодежи» отослать — прославился бы на всю страну. Отлично, в общем, повеселились. Все кроме Дёмыча, разумеется.

Он потом сделался как бы слегка не в себе: беспричинно впадал в меланхолию, непроизвольно моргал глазами и какал чем-то подозрительным, не вполне человеческим. И у него даже начались богатые, красочные галлюцинации. По его уверениям, к нему по ночам повадилась приходить Зоя Космодемьянская с подстрекательскими разговорами насчет поджога школы. Мы воодушевляли Дёмыча как могли, но он предпочитал принимать транквилизаторы и посещать сеансы лечебного гипноза. А про малафеечку он с тех самых пор петь и перестал, ага. Как отрезало. Врачи бессильно разводили руками и говорили: «Это, вероятно, у мальчика на нервной почве. Возможно, потом пройдет».

Мама потерпевшего какое-то время выбирала, что ей со мной сделать: то ли в милицию заявление написать, то ли просто убить. Пока она колебалась да раздумывала, некто Клёпыч, лучший друг Дёмыча, очень вовремя додумался прострелить невезучему страдальцу ногу из строительного пистолета, переключив тем самым ее внимание на себя.

Между прочим, когда наступило это самое суровое «потом», Дёмыча не взяли в армию, как уже имеющего огнестрельное ранение и отравление боевыми газами. Военком, не поверив выводам медкомиссии, изъявил желание лично познакомиться с поразительным рекрутом. Осмотрев ужасный шрам от входного отверстия бетоннобойного дюбеля и многотомную карту из поликлиники при Академии химзащиты, товарищ полковник в изумлении подписал акт о списании. При этом он приговаривал, мол, какая это жалость и огорчение — армии до зарезу нужны такие боевые, отчаянные ребята.

Короткое лирическое отступление. Хотя какое отступление, от чего отступление? В общем, как-то в другой раз мы с двумя мальчиками притащили ночью огромное бревно к квартире третьего мальчика. Прислонили его к двери и позвонили в звонок. Двери тогда делали открывающимися вовнутрь. Зачем? Для еще большего удобства проникновения сотрудников милиции в жилища граждан. Смысл всей инсталяции был примерно такой: мальчик открывает дверь и на него падает бревно. Забавно ведь придумали, правда? Дружеская шутка-шарж. Розыгрыш.

Открыл, правда, не наш мальчик, а его отчим, крайне неприятный тип по фамилии Пасько. Ну и бревно ему — х-е-р-р-рак! — сначала по мордульке слегка проезжает, а потом на ногу падает. В кромешной темноте. По итогу перелом носа, сотрясение мозга, два месяца в гипсе и прощай, беззаботная жизнь свободного художника и интеллигента духа возле пивного ларька на улице Мусы Джалиля.

Но нам не было жалко неприятного Пасько. Ничуть. Эта скотина обижала маму того мальчика, а самого мальчика драла по субботам солдатским ремнем как сидорову козу. С такой, причем, невообразимой яростью, что от воплей несчастного люди вздрагивали аж в Зябликово (два километра по прямой). «Так ему и надо, пидару тухлодырому», — приговаривал любящий пасынок, довольно поглаживая свою три недели не поротую жопу. То, что он сам избежал смерти, в сущности, случайно и по стечению обстоятельств, его нисколько не волновало. Главное, что Пасько настигло возмездие.

Хозяин я был гостеприимный, хлебосольный. Можно даже сказать, непуганый. Не то, что сейчас. Сейчас я заматерел, оброс мясцом. Сейчас у меня корки черствой не допросишься. А тогда… Эх, ма, заводи сначала! Свистать всех наверх! В общем, сожрали верные друзья за те же самые три-четыре дня все подчистую, весь мой провиант. Некоторые, кстати, после этого и заходить перестали. Друг познается в еде.

На предстоящие десять дней я располагал суммой в полтора рубля мелочью и мешком первоклассной воблы. Это папе в его «ящике» на «заказ» выдали. Надо объяснить, что такое «заказ», да? Молодежь, твою налево... Жизни не знаете. Хотя откуда вам ее знать-то. Поколение Пепси и бездуховность на марше. Короче, «заказы» — это такие наборы дефицитных продуктов, которые распространялись по предприятиям и трудовым коллективам. Не проще ли бы было купить все это в магазине? Нет, не проще. Обстановка была такая, понимать надо… «Нам счастье досталось не с миру по нитке», как распевал по телевизору один дебильно-восторженный певец с фельдфебельскими бакенбардами и в галстуке-селедке шириной со штыковую лопату. Трудно жили, но интересно.

Советская власть с одержимостью маньяка строила атомные реакторы, ракетные крейсера, чугунные комбинаты и Байкало-Амурскую железную дорогу. Занятия это все, знаете ли, хлопотные, требующие прорвы времени, внимания и ресурсов. Поэтому до таких мелочей, как вопросы питания подопечного населения, руки у Советской власти не всегда доходили. Какое тут еще в трынду население, когда американская военщина спит и видит, как бы ей угробить наше любимое рабоче-крестьянское государство! Ну в лучшем случае, запустят в программе «Здоровье» телегу про то, что мясо есть вредно, что от куриных яиц бывает чесотка и сыпь на мошонке, что сливочное масло медленное самоубийство и первый шаг к могиле, и что вообще, лучше всего питаться собранным на лугу клевером — и все, на том и ограничатся. Это у них называлось «Продовольственная программа».

Хорошо еще, что население попалось Советской власти не робкого десятка — смекалистое, неунывающее, способное десятилетиями продержаться на подножном корме. Это ей свезло с населением, однозначно. Какие-нибудь испанцы или, скажем, шведы в таких интересных условиях уже через год вымерли бы все до единого, как морские коровы ламантины. А советским людям похеру был мороз. Только бодро попердывали на холодке от переизбытка капусты в рационе. Чем питались, чего кушать изволили, откуда брали даже вот эту хотя бы капусту — про то одному Заратустре ведомо.

У нас, например, на рабочей окраине в универсаме какие-нибудь паршивые сосиски не продавали, а «выбрасывали». Это не идиоматическое выражение, это в прямом смысле слова — работники прилавка лениво швыряли харчи пригоршнями на оцинкованные поддоны и потом с ленивым интересом наблюдали через стекло за тем, как граждане разбивают друг другу морды за эти убогие огрызки. В пику меланхоличным работникам прилавка граждане пиздились с большим азартом.

Однако для тех своих подданных, которые непосредственно строили чугунные комбинаты, атомные крейсера и вообще все, что подпадало под понятие «щит Родины», Советская власть предусматривала кой-какие льготы и поощрения. В частности, «заказы».

(Причем надо понимать, что «заказ» — это фигура речи, не более. Игра слов. На самом деле ничего заказать было нельзя. Или берешь что дают или плывешь белой лебедью по речке по Казанке. Впрочем, такие смысловые парадоксы являлись общим местом советской действительности. Например, стоит магазин. На нем написано «Мясо». Казалось бы, логично предположить, что внутри торгуют антрекотами, рубленными котлетами и бараниной на косточке? Большое заблуждение).

Какой набор продуктов входил в «заказ»? Ну… Это сильно зависело от степени вклада конкретной организации в сооружение пресловутого «щита Родины».

Скажем, когда зимой 1991 года я работал столяром в Манеже, то как-то раз нам привезли в «заказ» коровьих хвостов. В натуре, не вру. Коровьи хвосты на вес. Связками, как дрова. Хорошо хоть бритые. Хо-хо! Я думал, подобное издевательство вызовет гнев, беспорядки и революцию. И не угадал. Поразительно, но среди изголодавшихся деятелей культуры хвосты вызвали самый настоящий ажиотаж и слезы радости. Деятели уходили домой счастливые, прижимая эти ужасные фиолетовые обрубки к себе с неподдельной нежностью, как детей или осетрину.

В средний, путный «заказ» среднего, путного «ящика» входили: батон сырокопченой колбасы, банка шпрот, банка еще какой-нибудь рыбы типа сардин, банка югославской ветчины, банка сгущенки, килограмм гречки, чай «со слоном». Перед праздниками могли добавить жестянку снова вошедшего в моду растворимого кофе и синюю, поджарую, как кенийский марафонец, тушку переставшей нестись от старости курицы-несушки. Икры не помню, врать

10 место: Когда американский астронавт Нейл Армстронг ступил на поверхность Луны, первое, что он произнес, было: "Желаю успеха, мистер Горски!". Ребенком Армстронг случайно подслушал ссору соседей – семейной пары по фамилии Горски. Миссис Горски распекала мужа: "Скорее соседский мальчишка слетает на Луну, чем ты удовлетворишь женщину!".

9 место: Жители шотландской деревни смотрели в местном кинотеатре фильм "Вокруг света за 80 дней". В момент, когда киногерои садились в корзину воздушного шара и обрубали канат, раздался странный треск. Оказалось, на крышу кинотеатра упал... такой же, как в кино, воздушный шар! (1965 г.)

8 место: Когда «Титаник» столкнулся с айсбергом в фильме, который транслировали по телевизору, в дом английской семьи врезался ледяной метеорит - редчайшее явление уже само по себе.

7 место: В 1944 году газета "Дейли телеграф" напечатала кроссворд, содержащий все кодовые названия секретной операции по высадке союзнических войск в Нормандии. Разведка кинулась расследовать "утечку информации". Но составителем кроссворда оказался старенький школьный учитель, озадаченный столь невероятным совпадением не меньше военнослужащих.

6 место: Две приемные семьи, усыновившие близнецов, не зная о планах друг друга, назвали мальчиков - Джеймс. Братья выросли, не подозревая о существовании друг друга, оба получили юридическое образование, оба женились на женщинах с именем Линда и родили сыновей. Они узнали друг о друге только в 40 лет.

5 место: В 1920 году трое англичан путешествовали в поезде в одном купе. В процессе знакомства обнаружилось: фамилия одного из них была Бинкхэм, второго - Пауэлл, а третьего - Бинкхэм-Пауэлл. Ни один из них не состоял в родстве с другим.

3 место: В 1920 году американская писательница Энн Пэрриш, набрела в букинистическом магазине на свою любимую детскую книжку. Когда дома она открыла книжку, то обнаружила на титульном листе надпись: «Энн Пэрриш, 209Н, Уэббер-стрит, Колорадо Спрингс». Это была ее собственная детская книга.

2 место: В одном из супермаркетов английского графства Чешир, как только за кассу под номером 15 садится кассирша, так уже через несколько недель она беременеет. Результат - 24 беременных и 30 рожденных детей.

1 место: Пятого декабря 1664 года у побережья Уэльса затонул пассажирский корабль. Погибли все члены экипажа и пассажиры, кроме одного. Счастливчика звали Хью Уильямс. Более века спустя, пятого декабря 1785 года, на этом же месте потерпело крушение другое судно. И вновь спасся единственный человек по имени... Хью Уильямс. В 1860, опять-таки пятого декабря, здесь же пошла ко дну рыбацкая шхуна. В живых остался только один рыбак. И его звали Хью Уильямс!

Так уж получилось, что мы с женой купили квартиру в одном доме с моими родителями.
И есть у меня одна особенность организма: в выходные могу спать долго, и очень люблю это делать. Но ежели меня разбудить до времени полного высыпания, как ни трудись, уснуть больше не получится.
Это все была преамбула. Теперь амбула.
Раннее (для меня) утро субботнего дня. Мы с женой сладко дрыхнем после трудовой недели. Раздается настойчивый звонок в дверь. Жену такими мелочами не разбудишь, а я проснулся. Полежал немного, наполняясь ощущением предстоящего зверства. Звонок все не умолкает, настойчивый гость попался, блин.
Встаю, в одних трусах открываю дверь. На пороге отвратительно
чистенький, гладко причесанный паренек в костюмчике со счастливой
улыбкой и так же приторно улыбающаяся девица. У обоих на груди висят бейджики с надписями типа "Здравствуйте, меня зовут Сергей". В руках - куча ярких брошюр.
Свидетели Иеговы, баптисты, или еще кто-нибудь...
- Здравствуйте, - с интонациями, напомнившими со школьного детства
ненавидимую "Пионерскую зорьку", заученно выпалил паренек со счастливой улыбкой, - в этот светлый весенний день мы принесли вам благую весть!
Тут улыбки с их лиц начали сползать. По-видимому, до них дошло, что к восприятию благой вести православный язычник не готов.
Поступил я не по-христиански, каюсь. Не говоря худого слова поймал
паренька за плечи, развернул к себе спиной и добрым пинком наладил его вниз по лестнице. Пролет он преодолел очень быстро. Девушке, что была с ним, ускорение я придавать не стал, да оно ей и не требовалось. Пока они бежали к выходу из подъезда, я успел проорать им вслед несколько напутствий, сплошь состоящих из табулированной лексики.
Жена на весь шум не обратила никакого внимания и продолжала сладко
дрыхнуть. Я помаялся какое-то время, безуспешно пытаясь уснуть. И тут вспомнил, что папа мой просил сегодня утречком, как проснусь, зайти к нему, нужна какая-то помощь в мелком ремонте авто. Сна все равно нет, тогда я собрался и отправился через два подъезда к родителям.
Пришел. Пока папа принимал утренний душ, а матушка жарила оладьи, я
пристроился на кухне с чашкой кофе. В общем, когда вновь зазвенел
дверной звонок, открывать дверь было некому, кроме меня.
Открыл.
- Здрав... - паренек подавился заученной фразой на первом же слоге.
Девушка молчала и лишь с ужасом смотрела на меня. Уже привычным
движением я поймал паренька за плечи, развернул к себе спиной. Вновь моя нога 44-го растоптанного размера врезалась в его многострадальный зад.
Лестничный марш он преодолел, даже не перебирая ногами. У девушки из рук я взял пачку брошюр и отправил их красивым ворохом на лестницу.
Иеговистка, или кто там еще, пришла в движение только, когда я ей
рявкнул в лицо: "Еще раз увижу - убью!".
В общем, тяжелая жизнь у представителей нетрадиционных конфессий.